Сразу откуда‑то появился Шепа и принялся бормотать перед каждым какую‑то молитву, в которой даже Рогозину было понятно одно слово из трех. "Ежи, паки, азы" - все эти архаизмы здорово запутывали смысл произносимых православным шаманом слов, его беззубый шамкающий рот скрадывал половину изреченного, и Виктор уже через минуту перестал его слушать, сосредоточившись на желании задрать ноги повыше, снять усталость с колен и стоп.
В какой‑то момент он совсем перестал слышать скороговорку Шепелявого и, кажется, успел уснуть.
- Эй, Вить, - вдруг потрясли его за плечо, - а ты все это видел?
- Что, а? - Рогозин потряс головой, с трудом включаясь в действительность. - Что?
- Юрий Иванович нам рассказывает, что видел в нашем лагере Кима Стальевича во главе десятка монстров? - терпеливо повторил вопрос капитан - Семен.
- Кто такой Юрий Иванович? - Рогозин знать не знал никакого Юрия Ивановича.
- Юрий Иванович Мясопятов.
- А? - Рогозин такую фамилию слышал впервые.
- Юрик, епта! - не выдержал Семен.
- А! Вон что! И что? Савельев с монстрами?
- Ну?
- Да, так все и есть. Только не десяток, а два десятка. Еще одного мы прикончили по дороге. Только раньше он Петром - рыбаком был. А двое где‑то по лесу бродят. Еще Железнобокого видел, четырехруких… много всего. А нет, не Железнобокого, а Железноногого.
- Как вы убили… - Семен почему‑то не нашел слова и выжидательно уставился на Рогозина.
- Петра?
Виктор окончательно проснулся, огляделся вокруг. Отметил, что почти все население пещеры сидит в центральной ее части вокруг костра, что‑то лопают. Рядом был обычный актив: Семен, Борисов, чуть в стороне, имея непричастный вид - Шепа. Юрика не видно.
- Да.
- Трудно. У него же регенерация.
- Рассказывай.
- Ну, я высунулся, стал орать на него. Нет, сначала дождались пока он окажется один. Потом только я высунулся. Ну он бросился на меня. Завалил. Твою мать, Семен! Я даже вспоминать этого не хочу!
- Нужно, Витя. Пойми нас тоже. Либо мы вам верим и идем воевать, либо не верим и потихоньку все подыхаем здесь от голода. Понимаешь?
- Чаю дайте, - буркнул Рогозин. - Расскажу, конечно.
Два часа, сменяя сладкий чай на чай без сахара, его мурыжили, выспрашивая все - все - все, и Рогозин напрягался, пытаясь вспомнить даже то, чего сам не видел.
Ему уже показалось, что прошла вся ночь, когда вдруг вопросы кончились, капитан - Семен по - доброму похлопал его по плечу, подсказал:
- Иди к Ларисе, она для тебя порцию еды оставила.
И только после напоминания Виктор почувствовал, что очень голоден, голоден страшно и готов сожрать даже сырую ящерицу в ее собственной коже.
А потом, после весьма скудного ужина, наступило время полнейшей релаксации, но даже во сне Рогозин не выпустил из рук своего карамультука.
Потом, в пещерном сумраке, перед тем как Виктор окончательно уснул, к нему подошли несколько человек - прежних коллег из геологической партии и несколько "рыбаков", включая зубоскального Гешу, - жали руку, благодарили и обещали много - много - много всего: быть братьями, никогда не забыть, отблагодарить…
Утром всех разбудило не солнце - как это сложилось за последние дни, а настойчивые вопли капитана - Семена, оравшего, что после завтрака требуется решить какой‑то глобальный вопрос.
- Здравствуй очень, Витька, - поприветствовал Рогозина якут и, почесывая бок, спросил: - Тебя тоже мучили?
- Ну так… немного.
- А из меня все жилы вытянули, - пожаловался Юрик. - То они чего‑то не поняли, то я что‑то не так сказал. Надоели. Для них же стараешься, а они…
- Говноеды, - согласно кивнул Рогозин.
- Вот ты меня, Витька, понимаешь. А они…
Рогозин представил себе допрос Юрика. Якута спрашивают о вещах сугубо материальных, а он лопочет о потустороннем, от него требуют цифр и фактов, а он сыплет легендами, ощущениями и домыслами. Рогозин как‑то в Питере пытался разговаривать с одним известным художником и, хотя говорили вроде бы на одном языке, понять друг друга не смогли - настолько многогранен и гибок оказался русский язык. На допросе Юрика должно было наблюдаться что‑то похожее.
- Козлы, - вздохнул Рогозин. - Какие планы?
- Семен обещал утром все сделать правильно. Думаю, соберет людей и что‑то объявит. Не знаю пока.
Через час, после скудного завтрака и длинной, заунывной и малопонятной проповеди Шепелявого, Семен действительно собрал всех на большое вече.
- Благодаря двум нашим… разведчикам, - капитан быстро перешел к сути дела, - мы сегодня знаем гораздо больше, чем вчера. У нас есть оружие, боеприпасы, немного продуктов. Мы знаем, что монстров можно убивать. По крайней мере, некоторых. Мы по - прежнему не знаем, откуда и зачем они появились, но, думаю, ни у кого нет сомнений, что вторжение это совсем недружественное. Весь вечер вчера мы решали, как нам быть дальше…
Продолжить мысль ему не дали. Стоявший у самого выхода из пещеры шестипалый Санек выкрикнул:
- Вертушка!
Все побежали к нему, Санек показал направление, с которого донесся звук, но теперь ничего не было слышно из‑за общего сопения и вошкотни.
- Тихо! - заорал Борисов, - Заткнитесь все!
Сразу стало тише и в наступившем безмолвии послышался отчетливый, но очень далекий дробный стук мотора винтокрылой машины.
- Сегодня десятое? - вслух спросил Геша. - Кажется, это за нами.
И сразу все загомонили, заволновались:
- Нужно знак подать!
- Пусть она нас всех заберет!
- Жамолчите, шучьи дети!
- Валить нужно!
- Мамочки, заберите, заберите нас отсюда!
- Тихо все! - это поставленным голосом рявкнул Семен. - Юрик, Витя, вы отдохнули? Сгонять на берег сможете?
- Далеко, командир, - покачал головой якут. - Не знаю, однако, не успеем.
- Они всяко останутся возле лагеря и будут искать клиентов, часа два у вас есть.
- Ну не знаю, - протянул Юрик.
По всему видно было, что никуда идти ему не хочется.
- Я с вами пойду, - подвел итог уговорам Семен. - Надо, Юра, надо! Если они нас отсюда смогут вытащить…
- Нет, не смогут, - покачал головой Юрик. - Там рядом абаасы, чучуны, юэры и Савельев, они доберутся до вертолета раньше нас.
- Вот это еще бабушка надвое сказала, - усмехнулся капитан, закидывая на плечо двустволку и проверяя магазин присвоенного СПС. - Пошли?
- И я с вами, - спохватился Геша. - А то мало ли…
И хотя ему самому казалось, что навязался он вполне непринужденно, всем стало ясно, что здоровяк боится - как бы самозваная тройка разведчиков не улетела на подвернувшемся вертолете.
- Хорошо, - нехотя согласился Семен, почему‑то решивший, что это он возглавит вылазку. - Бери "Байкал" и погнали!
Через пять минут четверка уже бежала по освоенному Рогозиным и Юриком маршруту.
На спине Рогозина покачивался карамультук, нагрудные карманы энцефалитки топорщились набитыми патронами, он был полностью уверен в себе и, следуя за проворным Юриком, рисовал в воображении новые победы над вторгнувшимися абаасами.
Вскоре они добрались до поляны, где произошло памятное сражение с перевоплотившимся. Обезглавленный труп все так же валялся, широко в стороны раскинув когтистые лапы. Головы нигде видно не было и Рогозин вспомнил, как запулил ее куда‑то в кусты.
- Знатно вы его разделали, - поцокал языком Геша. - Признаться, думал, что подвираете.
Юрик презрительно поджал губы, и Рогозин решил тоже промолчать.
- Видишь, якутская твоя морда, - пнул черный труп в бок Геша, - выходит, можно эту нечисть мочить!
Рогозину показалось забавным, что человек отсидевшийся в пещере, поучает того, кто самолично снес монстру башку. Виктор беззвучно засмеялся.
- Ничего смешного, - насупился Геша. - Если бы мы это раньше знали, глядишь, ваша повариха и живой бы была. И Наташка.
- Хорош рефлексить, - распорядился капитан. - Торопиться нужно.
Теперь их путь пролегал по незнакомым Рогозину местам: вчера они с Юриком сделали большой крюк, а ныне времени было в обрез, стоило поторопиться, и якут повел команду напрямик. Скорость передвижения сильно упала. Капитан нервничал, Геша открыто бесился, норовя забежать вперед проводника, но Юрика, казалось, не пронимало ничто. Сохраняя постоянную скорость движения, он словно и не замечал желания спутников оказаться на месте быстрее. Рогозин уже привык к роли второго номера и тоже не стремился оказаться впереди паровоза.
- Смотрю я на всю эту долбаную красоту, - останавливаясь и пришлепывая к пухлой щеке целый рой мошек, а затем стряхивая их раздавленные тельца с ладони, вдруг сказал Геша, - и думаю себе: не в ту сторону Ермак Тимофеич поперся! Вот что ему стоило от Дона не направо, а налево пойти? Какая разница - где от стрельцов царя прятаться? Не понимаю, какой черт дернул его на восток шкандыбать? Зачем он сюда рванул? С его энтузиазмом и удачей, да с перепою он пол - Европы захватил бы - не заметил. Там и дороги и города, и какая - никакая культура уже была - все не через дебри пробираться, где и тропинок‑то нету. Сейчас бы мирно сидели на берегу какого‑нибудь альпийского озерца или там в Тоскане на морском берегу, попивали итальянское вино и заедали бы его тюрингскими штруделями. Лепота! Вместо этого кормим гнус и шхеримся от всякой нечисти! Ну разве есть в жизни место справедливости?
Семен с интересом выслушал версию "правильного развития истории" от Геши, пару раз даже улыбнулся:
- Чего ж сам‑то ты сюда поехал? Мотал бы в свою Тоскану, денег‑то поди хватает?
- Да я бы с радостью, - развел руками Геша, - но человек‑то я подневольный. Начальство решило, что на рыбалке ему почему‑то лучше будет, а мне нужно всегда рядом быть, а то из обоймы выпаду. Где теперь то начальство? Скачет где‑то по лесу, аки лютый зверь. Эх, Петя - Петя… И вот еще не понимаю - чего мы полдня плетемся? Здесь же реального ходу - минут на сорок.
- Юрик эти места знает, ему и карты в руки. Я ему верю.
- Нету же никого! - не выдержал Геша. - Они все, наверное, к вертушке побежали наперехват! Давай быстрее!
- Это абаасы, - невозмутимый Юрик ни на шаг не ускорился. - Никто, кроме Улу не знает, куда и зачем они ушли.
- Покажи мне направление, придурок, - останавливаясь, недобро попросил Геша. - Бегом нам нужно, а не ползти как черепахам!
- Иди туда, - показал Юрик рукой.
- Отставить! - тотчас скомандовал Семен. - Разделяться не станем. А ты, Юр, и в самом деле, ускорился бы как‑нибудь? Уйдет ведь вертушка. Без нас уйдет. Или твои абаасы до летунов доберутся - тоже мало хорошего.
- Иди туда, - повторил и ему маленький якут.
Капитан посмотрел на Рогозина, ища поддержки, но тот, тысячу раз убедившийся, что Юрик, несмотря на серьезные мистические загоны, свое дело знает получше многих, только пожал плечами:
- Я пока еще жив.
Геша раздраженно засопел, а капитан распорядился:
- Геша, в арьергарде пойдешь.
Непонятно почему, но своенравный "рыбак" подчинился.
Еще метров через двести Юрик вдруг замер, присел перед невысоким кустом и сорвал с него узенький лист, который осмотрел со всех сторон, понюхал и даже лизнул.
- Что там? - сразу возле проводника оказался капитан.
- Кто‑то из черных рядом, - ответил Юрик.
- Откуда знаешь?
- Иччи шепнул, - Юрик показал повязку на запястье.
Рогозин и в самом деле в тот же миг ощутил, что вроде бы как и на его руке похожая повязка стянулась потуже.
- А листок? - спросил Семен свистящим шепотом. - Что с листком?
- Хороший листок, - кивнул Юрик. - Спелый. Высушить, в чай добавить - вкусно будет.
Семен задумчиво посмотрел на Юрика, закатил глаза под лоб и тяжело вздохнул.
- Где черные?
- Здесь, - ответил якут и повернулся к Рогозину: - Готовь карамультук, Витька, защищать меня будешь.
Рогозин взял свою утятницу в руки, ноги расставил как учил Юрик и приготовился сразить любого монстра, рискнувшего появиться в пределах тридцати метров.
- Один справа, - донеслось от Юрика и Рогозин тотчас повернулся в указанную сторону.
Между деревьев мелькнула быстрая тень, а за спиной послышался тоскливый вой.
- Второй сзади, - сориентировал Юрик. - Капитан и ты, человекообразный бегемот, готовьтесь одновременно в него выстрелить. И я тоже. Витька один справится. Если попадет. А если не справится, то пока его есть будут, нам нужно будет со второй тварью покончить. Приготовьтесь…
У Рогозина меж лопаток пробежала волна раздражающего холодка, но ответить, да даже подумать толком об уготованной ему Юриком роли он не успел - прямо перед ним, в каких‑то пятнадцати шагах показалась ужасная морда существа. Виктор нажал на кнопку предохранителя перед пусковой скобой и повел стволом вслед за пришельцем.
За прошедшие сутки монстр порядком изменился: его голова практически потеряла схожесть с человеческой; уши заострились, челюсти стали массивнее и сильно вытянулись вперед; зубы в раскрытой пасти на манер акульих выстроились в три ряда; на верхних конечностях появились здоровенные когти - по три пятнадцатисантиметровых кератиновых кинжала на каждой. Больше ничего разглядеть Рогозин не успел, потому что оскаленная пасть в два счета приблизилась и палец, кажется, сам нажал на спуск.
Еще непривычно, но уже ожидаемо громко бабахнуло, лишая на время слуха, пространство перед Рогозиным заволокло пороховым дымом, в нос шибануло кислятиной выгоревшего пороха, но сквозь дымку не было уже видно никакого монстра. Рогозин чихнул, посмотрел под ноги и отшатнулся - к нему тянулись когти правой лапы чудовища.
Торс твари был разрублен выстрелом практически пополам, левая верхняя лапа оторвана по локоть, из выбитого глаза на землю толчками выплескивалась темно - бурая густая жидкость, но упрямый убийца все еще норовил ухватить противника за лодыжку.
Виктор отступил на шаг, прицелился в голову и вновь выстрелил, превращая башку монстра в размазанное по земле пятно.
Сплюнув в сторону истерзанных дробью останков, Рогозин повернулся.
В ушах звенело, он не слышал вообще ничего - ни выстрелов, ни криков. А за спиной тем временем шло еще одно сражение.
Геша валялся под деревом, сжимая обеими руками располосованный когтями бок, рядом с ним валялся его "Байкал", сломанный, кажется, пополам, Семен, сидя на заднице, патрон за патроном разряжал СПС в тело извивавшегося на земле существа - близнеца только что убитого Виктором. Маленький якут сноровисто перезаряжал свое ружье. Все побоище было затянуто дымом.
У Рогозина оставался в магазине еще один патрон и, долго не рассуждая, он кинулся в самую гущу сражения, одним выстрелом завершив его: башка второго чудовища превратилась в удобрение для деревьев.
Все было кончено, но в пистолете Семена оставались еще несколько патронов и пока все пули не оказались в теле уже мертвого противника, капитан не мог успокоиться.
Рогозин опустился на землю рядом с Гешей, отвел его дрожащие руки в сторону, разорвал куртку и посмотрел на длинную кровоточащую царапину.
- Что здесь? - послышался над головой голос Юрика.
- Если яда не было, то, наверное, выживет, - ответил Виктор, хотя понятия не имел о тяжести ранения спутника. - Вдохни глубоко?
Геша, часто дышащий, покрытый испариной и весь какой‑то жалкий, кажется, еще не пришел в себя. Широко раскрытыми глазами он смотрел на Рогозина и не понимал ни единого слова.
- Шок, - прокомментировал Юрик.
- Дай‑ка, - на колени перед Гешей опустился капитан.
Он ощупал тело здоровяка, вызвав пару болезненных "охов".
- Пара ребер сломаны. Жить будет, - подтвердил капитан диагноз Рогозина. - Эй! - Он шлепнул Гешу по щеке раскрытой ладонью. - Ну‑ка в себя приходи…
Детина что‑то промычал невразумительное и попытался открыть опухший глаз.
- Когда ты в первый раз выстрелил, - произнес Юрик, объясняя Рогозину ситуацию. - Этот бегемот оглянулся. А здесь этот черный из‑за дерева на нас и кинулся. Мы с капитаном в стороны подались, а абаас как раз башкой в Гешу врубился. Ружье гешино - пополам, сам он кубарем покатился. Мы с Семеном стрелять стали, ногу черному отстрелили, потом руку. Так он оставшейся лапой капитана по сапогу так полоснул! Только брызги в стороны! Надо его ногу осмотреть тоже. Ну вот. Семен - хлоп на пятую точку и давай садить в этого из пистолета, перезарядиться уже не успевал. А здесь и ты подоспел. Без карамультука нам бы туго пришлось. Сдохли бы здесь.
Рогозин уже и сам успел оценить полезность оружия и теперь набивал его патронами, добытыми из карманов - на всякий случай.
- Артиллерист, мля, - криво ухмыльнулся капитан, отстраняясь от пришедшего в себя Геши. - Вовремя, ты подоспел, здесь Юрик прав. Твой‑то как?
Рогозин оглянулся через плечо: отвратительный труп без своей уродливой головы все так же валялся на месте и никуда уходить вроде бы не собирался.
- Вон валяется, - показал стволом спасшего всем жизнь ружья. - Ногу показывай… те.
Рогозин за две недели так и не успел перейти к панибратскому "тыканью" - сказывалось воспитание. Только лишь Моня и Юрик удостоились подобной близости. Но Моня сгинул в лесу.
На сапоге капитана действительно чернел длиннющий порез с влажными от крови краями - во всю голень. Рана даже издалека казалась куда серьезнее гешиной царапины. Семен вынул нож, единым умелым движением до конца разрезал сапог и попросил Рогозина:
- Что‑то хреново мне, Вить. Стяни‑ка, нога распухла, сам не слезет.
Виктор ухватился обеими руками за подошву, потянул на себя, что‑то противно и протяжно чавкнуло - словно кто‑то тяжелый и медленный наступил в грязь, капитан прорычал невразумительное "богадушуматьтвою!" и остался бос на одну ногу. Из искромсанного сапога на землю вылился почти стакан крови, быстро впитавшейся в почву. Секунд пять капитан тяжело дышал, потом скомандовал:
- Юрик, посмотри, что там?
- О - о-о, - вырвалось у Геши, тоже сунувшего свой любопытный, похожий на картофелину нос к капитанской ноге. - Тебе кирдык, майор.
- Юрик? - еще раз настойчивее попросил Семен, не особенно обращая внимания на мрачное пророчество.
- А чего - Юрик, Сема? - спокойно раскуривая сигарету, переспросил тот. - В больницу тебе, паря, нужно, к доктору. А иначе… Болит?
- Не - а, - покачал головой капитан. - Зудит, тянет, чешется… Но нет, не болит.
Он бледнел на глазах. Дыхание становилось прерывистым и нерегулярным. Зрачки расширились - будто наступила темнота, хотя солнце еще даже к зениту не подобралось, а на лбу выступила крупная испарина.
Юрик пощупал пульс, заглянул зачем‑то капитану в рот, провел двумя пальцами по длинной ране с начинающими синеть краями.
- Плохо, паря. Совсем плохо. Если через пару часов ты не будешь в больнице, у тебя разовьется некроз, потом гангрена. А к вечеру ты умрешь. Этот черномордый успел зацепить твой кут. Одна часть тебя еще здесь, другую он утащил за собой в мир духов. У - ффф, - Юрик шумно выпустил струю дыма вертикально вверх. - Кут можно поправить, если вылечить тело, но нужны хорошие лекарства и специалист, который знает, как ими пользоваться. Или можно отрезать часть твоего пропавшего кута от тебя, но нужен сильный шаман, который пойдет в мир духов и сможет это сделать.