- Молчит уже восьмой день, - печально сказала девушка. - Поэтому мы позвали тебя. Надо идти. Помнишь, так уже было, когда он попал в больницу? - Немой кивнул. - Надо хотя бы узнать, что с ним. И где груз…
- Он мог просто умереть, - тихо сказал Немой. И сам ужаснулся своим словам. Если Друг умер… или с ним что-то случилось… тогда они остаются без помощи. Без оружия. Без… Об этом не хотелось думать.
- С чего ему помирать? - недоверчиво спросил Ломок. - Сам же говорил - у них там сила. Как у данванов. Мёртвых поднимают!
Пять лет назад серия уколов поставила его на ноги после того, как он получил воспаление лёгких, провалившись под лёд на реке, и с тех пор в нём поселилась твёрдая уверенность, что помощь они получают на святое дело прямиком из виррая, от бога Перуна. Вслух Ломок об этом не говорил, конечно - не горец дикий, горожанин, как-никак! - но легко можно было понять, о чём он НЕ говорит.
- Старость, Ломок, старость, - устало сказал Немой. - Он старый, почти как… - кашлянув, он перебил сам себя, но Ялмар насмешливо каркнул:
- Как йа, хотеть сказать?! Этто ферно, старость не попетить. Йа, он мох умирать. Тепе нато итти, Немой. Ты хорошо уметь открыфать канал.
Зоринка уже доставала из сундука у стены одежду. Расстёгивая пояс, Немой подумал, что каждый раз боится он этого момента. Каждый раз…
- Хочешь пойти со мной, старик? - задал он уже ставший ритуальным вопрос. До этого его задавал Ялмару Добромир, погибший где-то в лес-ах - Немой помнил его… Ялмар тоже ответил ритуально:
- Что телать хауптштурмфюрер ЭсЭс ф мир, хде йего зфаний есть рухательстф? Найн! Йа умирать здесь, с мой милий слафянски сфинья…
- Я могу задержаться, - предупредил Немой, критически осматривая каждую вещь, которую Зоринка вынимал из сундука. - Если он и правда… Если его нет, то я попробую найти другую связь.
- Будем верить в лучшее, - твёрдо сказала девушка.
И никто не услышал, как Ялмар Берг, гауптштурмфюрер СС, негромко сказал по-немецки, отвернувшись к своей странной рации:
- И готовиться к худшему.
Рассказывает Олег Марычев
Только тайна даёт нам жизнь.
Только тайна.
Гарсиа Лорка
- Раз! Два! Три! Четыре! Пять! Я! Иду! Искать!
Обычно, играя в прятки, эту считалку отбарабанивают поскорее, чтобы можно было мчаться на поиски, а не торчать, как столб, когда все уже попрятались. Но "водившему" мальку - пацану лет десять - доставляло какое-то удовольствие вопить эти слова. Они звучали у мальчишки чётко, раздельно и очень весело, словно он собирался найти не попрятавшихся друзей, а что-то необыкновенное, суперклассное. Так… Отнял ладони от лица, стрельнул по сторонам счастливыми глазищами и помчался куда-то… Беги, беги, мелочь, наслаждайся своими десятью годами, какие у тебя проблемы? Что ты скажешь, когда стукнет четырнадцать? Да ещё так стукнет, как мне…
Тридцать первого мая, в последний день занятий, я шёл из школы домой, гордо отсвечивая на всю улицу великолепным фингалом под левым глазом.
Самое обидное было не в фингале даже, а в том, кто мне его поставил. Олег Полосухин, мой тёзка, тот самый, который в первом классе прилепил мне неоригинальную, но обидную кликуху "жиртрест".
Кликуха сама по себе была вполне заслуженной. Я, например, стараюсь не смотреть на фотки тех лет - одно расстройство, честное слово. ТАКОГО просто хочется обозвать жиртрестом. Но одно дело - кличка, пусть и обидная, а совсем другое, когда тебя лупят.
А Олег меня лупил. Да ещё как! Сдачи ему дать я не мог - просто не умел, да и боялся. Колотить меня ему доставляло удовольствие. Если покопаться в умных вещах вроде "подсознания" и "комплексов", то можно решить, что он колотил меня как раз потому, что мы были тёзками, его злило, что такое же имя носит человекообразное бегемотоподобное. Так что понять его было можно.
Но мне от этого было не легче. Что я мог? Жаловаться родителям значило прослыть "стукачом", тогда лучше повеситься - это понимают в первый месяц подготовительного класса. Можно было реветь втихомолку да строить планы грандиозной мести обидчику. И всё-таки достал он меня окончательно не кулаками. Просто на переменке причалил к подоконнику с двумя своими приятелями - это было уже в третьем классе - и начали они там что-то нести, вроде даже и не про меня. Потом Олег спросил Сашу Рыльева по кличке Рыло, своего вернейшего "шестёрку": "Санёк, а ты рожи смешные показывать умеешь? - тот заорал, что а как же, конечно, и Олег его попросил - Ну покажи." И Сашка со словами: "Гляди, вот!" - ткнул меня в лицо пальцем.
Я убежал с уроков даже без рюкзака. Просто не мог больше. Дома стащил из шкафа деньги (!!!), побежал на рынок и с лотка купил пакет "гербалайфа" - тогда как раз был его бум. Вернулся домой - и…
Неизвестно, успели бы меня откачать, или нет, потому что в целях радикального похудения я собирался сожрать пакет целиком. Но тут как раз явился мой фазер. Он тогда только-только ушёл из армии и развернулся в авторемонтном бизнесе, отразил несколько "наездов" и счёл, что настала пора обратить внимание на семью. Для меня это оказалось удачей. Фактически он застал меня "с занесённым пакетом".
"Гербалайф" он отобрал и спустил в унитаз. Я ждал разборки по поводу денег и, возможно, даже физической кары - но фазер вдруг поставил меня между колен - сам он гордо сидел на унитазе, - долго рассматривал и грустно констатировал: "Нда. Упустил. Ну ничего."
Круто, да?! Но как мне потом пришлось… Позже я читал "ОНО" Стивена Кинга - если кто помнит, у одного из главных героев были те же проблемы, что и у меня. Как я его понимал, когда читал!
Фазер… а, пошло оно! Отец у меня каэмэс по боксу. Ну, он и взялся меня наставлять. Мало того! Притащил меня на стадион "Динамо" к какому-то своему знакомому, руководителю конно-спортивной секции, и буркнул: "Этому найдёшь ярославского битюга. Не будет появляться на занятиях - звякни." А под занавес забабахал меня в кружок фехтования при областном Доме Детского Творчества.
ДДТ.
И начались для меня муки не хуже освенцимовских. Нет, неплохо, конечно, научиться раскидывать противников парой тычков кулака. Я, правда, заикнулся, что каратэ лучше, но отец мне серьёзно сказал: "Запомни, парень - настоящие мужики дерутся кулаками." Но начали мы с зарядки - после каждой с утречка пораньше я дышал, как рыбка на песке. На "Динамо" мне приходилось в основном чистить в стойлах и подметать проходы. В фехтовальной секции просто ничего не получалось. Правда, ребята везде подобрались хорошие, никто надо мной не смеялся особо. А за то же "Динамо" я отцу особо благодарен, потому что там познакомился с Вадимом… но это особый разговор.
А пока у меня даже читать времени не оставалось - а читать я научился и полюбил ещё до школы, это маме спасибо. И самое главное - лупить-то меня в школе не перестали! Наоборот - скрыть мои занятия не удалось, и начались - плюс к пинкам и щелбанам - ещё и добавочные насмешки…
И как-то странно… Я занимался. Пыхтел. Плакал. Потом перестал пыхтеть и плакать. Потом перестал быть мишенью на фехтовальной дорожке. И бить по отцовской ладони уже не приходилось - он хмыкал и говорил: "Выбьешь, чем я от наездов отмахиваться буду?" И стипль-чез вдруг перестал пугать и начал увлекать. И новую одежду приходилось покупать больше по росту и меньше по объёму. А жил я - как прежде. Короче - боялся и получал.
Изменилось всё, когда я вернулся с летних каникул в шестой класс, за лето, проведённое в деревне, практически полностью позабыв, кто я есть в школе. Отдыхал я в Троицкой Дубраве, в восьмидесяти километрах от нашего Тамбова, и местные пацаны восприняли меня просто как… как пацана. Не "жиртреста" - да я им уже и не был.
"Тёзка" примотался ко мне в первый же день, когда я шёл домой через парк - для меня этот парк был хуже ночного кошмара с Фредди Крюгером. Ну и вот. Он что-то сказал. Я смолчал - по привычке, ускорил шаги. Он подскочил спереди, ткнул в губы раскрытой ладонью. А до меня вдруг дошло, что я на полголовы выше его…
… Короче, я услышал, как какая-то тётка орёт "милиция!" - и рванул от валявшегося в куче мусора Олега. Он зажимал глаз и скулил, даже не пытаясь встать. Прямой правой получился у меня сам.
Почти весь этот год я прожил спокойно. Как в сказке. Одного удара хватило, чтобы научить его осторожности. Но совсем уняться он таки не смог - и майским вечером подстерёг меня в парке, почти там же, с двумя "мистерами сиксерами". Очевидно, он считал, что месть - это блюдо, которое едят холодным, хотя вряд ли слышал такое высказывание. "Шестёрки" понесли на меня матом, а он, совершенно уверенный в победе, ухмыляясь, их даже оборвал, зловеще сказав: "Ну это вы зря. О покойниках плохо не говорят."
Не люблю матюков, честное слово. Одному я выбил челюсть хуком справа и почти тут же встретил Олега прямым в солнечное. Третьего не догнал. Да и не очень старался.
Третий - решающий! - раунд состоялся у нас в конце того же мая. Очевидно, тёзка не мог поверить, что я уплываю из-под его влияния. Они пришли вчетвером и с обрезками арматуры. Я пришёл с Вадимом и с голыми руками. Почти.
Чего-то подобного я ожидал и не хотел, чтобы мне проломили голову. Когда я объяснил Вадиму, что к чему и попросил его пойти со мной, он согласился тут же. Мой отец часто повторяет: "Нетрудно умереть за друга. Трудно найти друга, за которого можно умереть."
Короче, может это и высокопарно. На у меня такой друг есть.
Палку я подобрал у входа в парк. Ничего себе палочку. Бить ею я никого не собирался, мне она была нужна, чтобы убрать арматуры, и я не прогадал. Один противник вышел из строя сразу - он, глупенький, слишком цепко держался за свой прут, и я вывихнул ему кисть.
Остальных мы немного побили. Вадим занимается не боксом, а самбо, но это тоже неплохо, особенно если в тебя вцепляются накоротке. Побили и правда немного - много не понадобилось.
Отцу я рассказал обо всём до конца только после этого, потому что чувствовал себя победителем. Всё, что он мне ответил: "Узнаю, что бьёшь тех, кто слабее - накажу."
Бить тех, кто слабее, я не собирался. В скором времени занял второе место на стипль-чезе, а в начале этого года выиграл первенство города по фехтованию. Дружил с Вадимом и водил компанию с целой кучей ребят и девчонок - и из нашей школы, и нет. Читал. И по мере необходимости дрался, тем более, что тёзка по временам "прощупывал оборону". Всё реже и реже. И вот сегодня - под занавес учебного года! - я расслабился. Олег ухитрился пристать за школьными воротами к одной девчонке, к ней ничего не имею, просто мимоходом указал, чтобы он свалил. Он огрызнулся и врезал мне в глаз.
Такого удивлённого лица, как у него, я в жизни не видел! В следующие несколько секунд я подмёл им улицу… но фингал налицо. Точнее - на лице. На моём лице, чтоб его.
Я свернул в парк - тот самый. Народу тут, как всегда, было полно, но парк всё равно казался пустынным, что вполне соответствовало моему настроению. Правда, стоило мне об этом подумать, как мимо пронеслась орда погромщиков младшего подросткового возраста - лет по двенадцать. За ними нёсся дворник Аристарх Степаныч (это не прикол - наградили родители имечком, да?), разя их с тыла метлой и вопя:
- Ну, прости господи, ничего, мать вашу, святого не осталось - даже в туалете, прости господи, курят!
Дыхалка у нашего дворника олимпийская - бежать за пацанами, орать и махать метлой одновременно не всякий сумеет. У него получалось. Два месяца назад дворник изловил в одиночку двух чеченских террористов и отконвоировал их в отделение, "нанеся, - как было сказано в протоколе, - вышепоименованным телесные повреждения средней степени тяжести". Чеченцы, правда, оказались дагестанцами и вся их вина была в том, что они подыскивали квартиру на неделю, пока будут распродавать какие-то радиодетали. Но от нашего дворника их это не спасло…
Аристарх Степаныч и преследуемая им банда унеслись в зелёные парковые дали. Тоже проблемы у людей, подумал я, лениво шагая дальше по сырой от утреннего дождя тропинке. Господи, хоть бы поскорей неделя прошла! Через неделю я должен был ехать в летний военно-спортивный лагерь, а по возвращении отец грозился, что мы все вместе "махнём на месячишко на Алтай!" Я бы предпочёл Анталию или какие-нибудь острова - деньги у отца были, а некоторые ребята из нашего класса говорили, успев там побывать, что это здорово. Но отец не признавал заграничных курортов. Я один раз видел, как он наехал на своего школьного приятеля, который работал где-то по линии МИДа и, будучи у нас в гостях, расхвастался - Рим, Париж, Лондон, Нью-Йорк, Иерусалим… Все он видел и везде побывал. Я ему, если честно, позавидовал. А отец слушал-слушал, да и спросил наконец: "Погоди, а ты на Дальнем Востоке по тайге ходил? - Не, - приятель этот отвечает. - Так. А по Енисею на плотах плавал? - Нет, не плавал. - А северное сияние над Нарьян-Маром видел? - Не видел. - А карельские озёра фотографировал? - Нет, не было. - А на Урал ездил? - Не ездил я на Урал, когда мне?! - вот тут отец его и припечатал: - Э, так ты ж ни черта не видел!"
Мама - та тоже не против где-нибудь на островах отдохнуть. Ей на море хочется, а отца море бесит. Он его иначе как "моча" не называет. "Что, захотелось в моче побултыхаться?!" Ну это им там виднее, а мне с моим украшением главное побыстрее в лагерь смыться, а до этого - максимально ограничить контакты с окружающим миром. Благо, школа накрылась до сентября.
Стоило мне про это подумать, как впереди нарисовался ещё один персонаж - Юрка Юрасов. Впрочем, я облегчённо вздохнул - это был не худший вариант. С Юркой мы вместе занимались фехтованием, и он на этом деле был вообще задвинутый - недаром занимался не только в нашей секции, но ещё и в клубе исторической реконструкции "Борсек" Мы пару раз ходили смотреть, как он там работает. Ничего, даже интересней, чем в разных там исторических фильмах… Ну вот. Из-за своей задвинутости, да и по природе, Юрка болтливым не был. Мне временами казалось, что всё вокруг ему просто до фени. Вот и сейчас - он сидел на ограждении детской площадки, подыгрывал себе на обшарпанной гитаре и напевал что-то. Он вообще часто так проводит время, и я несколько раз видел, как люди останавливаются и слушают, а кое-кто ищет шляпу, кепку или там консервную банку, чтобы бросить туда мелочь. Но Юрка выступает не из-за денег. Вернее - он вообще не выступает…
- А всё-таки было бы хорошо,
Чтоб в людях жила отвага,
Чтоб каждый по городу гордо шёл
И сбоку висела шпага!И пусть бы любой, если надо, мог
Вломившись в дверь без доклада,
С обидчиком честно скрестить клинок
И твёрдость мужского взгляда.Как сладко за подленькое словцо,
За лживую опечатку
Врагу в перекошенное лицо
Надменно швырнуть перчатку!Тогда б не бросали на ветер слов
Без должного основанья
И стало б поменьше клеветников,
Болтающих на собраньях…
Кто его знает, где он выкапывал тексты… Я шёл тихо, но Юрка услышал, поднял голову и, взглянув из-под светлой шторки волос, тихо присвистнул. Хлопнул ладонью по струнам.
- Что, очень красиво? - спросил я, останавливаясь рядом и пожимая протянутую руку. Юрка повёл плечами:
- Да как тебе сказать… По ночам можно без фонарика ходить. Кто?
- Итс май троблз, - ответил я. - Вот как ты считаешь - может, его на дуэль вызвать?
- Лучше на хольмганг, - предложил Юрка. - С дуэлей часто живыми возвращались. Вот с хольмганга - почти никогда… А он согласится?
- Не-а, - вздохнул я. - В том-то и проблема… Ты чего в школе не нарисовался? Последний день…
- Вот именно, - усмехнулся Юрка. - Последний день весны - и я его потрачу на школу? Да ты шутишь, брат.
- Вообще-то я про последний день учёбы говорил, - заметил я. - Ладно, твоё дело.
- Мои траблз, - согласился Юрка. - Ну, а в лагерь-то едешь?
- Куда я денусь. - я кивнул. - Анекдот про Вовочку слышал? Вовочка у бабки спрашивает: "Бабуль, а вот как я на свет появился?" Та начала ему про капусту задвигать, про аиста, всё такое… Вечером Вовочка в постели с одноклассницей лежит и говорит ей: "Вот думаю - сказать бабке правду, или пусть дурой необразованной помрёт?"
- А я по-другому слышал, - вспомнил Юрка. - Бабка ему про капусту рассказала, а Вовочка вздохнул и говорит: "Бабуль, ну я же в январе родился." Она: "Ну и что, внучек?" - "Какая на хрен капуста зимой?!"
Мы оба заржали. Потом я - не без подначки - спросил:
- А мушкетёрский кодекс не мешает похабные анекдоты рассказывать и слушать, а, Юр?
- Во-первых, это не похабные, - не смутился он. - Не понимаешь разницы между порнухой и эротикой… А во-вторых - ты "Мушкетёров" читал вообще?
Если честно, эту книгу я не читал. Точнее - попробовал и бросил, не понравилось. Занудная, не понимаю, что в ней раньше находили? Но зато я смотрел кино, и наше - которое с Боярским - мне всегда нравилось, поэтому я и кивнул головой:
- Угу.
- Ну и о чём это произведение? - Юрка поставил гитару между ног и серьёзно посмотрел на меня. - Гляди сам. Главный герой крадёт деньги у квартирного хозяина, спит по очереди с двумя женщинами и попутно плетёт политические интриги. Его друг - хронический алкоголик, явный клиент ЛТП - занимается махинациями различного рода. Второй приятель - сутенёр, имеет любовницу, муж которой больной и парализованный старик, обирает его, лжёт и хвастает на каждом шагу. Третий - религиозный лицемер, прохвост и бабник. Все четверо по ходу действия объединяются, чтобы убить женщину, которая была женой одного и любовницей другого… Всё вместе - "Три мушкетёра", роман, который учит добру, благородству и справедливости.
- А? - растерянно вякнул я. Потом потёр лоб и признался: - Вообще я с такой… интерпретацией не сталкивался.
- Не моё, - признался Юрка, сладко потягиваясь. - Это я в интервью Невзорова прочитал, который "Чистилище" снял.
Мы с минуту помолчали. В парке царила весна - а точнее, уже лето со всей его бездельной беззаботностью, и я, неожиданно воспрянув дух-ом, подумал, что фингал - это не самое страшное, а впереди - масса времени, которое можно будет провести куда полезнее, чем в школе. И странным диссонансом прозвучала пришедшая на ум строчка из "Алисы в Стране Чудес": "Провести Время?! И не мечтай!"
- Ладно, пойду, - кивнул я Юрке и решительно зашагал к дому, а он за моей спиной запел, как ни в чём не бывало:
- А совесть и гордость имели б вес,
И, сдержанный блеском шпаги,
Никто бы без очереди не лез,
Тыча свои бумаги!
* * *