- Лиса Патрикеевна, кицунэ по-японски. Нежить. - Сержант тоже вылез из-под одеяла, держа дробовик в правой руке. Потер лицо свободной рукой, и подошел к нам. - Огневка, говоришь? Кончать будешь?
- Нет! Убей меня, но не тронь Таню! - Старшая вскочила, частично перекинувшись, и оскалив свои зубы. И снова, застонав, упала на колени.
- Чего медлишь, Василий? - Хмуро спросил Сергеевич, придерживая за ошейник Рафаля. - Прими на клинок, не мучь.
- Рука не поднимается, Мартын Сергеевич. Может, ты? - Лисичка упала на землю, обессилев, и обернулась в девочку максимум семи годов от роду. И хоть я знал, что ей не меньше двухсот, все равно было тяжело.
- Нет, твоя добыча. - Покачал головой старший. - Отпустить огневку мы не можем. Мы не судьи, Вась, выбора у нас нет. Хотя, у лис выбор есть.
- Предстать перед инквизитором? - Я поглядел на лисиц. Младшая переползла к матери, и обняв ее, уткнулась ей в грудь. Лицо старшей уже ничего не выражало. - Патрикеевна, как твое имя?
- Полина, это мое истинное имя. Мы готовы предстать перед людским судом. - На вернувшем людской облик лице лисицы застыло спокойствие. - Готовь сосуд, человек.
- Хм… - Я смущенно поглядел на спасателя. - Мартын Сергеевич, не одолжишь флягу?
- Не одолжу. Полусотня, золотом. - Спасатель вытащил из подсумка небольшую флягу. Неброская, в простом суконном чехле. Но верхний слой серебро, внутренний медь. Причем фляга очень прочная, просто так не испортишь. - А то учишь вас, молодых, учишь.
- Но это тройная цена. - вяло попытался возразить я, внутренне уже согласившись.
- Ты где-то видишь лавку, торгующую артефактами? Не мука тебе, а впредь наука. - И я поймал брошенную мне емкость.
- Ну, ладно. - Я откупорил довольно увесистый сосуд, поглядел на лисиц.
И те, расплывшись туманом, втекли во флягу. Мне осталось только плотно закрутить пробку, и зафиксировать ее чекой.
- Ну, теперь у тебя есть свой собственный геморрой. - Усмехнулся Сергеевич, подходя к кострищу, и складывая сухие сучья в колодец. - Давайте, подъем. Раз уж встали, сварганим хороший завтрак. Все едино скоро светает.
- А почему не убили? Нежить же? - Урядник повесил на перекладину закопченный чайник. Молодец парнишка, сориентировался, воды принес.
- Кицунэ сложно назвать нежитью, Клим. - Я присел на свою лежанку, крутя в руках флягу. - Скорее, нелюдь. Мы слишком мало знаем обо всем этом еще, слишком мало информации. Кицунэ опасны, могут и убить, но обычно просто морочат - крутят. Стараются не лить кровь, хотя и при поглощении души живого становятся резко сильнее. Но это редкость, Клим. Обычно они поглощают бродячие души, всякие полтергейсты, приведения, прочие неупокои. Они разумны, у них устойчивое тело, хоть людское, хоть лисье, хотя как это у них получается - никто пока объяснить толком не может. Вообще, эти лисы стоят особняком. Да и встречаются редко, очень редко. Я и не думал, что около нас живет семья этих особей. Теперь понятно, почему с этой стороны старого города относительно спокойно, кицунэ не терпят конкурентов. Не зря у мамаши целых пять хвостов, на ее счету минимум полсотни неупокоев.
- Как понять - устойчивое тело? - Молодой урядник с опаской поглядел на мою флягу. Кстати!
- Сергеевич, держи. - Я вытащил из кошелька пять золотых дукатов, и передал ему. Один дукат равен нашему червонцу. Так что в расчете.
Сейчас народу мало, и бумажных денег почти нет. Серебро, золото, никель для мелочи. Иногда платина встречается. У меня лежат в ячейке банка несколько платиновых талеров. Точнее, целых десять, на пятьсот рублей. Плюс золотом и серебром еще на столько же. На свой дом коплю, надо свою крышу над головой, вечно у матери жить не получится.
- Вот молодец. - Кивнул спасатель, принимая деньги, и пряча их в свой портмоне. - А насчет устойчивого тела - в лисьем обличье они себя как настоящие лисы ведут, охотятся, едят кроликов, зайцев, птицу давят, да они в людском обличье от людей почти не отличаются. С ними даже трахаются иногда, хотя тут некрофилией отдает.
- Экзотичненько так. - Усмехнулся я, пряча флягу в мародерку. После чего взялся за завтрак, а то эти наготовят.
В котел бросил нарезанного копченого сала и лука, быстренько обжарил, залил водой, дождался когда закипит и всыпал гречневый концентрат. И через двадцать минут все ждали, когда остынет порция Рафаля, поставленная в родник.
- Сень, ты мешай, мешай. - Не выдержал Клим, принюхиваясь к котлу. - Тут же слюной истечешь!
- Кто мешает, того бьют. Я перемешиваю. - Важно воздел вверх ложку Семен. Ткнул пальцем в собачью порцию, и вытащил ее из родничка. - Рафаль, кушай. На здоровье.
Псину не пришлось уговаривать дважды, хоть и собаки не очень любят гречку. Но тут такой мясной дух от каши идет, что на самом деле слюнки текут. Очень неплохие концентраты делают на нашей фабрике, точнее - отличные!
- Так, давайте чашки, орлы. Сначала орлы старшие. - Я плюхнул пару поварешек в миску Сергеича, передал ему ее, и принял миску сержанта…
- Так, теперь следим в оба, до старого города осталось чуть. - Старший поудобнее перехватил свой дробовик. Мы поднялись на насыпь древней дороги. На ней хоть и проросли деревья и трава, но идти все равно удобнее, чем внизу.
Никаких старых машин, дорожных указателей, вообще ничего железного здесь не было. Отсюда все что могли, то вывезли. Здесь это было сделать проще всего. Насколько я знаю, отсюда неподалеку вообще одно время стан был разбит, где разбирались на запчасти машины, складировалось уцелевшее имущество. Там сейчас пусто, да и расположен этот стан несколько в другом месте, овчар Шушкиной бежал так, как ему больше понравилось.
- А где? - Клим явно нервничал, перебирая пальцами по своей винтовке. Тоже штатная, кстати, у нас что для армии, что для полиции делают оружие одинаковое.
- За холмом, километрах в пяти. - Я его прекрасно понял.
Город уже ощутимо давил. Мы, некроманты, это выносили намного проще, было ясно что и как. А вот народ простой плющило не по - детски, заставляя нервничать.
Ночами в городе простому человеку вообще лучше не оставаться, можно и сдвиг крыши заработать. Или какой-либо неупокой захватит, майся потом с одержимым. Далеко не каждого можно обратно вернуть, даже если аккуратно спеленать успевают.
Глава третья
Рафаль уверенно тянул нас по старой дороге, так что вскоре мы встали на гребне холма. Снизу развалился, по - другому и не скажешь, заросший американским кленом и осинником старый город.
- Ох ты ж твою маман! - Клим сбил на затылок форменную фуражку, застыв в восхищении.
- Ну да, ну да. - Задумчиво кивнул старший, неторопливо осматривая руины в бинокль.
Здесь когда-то жило чуть больше полумиллиона человек. Довольно крупный город даже по меркам тех времен. И практически одномоментно был снесен десятибалльным толчком, от которого в городе не осталось ни одного целого здания. Причем толчок был поздней ночью, когда большинство были дома.
Все, старые купеческие бревенчатые особняки, переделанные в коммуналки, каменные постройки царских времен, двухэтажные бараки старых заводов, сталинские, хрущевские и брежневские многоэтажки, небоскребы постсоветских времен - все было развалено и разрушено. В живых остались единицы. Правда, таких единиц набралось около пятидесяти тысяч, живых людей.
Большинство были ранены, почти все в чудовищном шоке, помощи ждать особо было неоткуда. Но все-таки люди сумели выжить, да и помощь все-таки появилась.
Армию тогдашний министр обороны вывел своим приказом в полном составе в полевые лагеря. И сберег людей, да и большую часть техники.
И сюда на помощь людям прибыл целый мотострелковый полк. При помощи вояк был организован штаб спасения, людей начали выводить из района разрушений, собирать имущество и уцелевшую технику.
Собирали имущество долго, минимум лет пятьдесят. Разбирали заводские корпуса, извлекая станки и инструмент, снимали рельсы, резали тяжелое оборудование на металлолом. Искали электронику, лекарства. Короче, все, что можно, то и тащили.
И хоронили, до кого могли дотянуться.
Тогда впервые и столкнулись с неупокоями, с призраками и прочим. Впрочем, сейчас день, столкнуться с ними маловероятно. Не очень любят они солнечный свет.
- Так, повышенное внимание и осторожность! - Старший оглянулся на нас. - Вась, Сеня, сканируйте не скрываясь, мы не на "охоте". Остальные, глядеть в оба глаза и слушать. Проверить оружие, быть наготове. И друг друга не перестреляйте!
Какое-то время мы проверяли оружие, береженого и бог бережет. А потом пошли за натянувшим поводок Рафалем.
Город начался внезапно, грудами оплывшего кирпича, поросшего деревьями и кустарником. Какие-то древние автомобили, из тех, что не стали брать сборщики имущества, ржавыми блямбами стояли на бывших дорогах. Некоторые все еще поблескивали стеклами и зеркалами заднего вида.
- "Сбербанк" - С трудом прочел когда-то зеленую надпись на уцелевшей стене Клим. - Надо же, какие окна огромные. И смотри, стекло уцелело! Интересно, почему его не вытащили?
- Скорее всего, не рискнули подходить к стене. - Пожал я плечами, вскидывая винтовку и попытавшись взять на мушку собаковолка, мелькнувшего в дальнем переулке. - Не успел, блин. Кто-то их основательно шуганул, причем недавно. Похоже, как раз наши спасаемые. Сень, вы скоро?
На лапы Рафалю обували специальные ботиночки из плотной кожи. Правильно, тут стекол, всякой ржавой дряни - немеряно. Еще располосует лапы псина.
- Все, пошли. - Рафаль снова натянул корду, уверенно взяв след. Роскошный пес, прямо скажем.
- Осторожнее, тут борщевика заросли. Обгорим на солнце потом, не дай бог! - Старший вытащил из-за спины лопату. Нормальную такую БСЛ, с чуть укороченным череном. Снял с нее чехол и принялся аккуратно подрубать высоченные растения.
Около четырех часов мы шли по городу. С каждым шагом мне эта ситуевина все больше не нравилась, если мы не успеем найти своих клиентов через час - другой, то придется ночевать в городе.
Сержант уже давно хмурил брови, Клим судорожно стискивал свою винтовку, смахивая пот со лба. Город здорово давил, заставляя нервничать. И веселый птичий щебет не помогал, над руинами ощутимо висела аура смерти.
Рафаль свернул с одного из древних проспектов, вглубь разрушенного квартала многоэтажек. Под ногами хрустел крупный бетонный щебень, порой приходилось перебираться через здоровенные глыбы с торчащими во все стороны ржавыми прутьями арматуры.
- Так, стоим. - Скомандовал старший, открывая планшетку. Сергеич вытащил карту города, прикинул, куда мы идем. - Хреново, в этом районе вообще никаких работ не проводилось. Но есть старая церковь, похоже, там схоронилась эта Шушкина. Идем, аккуратно и неторопливо.
- Глянь. "Мерседес"! - Я ткнул пальцем в насквозь проржавевшую когда-то роскошную машину. От всего былого великолепия осталась только звезда на капоте. - Интересно, а почему никто на этой стоянке не пошерудил? Ты погляди. Сколько тачек уцелело, сюда же ни один кирпич не долетел.
- Выводить тяжело машины хоть и дорогие, но тогда на хер не нужны были. - Сержант поглядел на старую стоянку богатых машин. Сквозь толстый слой асфальта пробились кусты и деревья, приподняв и подвинув лимузины и дорогие вездеходы. - Тогда не до жиру было, а потом поздно стало. Хотя, можно было бы поглядеть, что там в салонах есть. Мало ли что богатеи в машинах оставляли.
- Не до того, - Отрицательно покачал головой старший. - Хотя. Гляди, точно в церковь прет. Давайте, вскроем пару машин, раз уж через стоянку идем. Только чтобы стекла закрыты были. Вон, гляди, как раз в рядок стоят. Сень, давай поводок, и поработай монтажкой. Вась, ты топориком кусты посрубай вокруг.
- Хорошо, Мартын Сергеевич. - Я, вслед за Сенькой сбросил рюкзак на асфальт, и начал обрубать ветки, мешающие подобраться к машинам.
Мародерка нас увлекла было, мы распотрошили пяток машин.
- Глянь, что, - Присвистнув, Клим вытащил из оперативной пластиковой кобуры пистолет. - А, ерунда, резинострел. Только на сувенир. Блин, богатеи же, неужели у них ничего стоящего не было, кроме этого?
И молодой урядник кивнул на небольшую кучу хабара около наших рюкзаков. Десяток бутылок старого коньяка и водки, пара блоков сигар в пластике (кому они нужны, понятия не имею), три кейса с инструментами, монтажки - и, в принципе, больше ничего хорошего.
- Ты немного не прав, Клим. - Я вытащил из окаменевшей барсетки, добротно сделанной из какой-то кожи, пачку древних долларов, и плотную банковскую упаковку пятитысячных рублевых купюр, несколько пластиковых карт. - тогда этого было достаточно, в большинстве случаев.
- Ага, а на тебя волк нападет или бандит, ты ему деньги совать будешь. - вскинулся молодой урядник. - Вась, ты же сам в прошлом году с отрядом ходил, банду гонял. Знаешь ведь, они как ласки, дуреют от крови, и режут всех подряд.
- Наверное, тогда была другая жизнь? - Пожал я плечами, подбрасывая старые деньги в воздух. Красные и зеленоватые бумажки закружились, гонимые ветром, как опавшие листья.
- Дело не в этом. - Самый спокойный, умудряющийся казаться незаметным, третий из спасателей, Роберт, взвесил большой кейс с инструментом. Покачал головой. - мы не сможем ничего взять из этого. Судя по всему, девушку придется выносить, если она еще жива. А это все весит больше полуцентнера. Так что придется оставить все здесь.
- Возьмите пару бутылок водки или коньяка. - Старший поглядел на наручные часы. - И Пошли. Итак двадцать минут здесь потеряли.
Рафаль глухо зарычал и сделал стойку, обтянув поводок.
- Глядите, лоси! - Сеня показал на старый перекресток. Точно, лосиха и пара подросших телят вышли на свободное от деревьев и завалов место. Рудольф громко и звонко свистнул, хлопнул в ладоши, но звери просто внимательно поглядели на него, и сторожко, но неторопливо зашли в кленовый лесок.
- Так, потопали. Сеня, веди. - Сергеич пошел следом за собаководом. За ним пошел Рудольф, со вздохом накинувший на плечи рюкзак, со складными носилками поверх. А за ним в цепочку остальные. Завершил шествие я. В голове и хвосте колонны в старом городе всегда должны быть некроманты.
- Точно, церковь. И гляди, часть уцелела. - мы вышли на площадь, которые раньше назывались соборными. - И дымком тянет. Похоже, дошли?
- Так. Сень, Василий, я убивцев не чую. Как вы? - Старший снял с себя рюкзак, и перекинул на грудь укороченную винтовку. - особо ты, Вась?
- Глушит город все, Мартын Сергеевич, почти ничего не чую. - Покачал головой Семен.
- Там кто-то недавно умер. - Я кивнул на здание на противоположном конце площади. - В соборе ничего, кроме света. Есть кто-то живой, один. Убивал. Но в бою. И давно уже.
Ну да, мы, некроманты, не только смерть чуем. Нет, живых тоже, если хорошо постараемся.
- Нет. Вась, зря ты в инквизицию не идешь. - Покачал головой Сергеич. - Катался бы как сыр в масле.
- Они вкалывают как волы, Мартын Сергеевич, от одного неупокоя к следующему. Некогда им кататься. Да и дисциплинка у них, не погуляешь, не поблядуешь. Нет уж, благодарю покорно. - Снова отказался я, усмехнувшись про себя. Инквизиция, инквизиция. Ну, сватали меня в эту контору, больше напоминающую сейчас джедайский орден из старой фантастики. Мол, они несут спокойствие и мир на планету. И спрашивается - для чего?
Сейчас на всей Земле живет народу всего ничего, по меркам прошлых времен. Мильенов сто пятьдесят - двести в Евразии, примерно столько же в остальном мире. В Африке, в большей части Латинской Америки народ фактически вернулся к племенной жизни, живет как в каменном веке. Только в некоторых местах сохранили знания, и очаги цивилизации.
То есть места на планете - живи и радуйся. Так нет, инквизиторы лезут к старым поселениям, уничтожают неупокоев, разгоняя их порой на сотни верст. Но при этом они на самом деле, готовы в любой момент рвануть на зов о помощи, и даже нелюдь умеют судить честно.
- Ладно. Клим, разверни рацию, отстучи, что прибыли на место, приступаем к спасательной операции. Семен, Рудольф, готовьтесь. Сержант, ты с Василием на всякий случай бдите здесь, договорились?
Спасатели поскидывали с себя все лишнее, оставив по пистолету, мотку плотной веревки и еще кой - какие спасательные вещицы на специальном жилете - разгрузке. И аккуратно, бесшумно вошли под своды старой церкви. Даже Рафаль, казалось, вел отряд на цыпочках.
Вскоре из дверного проема храма вышел Сенька, и позвал нас за собой.
Пройдя пыльный притвор, я увидел в среднем храме ту, ради которой мы сюда и притопали. Чуть подальше сидел, рычал и скалил зубы знакомый кобель, привязанный к какому-то возвышению. Похоже, она псину к алтарю привязала. Рафаль стоял промежду овчаром и людьми, страхуя.
Худощавая черноволосая женщина лежала на каких-то, когда-то блестящих вещах, около кострища, в котором, судя по всему, сжигались куски старой мебели храма. Сказать, сколько ей лет, было очень затруднительно, лицо нашей клиентки было покрыто грязью и копотью, то же самое было с ее одеждой.
Сейчас Сергеич осматривал ее ногу, срезав самодельную повязку и распоров штанину. Неподалеку валялся ботинок, тоже располосованный старым спасателем. Рудольф придерживал руки женщины, обняв ее сзади.
Моя аптечка валялась открытая неподалеку, и, судя по всему, пригодилась. Нет, не пистолет, дирринджер валялся в аптечке, а вот вскрытая упаковка антибиотиков, и пустая обертка от пеммикана, показали что я угадал.
- Как она? - первым делом спросил сержант, подойдя к спасателям и спасаемой.
- Не очень хорошо, скорее, плохо. Закрытый перелом, судя по всему - воспаление. - Сергеич закончил осмотр, и сейчас делал женщине в бедро подряд несколько уколов. - Наложу шину, и вызовем "кукурузника". Нужна операция, и срочно. Попала ты на деньгу, барышня.
- Ничего, расплачусь. - Женщина на какое-то время расслабилась, обмякнув в руках Рудольфа. - Там, напротив площади - банк. Мы в нем взяли около пуда в монетах и слитках, золото и серебро, пара брусочков платины. На выходе Константин провалился сквозь прогнивший пол, началось обрушение. Вячеслав топал под упавшую плиту, я вышвырнула рюкзачок с добычей в окно, и едва успела, сама выпрыгнула. При этом сломала ногу. Долго ждала и кричала, но парней не было видно и слышно. При помощи Альфреда перебралась через площадь сюда, в церковь, и отправила пса за помощью. Он вернулся, принес записку и посылку. Спасибо тому, кто ее послал, и сообщил вам.
- Вон, Василия благодари. - Кивнул на меня старший, накладывая шину на ногу застонавшей и до крови прикусившей губу скорее девушке. Или молодой женщине, сейчас я уже мог определить, что она вряд ли за тридцатник перешагнула. - Клим, разворачивай рацию, вызывай "летающего дохтура". Биплан на площади сядет спокойно, там чистого места хватает. Остальные - готовьте костры, надо посадку разметить. Сеня, садись к Алене, я пошел руководить. А то наворочают, архаровцы.