Я достал ключ и открыл дверь. Пропустил вперед баронессу и зашел сам. Свет включить я не успел. Дверь за спиной захлопнулась. Баронесса прижалась ко мне и впилась своими губами в мои. В этой женщине было что-то магически привлекательное. Во мне действительно просыпались древние инстинкты. Я начал терять контроль над собой. Для меня уже неважно было, кто эта женщина, с какой целью она увлекает меня. Ее тело было рядом, оно притягивало и обволакивало меня, сливалось с моим, кроме него вокруг уже ничего не существовало.
Внезапно баронесса резко прервала поцелуй и нетерпеливо забормотала:
– Нет, я не могу больше сопротивляться этому. Это сильнее меня. Ты видишь, у меня отнимаются руки и ноги. Я ничего не могу с этим поделать. Мы должны сделать это. Возьми же меня, мой властелин. Будь зверем, самцом. О, как долго я ждала тебя! Делай со мной, что хочешь. Я вся в твоей власти.
Вопреки своим словам, баронесса и сама действовала чрезвычайно энергично. Не успел я произнести и слово, как меня быстро и умело раздели, отвели в спальню и бросили на кровать. Через мгновение сверху на меня обрушилось разгоряченное, гибкое тело баронессы.
На следующее утро я проснулся поздно. Вставать не хотелось, было даже лень открыть глаза. Некоторое время я просто лежал, прислушиваясь к своему организму. Ощущения были не ах. Скажем прямо – паршивые были ощущения. Казалось, вчера ночью меня полностью опустошили. Меня выжали, выкрутили, а потом для верности еще сунули в сушильную центрифугу. Баронесса попалась очень энергичная и чересчур сексуальная. Я чувствовал себя маркитанткой, которую, по причине выдачи жалования, за одну ночь посетил весь батальон.
Как-то на одном приеме я услышал, как подвыпившее начальство обсуждало проблему сексуального совращения агентов. Мол, заглядываются наши агенты на баб, тратят время, деньги и здоровье, выбалтывают в постели служебные секреты и прочая подобная чушь. Один из особо энергичных дошел до того, что предложил временно кастрировать агентов на период выполнения заданий. Мол, не будут отвлекаться на шпионок с крепким телом. Охохонюшки. А может, и вправду не стоило мне так увлекаться?
В дверь моей каюты громко постучали. Я мгновенно открыл глаза и проверил, на месте ли бластер, который на всякий случай у меня всегда лежит под подушкой. Он был на месте. Я скомандовал дворецкому отпереть дверь. Со своей кровати я услышал, как она тут же распахнулась, и в гостиной раздались громкие многочисленные шаги. Эге, подумал я, да тут ко мне целая делегация.
– Подождите минуту, я сейчас выйду! – крикнул я неизвестным гостям, садясь в постели. Встать я не успел. Дверь в спальню распахнулась, и в комнате появились совершенно неожиданные посетители. Впереди шел помощник капитана во всем великолепии своей интерселловской офицерской формы. Не обращая внимания на мой удивленный взгляд, он прошел в спальню и остановился напротив меня. Рядом с ним выросли два вооруженных охранника с бластерами в руках. На меня оружие они не навели, стволы смотрели в пол, но вид громил недвусмысленно показывал, что в случае чего они не постесняются применить его.
На этом утренние сюрпризы не закончились. За спинами мужчин виднелась баронесса дин Гольд в сопровождении неизменного лакея. Одета она была, вопреки своему обыкновению, необыкновенно строго: в темное закрытое платье, полностью скрывавшее фигуру. Бледное лицо баронессы было еще бледнее обычного, глаза заплаканные. В руках она сжимала носовой платок с вензелем. На меня баронесса даже не взглянула. Она была чем-то взволнована и расстроена, но при этом сохраняла чопорный вид неприступной аристократки. Глядя на нее, я подумал: а не приснилось ли мне вчерашнее сексуальное буйство этой женщины? Сегодняшняя баронесса вполне могла дать пощечину только за одно предположение о том, что она может опуститься до грубых плотских утех с мужчинами.
Я сидел в пижаме на краю кровати, оглядывая пришедших словно король на утренней церемонии одевания. Однако пришедшие быстро изменили акценты и расставили все по своим местам.
– Вы признаете, что вы Эндри Карачаев? – надменным голосом спросил первый офицер "Северной Звезды".
– Сэр Эндри Карачаев, – с ударением на первом слове поправил я его с такой же ледяной интонацией. Я поднялся с кровати, выпрямился во весь рост и встал напротив помощника капитана. В пижаме я выглядел не так внушительно, как офицер в форме, но зато мог смотреть на него сверху вниз, а не наоборот, как пришлось бы делать, останься я сидеть. – По какому праву вы врываетесь в мою каюту?
– А это мы сейчас и выясним, Эндри Карачаев, – офицер и на этот раз демонстративно пропустил титул. Он протянул мне бумагу. – Вот подписанный капитаном ордер на проведение обыска в вашей каюте.
Первый офицер сделал знак рукой, и из-за его спины вынырнул невысокий мужчина с крысиной физиономией. Он походил по комнате, открывая и закрывая ящички тумбочек и шкафов. Затем он подошел к туалетному столику, открыл нижний ящик и с победным видом достал оттуда бриллиантовое колье. Оно мне было чем-то знакомо. Ну конечно, это колье было вчера вечером на баронессе.
Помощник капитана взял колье и поднял его так, чтобы видели все присутствующие.
– Баронесса дин Гольд, вы узнаете свое колье?
– Да, это оно, – сдавленным голосом прошептала баронесса.
В ту же секунду охранники шагнули вперед и приставили бластеры к моему лбу. В руках у помощника капитана появились наручники.
– Властью, данной мне руководством компании "Интерселлар", и в соответствии с международным космическим правом я объявляю вас арестованным по подозрению в краже драгоценностей, принадлежащих пассажирке межзвездного лайнера "Северная Звезда" баронессе дин Гольд.
– Эй, не так быстро. Почему вы утверждаете, что колье было именно украдено?
– Как иначе объяснить то, что оно было спрятано в этой каюте?
– Допустим, баронесса сама его здесь оставила. В таком случае мы имеем дело не с кражей, а с простой забывчивостью со стороны графини. Предположим, чисто гипотетически, что вчера вечером госпожа дин Гольд зашла ко мне в гости на чашку чая. Затем она собственноручно сняла колье, а уходя, забыла забрать его, вот и все. Госпожа баронесса, вы ведь не станете отрицать, что заходили ко мне вчера?
Баронесса продолжала не замечать меня. Она судорожно всхлипнула:
– Господин офицер! Я путешествую одна в сопровождении лишь слуги. Со мной рядом нет благородного мужчины, который по законам моей планеты мог бы вызвать этого нахала на дуэль. Я прошу вас как представителя закона защитить порядочную женщину от наглых инсинуаций! Сначала этот негодяй крадет мою фамильную драгоценность, а затем недвусмысленно намекает, что я могла зайти в каюту совершенно незнакомого мне человека. Он смеет утверждать, что я в присутствии постороннего мужчины могла снять с шеи украшение. Вы должны понимать, я не уличная шлюха, чтобы раздеваться перед незнакомыми мужчинами.
Баронесса еще раз всхлипнула, показывая, что сейчас начнется истерика. Она протянула руки вверх и срывающимся голосом театрально воскликнула:
– Могла ли я предположить, что на борту лайнера компании "Интерселлар" подвергнусь подобным оскорблениям? О небо, ты видишь, что здесь делают с одинокой беззащитной женщиной!
– Ну, хватит устраивать здесь цирк, – громко возмутился я, видя, что никто не собирается останавливать баронессу. Полностью игнорируя готовящуюся забиться в истерике аристократку, я повернулся к помощнику капитана:
– А теперь без эмоций, офицер. Вы не можете арестовать меня. Я официально заявляю, что баронесса действительно вчера заходила в мою каюту, провела некоторое время наедине со мной и вполне могла оставить здесь свое колье. Все, что она говорит против меня, всего лишь слова. У вас есть мое заявление против ее. Других доказательств у вас нет.
Офицер плотоядно ухмыльнулся:
– Не выпендривайся, сэр. Я таких, как ты, пачками вылавливал. Прикидываются аристократами, покупают билет в первый класс и шуруют по карманам у беспечных богатых пассажиров.
Я шагнул вперед:
– Выбирай выражения, подонок!
Стволы двух бластеров ощутимо надавили мне на лоб. Недвусмысленно щелкнули предохранители. Я остановился, сжимая кулаки.
– Я сказал: не выпендриваться! – продолжал тем временем помощник капитана. – У нас есть свидетельские показания слуги баронессы. Вот, что он рассказал. После ужина в ресторане у баронессы разболелась голова. Она отправилась в свою каюту и больше оттуда не выходила. Баронесса приняла таблетку обезболивающего и уснула. Утром, когда она стала одеваться, то обнаружила пропажу колье. Сначала она решила, что драгоценность просто затерялась в одном из ящичков шкафа. Однако, обыскав шкаф, а затем и всю каюту, госпожа дин Гольд убедилась, что колье действительно пропало. Тогда баронесса обратилась ко мне. У меня, как я уже сказал, есть опыт раскрытия подобных пропаж. Я подробно расспросил баронессу о том, как прошел вечер, и быстро выяснил, что вы крутились вокруг нее весь вечер. Вы сидели рядом за ужином и проявляли к ней повышенное внимание. Эта наивная женщина не могла мне поверить и утверждала, что вы просто вели себя как положено благородному аристократу. Ну, я-то знаю таких "благородных". И, как видишь, я не ошибся… Имей в виду, что с этого момента все сказанное тобой будет использовано против тебя же в суде, – продолжил он, застегивая на моих руках наручники. – Адвоката тебе предоставят на Селесте.
Я увидел, что сопротивление бесполезно. Однако название планеты меня еще больше насторожило.
– Эй, при чем тут Селеста? Я лечу на Деметру.
– По правилам компании, арестованных нарушителей закона высаживают с корабля на ближайшей населенной планете и передают для дальнейшего расследования местной полиции. До Деметры лететь еще пять дней, и компания не намерена возить на своем борту преступников. Завтра утром у нас остановка на Селесте, там твое дело будет разбирать суд. Уведите его, – закончил он, обращаясь к охранникам.
Меня, как был, в пижаме и тапочках, подхватили под руки и повели под конвоем по коридору в направлении служебного лифта. За моей спиной в голос рыдала потерявшая веру в людей баронесса.
На служебном лифте мы спустились до шлюпочной палубы. Выйдя из лифта, мы прошли по широкому пустому проходу и подошли к небольшой неприметной двери. Первый офицер отомкнул ее своим персональным универсальным ключом. Он повернулся ко мне и снял с меня наручники.
– Остаток пути проведешь здесь, под замком. Еду будут приносить из ресторана первого класса. Я бы держал таких, как ты, на хлебе и воде, но правила компании требуют обращаться с преступниками согласно стоимости приобретенных ими билетов, – проинформировал он меня. – Так что прошу ваше аристократическое высочество занять положенное вам место в камере-люкс.
Меня втолкнули в каюту, и дверь за мной с грохотом захлопнулась. Я огляделся вокруг и, несмотря на всю серьезность ситуации, не удержался от смеха. Компания "Интерселлар" постаралась вовсю. В такой комфортабельной тюрьме мне еще не приходилось сидеть. Карцеры для нарушителей порядка предусмотрены на всех пассажирских кораблях, это я знал. Но то, что тюремные камеры делятся на категории в зависимости от класса, которым летит преступник, оказалось для меня приятным сюрпризом. Вспомнив напутственные слова помощника капитана, я понял, что компания предпочитает не рисковать. Адвокаты высокопоставленного арестанта всегда готовы вкатать иск за содержание их избалованного подзащитного в неподходящих условиях.
Каюта, в которой я оказался, была несомненно тюремной камерой. В ней не было ни окон, ни экрана коммуникатора. Дверь закрывалась и открывалась только снаружи: изнутри она была обшита сплошным куском листовой стали. Отколупав кусок пластиковой обшивки, я обнаружил, что стены в карцере также стальные.
В остальном же каюта была обставлена вполне комфортабельно. На полу во всю ширину каюты раскинулся толстый мягкий ковер. В углу стояли две безупречно застеленные широкие кровати, совсем не похожие на арестантские. Я сразу обратил внимание на их количество. Вряд ли мне разрешат вызвать на ночь какую-нибудь девицу. А после печального опыта секса с баронессой, я, пожалуй, и сам воздержусь от случайных связей до конца полета. К тому же, кровати стояли у противоположных стен. Значит, либо поставили про запас, либо мне следует ждать в гости попутчика до Селесты.
Кроме кроватей, в камере был небольшой стол с двумя креслами возле него. В углу стояла приставка для видеоигр. Был даже небольшой холодильник с баночным пивом, крабовыми палочками и сырными крекерами. Я вынул банку пива, вскрыл крекеры и устроился в кресле, положив ноги на стол. Сигареты нашлись тут же, на столе. Марка была для меня слишком слабая, но в положении арестанта выбирать не приходилось. Я отхлебнул пива и закурил, пуская кольца дыма и лениво провожая их глазами. В каюте наверняка есть скрытая камера наблюдения: пусть видят скучающего аристократа. А я пока подумаю.
Чего добивается баронесса, устроив этот спектакль? Выжить меня с корабля? Возможно, возможно… Есть такая категория истеричных, сексуально озабоченных особ. Сначала они прикладывают все усилия, чтобы затащить мужика в койку, а наутро они и видеть его не могут. То ли их терзает совесть, и поэтому они стараются избавиться от живого свидетеля их грехопадения. То ли у них появляется к нему чисто физическое отвращение, такое иногда случается. В результате, истерички с той же энергией, с какой накануне пытались обратить на себя внимание, наутро пытаются сделать все, чтобы оказаться подальше от своего сексуального партнера и не видеть его больше никогда в жизни.
Припомнив баронессу, я пришел к выводу, что эта версия отпадает. Более хладнокровной стервы я еще не встречал. А вот актриса из нее никудышная. Ее истерика в моей каюте была откровенно дилетантской. И рассчитана была не на меня, а на помощника капитана. При его отношении к корабельным ворам более благодарную аудиторию она не могла и найти. Да, для простой истерички все слишком хорошо продумано…
Итак, ищем другую версию. Колье баронесса мне подбросила. Причем не случайно именно мне. Я вспомнил, что говорил главный стюард, когда я только взошел на корабль. Первый обед полета в синем зале ресторана происходил без меня, я в это время лихорадочно заканчивал подготовку к заданию и догонял лайнер на шаттле Организации. Тем не менее, уже в тот вечер баронесса искала меня и даже справлялась у главного стюарда. О случайно вспыхнувшей сексуальной страсти и речи быть не может. Она целенаправленно искала меня с момента, когда взошла на корабль.
Хорошо… То, что я сижу здесь взаперти, – это ее инициатива. Чего она или тот, кто ее уполномочил это сделать, добились моим арестом? Если они собираются покопаться в моих вещах, то это им не удастся. Обыск в моей каюте провели официальные представители компании с единственной целью: найти украденные драгоценности, – и их нашли. Теперь, по правилам, каюта будет опечатана, и мои вещи будут охранять даже тщательнее меня самого. Здесь работает тот же принцип страхования: несмотря на мое антиобщественное поведение, мои вещи в каюте остаются моей собственностью, и компания несет за них ответственность. Так что пошарить в моей каюте, пока я сижу в карцере, никому не удастся. По этому поводу можно быть спокойным.
Но чего-то ведь они добивались, посадив меня сюда? Что изменилось, кроме того, что я буду сидеть взаперти до самой Деметры?
Подожди, какая Деметра, оборвал я свои размышления. Завтра утром меня высадят на Селесте. Причем снова наденут наручники и отправят в местную тюрьму. Там со мной будет разбираться местный суд и…
И вот тут я все понял. Баронесса сделала так, чтобы я не смог добраться до Деметры. Причем это будет не просто опоздание на несколько дней. Если мне не повезет в суде на Селесте, то я могу застрять в тамошней тюрьме на несколько лет. Но даже в случае оправдательного приговора мое пребывание на Селесте может затянуться на несколько месяцев. А уж какой вой поднимут журналисты вокруг этой истории! Как же, инспектор ООП, можно сказать, доверенное лицо всего межзвездного содружества, нахально тырит драгоценности у одиноких провинциальных барышень. Даже если меня оправдают, то, как говорится в старом анекдоте, осадок останется. Да такой, что хоть ложкой ешь.