Опускавшийся на Кинби клинок дернулся, и этой доли секунды хватило, чтобы детектив, собрав последние силы, ударил противника по ногам тяжелым ботинком. Сухо хрустнула кость, убийца молча опустился на одно колено, но, с почти незаметным усилием, выпрямился и продолжил наступление.
Двое оставшихся, все также бесшумно исчезли в темноте, бросившись по направлению с стрелявшим. Стараясь отогнать холодный огонь невыносимой боли, Кинби заорал:
- Осторожно! Шесински, осторожно!
И снова перекатился, уходя от выпада посеребренного клинка.
Долго так продолжаться не могло. Серебро растекалось по жилам, заставляя корчиться, чувствуя, как отказывают чувствительность ноги, как начинает плыть мир.
Выпрямившись, убийца занес клинок. Кинби смотрел, не мигая, как опускается на него посеребренное лезвие, сияя, заполняя собой весь мир. Подумалось, - Может, оно и к лучшему?
С террасы грохнул выстрел, голова убийцы исчезла. Кинби в лицо плеснуло теплым и соленым. Тело мотнуло в сторону, лязгнул выпавший из мертвой руки, клинок. Опираясь на руки, Кинби подтянул себя к машине, оперся спиной. С трудом поднял голову.
Привалившись к ограде террасы, зареванная, с растекшейся тушью, Юринэ, всхлипывая, перезаряжала дробовик.
Снова ударили пистолетные выстрелы, и Кинби заставил себя подняться и броситься вперед. Боль отступила, спряталась. Сейчас она не имела значения.
Перезарядив дробовик, Юринэ вскинула оружие и поймала на мушку одну из теней, стремительно приближавшуюся к Шесински и Марте.
Полицейские посылали в нападавших пулю за пулей, но юркие, сливающиеся с темнотой, силуэты мерцали, растворяясь и появляясь снова, все ближе и ближе к стрелкам.
Кинби видел, как выстрел Юринэ выбил фонтан щебенки из-под ног того убийцы, что бежал левее, прямо на Марту. Остановившись, тот развернулся и выбросил руку вперед, словно указывая на дом. Раздался короткий тоненький вскрик. Кинби налетел на противника и сломал ему шею, сбоку ударив ладонью. В глазах оседающего на дорожку человека застыло изумление - даже умирая, он не мог поверить, что все произошло так быстро и просто.
И снова Кинби понял, что не успевает.
Человек с мечом, танцуя, нырнул под выстрел Шесински и красивым прямым выпадом по рукоятку вогнал ему в грудь клинок. Охнув, сержант схватил убийцу за руку и дернул на себя, не давая освободить оружие. Приставив пистолет к голове невзрачного человека в черном костюме, Марта выстрелила.
Подбежав, Кинби отшвырнул тело киллера, разорвал одежду Шесински. И, покачав головой, отодвинулся. Сержант невидящими глазами смотрел в ночное небо. Клинок пробил сердце, и даже Милосердные Сестры Леди Сновидений не могли ему помочь.
Марта опустилась рядом на колени, провела рукой по лицу, словно пытаясь стереть грязь и тяжело, неумело заплакала. Кинби обнял девушку, осторожно поставил на ноги:
- Марта, прости… прости, что так. Но там еще Юринэ.
Всхлипнув, Марта побежала к дому. Чувствуя, как снова наваливается боль, Кинби заковылял следом.
Подниматься по ступенькам было уже немного легче, и Кинби снова горько порадовался своему проклятью, позволявшему ему выживать там, где погибло уже много хороших людей. Не успей он отклониться, лезвие перерубило бы его и тут уж ничто бы не спасло. А вот с длинным, но неглубоким порезом немертвое тело справлялось.
Юринэ сидела, привалившись к дверному косяку, и быстро со всхлипами дышала. По бледному лицу текли крупные капли пота, на белой блузке расплывалось огромное кровавое пятно. Из плеча девушки торчал короткий металлический цилиндр, толщиной с карандаш.
Марта осторожно просунула руку за спину Юринэ, попробовала ее приподнять. Девушка коротко слабо вскрикнула. Наклонившись, Кинби осмотрел рану:
- Жить будешь. Сейчас я выдерну эту дрянь, и будет очень больно. Потом Марта тебя перебинтует, и мы отвезем тебя к Сестрам. Хорошо?
Юринэ молча кивнула. Кинби достал из стола аптечку, передал Марте.
Крепко ухватил Юринэ за плечо, внимательно посмотрел ей в глаза. В зрачках девушки плескался страх, и Кинби с горечью понял, что это его она боится. Что ж, теперь она знает, кто он такой и больше не повторит своей ошибки - не будет считать его человеком. Во всяком случае, Кинби на это надеялся. И очень этого не хотел.
Резко дернул стальной стержень на себя. Выплеснулся фонтанчик крови, но Марта тут же зажала рану ватным тампоном и принялась ловко бинтовать Юринэ.
- Какого черта вы тут делали с Шесински? - спросил Кинби, чтобы отвлечь Юринэ.
- Билл Грузовик убит, манера такая же, как в случае с твоей девицей, - Марта отвечала, не прекращая бинтовать. - Сам знаешь, по процедуре мы обязаны тебя допросить.
Кинби встал, прошел в комнату, ухватился за стоявший у стены картотечный шкаф и опрокинул его. Вздрогнув от грохота, Марта и Юринэ испуганно смотрели, как Кинби отдирает доски, которыми была обшита стена. Достав из открывшийся ниши черный комбинезон, бронежилет и шлем с черным стеклом, Кинби бросил все это на стол и принялся срывать с себя изодранную одежду.
- Кинби, что ты задумал? - в голосе Марты слышалась искренняя тревога.
- Сейчас повезем Юринэ к Сестрам, - ответил Кинби, натягивая комбинезон, - а потом. Потом я нанесу визиты.
- Кинби, скоро утро. Ты не успеешь.
- Ничего. Успею, - Кинби захлопнул стекло шлема, надел двойную кобуру, сунул в нее кольты. Подкинув в руке стержень, ранивший Юринэ, сунул в один из многочисленных карманов комбинезона.
В приемном покое Милосердных Сестер стояла ночная тишина. Небольшой холл действовал умиротворяюще, здесь все было рассчитано на то, чтобы больные не чувствовали, что попали в больницу. Даже распахнувшая дверь Марта Марино, уже открывшая рот, чтобы гаркнуть и разбудить это сонное царство, понизила голос. Кинби встал в центре холла - неподвижная черная статуя с маленькой хрупкой девушкой на руках, и Марта почувствовала неожиданный и ненужный укол ревности. Ей невозможно глупо захотелось, чтобы это она была у него на руках, маленькая и беззащитная. Она сразу же вспомнила, что на улице до сих пор лежит, спасший ее и теперь непоправимо мертвый сержант Шесински, и стало ужасно стыдно. Но ревность и глупое желание не пропали.
Неслышно появилась плывущая по воздуху платформа, сопровождаемая одной из Сестер. За платформой спешила женщина постарше, видимо врач.
Кинби бережно положил Юринэ на платформу и Сестры тут же очень вежливо оттеснили его, склонившись над раненой. Между собой они обменивались короткими фразами на непонятном щелкающем языке.
Та, что постарше, обернулась к Марте и Кинби.
- Вы сами доложите полиции или это сделать нам?
Марта устало распахнула куртку, достала полицейский значок. Сестра кивнула и сделала знак помощнице. Платформа с Юринэ бесшумно исчезла в коридоре.
Женщина подошла и внимательно посмотрела сначала на Марту, затем перевела взгляд на Кинби.
- Таким как вы здесь не слишком рады, - не повышая голоса сказала она. - Но вы привезли человека вовремя. Благодарю.
Коротко поклонившись, она скрылась в глубинах здания.
Резко развернувшись, Кинби распахнул дверь и вышел.
Сбегая по ступенькам, он услышал торопливые шаги. На плечо опустилась рука Марты. Она с усилием развернула его к себе. Подняла темное стекло шлема.
- Кинби… Сегодня я потеряла очень хорошего друга и едва не потеряла тебя. И я не хочу, ты понимаешь? Не хочу потерять человека, который очень много для меня значит.
Лицо Кинби чуть дрогнуло, он мягко отстранил Марту.
- Марта, ты забываешь, я не человек, - прошептал детектив. - Увы, я слишком долго притворялся. А теперь… Теперь время визитов.
Погладив девушку по волосам, Кинби натянул перчатки и сбежал по ступенькам.
Марта осталась стоять на ступенях госпиталя. Сделала неуверенный усталый шаг. Ноги подогнулись, и она почти упала на ступеньку. Дрожащей рукой нащупала сигареты, прикурила. Выпустила длинную струю дыма, обхватила руками плечи. Уткнулась лбом в колени и тихо заплакала.
Часть вторая
Визиты
Мистер Джонсон встретил утро в омерзительном настроении.
Ухудшаться оно начало еще с вечера, когда личный астралот подошел к его рабочему столу красного дерева и, вежливо поклонившись на манер жителей южных городов, доложил, что многоуважаемый Олон просит уделить несколько минут драгоценного времени мистера Джонсона. Сладко-вкрадчивая, многословная манера Олона всегда раздражала мистера Джонсона, но показывать это он не решался.
Разумеется, пришлось согласиться, слишком давние деловые отношения связывали его с Домом Тысячи Порогов.
Олон был необычайно краток, но лучше бы он, как обычно, сидел со змеиной улыбочкой и плел словесные кружева. Слова заказчика вызывали самую настоящую изжогу. Будь это кто-то другой, мистер Джонсон даже не стал бы дослушивать до конца - ушел, сухо бросив, что не любит, когда посторонние тратят его время. Да еще, скорее всего, приказал бы решить проблему - бестолковый заказчик - угроза бизнесу.
Но, нельзя. Снова и снова это проклятое нельзя. Дому Тысячи Порогов не отказывают.
Пришлось срочно собирать постоянных сотрудников, связываться с внештатными, лихорадочно пытаться соорудить хоть какое-то подобие плана. Хотя, какой уж тут план - без точной информации об объекте, его перемещениях, привычках, и, самое главное, без каких-либо достоверных сведений о его боевых возможностях.
Нет, конечно же, досье на объект имелось, но архивное, поскольку никто его активной разработки не вел.
Как и следовало ожидать, операция закончилась провалом.
Нелепые ошибки, неудовлетворительная информация о второстепенной цели, роковое стечение обстоятельств - и теперь мистеру Джонсону приходилось думать, как оправдаться перед заказчиком. Мешали и мысли о судьбе Сэма Перышко, историю его гибели знали все, кто так или иначе слышал о Кинби.
Мистер Джонсон уже отдал соответствующие распоряжения и был стопроцентно уверен, что к ночи его апартаменты, занимавшие два верхних этажа небоскреба "Синее Небо", будут осмотрены, охрана усилена, а схема постов изменена. Кроме того ближайший помощник мистера Джонсона уже договаривался с техножрецами Лантоя о срочной установке дополнительных контуров механической защиты.
Во второй половине дня все должно быть доставлено, настроено и включено в общую систему охраны.
И все равно настроение было отвратительным, постоянно ухудшаясь и переходя в омерзительное.
Дело в том, что мистер Джонсон был азартным игроком. Даже самому себе он не всегда признавался в этой слабости, но, в глубине души, знал - наивысшее удовольствие ему доставляет именно сознание того, что он обыграл противника, добился победы. Проигрывать он очень не любил. Во многом именно благодаря этой своей черте ему и удалось достичь своего нынешнего положения.
Сейчас мистер Джонсон чувствовал себя крайне неуютно. Его деловой репутации нанесен серьезный ущерб, заказ не выполнен. И ведь никому не объяснишь, что виноват, прежде всего, заказчик, поставивший совершенно невыполнимые условия. В который раз с горечью подумалось, что роскошь отказа способны позволить себе лишь избранные.
И что самое мерзкое, он проиграл.
Оставался, правда, весьма значительный шанс, что дело удастся исправить. Объект не выносил дневного света, забивался в свою нору и впадал в спячку. Мистер Джонсон надавил на нужные рычаги и теперь ждал, когда ему назовут адрес дневного убежища вампира.
Несмотря на достаточно серьезный урон, нанесенный сотрудникам мистера Джонсона самим Кинби и так некстати оказавшимися на месте событий полицейскими, в его распоряжении еще оставались группы, которые можно было использовать в качестве пушечного мяса, а также несколько высококлассных специалистов, уровня "призрак".
Некстати припомнив, что троих "призраков" он потерял сегодня ночью, мистер Джонсон поморщился.
Выращенные в далеких южных городах, "призраки" были неимоверно дороги и столь же эффективны.
Теперь оставалось только сожалеть и подсчитывать убытки.
Тяжело вздохнув, мистер Джонсон потянулся к стакану, в котором пузырилась минеральная вода из высокогорных источников.
Дверь бесшумно открылась, и на пороге возникла худощавая фигура в черном комбинезоне. Лицо вошедшего скрывал шлем, наподобие мотоциклетного, но хозяин кабинета сразу понял, кто перед ним.
Чувствуя оглушающую обреченность, он все же потянулся к пистолету, укрепленному под столешницей, но нежданный гость сделал незаметное движение рукой, и мистер Джонсон тонко взвизгнул, подпрыгнув в кресле - широкое лезвие метательного ножа насквозь пробило бицепс.
Аккуратно закрыв дверь, Кинби двинулся к столу.
- Здравствуйте, мистер Джонсон. Приношу вам свои извинения за то, что нанес визит без предупреждения и за доставленные неудобства, - шлем делал голос глуховатым и странно вибрирующим.
Боль и дикая вежливость гостя заставили мистера Джонсона мелко захихикать. Он чувствовал, как дребезжащий смешок рвется наружу.
Тем временем Кинби перегнулся через стол и все также вежливо спросив: - Вы позволите? - медленно, прокручивая лезвие в ране, потянул на себя нож.
Задыхаясь от боли, мистер Джонсон дугой выгнулся в кресле. Свободной рукой он нелепо, по-старушечьи, бил по черной перчатке, тянущей лезвие из раны.
Вытащив, наконец, лезвие, Кинби обтер его о пиджак хозяина кабинета, и поигрывая ножом опустился в кресло. Вальяжно откинулся, закинул ногу на ногу:
- Итак, мистер Джонсон, я уже принес вам свои извинения. Теперь поговорим.
- Поговорим? - жестко повторил вопрос Кинби и Джонсон с трудом кивнул, чувствуя, как текут по лицу струйки холодного пота.
- Замечательно. Собственно, вопросов у меня немного. Итак, вопрос первый. Вам заказал меня Олон?
Мистер Джонсон кивнул снова. Протолкнул через сухую глотку слова:
- Я браться даже не хотел. Но, поймите меня правильно, это мой бизнес…
- Я понимаю. Прекрасно понимаю, поверьте, - закивала зеркальной головой жуткая фигура в черном, и мистер Джонсон вдруг позволил себе подумать, что возможно он останется жить. Надо только быть откровенным. Очень-очень откровенным.
- Он разговаривал с вами лично? - задал следующий вопрос Кинби.
- Да, он потребовал личной встречи. И настаивал на немедленном проведении операции.
- Заказ был только на меня?
- Нет, в контракт входила и ваша секретарша. Юринэ, если не ошибаюсь.
- Поймите, прошу вас, поймите меня, господин Кинби, - попытался прижать руки к груди мистер Джонсон, но сморщился от боли и зажал ладонью рану, - я не мог. Просто не мог отказаться. Дому Тысячи Порогов не отказывают. Попросту не отказывают…
Голос его упал почти до шепота, и Кинби с интересом всмотрелся в лицо сидящего за столом человека. Он боялся. Боялся сильно и не скрывал этого. Причем сейчас он боялся не Кинби.
Точнее, не только Кинби.
- И почему же Дому Тысячи Порогов не отказывают? - Кинби поигрывал ножом, вертя его между пальцами. Мистер Джонсон заворожено смотрел, как серебристой рыбкой скользит по черной перчатке маленькая изящная смерть.
- Вот с заказом на меня, - продолжил Кинби, - совсем странно получилось. Вы же профессионал, у вас устойчивая репутация. Зачем же взялись за такую авантюру?
- Нельзя. Нельзя им отказывать, - почти умоляюще прошептал Джонсон. - Поймите вы, они могут страшные вещи делать. Сейчас они стараются быть в тени, действуют чужими руками. Но вы поинтересуйтесь, что случилось, к примеру, с Ричардом Райли или Сергеем Кроносом…
- Поинтересуюсь. Обязательно поинтересуюсь, - несколько рассеянно бросил Кинби.
В принципе, расспрашивать мистера Джонсона было больше не о чем. И все же Кинби медлил, все крутил и крутил между пальцев нож, молчал, хотя нужно было заканчивать и убираться, пока не все входы-выходы блокированы.
Но какая-то мелочь не давала детективу покоя, еще не оформившийся вопрос вертелся на языке.
Наконец вспомнилось - Марта бинтует Юринэ, он сидит рядом на корточках. Марта говорит об убийстве Билла Грузовика.
- Мистер Джонсон, а не ваши ли специалисты отправили на тот свет Билла Грузовика?
Джонсон отрицательно покачал головой. Побледневшие губы разлепились:
- Нет, что вы. К этому я никакого отношения не имею.
- Тогда кто?
- Поверьте, не знаю. Но если хотите знать мое мнение - то без Олона или самого Хранителя Порогов тут не обошлось. Слишком вызывающе и грязно все это было проделано.
- А не слышали вы о каком-нибудь артефакте времен Войн Воцарения?
Джонсон снова отрицательно мотнул головой. Ему было очень плохо. Кровь пропитала рукав пиджака, просачивалась между пальцев, капала на дорогой ковер. С каждой упавшей каплей нарастал шум в ушах, усиливалась тошнота.
- Последний вопрос. Олон говорил что-нибудь о причинах срочности? Не поверю, что вы вот так сразу согласились.
- Нет, конечно, - слабо улыбнулся мистер Джонсон, - не сразу. О причинах он ничего не говорил. Сказал только, что выполнение этого заказа может сыграть решающую роль во всей моей дальнейшей жизни, поскольку Дом никогда не забывает тех, кто оказал ему важные услуги. И добавил, что скоро очень многое изменится.
- Благодарю вас, мистер Джонсон, - сказал Кинби.
Встав, он подошел к столу.
Мистер Джонсон смотрел в непроницаемую зеркальную поверхность щитка, закрывавшего лицо Кинби и видел в нем отражение очень бледного человека с дрожащими губами.
Смотрел на мертвеца.
- Но-о-о… Я-я-а-а, - жалобно проблеял он.
- Вы подняли руку на моих людей, - мягко, словно разговаривал с ребенком, сказал Кинби и молниеносным движением вонзил нож в макушку мистера Джонсона.
Подождал, крепко держа короткую рукоять, пока тело не перестанет дергаться, и разжал руку.
Голова мистера Джонсона с сухим костяным звуком упала на столешницу красного дерева.
Аккуратно закрыв за собой дверь, Кинби прошел через просторную, отделанную тончайшими пластинами светлого камня, приемную. Личные охранники мистера Джонсона, добберы из поклоняющихся Тысячеликой Пустоте, лежали, уставив в потолок мертвые глаза неестественно маленьких задних лиц. Оба умерли мгновенно, не успев даже понять, откуда взялась фигура в черном.
Посмотрев на браслет, плотно обхватывавший запястье левой руки, Кинби ускорил шаг. Браслет напоминал часы, только вместо стрелок и циферблата, под стеклом медленно перетекал сгусток серой мглы с пульсирующей в центре зеленоватой точкой.
На глазах зеленый цвет пульсации становился все бледнее, в нем появлялись лимонно-желтые проблески.
Следовало поспешить. "Дождевая пелена" сделала свое дело. Благодаря этому боевому амулету Кинби не раз удавалось целым и невредимым возвращаться на базу своего Отдельного Диверсионного и уцелеть до конца Войн Воцарения, но каждый раз жрецы Итилора доводили себя до изнеможения, заряжая побрякушку.
"Дождевая пелена" делала своего обладателя абсолютно невидимым для любых средств защиты, включая магические круги Окончательного Лодочника и хитроумную механику техножрецов Лантоя.