Два дня я отлеживался. Только зарубил пару кур, которых поймал ночью, и связал проволокой, чтобы не бегать за ними утром. Ощипал, опалил, и два дня мы кушали куриные супчики, которые наварила Сайора. Она вообще не сидела на месте, хоть и не выходила из дома. Готовила, прибирала, занималась шейпингом и йогой. Учила арабский и английский, начала меня гонять по английскому и математике. Улыбаться стала чуть почаще, хоть ненамного, но все–таки.
Через два дня я вышел на улицу уже поработать. Вытащил из сарая мотоцикл, навесил на него коляску, погонял на холостых оборотах. Проверил его, слегка поездил по проулку, и загнал мотоцикл на место.
20 сентября 2006 года, четверг, восемь часов утра.
- Неплохой день вроде будет, - я поглядел на падающие с деревьев листья. Пока еще слегка, конец сентября для Узбекистана - это ранняя осень. Еще нескоро дожди пойдут, и ветра начнутся, вот тогда листва полетит.
А пока одел на самодельный фаркоп дышло лодочного роспуска, и сгонял на речку, на лодочную станцию за своей "Обью", старенькой, но очень хорошей люменивой лодочкой. Перевернул ее во дворе, и покрасил заново, проклепав и зачеканив расшатавшиеся и пропускающие понемножку воду заклепки.
- Ну ты, окклок, - от калитки крикнули. Я не понял, обозвать русского "белое ухо" - или издевка, или кто–то ищет неприятностей. - Иди сюда, щенок, учить будем.
Обернувшись, я увидел того самого мясника и пару парней помоложе. Во мне полыхнула ярость, я выдернул один из топоров, которые были в колоде, и изо всех сил метнул его в деревянный столб, облокотившись на который стоял мясник. С глухим чавкающим звуком топор глубоко вошел в дерево, а я, выдернув второй, пошел к калитке. Дойдя до нее, я увидел только пару валяющихся на старом асфальте шлепок, причем оба левых. За поворотом пыль оседала на землю. Вот это я нашугал мясника с орлами!
- Уроды, - меня потряхивало, руки дрожали. Блин, как я сдержался, и метнул топор не в мясника, а в столб? С трудом вывернув из вязкой древесины лезвие топора, я отнес к колоде оба, и всадил их на место. А сам сел на старую лавочку под виноградником, и постарался успокоиться. Мне сейчас делать глупости нельзя, от меня зависит жизнь отличной, в принципе, девчонки.
Только вот неймется этой девице, хочет тетке в Ташкент звонить, рассказать насчет дяди. Я ей объясняю, что нельзя, она в слезы, и просит что–нибудь придумать. Пришлось пообещать, что куплю казахскую симку, и отвезу ее к границе в Казахстаном, где связь получше, и оттуда она позвонит. Ну, вроде как из другой страны. Благо что немолодых телефонов купил аж шесть штук. И да, нужно их все на зарядку поставить, а то у большинства она на нуле.
А один нужно кое во что переделать. И да, надо еще одну штуку. Я зашел в сарайчик, и выволок из угла десятилитровую, тяжеленную алюминиевую флягу, герметично закрытую. И достал большой бумажный пакет с древесным углем с полки. Нашел случайно на берегу около кострища пару пакетов, остались от чьей–то гулянки, и привез домой. Теперь пригодятся.
25 сентября 2006 года, вторник, два часа ночи.
- Так, Сайора, залазь вот сюда. Аккуратно, - я придержал девушку, помогая ей спуститься в носовой отсек лодки. Спустил туда же ей ее сумки. Поглядел, как она калачиком свернулась на толстой кошме, сморщила нос. - Ты чего?
- Рыбой воняет! - девчонка недовольно покрутила головой.
Блин, кому что! У меня поджилки от волнения подрагивают, а ей рыбой воняет.
- Ну, извини, не смог отмыть, - я развел руками. - Ладно, включай фонарик, и сиди как мышка, хорошо? Закрываю, - и я захлопнул лючок. Пришлось сделать несколько незаметных отверстий от кокпита в носовой багажный отсек. Жаль лодочку, но что поделаешь. Дышать девчонке чем–то надо.
Свои сумки закинул в коляску. Вещей у меня немного, одежда, чемоданчик с фотографиями и документами. От деда осталось несколько медалей, несколько книг про охоту. Кроме того, моя любимая книга, энциклопедия оружия Жука. И пара книг Луиса Ламура, случайно купленных мною на блошином рынке, и зачитанных чуть не до дыр.
Закрыв дом, прислонился головой к двери. На глазах навернулись слезы, я ведь отсюда навсегда уезжаю. А отец категорически запретил навещать кладбище, могилы матери, дедушки и бабушки, чтобы ничего никто не заподозрил.
Зашел в курятник, взял ничего не подозревающего петуха, оставшегося в гордом одиночестве. Связал ему ноги, приклеил скотчем записку к одной ил лап, с просьбой примять в дар и не убивать, положил его в коляску, и завел мотор "Урала". Потихоньку выехал со двора, и поехал по проулку. Остановившись напротив дома Анварки и Салима, перебросил им петуха через дувал. Ошалевший Петя, громко хлопая крыльями, приземлился у них во дворе. Недовольно загавкал пес, всполошились куры.
- Ну, будем надеяться, что из тебя шурпу не сварят, - врубил первую, я выехал из проулка, и неторопливо поехал по разбитой дороге. Выехав из поселка, повернул к речке, в сторону лодочной станции. Но, заехав за посадку из тополей, остановился. Слез с мотоцикла, и минут десять смотрел в сторону машины наблюдателей. Я их еще в первый день вычислил, они стояли над каналом метрах в трехстах от нашего проулка. Там пригорок, все просматривается, точнее весь проулок просматривается. А вот здесь ничего оттуда не видать до самой речки, и самое главное, поворот в сторону Казахстана не просматривается.
- Нет, тихо. - Подойдя к лодке, я открыл крышку багажного отсека. - Вылезай, Сайорка. Только сначала вещи давай.
Приняв от нее вещи, забросил их в коляску, а лодку отцепил, и вместе с прицепом затолкал в кусты. Сразу не заметят, а если углядят пацаны, то, скорее всего порубят на цветмет. А прицеп разберут на куски, в сельском дворе каждая железяка в тему.
Сел на свое место, подождал, пока сзади на седло усядется девушка. Сайора крепко вцепилась в рукоять, глаза огромные, губы крепко сжаты, сама решительность.
- Ну как, поехали? - я потихоньку выжал сцепление, и щелкнул скоростями. Мотоцикл без прицепа это не мотоцикл с прицепом, по проселку я на нем и джипу смогу мозги основательно покрутить, а на бездорожье тем более.
- Поехали, Леша. Ок йюль! - Сайора подвинулась на сидении, обняла меня со спины руками, и крепко прижалась. - Поехали, пусть беды останутся позади.
25 сентября 2006 года, вторник, шесть часов пятнадцать минут утра.
- Надо же, как проголодались. Хорошо, что я додумалась нам поесть собрать, - Сайорка взяла из чашки на расстеленном полотенце еще одну рыбную котлету. Отпила из крышки термоса горячего кофе, проглотила, и продолжила. - Мы уже четыре часа едем, проехали давно все. Заблудились?
Вокруг была чистая осенняя степь. Только заграждения из колючей проволоки на границе с Казахстаном показывала, что рядом уже другое государство.
- Ну да, похоже, - я прожевал свою котлетину, и взял помидорку, разрезал ее ножом, посолил. - Тут проселков не один десяток, похоже, не на той дороге свернул. Ничего, сейчас вернемся на полсотни километров, до той развилки. Похоже, я не туда завернул. - Повторил я.
И, вытерев руки об кусок ветоши, достал из передка коляски запасную канистру. Бак здорово опустел, нужно долить. И вообще, нужно поосторожнее плутать, тут уже заправки далековато, можно застрять капитально, чего нам только и не хватает.
- Леша, я до кустиков пробегусь, - Сайорка смущенно на меня глянула, и на самом деле побежала к зарослям тамариска, или, по–местному, джингила.
К тому времени, как она подошла, я уже залил бак под пробку, и спрятал канистру, опустевшую примерно наполовину, в багажник под запаской.
Вернувшись назад, к развилке, я повернул на западную. И уже через тридцать километров увидел небольшой поселок, стоящий на оросительном канале. Подъехав к нему, я спросил у пацаненка, пасущего небольшую отарку баранов, не Бурисай ли это. Получив положительный ответ, я спросил где живет Рахимбек Гилязов, на что мне ткнули грязнющим пальцем в дальний конец поселка, и пацаненок, косясь на Сайорку, растолковал про третий с краю дом.
- Рахмат! - поблагодарил я мальчишку, и по пыльной грунтовке поехал вкруг Бурисая. Отъехав от мальчишки, усмехнувшись, сказал Сайоре:
- Сайор, из–за тебя у мальчугана косоглазие развиться может! Будет теперь мечтать о прекрасной пэри.
Сзади фыркнули, и прижались ко мне посильнее. А в ухо шепнули:
- Молодежь должна стремиться к прекрасному! Это наш завуч так говорит.
- Да уж, прекраснее девушки чем ты найти сложно, - остановившись около простых деревянных ворот в дувале из пахсы, согласился я. Слез с мотоцикла, разминая ноги. Подошел к воротам, и постучал в них.
На мой стук вышла очень миловидная женщина лет под сорок, в национальном узбекском костюме. Узбекские женщины вообще с удовольствием носят свою наряды, да и мужики про тюбетейки и халаты не забывают. Халат вообще вещь очень удобная, если серьезно. Для здешних мест сложно лучше придумать.
- Салом аллейкум, - поздоровался с ней я. Сайора повторила за мной. - Скажите пожалуйста, Рахимбек Гилязов здесь живет?
- Да. - Кивнула головой женщина. - Но муж выехал в рейс, приедет завтра. Вы, случайно, не Алексей Иванов? А эту девочку как зовут?
- Да, моя фамилия Иванов. - Кивнул я. - Это Сайора Шакирова.
- Заезжайте, - просто продолжила женщина, открыв ворота. - Мотоцикл ставьте под виноградник, сами проходите в дом.
В доме нас разделили, если можно так сказать. На небольшой застекленной веранде два топчана, отделенных пологом. На топчанах курпачи и подушки, пара простых китайских одеял. Маленький китайский телевизор, что–то бухтящий по–казахски, когда я его включил проверить.
- Ребята, вы как, устроились? - женщина, представившаяся как Гулистан–опа, заглянула на веранду. - Пойдемте, умоетесь, я вас чаем напою, и ложитесь отдыхать. Наверное, всю ночь ехали?
- Да, Гулистан–опа, спасибо, - я вышел во двор, и прошел к колонке, где с удовольствием умылся, смыв с себя дорожную пыль. Сайору хозяйка отвела в небольшую пристройку, где, как я понял, была баня.
Вскоре мы сидели за коротконогим узбекским столиком, поджав под себя ноги, а хозяйка разливала по пиалам горячий зеленый чай. На столе стояли лепешки, тарелка с самсой, пиала с мытой курагой и несколько гроздей винограда на блюде.
- Кушайте, ребята. Мне муж про вас рассказал. Очень жаль твою семью, Сайора. Но все в руках аллаха. - Женщина провела руками по лицу. - Он привел вас в наш дом, он же проведет вас мимо врагов. Ничего не бойтесь, здесь Салиев уже не имеет власти, он не сможет быстро сюда заявиться. Даже если он вас здесь найдет, ему нужно договариваться. А к тому времени вас отсюда увезут. Не знаю куда и кто, правда, но муж сказал, что надежные люди и в надежное место.
Через силу попив чаю, объев гроздь душистого винограда, поблагодарил хозяйку, и вместе с зевающей потихоньку девчонкой пошел на верандочку. И завалился спать на своем топчане, не видя снов. Заснул мгновенно, только голова ухом подушки коснулась. И спал до позднего вечера.
25 сентября 2006 года, вторник, двадцать три часа сорок минут.
- Леша, как ты думаешь, почему это случилось? - Сайора сидела неподалеку от меня, и смотрела на играющих возле электрической лампочки ночных бабочек. - Из–за чего это все? Что мы сделали плохого, что нам такая кара?
- Это не кара. Это несколько сволочей и мерзавцев, которые решили разбогатеть за чужой счет. - Я зло прищурился, и поймал надоедливо зудящего комара. - Вы тут совершенно ни при чем, Сайора. Вы жертвы.
- Ты так думаешь? Но почему, Леша? Почему мы?
- Ваша семья богата. Это знали все. Невелика относительно узбекских обычаев, всего четыре человека. Новый дом, хорошая машина. Ты вот сколько с собой денег взяла? Ты не думай, мне как–то все равно, но для чистоты эксперимента? Пять миллионов сумм? Пятнадцать?
- Около восьми, я не считала. Плюс десять тысяч долларов США и две тысячи евро.
Я присвистнул. По здешним местам на эти деньги таких домов, в котором мы сейчас два–три точно можно купить. Или построить такой домину, как у Сайоры. Восемь миллионов сумов - около семи тысяч долларов, плюс примерно тринадцать - ну да, два–три вполне себе приличных дома. Если мне получится продать свой, то больше десяти тысяч я за него никак не получу, и это еще цены возросли. Годов шесть назад не больше тысячи давали, а еще раньше вообще бросали, и уезжали. Оформление выходило дороже.
- Вот видишь. Ты, наверное, не заметила, но у Ибрагима следы на руках были, от уколов. Он, похоже, на героин подсел. Не удивлюсь, если его подельники тоже. На сколько доз им бы этого хватило?
- А почему Салиев убил дядю? Только за звонок Ибрагиму? - Девушка внимательно посмотрела мне в лицо.
- Не знаю. Могу только предположить. Салиев был уверен, что звонок твоего дяди был причиной налета. Значит, слушал запись.
- Но для чего это было дяде? - Сайора готова была опять разреветься. - Папа, мама, братик. Мы же ничего им плохого не делали, папа даже готов был от бабушкиного дома отказаться в пользу брата.
- Наверное, именно из–за дома. - У Сайоры недавно умерла бабушка в Ташкенте. Как обычно бывает у узбеков, младший сын жил с ней, в ее доме. Ухаживал и помогал. - Он же очень дорог, Сайора. А со смерти твоей бабушки прошло почти полгода. Срок для дележа имущества.
Отвернувшись, Сайора вытерла глаза, и долго смотрела на ночное небо. Небо было потрясающим. Звезды, огромные, яркие, в невероятном количестве и так близко, что кажется - рукой достать можно. Млечный путь вообще светится как новогодняя елка. Невероятно красиво. Невероятно красивая девушка рядышком. Так почему же так печально? Из–за того, что эта девчонка, уже не скрываясь, плачет?
Подвинувшись, я обнял Сайору за плечи. А она уткнулась мне в плечо, и долго шмыгала носом, пропитывая мою джинсовку своими слезами. Вскоре она молчком отодвинулась на приличную дистанцию, высморкалась в мой платок, и мы еще с час молча сидели, глядя на звездное небо.
27 сентября 2006 года, четверг, шесть вечера.
Три дня прошли очень спокойно. Приехал Рахимбек, оказавшийся здоровенным мужиком, с просто квадратной фигурой. Я немаленький, отец у меня сильный, но Рахимбек это настоящий богатырь. Палвон, как говорят узбеки. Наверняка всех баранов в куреш выигрывает. И точно, на мой вопрос он, смеясь, подтвердил, что однажды даже в Алма–ате умудрился победить, и привезти честно выигранного барана домой. А учитывая, что призовые экземпляры скромностью размеров не отличаются, то сейчас у них отменная племенная отара, которое пасет его племянник рядом с одним из аулов, но подальше от казахской границы.
Вот и сейчас Рахимбек, я и его сын, десятилетний парнишка с веселым, неунывающим характером, возимся возле фуры, на которой наш гостеприимный хозяин работает. Перебортируем пару колес, которые поймали какую–то железяку в паре километров от дома.
- Как ахнет, я в кабине подскочил. Из–под кузова пылюка, резины шматки, машину рвануло. Хорошо, порожняком возвращался, с груженым кузовом точно в кювет бы опрокинулся. - Рахимбек принял от нас готовое колесо, и посадил его на место. После чего принялся наворачивать гайки на крепежные болты. - Сейчас, закончим, и пойдем ош готовить.
Сайора с Гулистан–опой и младшей дочкой хозяев хлопотали на кухне. Сегодня четверг, пайшанба, узбеки–мужчины обычно в этот день сами готовят плов. Именно хозяева дома, или их старшие сыновья. Ну и, как говорят, обязательно хозяйку того, исполняют с ней супружеский долг. Судя по мечтательному выражению лица Гулистан–опы, так оно и есть.
Вымыв руки, я помог резать соломкой желтую морковку, с удовольствием съел несколько шкварок от вытопленного курдючного сала с куском сдобной лепешки–патыра, отказавшись от рюмки водки.
- И правильно! Молодой еще, - захрустев свою колечком лука, заметил хозяин. - А я вот как привык с Афгана, так иногда потребляю. Твой отец, кстати, меня и научил водку пить. Мол, у них под Самарой каждый парень умеет, а мы в Узбекистане нет.
- Рахимбек–ака, а как вы думаете, что именно придумал мой отец? Как он мне сможет помочь? - ссыпав в старый латунный тазик горку моркови, спросил я. Если честно, то последние дни свербит от неизвестности.
Узбек серьезно задумался, помешивая в котле жарящиеся куски баранины. Потом, оглянувшись на жену, налил еще рюмку, срезал с куска мяса золотистую корочку, и выпил еще.
- Знаешь, я сам ломаю над этим голову. Ты малолетка, несовершеннолетний. Чтобы пересечь границу - необходима куча документов, которые должны делать у вас в вилояте (области). Про твою подружку я вообще молчу, не представляю, как это может произойти. Нет, сделать можно, но у твоего отца нет таких денег и таких знакомых. При этом я точно про Василия знаю, что он слов на ветер не бросает, и с головой умеет дружить, как дай бог всякому. Подождем этого обещанного человека, он на днях должен подъехать. Пока отдыхайте. Морковь готова? Сыпь давай!
29 сентября 2006 года, суббота, час двадцать пять минут дня.
Около ворот дома, где мы сейчас гостим, остановился "Москвич-412", вроде старая, но в отличном состоянии машина, с ташкентскими номера, причем очень крутыми номерами. У нас в вилояте с такими ездят губернатор, начальники милиции и СНБ, Службы Национальной Безопасности, конторе, которая заменила в Узбекистане КГБ. Больше ни у кого таких номеров нет.
Из него неторопливо вышел пожилой узбек в белой рубашке, и светло–серых брюках. Спокойно подошел к приоткрытым воротам, постучал по створке.
- Извините, Гилязовы ведь здесь живут?
- Да, это мы. - Гулистан–апа, вытирая руки полотенцем, подошла к незнакомцу. - Чем можем помочь. Муж приедет через полчаса, он в райцентр отъехал.
- Мне сказали, что черепаху звали Чемадана. Если это возможно, передайте Алексею Иванову. - Узбек, прищурившись, посмотрел на мой мотоцикл.
У меня, слушавшего это все, с души упал огромный камень. Но хозяйка не торопилась.
- Вы проходите, садитесь, попейте чаю. Сейчас приедет хозяин, и поговорите с ним. - Гулистан–апа провела гостя к столу, вынесла чайник и пиалу, небольшую тарелочку со сладостями. - Подождите немного, я женщина, в дела мужа не лезу.
Гость без возражений ополоснул руки под колонкой, и, сняв туфли, уселся по–турецки за низенький столик. Спокойно, неторопливо он пил чай, пару раз ответил на телефонные звонки.
Вскоре послышался рокот дизеля, и на стареньком японском микроавтобусе приехал Рахимбек. Поздоровавшись с гостем, он с ним недолго переговорил, и, извинившись, прошел в дом.
- Ну что, детишки. - Зайдя на веранду, пробасил он. - Похоже, за вами пришли. На самом деле так черепаху звали? Кто ее, бедную, обозвал то так?
- Да. А назвал я. Она здоровенная, как чемодан была. - Я отошел от окошка, через которое наблюдал за гостем. Сайора, бледная и решительная, сидела на краешке стула. - Пойдемте?
- Пошли. А ты, девочка, посиди пока здесь. - И мы с хозяином дома вышли к пьющему чай гостю.
- Меня зовут Анвар Шарипович. Со мной связались из Москвы, и попросили помочь двум молодым людям. - Спокойно представился он. - Это ты? А где девушка?
- Да, это я. - Я, поздоровавшись, и представившись, сел рядом с Рахимбеком. - Девушка, она попозже выйдет. Не скажете, как вы нам поможете?