"Добро пожаловать в ад, - обреченно подумал Виктор, глядя на холодный тоннель с пятнами сырости на базальтовых стенах. - Отсюда нам уже не выбраться".
- Что дальше будет? - хрипло прошипел Стас в Витино ухо.
- Я предполагаю три варианта: один плохой и два очень плохих. - Виктор шмыгнул носом и потер тыльной стороной ладони увлажненные глаза. - Нас заставят много работать, над нами поставят какой-нибудь опыт или просто убьют.
- И какой же из них, черт возьми… - Стасу пришлось на время замолчать и втянуть голову в плечи, когда стражник ткнул его прутом в бок, заставляя выйти из кабины лифта. - Какой же из них, по-твоему, просто плохой?
- Пока не знаю. Надо осмотреться. Но даже у раба всегда есть возможность выбора. Это любил повторять мой школьный учитель истории. - Виктор был потрясен: откуда у него вдруг появилось столько хладнокровия и невозмутимости. Он даже был способен рассуждать и философствовать. Удивительно ведет себя человеческая психика в экстремальной ситуации.
Всех пленников выстроили в колонну по два и повели по коридорам, регулярно заставляя куда-то сворачивать - то направо, то налево, то спускаться вниз. Но ни разу и нигде им не пришлось подниматься вверх. Новые хозяева уводили их всё глубже в недра планеты.
Пленный солдат, идущий впереди, один из тех, которые защищали лабораторию и устраивали свару в трюме корабля работорговцев, неожиданно присел на корточки. В его руке что-то сверкнуло, и зеленый луч ужалил одного из охранников прямо в гадкую харю. Пронзительный крик "слоника" заставил всех оглянуться. Кто-то сильно толкнул Виктора в спину и, проскочив под его рукой, проворно выхватил железный прут из рук еще не успевшего упасть подстреленного стражника.
Виктор бросился на пол, по пути зацепив Стаса и заставив его шлепнуться рядом.
- Ты что? Надо помочь! - возмутился шофер и попытался подняться. - Это же восстание! Мы сейчас их всех замочим!
- Не суетись, гладиатор. - Виктор придавил друга к полу и, брызгая слюной, торопливо заговорил: - Именно про такой выбор мой историк и говорил: жить рабом или умереть свободным. Я не хочу умирать!
- Трус! - Стас с отвращением отодрал от себя цепкие пальцы Виктора и гордо выпрямился.
Побоище уже охватило весь коридор, умелые синие солдаты уверенно теснили перепуганную охрану, не применявшую лучевое оружие по причине его отсутствия. Синие дрались молча, яростно молотя врагов трофейными прутьями и заставляя их отступать. Тех, кто бросал оружие и поднимал руки, - не трогали. Не хотели тратить время на сдавшихся. На остальных обрушивался град смертоносных ударов и одиночные вспышки зеленой молнии. Несколько трупов уже лежало на полу. Неподалеку обиженно похрюкивал раненный в живот охранник.
Издав воинственный клич, Стас поднял с земли прут и бросился в самую гущу сражения, но споткнулся о распростертое тело одного из "слоников" и растянулся, больно стукнувшись головой. Он не увидел, что слабое сопротивление охраны сломлено и "слоники" в панике разбегаются. Зато он почувствовал, как чье-то колено уперлось ему в локоть, а чья-то ладонь бесцеремонно обхватила запястье и резко потянула вверх. Разъяренный Стас замахнулся зажатым в свободной руке прутом.
- Не дергайся, сосунок, руку сломаю, - спокойно сказал Виктор и еще сильнее заломил локоть Стаса. - Лучше будешь инвалидом, чем трупом.
- Мы уже почти победили, - скрипнул зубами Стас. - Пусти!
- Ни хрена мы не победили. Смотри. - Виктор освободил захват, и Стас сел, потирая руку.
Из отверстий в потолке упругими струями бил тяжелый коричневый газ. Он, как вода, растекался по всему коридору, заполняя трещины в полу и бронхи в легких невольников.
- Зато умрем свободными, - с пафосом заявил Стас и втянул ноздрями удушливую смесь.
* * *
Запах мясного бульона соблазнительно защекотал Элькины ноздри и разбудил ее. Она почувствовала себя усталой и разбитой. Всё тело болело так, будто она накануне одолела марафонскую дистанцию не меньше четырех раз. В горле першило, спина и ноги болели. Веки были тяжелыми, словно их придавило кирпичами. Ужасно хотелось поспать еще немного, но запах… Искушение оказалось слишком сильным. Элька с натугой открыла глаза и увидела, что лежит на постели под пушистым одеялом, а рядом с ней возвышается мужчина исполинских размеров. Тот самый богатырь, который вытащил ее из космической лаборатории. Он не привиделся ей в предсмертном бреду. Он не дух и не призрак. Вот он стоит рядом и держит перед ее носом посудину с аппетитно пахнущей горячей жидкостью. Элеонора с готовностью взяла кружку двумя руками и с наслаждением выпила до дна. Исполин одобрительно закивал и, как маленькой девочке, вытер ей подбородок специально приготовленной для этого салфеткой.
Элька смущенно улыбнулась и благодарно посмотрела на своего заботливого спасителя и кормильца. Какой же он был красивый. По-настоящему, по-мужски прекрасный. Переразвитые бицепсы под тканью комбинезона смотрелись на первый взгляд аляповато и негармонично, но это были настоящие мускулы. Мускулы для работы и для битвы, а не для демонстрации на подиуме, как у земных культуристов. Умные глаза, высокий лоб и большая, гораздо больше человеческой, голова. Череп нормального привычного типа и размера смотрелся бы на этой горе тренированного мяса недоразвитым, а так всё было очень правильно и эстетично.
Залюбовавшись, Элька не сразу почувствовала, что ее желудок, отвыкший от своих непосредственных обязанностей, взбунтовался. Судорожно сжавшись, он вытолкнул из себя весь только что залитый в него бульон. В последний момент девушка попыталась зажать рот ладонью, но жидкость всё равно нашла себе путь к свободе, вырвавшись наружу с омерзительным клокотанием.
Забрызганный с ног до головы гигант пророкотал что-то успокоительное, быстро протер салфеткой Элькино лицо и вышел из комнаты. У Элеоноры появилось время, чтобы немного осмотреться. И хотя она была ужасно смущена, любопытство взяло свое. Ее глаза забегали по окружающей обстановке, как взбесившиеся тушканчики, впитывая и анализируя малейшие интересные детали. Комната, в которой Элька оказалась, мало напоминала жилое помещение. Больше всего это было похоже на резервный склад процветающего старьевщика. Повсюду были разбросаны тряпки, потертые штаны и скомканные бумаги. На полках в углу царил художественный беспорядок. Книги, диски и какие-то непонятные хрустальные кубики лежали неустойчивой грудой и были готовы обрушиться на пол при малейшем сотрясении. На стенах вперемежку висели сабли, ружья, пистолеты и боевые топоры. На почетном месте, на специальных крючьях покоился внушительный двуручный меч. Когда через минуту хозяин комнаты вернулся, Элька уже смогла составить первое впечатление о своем спасителе. Скорей всего это был самый обычный холостяк, который не допускает в свою комнату ни одну женщину. То есть не допускает ее как хозяйку. С более утилитарной и приземленной целью дамы тут, конечно, бывают. Они выполняют свой женский долг и сразу уходят.
Исполин появился переодетый в чистую рубашку. Поменял Элеоноре испачканное одеяло и принес еще кружку ароматного бульона. Девушка сморщилась и капризно отвернулась. Ей не хотелось второй раз предстать перед своим рыцарем в неприглядном виде, но ее благодетель был ласков и настойчив.
Элеонора учла свой предыдущий отрицательный опыт и на этот раз пила медленно, поминутно с тревогой прислушиваясь к своим внутренностям. Но всё было в порядке, и Элька расслабленно откинулась на мягкую подушку странной цилиндрической формы. Гостеприимный хозяин устроился рядом. Стул, на который он уселся, был таким же необычным, как и подушка: без спинки, с наклонным сиденьем и с упором для коленей. У этого предмета мебели было только одно достоинство: на него ничего нельзя было положить и устроить на нем свалку барахла. Поэтому стул выглядел слишком пустым и вообще казался в этой комнате инородным предметом.
"Пришло время знакомиться", - лениво подумала Элеонора, с удовольствием ощущая, как приятная теплая истома растекается по всему телу. Ткнув себя пальцем в грудь, она по складам произнесла:
- Э-ле-о-но-ра.
- Элеонора, - быстро, четко и без акцента повторил исполин.
Эльке понравилось, как звучит ее имя в его исполнении. Она бы хотела услышать это еще раз. Только немного помедленнее и понежнее.
- Дкежрак Тлаюкунма Кхреэ, - представился он.
- Дке Жак… Тлаю… Кхре? - переспросила она, не рискуя повторять несколько совершенно незнакомых звуков.
- Жак! - Гигант успокаивающе махнул рукой. Видно, привык, что мало кто может правильно выговорить его имя.
В дверь робко постучали, и выражение на лице Жака сменилось с умильного на угрожающе-угрюмое. Он что-то раздраженно рыкнул, и стук стих. Вместо него послышался испуганный шорох. Снаружи под дверь просовывали лист бумаги. Жак злобно посмотрел на этот белый клочок, просветлел и звонко хлопнул себя по лбу. Подняв лист с пола, он протянул его Эльке.
Сверху донизу бумага была исписана загадочными каракулями. Каждая строчка чем-то отличалась от остальных, но все они были одинаково таинственны и непонятны. Элеонора перевернула бумажку, и в середине текста на оборотной стороне ей бросилась в глаза строка на русском языке: "Североморск - пуп Земли, столица мира. Дэн".
- Дэн! - радостно выкрикнула она.
- Дэн!!! - рявкнул Жак в сторону двери. Послышался торопливый топот удаляющихся шагов, и через минуту такой же топот вернулся обратно. Дверь скрипнула, и в комнату бочком втиснулся щуплый человечек с протезом-крюком вместо правой руки.
- Здрасьте, - поклонился он Элеоноре и затравленно посмотрел на Жака.
Тот, уперев руки в бока, грозно навис над пришедшим. Дэн был и без того мал ростом, а сейчас, сжавшись от испуга, стал похож на сгорбившегося карлика. Глаза исполина искрились недобрым блеском, пока он произносил длинный свирепый монолог. В водопаде изрыгаемых им слов Элеонора без труда разобрала много раз произнесенное имя Дэн и с удивлением и радостью услышала несколько знакомых до слез словосочетаний. Похоже, Жак имел некоторое представление о русском языке. Во всяком случае, о его официально не признанной части. Однорукий, приплющенный спиной к стене, в ответ лишь непонимающе пожимал плечами и криво улыбался, задирая вверх уголок рта. Вначале она не на шутку испугалась за него, но потом поняла, что присутствует при обычной разборке между начальником и подчиненным. Жак, как начальник, пытается выглядеть грозным, авторитетным и справедливым, Дэн старательно изображает покорность и уважение к чину.
- За что он тебя так, Дэн? - Элеонора решила прийти на помощь соотечественнику и прервать сыпавшийся на него град упреков.
- Да крысы опять сожрали всю корабельную тушенку, - проворчал однорукий, и слова родной речи бальзамом потекли по Элькиной душе. - Я здесь главный. По крысам. Никак не пойму, как они умудряются делать свои подлости. Неделю назад я спрятал все консервы в старом реакторном отсеке. Там свинцовые стены толщиной в метр, а сегодня прихожу - только погрызенная жесть валяется и крысиные норы во всех углах. Похоже, они жрут свинец на завтрак, чтобы пообедать консервами.
Элька захихикала, а Дэн, взглянув на Жака, сказал:
- Хозяин интересуется, тебе доктор не нужен? У нас есть врач, но он гридер и…
- Гридер? - переспросила Элька. Слово было непонятным и сразу ей не понравилось.
- Синий гуманоид. Ты их, наверное, видела. Мы сняли тебя с гридерского корабля. Хозяин опасается, что вид доктора может травмировать твою психику. После того, что эти твари сотворили с тобой…
Элька вспомнила, как над ней издевался синий инопланетянин, и громко сглотнула:
- Нет, доктора не надо. Лучше скажи мне, что это за бумажка, - она показала ему листок, который до сих пор держала в руках.
- Каждый раз, когда к нам попадает человек, не понимающий общепринятый язык, мы все пишем на таком вот листике несколько фраз на своем родном наречии и даем ему почитать, - объяснил Дэн. - Экипаж у нас разношерстный, поэтому переводчик почти всегда находится.
Жак слушал, как они разговаривают, и Элеоноре показалось, что ему нравится ее голос, но она постаралась поскорее забыть об этой своей заманчивой иллюзии.
Исполин вышел из легкого оцепенения, что-то приказал Дэну, кивнул Эльке и вышел из комнаты. Как только дверь захлопнулась, плечи Дэна сразу распрямились.
- Хозяин просит прощения, но он вынужден на некоторое время покинуть тебя, - перевел Дэн последнюю фразу Жака. - Ему нужно подготовить корабль гридеров, на котором тебя нашли, к буксировке. И еще он сказал, что раз с крысами у меня ничего не выходит, то я буду заниматься с тобой языком и выполнять все твои желания.
- Спасибо, Дэн. Ты давно с Земли? - спросила Элька, закрывая глаза.
- Лет двадцать уже странствую. - Однорукий присел на край кровати. - А может быть, и больше. Точно никогда не считал.
- Домой не тянет?
- У меня там никого нет.
Элеонора вдруг вспомнила про Виктора, Стаса и еще одного человека, который ждал ее в Москве. Сразу стало грустно.
- Скажи, Дэн, кроме меня, на том корабле кого-нибудь нашли?
- Живой - только тебя.
Элька сомневалась, стоит ли ей задавать следующий вопрос и что лучше - неизвестность или правда. В конце концов, после недолгих колебаний, она выбрала горькую правду.
- Земляне среди мертвецов были?
- Нет. Гридеры. Пара работорговцев и дюжина мутантов. Всё.
- Точно?
- Да я сам сжигал их трупы. - Дэн хлопнул себя крюком по груди. - Точно не было!
- Хорошо. - Девушка закрыла руками лицо, чтобы однорукий не мог увидеть навернувшие на ее глаза слезы. - Если их нет среди мертвых, они могут быть среди живых, - прошептала она.
Дверь открылась, и в комнату вошла высокая женщина. У нее были очень правильные черты лица и светлые волосы. На щеках играл приятный румянец. Строго посмотрев на Эльку и не сказав ни слова, она тихо села на маленькую скамеечку в уголке. Казалось, она даже не заметила, что в комнате, кроме нее, кто-то есть.
- Что это за лахудра? - с раздражением спросила Элеонора, не опасаясь, что незнакомка поймет ее нелюбезные слова. Эльке не хотелось признавать, но незваная гостья была очень красива.
- Любимая рабыня хозяина, Мульетта, - сказал Дэн. - Наверное, он прислал ее для контроля. Мне уже не доверяет. И всё из-за каких-то поганых крыс, а ведь мы с ним столько лет плечом к плечу…
- Рабыня?! Здесь есть рабство? - Элька удивленно привстала со своего места. Из всего, что сказал Дэн, она услышала только одно слово: "рабыня".
- Не просто есть, а процветает. Вообще, рабство не самая плохая социальная система, свойственная многим цивилизациям, и, я думаю, в чем-то она даже прогрессивна…
- Ты сам раб? - прервала его Элеонора.
- Нет, я наемный работник, - гордо ответил Дэн.
- А я? - тихо поинтересовалась девушка, опасаясь услышать ответ.
- Зря ты спрашиваешь об этом у меня. - Однорукий вздохнул и смущенно потер нос железным крюком. - Лучше задай этот вопрос Жаку.
- Кто я здесь? - Элеонора решила быть настойчивой, хотя уже всё поняла без дополнительных разъяснений.
- Знаешь, для них ты… - Однорукий замялся и отвел глаза.
- Продолжай, - приказала Элеонора, и Дэн сразу сжался, как будто в комнате опять появился разъяренный Жак.
- Для них твой статус не отличается от статуса животного, - отрапортовал он. - Говорящей обезьянки. Жак забрал тебя себе, и его доля в добыче на корабле гридеров будет уменьшена на сумму твоей рыночной цены.
- И сколько же я стою? - Элькин голос дрогнул.
Дэн исподтишка осмотрел ее накрытое тонким одеялом тело.
- Четыре монеты, я думаю. - Он покачал головой и добавил: - Никто не даст больше.
- А в рублях это сколько? - продолжала пытать его Элька, хотя такие мелкие подробности уже не имели никакого значения.
- Я не знаю, как пересчитать. - Дэн неуклюже попробовал увильнуть от ответа, но у девушки была железная хватка.
- Здесь пьют водку. Считай через нее, - потребовала она.
- Тогда литров десять. - Однорукий опустил глаза.
- Ведро дешевого пойла, вашу мать! - Элеонора длинно вычурно выругалась и заплакала. Дэн смущенно отвел глаза и принялся ковырять кончиком железного крюка спинку кровати.
* * *
- Витя, я не могу так больше. - Стас бросил кирку и опустился на покрытый водой пол штольни. - Я подыхаю!
Виктор поправил съехавшую на ухо каску с прикрученным к ней тусклым фонариком, встал на колени рядом с другом и извлек из-за пазухи кусок чистой белой материи.
- Потерпи немного, мы обязательно выберемся.
- Тебе хорошо говорить: потерпи, - захныкал Стас, сдергивая дырявые перчатки и разматывая заскорузлые повязки на ладонях. - Ты здоров, силен, ты даже, мать твою, элегантен в этих лохмотьях. Каждый день чинишь их и чистишь, как стиляга. Тебе ничего не мешает стать здесь счастливым: легко делаешь норму и за себя, и за меня.
- Ты закончил перечислять мои грехи? - Витя смущенно напряг свои налитые силой мышиы. - Я не виноват, что тебя проносит от их еды.
Стас замолчал. Прошло уже очень много времени с тех пор, как работорговцы напали на лабораторию гридеров и похитили весь ее персонал вместе с подопытными кроликами. Виктор не мог сказать точно - сколько. Местные сутки были длиннее земных, и пересчитать прошедшие дни в привычные недели и месяцы было невозможно. Одно он знал точно - этот новый плен пошел лично ему на пользу. В лучшей форме, чем сейчас, он никогда не был. Калорийная еда в неограниченных количествах, физический труд, хотя и в затопленных водой душных шахтах, зато не больше шести часов в день, сделали из хлипкого служащего мускулистого шахтера, бодрого и поджарого, как гончая. Обилие свободного времени для примитивного отдыха и таких же примитивных развлечений, продолжительный сон строго по режиму уничтожили в нем неврастеника, меланхолика и фаталиста. Хозяева рудников очень трепетно относились к своим живым машинам и эксплуатировали их в весьма щадящем режиме. Жизнь была прекрасна, за исключением маленьких недостатков, среди которых был вечно ноющий Стас. Виктор действительно не был виноват, что его друг не мог есть местную пишу, приготовленную в основном из обитавших здесь же в подземельях насекомых. Если ему и удавалось затолкать в себя несколько кусков, то его скручивал мощный реактивный понос. Стас похудел и ослабел, только с помощью Виктора он добирался до штольни, где они рубили кирками драгоценную гравитронную руду.
- Еще неделя, и я не смогу подняться утром с постели, - едва выговорил Стас, наблюдая, как Виктор промывает пузырящиеся мозоли и зловонные язвочки у него на ладонях.
- Тебя вылечат. Ты зря не хочешь сходить к врачу. Ты же видел, даже старики доживают здесь до естественной смерти. Умирают только те, кто не подчиняется правилам.
- Как солдаты, которые устроили мятеж сразу после прибытия, - скрипнул зубами Стас.
- Ты помнишь, как они умерли. "Слоны" заставили нас затыкать их прутьями до смерти. И ты их убивал. И я тоже.
- Заткнись! Я до сих пор жалею, что не оказался с ними. Всё из-за твоей трусости!
- Я тебе жизнь спас и сейчас спасу. - Виктор уже привык пропускать мимо ушей упреки Стаса, тем более что в них было очень мало смысла. - Сходи к врачу, и тебе дадут работу полегче.