- Посмотрим, что можно сделать. - Спокойно кивнул старший из троих, капрал Торвальд Сигурдсон. В его устах это было равноценно обещанию справиться - сапёр никогда не спешил и не давал гарантий.
- Вы… - Лейтенант повернулся к коммандос и вспомнил, что никогда не знал его имени. - Сержант сказал, разбираетесь в минировании?
- Так точно, сэр. - Солдат похлопал по большому подсумку на ремне. - Опыт имеется, кое-что с собой прихватил.
- Поможете рядовому О’Кервуду. - Том указал на третьего сапёра. - Прямо сейчас начинайте минировать самолёт. С хвоста, чтобы не мешать спасателям. Особое внимание - двигателям. После взрыва от них ничего не должно остаться. И ещё… - Офицер глубоко вдохнул. - Медик будет постоянно следить за состоянием мисс Торбьёрн. Если она перестанет подавать признаки жизни, и сердце не удастся быстро запустить - вытаскивайте её любой ценой, даже если придётся… дополнительно травмировать. В худшем случае, если и это не удастся - прекращайте работы и присоединяйтесь к минёрам. Один заряд положим в кабину. - Он откашлялся, прочищая внезапно пересохшее горло. - Мы здесь, чтобы доставить её домой живой. Только живой, и только ради этого будем рисковать, ясно?
- Да, сэр! - Несколько вразнобой, но достаточно браво грянули бойцы. Оставив их распаковывать ящики с инструментами и взрывчаткой, Хродгарсон быстрым шагом вернулся к "Паладину", забрался в башню. Кряхтя, протиснулся поближе к радиостанции, попросил Карла вызвать "сто первого". Радист МакРири отозвался немедленно:
- "Сто третий", это "сто первый", вас слышу.
- Ваше состояние? - Лейтенант понимал, что их волну вполне могут слушать сельджуки, но времени на шифровку не оставалось, так что он старался просто говорить без лишних подробностей.
- Конвой сформирован и покинул объект, наблюдатели соединились с арьергардом. - Радист второго танка тоже сознавал уязвимость канала, и выбирал самые общие фразы. - Контакта с противником нет.
- Как объект?
- Всё ценное подорвано. Также выпустили топливо из цистерн и подожгли.
- Что база?
- Продолжаем вызывать, дальности сигнала не хватает.
- Пленный?
- Не могу знать, с ним пехота.
- У пехоты связь есть?
- Да, "двести седьмой".
Бортовой номер "двести семь" носил радиофицированный броневик, который аль-Хаммами обычно использовал как штабную машину. Значит, пленника он захватил с собой, нетрудно догадаться, зачем…
- Принято, "сто первый", спасибо. Переключаюсь. - Хродгарсон кивнул радисту, и тот сменил частоту. - "Двести седьмой", приём. "Двести седьмой", это "сто третий", приём!
После пятого повтора из наушников раздался хрипловатый голос Марсада:
- Слушаем вас, "сто третий". Что у вас?
- Всё успешно, но можем задержаться. Требуются некоторые работы. Можем выйти за радиус связи. Хотел спросить о пленном.
- Раскололся, даже отрезать ничего не пришлось. Сам он перс, за сельджукского императора страдать не очень готов оказался. - Несколько секунд на канале лишь потрескивала статика - хемриец размышлял, стоит ли пересказывать услышанное, рискуя выдать что-нибудь врагу. Наконец, решился. - Это не рейд, большая операция. Похоже, фланговый удар по опорным пунктам вокруг Аммоны, а при удаче - и по главной базе. Авиация зачищает форпосты перед проходом ударных групп, чтоб не замедляли продвижение. Аэродром они считали заброшенным, но потом воздушный разведчик издалека засёк там активность. Ближе подходить не стали, чтоб не раскрыться, однако в список целей внесли. В общем…
- В общем, нужно связаться со штабом. - Закончил за него Том. - И предупредить. Или с любым подразделением в радиусе связи, чтоб передали по цепочке. Продолжайте попытки, и не сбавляйте темпа. Мы уходим в молчание, на всякий случай. Удачи.
- Удачи, "сто третий". - Голос аль-Хаммами сменился шуршанием помех. Том снял наушники, отдал микрофон радисту, перелез обратно на сиденье командира, откинулся, насколько это было возможно в тесной башне, и вполголоса проговорил:
- Угодили, как куры в ощип.
- Надо делать зарубки. - Хмыкнул стрелок, постукивая пальцами по казённику орудия.
- Что? - Недопонял Томас, слишком углубившийся в невесёлые мысли.
- Каждый раз, когда мы попадаем в полную задницу, надо делать зарубки. - Пояснил Торрисон. - А то я со счёта сбился. На второй дюжине, кажется, в позапрошлом месяцев.
- В танке нет ничего деревянного. - Лейтенант усмехнулся в ответ. - Хотя можно царапать гвоздем на обшивке. Но чёрт возьми, если сельджуки не обратили внимания на "Комету" - они полные кретины. А будь они кретинами - война давно кончилась бы. Раз их тут не было, когда мы пришли, значит - скоро появятся. Хочешь поспорить на пять крон и банку тушёнки?
- Ха! - Стрелок шлёпнул по казённику ладонью. - Нажиться на мне решили, сэр? К тому же, нету у меня тушёнки, если только занять у интенданта…
Следующие минут десять Хродгарсон сидел на краю командирского люка, поглядывая то на караульных, занявших макушку самого высокого холма, то на работающих сапёров, то на циферблат часов. Ему хотелось быть рядом с "Кометой" - но офицер прекрасно понимал, что там он будет только мешать спасателям. Приходилось изнывать от нетерпения, ожидая результатов, а заодно и какой-нибудь новой подлости от фортуны. Подлость воспоследовала достаточно скоро - и вполне предсказуемая. Том ощутил даже некоторое облегчение, когда наблюдатели подали сигнал: "Видим противника!".
- Жаль, что не поспорили. - Сказал он вниз, экипажу. - Готовимся к бою, парни. Я сейчас вернусь.
Покинув заурчавший дизелем танк, лейтенант направился к носу разбившегося штурмовика, поймал там за рукав старшего из сапёров:
- Скоро закончите?
- Не буду загадывать. - Капрал Сигурдсон, отгибавший ломиком кусок носовой обшивки, выдохнул, передёрнул плечами. Повернулся к командиру, кладя монтировку на плечо. - Четверть часа, в лучшем случае. Руками ведь всё делаем. Хотя даже с горелкой - минут пять бы выиграли, не больше. Осторожничать ведь приходится.
Том бросил быстрый взгляд на кабину. Астрид всё ещё не пришла в себя, и, наверное, это было к лучшему. Сержант-медик снял с неё кожаный шлем и шарф, чтобы облегчить дыхание, усадил ровнее, и теперь стоял на кожухе воздухозаборника, придерживая раненую, пока второй сапёр рылся под снятой с креплений приборной панелью. Каштановые волосы девушки, не прикрытые больше шлемом, подчёркивали белизну её лица, а аккуратный, чуть вздёрнутый маленький нос, как показалось лейтенанту, заострился.
- Четверть часа мы вам постараемся выкроить. - Танкист машинально поднял руку, чтоб поправить фуражку, но вспомнил, что, подобрав её с земли, бросил на дно боевого отделения. Неудивительно, что ему так напекло затылок… - На большее не рассчитывайте. Как только вытащите её - сразу рвите заряды. Если нас подобьют до того, как вы закончите… Тоже рвите заряды и уходите. Это мой приказ. А теперь - к делу…
* * *
Проводить разведку по всем правилам было попросту некогда. Так как облюбованный дозорными холмик лишь ненамного превосходил по высоте соседние, самого противника они не разглядели - только полосу пыли, вздымающуюся к небу едва ли в километре от места крушения. Единственное, что обнадёживало - пыль поднимал сравнительно небольшой отряд, а не батальонная группа. Это соответствовало ожиданиям Хродгарсона, потому кое-какой план у него был припасён.
"Паладин" выдвинулся наперехват врага низинами, обходя бесчисленные взгорки - но только до поры. Когда пылевой след замаячил метрах в пятистах, танк стремительно вскарабкался на круглую макушку удобного холма и замер, приподняв корпус, а стоящий в люке Том вскинул к глазам бинокль. С высоты танковой башни противник был виден, как на ладони. Сельджуки шли, растянувшись в колонну, тоже петляя меж пологих глиняных бугров, и вёл их полный танковый взвод. Бегущие следом грузовики тонули в жёлто-рыжих облаках, однако сами танки лейтенант сосчитал и опознал - три штуки, средние четвероногие "Барсуки". Вернее, средними они считались в начале войны, теперь же занимали место скорее "утяжелённых лёгких". В любом случае, для "Паладина" с его символической бронёй - опасные противники.
- Пальни-ка для острастки. - Сказал Том, опустив бинокль и зажимая уши ладонями - Эдвард всегда оперативно выполнял такие просьбы. Орудие крейсерского танка грохнуло, качнув многотонную машину на амортизаторах, и прямо по курсу вражеской колонны взвился к небу фонтан песка и глины. Если даже сельджукские экипажи каким-то чудом не заметили до сих пор вскарабкавшийся на верхотуру "Паладин", теперь их внимание было должным образом привлечено. "Барсуки" отреагировали достойно - без промедления начали разворачиваться навстречу угрозе, задирая пушечные стволы. Грузовики, не снижая скорости, ушли за их "спины". Нормандский танк выстрелил ещё раз (лобовой бронелист на башне среднего "Барсука" брызнул белыми искрами, но двигаться тот не прекратил) и попятился, прячась за холм.
- По дуге влево, поменьше пыли. - Приказал Хродгарсон. Для любого другого механика-водителя пожелание насчёт пыли прозвучало бы как издевка, однако Марк Джонсон действительно заставил танк ступать плавнее обычного, не теряя при этом темп движения. "Паладин" преодолел ещё метров сто, сближаясь с врагом, и вновь выскочил на возвышенность, оказавшись, таким образом, на правом фланге противника. Сельджукский взвод был к такому готов - только орудие среднего "Барсука" смотрело вперёд, башни двух других были развёрнуты в разные стороны. Правофланговый танк выпалил сходу, стоило "Паладину" возникнуть в поле зрения. И, разумеется, промазал. "Паладин" же, пользуясь тем, что два других сельджука вынуждены разворачивать пушки, сделал несколько шагов вперёд, наклонил корпус, чтобы стрелку было удобнее целиться, спокойно навёл орудие… Бронебойный снаряд, пущенный сержантом Торрисоном с трёхсот метров, угодил точно в стык башни и корпуса "Барсука". Снова брызнули искры, но на сей раз танк противника замер - и остался стоять, с виду неповреждённый. Разве что башня малость съехала вбок, словно её просто небрежно положили на корпус.
- Вниз, вниз! И на сближение! - Прорычал Том, вцепившись обеими руками в края люка. Исполняя его команду, крейсерский танк опять нырнул в извилистый лабиринт, образованный глинистыми взгорками. Так как большая их часть не отличалась высотой, "Паладин" был вынужден пригибаться, широко расставлять лапы, и едва ли не скрести днищем по земле, чтоб избегать вражеских прицелов - трюк не столько сложный, сколько утомительный для человека за рычагами управления. Однако Хродгарсон и не думал затягивать схватку.
Его машина выскочила на ровное место метрах в ста от одного из сельджуков. "Барсук" стоял вполоборота к "Паладину", его орудие смотрело в другую сторону - почти везение. Немного дальше второй танк прикрывал остановившиеся грузовики, из которых горохом сыпалась пехота, числом никак не меньше двух взводов.
- Добрый день. - Выдохнул Торрисон, дёргая спуск - на такой дистанции ему не требовалось долго целиться. Болванка ударила в нижнюю часть "Барсука", легко прошибив тонкий щиток, закрывающий основание одной из передних ног. Старый танк как раз начал поворачиваться к врагу, и от его движения конечность с диким скрежетом вышла из "сустава", отломилась. "Барсук" неуклюже завалился вперёд-вбок, уткнулся краем лобового бронелиста в глину. "Паладин" сделал приставной шаг, уходя от возможного ответного огня, выстрелил ещё раз, загнав снаряд в моторный отсек противника. Подбитый "Барсук" наконец вспыхнул, зачадил жирным дымом.
- Идём на последнего, рывками! Огонь в движении, метим в ходовую! - Приказал Хродгарсон, спустившись в башню, чтобы экипаж его лучше слышал. Это-то лейтенанта и спасло - по меньшей мере, от доброй контузии. Стоило ему договорить, как что-то с силой ударило "Паладин" по корпусу, отчего внутренности танка загудели, а командир едва не сверзился со своего сиденья на голову заряжающему. Хрипло охнув, он ухватился за ручку под люком, высунулся наружу - и увидел, что от орудия его танка остался огрызок в полметра длинной, неровно обломленный на конце, а лобовую броню украшает свежий рубец, идущий через весь лист. Третий и последний "Барсук" оказался меток - не имей лобовая броня его оппонента сильного наклона, с "Паладином" было бы покончено. Однако нормандцам в который раз повезло - снаряд лишь скользнул по закалённой стали и срикошетил вверх… попутно разбив пушечный ствол, погнув пулемёт и изуродовав маску орудия. В других обстоятельствах это означало бы конец боя - но только не здесь и не сейчас.
- Марк, уходим вправо, за гряду! - Крикнул Том, почти не слыша себя - в ушах стоял звон, на барабанные перепонки будто кто-то давил пальцами. Подчинённым лейтенанта досталось не меньше, однако механик-водитель команду понял. Стальной паук рванулся в сторону, уклонившись от второго выстрела, едва ли не боком, по-крабьи, ушёл под защиту глиняного бугра. Цепочка таких особенно высоких и обрывистых холмиков тянулась как раз в ту сторону, где разгружались грузовики с пехотой, чем нормандский командир и собирался воспользоваться. Опустившись на кресло, он захлопнул люк, прильнул к наблюдательному прибору.
Потерявший врага из виду последний "Барсук" развернул башню влево и попятился, надеясь прикрыть тыл пехотой. Сельджукские пехотинцы, большую часть которых составляли те же хемрийцы, что входили в туземные войска Нормандии, без лишней суеты занимали круговую оборону, расставляя противотанковые ружья. Они ждали, что обезоруженный "Паладин" отступит, но на всякий случай готовились к обороне - и уже через минуту выяснилось, что не зря.
Когда крейсерский танк поднялся на узкую вершину глинистой гряды, "Барсука" прямо внизу не оказалось - он стоял метров на двадцать дальше. Хродгарсона это не смутило. "Паладин" пробежал эту дистанцию прямо по гребню, под градом винтовочных пуль, провожаемый медленно поворачивающимся орудием сельджукского танка. Не сбавляя ходу, круто развернулся и… ринулся вниз, в последний момент высоко вскинув переднюю пару ног - так, как могли это делать только крейсерские танки. "Барсук" выстрелил, не успев довернуть башню, пустил снаряд впритирку с корпусом "Паладина" - а мгновение спустя две тяжёлые стальные ступни обрушились на его левый борт. Крейсерский танк навалился на противника всей массой, упёрся тремя парами длинных лап в землю, толкнул… "Барсук", всё ещё пытающийся навести ствол на днище "Паладина", медленно начал опрокидываться вправо. Его подвёл высокий центр тяжести, характерный именно для средних машин. Обе конечности с левого борта оторвались от растрескавшейся сухой земли, танк потерял устойчивость и с грохотом, более оглушительным, чем выстрел его же пушки, рухнул.
- А теперь - сматываем удочки! - Воскликнул до последнего момента не веривший в успех Томас, взбираясь обратно в кресло - удар перетряхнул экипаж "Паладина" не хуже, чем внутренности сельджукской машины. Воевать дальше было нечем и незачем. Разогнать пехоту одним только курсовым пулемётом едва ли удалось бы, а обещанные сапёрам пятнадцать минут как раз истекли. Пользуясь замешательством сельджуков, крейсерский танк повернулся к ним кормой и заковылял прочь, дребезжа, как ящик с оловянными кружками. Выстрелы ему вслед ударили далеко не сразу.
Увы, далеко отойти "Паладин" не смог - метров через двести ступня его правой передней ноги отвалилась, и танк захромал, а ещё через дюжину шагов та же лапа переломилась в суставе.
- Отгуляли. - Вздохнул Том, сдвигая на лоб фуражку - он успел подобрать её с пола и надеть до начала сражения. - Джонсон, встаём в оборону. Экипажу - приготовиться покинуть машину.
"Паладин" не мог идти дальше, но его хватило на то, чтобы развернуться к вражеской пехоте левым бортом, не перевернувшись. Танк подогнул уцелевшие правые ноги, накреняясь, сомкнул все четыре левые, соединив закреплённые на них щитки в одну броневую пластину. Так экипаж мог выбраться наружу, не рискуя попасть под пули. Машина не горела, так что эвакуация проходила без лишней спешки. Командир вылез первым, принял поданные стрелком подсумки с гранатами, помог выбраться самому наводчику. Следом выбрался вооружившийся автоматом заряжающий. Радист и механик-водитель воспользовались своими люками, вытащив из танка ещё один автомат и винтовку. Курсовой пулемёт застрял в своём гнезде намертво - очевидно, удар снаряда по лобовой броне не прошёл даром и для него.