- Нет, спасибо. Если можно, сидра. - Я полил пельмени сметаной, чуть присыпал перцем и специями, с благодарностью принял кружку с холодным сидром, и встал вместе со всеми, слушая тост мэра Жемчужного.
- Ну что можно сказать? Парни, вы спасли наших девочек. За это наш вам земной поклон! - Мэр обозначил его, чуть прогнувшись в очень нехудой пояснице. - И наша огромная благодарность. Мы видим, что наша армия есть везде и всегда, и готова всегда прийти нам на защиту. Спасибо вам, парни, спасибо вашим командирам за вашу выучку. Ваше здоровье, ребята! - И мэр поднял кружку с пивом. Все закричали, кто "ура", кто "молодцы", дружно выпили, и не менее дружно принялись уничтожать запасы продовольствия на столах.
До самого темна народ отрывался по полной. В свете загоревшихся фонарей начались танцы. Что интересно, парней примерно нашего возраста в поселке не было. Те девчонки, которых мы спасли, и были представительницами молодежи поселка. Остальные или уже к тридцати, замужние женатые, или еще детвора сопливая. Так что девчонки наперебой вытаскивали бойцов на площадку, и даже я пару раз с тросточкой выходил. Правда, на минуту–другую.
Основная часть мужиков неплохо выпила, и была разогнана женщинами по домам, отсыпаться. Работу никто не отменял, жизнь–то продолжается.
- Жень, тут позвонить можно в ППД? - Перед выходом на учения я сдал мобильник в каптерку, предупредив об этом жену. Мобильники на учениях запрещены, а то пару годов назад кто–то вызвал развозчиков пиццы прямо на замаскированную позицию артиллерии.
- Можно. Маме позвонить хочешь. - Белозубо улыбнулась пышка, отпуская из объятий прибалдевшего Аслана. - Могу проводить. А ты, красавчик, меня дождись, понял? - И Женя чмокнула слегка захмелевшего чеченца в щеку.
- Жене. Она у меня рожать скоро будет, вот, хочу спросить что и как. Учения–то для нас кончились. - Прихрамывая, я шел рядом с девушкой.
- Какой ты шустрый, оказывается. - Фыркнула Женя. - Вика расстроится, ты ей здорово глянулся. Или ты тот еще кобелина? - И смеясь, толкнула дверь сельсовета. - Вот телефон, вот коды. Звони, говори сколько хочешь. И не задерживайся много, сейчас мама с подругами пироги принесут и торты.
- Жень, ты хочешь, чтобы мы погибли от обжорства? - Взял трубку простого телефона, и набирая знакомый номер, спросил я.
- Ничего с тобой не будет, если съешь кусочек тортика. Ждем. - И за девчонкой захлопнулась дверь. Отличная девчонка Женя, вот только полы под ней ходуном ходят, она весит меня килограмм на десять больше, наверное.
- Алло? - На том конце линии раздался такой родной, слегка сонный голос.
- Сайора, здравствуй. Это я. - Как же я скучаю за моей девчонкой…
19 день восьмого месяца, 23 год, 02–03, пятница. Поселок Жемчужный, Протекторат Русской Армии.
- Хорошо посидели. - Я с удовольствием опустился на кровать. Нам выделили большую комнату в местной гостинице. Точнее, в гостинице всего три номера, два двухместных и одна большая комната на десяток коек. Вот нам она и досталась. - Так вкусно давно не ел.
- Да ладно, с твоей крайней увольнительной всего две недели прошло. - Артем плюхнулся плашмя на кровать. - Обожрался я, товарищи. Но ничего, солдат должен есть, когда у него есть возможность для этого.
- И спать, когда есть возможность. - Дикий зевнул, выворачивая челюсть. - Аслан, хорош грустить по своей девушке. Видишь ведь, понравился. Так что приедешь сюда скоро, продолжишь знакомство.
- Эй, парни, не спите? - Стукнув об подоконник, кто–то снизу прислонил лестницу, и в распахнутое окошко залезла Женька. Слегка качнулась, но удержалась на ногах. - А, вот ты где, красавчик! Ты думал, что так легко отделаешься? - Девушка плюхнулась на колени растерявшемуся чеченцу, и конкретно впилась ему в губы длинным поцелуем.
А в окошко одна за другой залезли еще шесть девчонок. Хмельные в раной степени, но крайне решительные, они кто по двое, а кто по одной, запрыгнули в кровати к бойцам.
- Вика, не стоит. - Я аккуратно высвободил свой член из цепких девичьих пальцев.
- Леша, я ведь тебе нравлюсь! - Пьяненькая девчонка стянула через голову платье, оставшись только в бюстгальтере и трусиках. - И не обманывай, вон как у тебя стоит.
- Вика, у него своя голова, у меня своя. Ты красивая девчонка, но я женатый человек, и у меня супруга скоро рожать будет. Никто меня силком под венец не тянул, и свое слово я жене сам давал. Так что извини. - Я подхватил и набросил себе на плечо ремень с подсумками и кобурой, взял прислоненный к стенке автомат. Оглянулся на начинающуюся оргию, усмехнулся. - Ребят, не буду вам мешать. - И взял тросточку. В принципе, уже сейчас я мог ходить и без нее, нога просто болела, но не более.
- Женатик, ну–ка, стой! - Женька, к грудям которой приклеился Аслан, подняла голову. - Эту малолетку забери. Да–да, Вику, не стоит ей терять девственность со злости, да еще в групповухе. А ты, красавчик, чего замер? Действуй, давай!
- Пошли, Вик. - Я приподнял злющую девочку с кровати. Поднял валяющееся на полу платье, и, придерживая шатающуюся девочку, вышел из номера. - Оденься, кукла.
- Тоже мне, праведник! - Зло фыркнув, Вика забрала у меня платье, с минуту искала, где у него низ, а где верх, и шатнувшись, надела. - Пока, женатик, будешь потом жалеть об этом!
- Может и буду. - Кивнул я, соглашаясь, и придерживая чуть не упавшую девушку за руку. - Только, Вик, я сам себя уважать не буду, если нарушу слово. И кроме того, я очень люблю свою жену. Очень.
- Ну и люби! - Вика вырвала у меня руку, и, шатаясь, пошла к лестнице.
- Вик, ты наизнанку платье надела! - Я засмеялся, и, догнав, опять придержал девушку от падения. - И ты вообще пьяненькая, заснешь где–нибудь по дороге. Давай спустимся, ключи от номеров висят над стойкой, и вроде как никого в холле нет. Открою тебе номер, и ложись спать.
Девчонка злилась, не раз пыталась вырваться пока спускалась до первого этажа, и уснула в кресле, пока я снимал ключ с гвоздя.
- Ну вот. - Открыв номер, я прислонил трость к стене, бросил автомат и ремень с пистолетом и подсумками в соседнее кресло, поднял легонькую как пушинка девушку, и отнес в номер, уложив на кровать. Вика что–то сонно буркнула, обхватив меня руками за шею, мазнула поцелуем куда–то в макушку, и через пару секунд спала. - Наклюкалась девчонка, а я таскай. - И, прикрыв дверь, вышел в холл.
- Будешь сидр? - Рядом с креслом, на которое я бросил свое оружие, сидел отец Вики. - Садись, не стой столбом.
- Спасибо. - Я взял у него открытую бутылку, и сел в соседнее кресло.
- Ты не думай, никто из нас слова вам не скажет. Девки сами это надумали, и вроде как тайно собрались. - Слегка тюкнув горлышком своей бутылки об горлышко моей, мужик лет пятидесяти отпил глоток сидра. - Спасибо тебе, что не тронул Вику, но это ее решение. Мы просто присмотрели, чтобы с девчонками ночью ничего не случилось. Пьяненькие, а тут река рядом, можно и крокодила встретить ночью, и варана, и большую змею. И вообще, мы все ваши должники во веки веков. Так что отдыхай, боец. Спокойно ночи. - Пожав мою руку, мужик вышел из гостиницы, оставив ошалевшего меня одного.
- Ага, спокойной. Поспишь здесь. - Я усмехнулся, прислушавшись к раздающимся сверху звукам. Какую–то девчонку очень удачно трахают, раз она с таким удовольствием кричит. - Вот паразитки! Сами не спят и другим не дают! - И я вышел на широкую веранду, усевшись в кресло качалку.
Покачиваясь, и потихоньку потягивая сидр, я смотрел на гаснущие окна поселка, звездное небо и отражение его в Ориноко. Гнилушка осталась с другой стороны, эту речку не видно, и ветер сносит запах сероводорода.
Тихо, спокойно. Я жив, мои товарищи живы и занимаются любимым делом миллионов. Я бы сам с удовольствием, но участвовать в групповушке - глупо. Слишком я люблю жену и ценю само понятие семья, чтобы рисковать этим из–за пяти минут удовольствия. Так что потерплю до увольнительной, а там оторвусь на пару с супругой. Тем более что ей Боцманша велела почаще с мужем любовью заниматься. Мол, для молодых беременных девчонок аккуратные занятия сексом крайне полезны.
Я сидел, покачивался и дремал, иногда отпивая сидра. Завтра будет новый день, и никто не знает, что он принесет. Но чтобы он не принес, мы сделаем все, чтобы этот день был для нас хорошим. Ведь для молодых что день, что ночь одинаково ясные, и вроде как обжигающее солнце просто ласкает.
И вообще, эта земля - земля наша, земля молодых. Нам принадлежит ее будущее, а мы принадлежим этой земле. И право слово, мне это очень нравится!
Конец