Шевчук ненадолго задумалась, но все-таки ответила:
- Некий гражданин Пак, Серафим Иванович. Знакомы?
Она не врала. И Сварог покачал головой. Черт. Эх, надо было не отсыпаться в гостинице, а сразу ехать к дедушке! Черт, черт, черт…
- А второй?
- Что второй?
- Второй вопрос. Что сталось с моим приятелем? Где он сейчас? - впрямую спросил Сварог.
- Приятель, говорите? - задумчиво прищурилась рыжеволосая. - Так и рвется с языка: "Вот, значит, какие у вас приятели!" Он, ни много ни мало, убил трех человек. Трех. Причем с особой жестокостью и без видимых мотивов. Не знаете, кстати, что на него нашло?
- Не знаю, - честно сказал Сварог. - Думаю, его спровоцировали. Он, знаете ли, всю сознательную жизнь провел в диких лесах, где много-много хищных зверей, жил вдали от цивилизации. Жил по своим законам и привык защищать себя сам, как умеет, а не звать на помощь полицию. Он и слова-то такого - "полиция" - еще не успел разучить. Так он.., жив?
- Когда увозила "скорая", был жив, - равнодушно сказала Шевчук.
Не врет.
- Он сейчас в больнице?
Шевчук бросила на него недоуменный взгляд:
- Да зачем вам эти подробности? Все равно сможете навестить его только лет эдак через несколько. Потому как незнание законов, увы, не освобождает от ответственности. И придется вашему приятелю отвечать по всей строгости и отбывать, сколько назначит суд. Тут уж ничего не поделаешь и не изменишь. А что же вы так - зная о его неуправляемости, оставили его одного?
- В том-то и дело, что до сего дня поводов для беспокойства он не давал, - развел руками Сварог, - поэтому и оставил спокойно его одного. Я же говорю - спровоцировали. Если уж на то пошло, каждого из нас можно вывести из себя, и цивилизованный человек зачастую не может удержаться в рамках.
- Что верно, то верно, - задумчиво подтвердила Шевчук.
"Судя по тому, как она увиливает от моих вопросов, при эдаком течении беседы я ни хрена полезного для себя не узнаю, - подумалось Сварогу. - И не пора ли уже сваливать отсель?.."
- Удивляюсь с вас, как говорят у нас на юге, - еще более обворожительно улыбнулась рыжеволосая. - Ну насквозь не правильно себя ведете. Нормальный безвинный иностранец уже давно не выдержал бы, несмотря на все наши уговоры, и принялся бы возмущаться не праведным задержанием, нанесением теледных повреждений.., понятное дело, без устали поминал бы о правах человека, орал бы и грозился всяческими карами. А вы же - ну просто само спокойствие. Сидите, ножкой покачиваете, беседуете.
- Просто знаю, что этим ни на йоту не приближу себя к главной своей цели - как можно скорее выйти отсюда, - спокойно сказал Сварог. - Так чего зря возмущаться и задавать идиотские вопросы. А вам не кажется, Дарья Андреевна, в свою очередь спрошу я, что мы тратим время.., как бы это сказать, несколько нерационально, что ли? Спросили бы четко, что вас интересует, я бы дал вам четкие ответы и ушел бы отсюда…
- И куда бы вы пошли? - быстро спросила Шевчук.
- В гостиницу, где уже устроился, - без раздумий отозвался Сварог. - Куда ж еще! Название, номер комнаты сообщить?
- Понятно. А цель вашего визита в наш город, разумеется, - какие-нибудь корни-гены, зовущие на родину предков, заочная любовь к России? Ну, и попутное знакомство с сибирской экзотикой, куда ж без этого, всякие медвежьи охоты, бани с квасом, вениками и крепостными девками, водка с балалайками…
- Угадали, Дарья Андреевна, просто настолько точно угадали, что мне нечего добавить.
Наверное, во имя простоты имеет смысл дождаться конца допроса. Ежели не отпустят на все четыре (а в это отчего-то не верится), всего-то и надо, что отвести глаза конвоиру…
- Я понимаю, что вы всерьез рассчитываете вот на это, - Шевчук двумя пальчиками подняла со стола и показала Сварогу паспорт на имя Беркли. - Думаете, рано или поздно сработает ваш заграничный статус. Только вопросов к вам накопилось столько, дорогой мистер… - она развела руками, - что мои знакомые из парижской префектуры на моем месте уже давно бы светили вам в лицо лампой и отвешивали бы оглушительные пощечины. Я же, по доброте душевной, еще пытаюсь сложить с вами дружеский разговор…
- Накопились вопросы? Ко мне? - Сварогу даже не пришлось подделывать недоумение, оно было абсолютно искренним. - Я прилетел сюда несколько часов назад. Все, что я успел, - доехать до улицы этого чертового подпольщика, где влип в историю. Заметьте: не по своей воле… Какие могут быть ко мне вопросы?!
- Какие, говорите? - Дарья стерла с лица улыбку. - Честно вам скажу: вы или прекрасный актер, или.., поразительной, прямо-таки сказочной наглости человек. Ну что ж, раз так, давайте галопом пройдемся по.., вопросам, - голос ее изменился, стал жестче, она заговорила напористо, чуть подавшись вперед за столом. - Итак, вы с непонятным мне упорством утверждаете, что прилетели в город только вчера. Так? Алиби, признаться, хиленькое, серьезной проверки не выдержит. Интересно бы знать, на что надеетесь? Да и зачем вам это, никак не пойму!
- Не понимаю, о чем вы, - более-менее искренне изумился Сварог. - И вообще, вы скажите конкретно: за что и почему меня арестовали? Пардон, задержали. Что я такого совершил? На что я надеяться-то должен?!
- Вы мне никак не кажетесь глупым человеком, - не слушая его, напористо продолжала рыжая. - Неужели вы всерьез надеетесь, что я вас не запомнила и не узнаю? - Шевчук откинулась на стуле и скрестила руки на груди. - Или станете утверждать, что не были на Олеговой пустоши? И меня там не видели?
Е-мое! Опять Олегова пустошь, что еще за хренотень?! За кого она меня принима…
И вдруг Сварог ясно осознал - за кого.
За второго.
Демона.
Ач-черт…
Вот сволочь, он уже здесь!
- Не был, - предельно честно сказал он и виновато развел руками. - И вас не видел. И впервые слышу про эту пустошь! Так что ничем не могу помочь. Зато, сдается мне, вы сами себе можете помочь элементарнейшим образом. Я ведь не в багажных отсеках в самолетах летал, лежа согнутым в три погибели в полосатом чемодане. Я летал честным пассажиром, везде предъявлял паспорт, везде меня заносили в компьютерную базу, наверняка скрупулезно проставляя дату отлета-прилета и время суток. Вам это проверить - раз плюнуть… Да! Кроме того, как в московском, так и в шантарском аэропортах я повсюду видел камеры слежения и уж в объектив хотя бы одной из них я попал наверняка. Если и это не алиби.., то тогда уж и не знаю, что вам надо.
- Я вам скажу, что мне надо, - Даша опять обворожительно улыбнулась. - Мне надо того же, чего добивался гражданин Остен-Бакен от гражданки Инги Зайонц. А именно - глубокого раскаянья в содеянном и искреннего желания искупить вину тесным сотрудничеством с органами дознания. Вот, к примеру, лично я с вами совершенно честна и предельно открыта. И я вам откровенно признаюсь - нет у меня ни малейшего сомнения, что ваша фамилия значится во всех этих аэропортовских списках, а вашу физиономию прилежно запечатлела добрая дюжина аэропортовских камер. Вот нисколечко не сомневаюсь, что все обстоит так, как вы сказали, хотя, конечно, будем проверять.., вернее, уже проверяем. А еще я с подкупающей девичьей доверчивостью откроюсь вам в том, чего сама пока не понимаю: как вам это все удалось так лихо провернуть. Правда, одна скороспелая версия у меня появилась… Вы слышали что-нибудь о фальш-турах за границу?
- О чем?
Сварог и вправду не слышал об этом ни слова.
- Значит, не слышали. Это такая столичная, с позволения сказать, услуга. К сожалению, официально разрешенная и, к еще большему сожалению, уже добравшаяся и до нашего медвежьего угла. Суть ее в следующем. Приходишь ты, значит, в контору, предлагающую эти фальш-туры, и говоришь: хочу, чтобы все поверили, будто я побывал, ну допустим, в Таиланде. Платишь, на сколько сторговались. И контора изготавливает для тебя поддельный договор с турфирмой, поддельные визы, липовые билеты на твое имя в Таиланд и из Таиланда, снабжает тебя профессионально сработанным фотомонтажом, где ты позируешь на фоне пагод в обнимку с озорными тайскими девчонками, обеспечивает экзотическими сувенирами, якобы купленными в лавочках Бангкока. Как правило, клиенты преследуют вполне безобидные цели - пустить пыль в глаза сослуживцам и бывшим одноклассникам или обмануть свою вторую половину, свято верящую, что муженек знакомится с достопримечательностями загадочного Востока, в то время как на самом деле он неплохо проводит время с любовницей в соседнем районе города. Класс подделки зависит от готовности клиента раскошелиться. А если клиент вовсе за ценой не постоит - получит подделку того класса, для обнаружения которой будут нужны очень уж скрупулезные исследования. Скажем, если клиент пожелает, то и артиста нанять можно для изготовления липового видеофильма или чтобы вместо клиента прошел где-нибудь паспортный контроль. Потому как биометрические паспорта у нас пока не введены и отпечатки пальцев на контроле не сверяют.
- Выходит, я никогда не смогу доказать вам, что не был ни на какой вашей пустоши, а прилетел только сегодня утром, - усмехнулся Сварог. - Как бы я ни изощрялся в доказательствах?
Он ровным счетом ничего не понимал из того, что говорит рыжеволосая милиционерша. Далась ей эта пустошь! Что еще за пустошь? Снова Олегова?.. Но она говорила правду. А насчет закрыть Сварога на несколько лет - это враки. Но ведь как талантливо играет, чертовка. Не будь у Сварога детектора лжи, он бы мог и купиться…
- Это сущая правда, мистер Беркли, - сказала Дарья. - Все дело в том, что я доверяю своим глазам. На Олеговой пустоши незадолго до прилета вертолета с крупнокалиберной начинкой я видела именно вас, и в этом меня не разубедят никакие живописные кадры и документы с печатями. Дело не только во внешности. Вы никак не могли знать, что попадете ко мне на допрос - это ж каким всевидящим пророком надо быть, чтобы просчитать такое наперед! - и вы не подделывали наперед походку, посадку головы, жесты. Я вижу сейчас перед собой именно того человека, что был на Олеговой пустоши. Знаете, гражданин Беркли, я люблю повторять, что не бывает идеальных преступлений, бывают лишь до поры нераскрытые…
Зазвонил телефон на столе. Дарья подняла трубку. Долго слушала, не перебивая.
- Даже так! - вырвалось у нее. - И что говорят врачи? Ага, ага… Еще и это? И что потом? - И после паузы:
- А что Василий? Скверно, мальчики… Да, скоро буду.
Она повесила трубку. Взглянула на Сварога. И что-то поменялось в ее взгляде.
- Ну вот что, - сухо сказала Шевчук. - Враз стало некогда разводить с вами тары-растобары под сигаретный дым. Получены оперативные данные, что Ольшанский жив и здоров и чего-то там мутит в окрестностях Шантарска. Это усугубляет ваше положение несказанно. Не находите?
На этот вопрос Сварог ответил выжидательным молчанием. А чем еще ответить? Заметил лишь про себя, хитрая лиса зачем-то слила ему оперативную информацию, которую сливать не полагается ни под каким видом. Тем более - задержанным. И возникает вопрос: зачем слила? Знать бы еще, что за Ольшанский такой…
- Если невредимым и целехоньким оказывается человек, которого по самую завязку нафаршировали свинцом, который сейчас должен лежать и не рыпаться в морге третьей городской больницы - то чего уж говорить про связанные с вами, мистер, блин, Беркли, странности, - вздохнула Шевчук. - И сдается мне… Скажу больше, я нюхом чую.., все мое ментовское нутро и немалый жизненный и профессиональный опыт прямо-таки вопиет про то, что вы имеете прямейшее отношение к расстрелу на Олеговой пустоши и тесно связаны с проказами господина Ольшанского.
Ну, блин, и дела тут творятся…
- А еще бойня на трассе, - внимательно глядя Сварогу в глаза, напомнила Шевчук. - И бойня в "Золотой пади"… Или вы тоже к этому никакого отношения не имеете?
И что, простите, мог Сварог на это ответить?! В Африке, кажись, и то спокойнее было, чем в этом вашем Шантарске…
А Шевчук, видя некоторое замешательство Сварога и чуть ли не наслаждаясь этим, поведала более подробно о трупах на шоссе и в элитном поселке. По-прежнему внимательно следя за реакцией аресто.., извините, - задержанного.
А задержанный изо всех сил старался сохранить лицо.
"Это - второй, - окончательно уверился Сварог. - Это он, и никто другой. Выходит, он уже давно здесь и уже успел здорово наследить…"
И еще он уверился: раз этот второй запросто кладет трупы штабелями, то он и есть демон…
- Значит, так, - Шевчук по-кошачьи сузила глаза. - Мне глубоко плевать на вас, мистер Беркли, и на вашу английскую "крышу" в виде королевы и свободолюбивого парламента. Можете потом жаловаться в НАТО, писать в Страсбург и в ООН. Это мне фиолетово. Но сперва своего добьюсь я. И ты, масса Беркли-Шмеркли, выйдешь у меня отсюда только после того, как расколешься без остатка, до самого что ни на есть донышка. Скажу тебе по секрету, что ввиду особой важности преступления и особой тяжести содеянного, а также ввиду того, что дело взяли под личный контроль губернатор и наш представитель в Совете Федераций, мне негласно даны особые полномочия. Веришь ты или нет, но у меня в кармане карт-бланш, выданный мне, пусть и неофициально, но зато с очень больших верхов. Мне дали понять, что в методах и средствах могу себя не стеснять. Главное - расследовать в кратчайшие сроки. Подчеркну красной и жирной чертой слово "кратчайшие". То бишь я хочу услышать от тебя признание прямо здесь и сейчас. Ну что, мистер Беркли, или как вас там, будете давать показания под протокол или без оного? Мне, знаете ли, все равно.
- Мне нечего добавить к тому, что говорил раньше, - малость подумав, сказал Сварог. - Отправляйте уж на свои семьдесят два часа. Да и в чем я должен признаваться-то?!
- Отправлю. Обязательно, - пообещала Шевчук. - А еще я, пожалуй, примешаю во всю эту историю немножко личного отношения и перегну палку там, где в ином случае, может, и не стала бы. Ты уж извини, иностранец, но я не привыкла, когда меня держат за дуру. Семьдесят два, говоришь? А знаешь, как ты их проведешь в отеле под ласковым названием "Эль-СИЗО"? Весело проведешь. Я тебе по блату выпишу путевку с сопроводительным листком в виде шепотка на ухо сержанту из охраны: мол, есть у нас серьезные подозрения, что сей гражданин как раз и есть тот самый злобный камышанский маньяк, который сперва насилует, а потом душит трехлетних девочек и которого безуспешно ловят вот уже второй год. И намекну, что ежели этого гражданина поместят в пресс-хату, то никому никакого урона в служебном плане не выйдет, а выйдет лишь сплошное благолепие и взаимная признательность. А к моим словам и даже полунамекам, знаешь ли, привыкли относиться со всей серьезностью - слишком давно тяну лямку. И свой авторитет зарабатывала исключительно горбом, а не каким-нибудь другим местом.
Шевчук снова закурила, на этот раз Сварогу сигаретку не предложив.
- Через семьдесят два часа у тебя, иностранец, очко превратится в проходной двор. А лучше сказать, в общественную парашу, и кишки будут свисать из него, из очка, как порванные провода. Я уж не говорю про выбитые зубы, сломанные ребра и прочую мелочевку. А когда тебе потом определят срок.., да-да, уж в этом ты не сомневайся, какую-нибудь статеечку мы тебе обязательно подберем, с этим у нас никогда проблем не было и не будет.., да вот хоть подельника твоему чернокожему другу из тебя сделаем, мол, на пару вы тех молодчиков на скамейке убивали, а ты еще и науськивал, идейно вдохновлял. И когда ты попадешь на зону с таким аттестатом, как разработанная задница… - Шевчук мечтательно закатила глаза. - Весь срок от параши ни на шаг не отойдешь. Понял? Или ты думаешь, на понт беру и не сделаю?
"Не сделает, - понял Сварог. - Именно что, мадам ажан, на понт берете". Но, если честно, МХАТ плакал по ней крокодиловыми слезами. У них тут что в Сибири, все менты такие актеры? Куда там Фрейндлих и прочим Тереховым…
И он сказал деланно усталым голосом:
- Да отправляй куда хочешь.
- Идет, - Шевчук загасила сигарету, вернулась за стол и нажала что-то на столешнице снизу. - Ладно… Как для иностранца и по женской доброте своей я сделаю для тебя одну поблажку, махонькую такую. Я оставлю тебе шанс все прекратить в любой момент. Затарабанишь в дверь: "Спасите-помогите! Готов во всем сознаться!" Спасут и помогут. Но только ежели ты и после этого начнешь лгать и запираться, тогда вернут тебя, голубка, назад, и уж кричи, не кричи…
Открылась дверь, и на пороге комнаты нарисовался конвоир. Шевчук сделала ему знак рукой подождать.
- И вот еще что… - Она замолчала, словно споткнувшись. Сварогу показалось - задумалась, говорить или не говорить. Но все же сказала:
- Твой чернокожий приятель, между прочим, сейчас тоже на пути в следственный изолятор. Или уже в СИЗО. Будете соседями.
- То есть как? - Сварог от удивления аж привстал. - Он же…
- Вот именно! Никто ничего не может понять. Укладывали на носилки и вдвигали в "скорую" полутруп. Который, пока везли в больницу, вновь превратился в здорового человека. Рана затянулась, и даже не замечено слабости, обязательной после такой кровопотери. Случаем не знаешь, в чем тут фокус?
"Подземная пирамида, - мог бы сказать ей Сварог. - Она же Истинная Пирамида, если верить Беркли. Судя по всему, это она передала Пятнице часть своей силы. Или.., не только ему?" А еще Сварог подумал о том, что раз Н‘генга в следственном изоляторе, то это кардинально меняет его собственные планы. Теперь бежать в коридоре нет никакого смысла, а есть прямой смысл дать себя отконвоировать в СИЗО и бежать уже оттуда. Уже с Пятницей.
- О чем задумались? - спросила Шевчук, вставая. - Пожалуй, я догадываюсь, в чем дело. Вы-то рассчитывали, что ваш шоколодного цвета приятель замолчал навечно, ну, в худшем случае, надолго, а теперь он может заговорить в любой момент и сообщить что-нибудь, вас напрочь не устраивающее. Не так ли, мистер Беркли? Может, все же желаете что-то рассказать? Тогда давайте быстрее определяйтесь, мне пора ехать.
- Я уже определился. Отправляйте, куда собирались.
- Что ж… Будь по-вашему.
Глава третья
ПО ПРОЗВИЩУ "КОЛДУН"
Старший прапорщик был уже в серьезных годах, уже, наверное, и пенсию выслужил, но вот продолжал работать. Отчего ж мужику не работать, ежели здоровье позволяет? Озвереешь сидя дома.
- Лицом к стене, - скомандовал прапорщик.
Сварог встал, как велели. За спиной шаркнули по бетону сапоги, чиркнула спичка, потянуло ароматным табачным дымком.
- Повернись. На, закури.
Старший прапорщик протянул раскрытый портсигар. Сварог не стал вставать в позу: мол, с вертухаями не курю, вытащил из-под резинки сигарету, прикурил от протянутой спички.