Она скатилась с постели, протянула мне руку и, когда я взяла ее, дернула с такой силой, что вода подо мной заходила ходуном. Какая-то часть меня хотела, чтобы, приняв вертикальное положение, я почувствовала головокружение; однако рези в мочевом пузыре и головокружение были несовместимы.
- Покажи, где тут туалет, - проворчала я.
Он обнаружился в задней комнате - прозрачная стеклянная чаша с сиденьем соответствующей формы. Весло вошла в комнату вместе со мной и, похоже, уходить не собиралась… хотя о каком уединении может идти речь, со стеклянными-то стенами? Я села и занялась своим делом; Весло сморщила нос:
- Она у тебя желтая, Фестина.
- А у тебя, надо полагать, прозрачная? - спросила я, но тут же сама ответила: - Конечно… иначе я видела бы, как твой мочевой пузырь плавает внутри тела. У тебя, видимо, просто чертовский метаболизм.
- У меня такой метаболизм, как надо, - фыркнула она. - Ты закончила?
Я встала, спрашивая себя, вела ли она те же самые разговоры с Джелкой, когда ему требовалось заглянуть в эту комнату. Хотя… какая разница?
ТРИ ДНЯ
Когда мы привели себя в порядок, Весло вызвалась заказать синтезатору еду.
- Уж и не знаю, может, я слишком больна, чтобы есть, - сказала я, прекрасно понимая, что это ложь.
Я была не больна - просто потерпела крушение - в душевном, умственном, да и физическом смыслах.
И такое состояние длилось три дня.
Почему это обрушилось на меня именно в тот момент, когда Весло пошла за едой? Почему не раньше или позднее? Полагаю, дело в том, что со времени высадки на Мелаквине я впервые оказалась одна, причем без необходимости что-либо делать: некому помогать, некого хоронить… ни приказов, ни поручений, ни жесткого расписания. Впервые за много лет мое будущее не было предопределено кем-то другим, и разум не был загружен выполнением непосредственных обязанностей. Я чувствовала странную пустоту внутри и испытывала не облегчение из-за того, что сброшена ноша, но пугающее ощущение, будто какая-то часть меня незаметно оторвалась и безвозвратно утеряна.
Одна, одна, одна! В лишенном красок городке, обитатели которого все равно что мертвы, если не считать единственной женщины, непосредственной, словно дитя, и неспособной понять ни моего безобразия, ни моей ограниченности, ни моей боли…
Три дня миновали. Я не могла бы описать их, хотя сказать, что я ничего не помню, значило бы погрешить против истины. Я не в состоянии перечислить, что делала, но в глубине души сохранился каждый час, пронизанный горечью, злостью или сожалением.
Время от времени я сознательно возвращаюсь к тем дням - чтобы убедиться, что ничего не забыла. А иногда воспоминания всплывают сами; я вдруг обнаруживаю, что бормочу "Мне очень жаль!" в тишине пустой комнаты.
Незабываемый привкус горечи.
Весло на свой лад заботилась обо мне - то предпринимала попытки успокоить, то теряла терпение оттого, что я никак не "перестану быть такой глупой". Иногда она в ярости убегала, обзывая меня "проклятым глупым разведчиком, ужасно, ужасно скучным". Однако потом возвращалась, обнимала меня, пыталась найти слова, которые помогли бы мне вернуться в настоящее. Кормила меня; напоминала, что нужно умыться; спала рядом со мной, когда я без сил падала на постель.
Когда на четвертый день я проснулась… не скажу, что кризис миновал, и мне стало лучше, потому что тогда я выглядела бы сильнее, чем была на самом деле. Я чувствовала себя хрупкой, как яичная скорлупа; но какая-то крошечная часть меня уже устремилась в будущее.
Когда Весло проснулась, я снова смотрела запись Чи и Сил, и на этот раз меня интересовала только карта.
ГЕОГРАФИЯ
Еще находясь на "Палисандре", я видела, что нижняя половина континента представляет собой широкую степную равнину, с юга ограниченную горной цепью, а с севера - тремя расположенными друг за другом озерами, протянувшимися в глубь материка. Чем больше я вспоминала картинку из космоса, тем больше оно напоминало мне Северную Америку Старой Земли: Великие озера в центре континента, леса к северу от них и травянистая равнина к югу. Параллель не была совсем уж точной и все же поражала воображение - будто кто-то наложил земные реалии на тектоническую плиту другой планеты.
Если рассуждать с позиции Земли, я находилась недалеко от южного побережья самого южного из Великих озер - озера Эри, - а город, о котором рассказывали Чи и Сил, лежал в нескольких сотнях километров к югу, где-то в горах вдоль побережья "Карибского" моря.
Путь отсюда туда выглядел подозрительно легким. Регион непосредственно к югу от озера зарос лесом (вряд ли Весло успела всерьез разредить его); однако через несколько дней я выйду на открытую, заросшую травой равнину, и оставшийся путь больше всего будет напоминать прогулку.
Без сомнения, будут и трудности - придется пересекать реки, избегать встреч с дикими животными… да и зима могла наступить уже через несколько недель. Однако к тому времени я буду уже существенно ближе к экватору, и если погода на Мелаквине тоже мало отличается от земной, мне, возможно, даже не удастся увидеть снега.
Когда передача закончилась, я со слов Сил занесла в блокнот подробное описание того, как найти вход в подземный город. Позже я снова просмотрю передачу, а пока выберу лучший из оставленных Джелкой пищевых синтезаторов и сложу остальное снаряжение. Еще раз прокручивая запись, я проверю, не упустила ли каких-нибудь деталей.
И через час буду готова к походу на юг… если не считать одной маленькой детали.
- Ты пишешь, Фестина, - сказала Весло. - Значит ли это, что ты снова в своем уме?
ПОСМОТРЕТЬ МИР
- Пока ты была не в своем уме, - продолжала она, - с тобой было ужасно скучно, Фестина. Я даже начала подумывать, не лечь ли мне с остальными предками и не уснуть ли навеки.
- Рада, что ты не сделала этого. На три четверти я все еще не в своем уме, но, по крайней мере, больше себя не оплакиваю. Как ты?
- У меня не бывает подобных трудностей, - ответила Весло. - Разве что проклятые разведчики могут заставить меня грустить или скучать.
- Повезло тебе, - пробормотала я. Она посмотрела на меня с видом оскорбленного достоинства. Я вздохнула. - Ладно. Давай обсудим кое-какие важные проблемы. Ты не хотела бы посмотреть мир?
- Я и сейчас вижу мир, Фестина. Он ведь не невидимый.
- Посмотреть другую часть мира. Как далеко ты уходила от дома?
Она опустила взгляд.
- Как далеко, как далеко… Когда другие разведчики ушли с моей сестрой, некоторое время я была… не в своем уме, вроде как ты. Позже я попыталась отправиться следом за ними; наверно, тогда я все еще была не в своем уме. Я много дней шла тем же путем, что и они, и в конце концов вышла к широкой, глубокой реке. Пересечь ее было мне не под силу, но я попыталась. И едва не утонула, как тогда, в озере. Ужасно неприятно. Счастье, что в реке было сильное течение - оно несло меня, пока не выбросило на берег. На тот же самый берег, с которого я пыталась пересечь реку. Я подумала - может, повторить попытку? Но у меня не хватило мужества.
Она вскинула взгляд, как бы желая проверить, не насмехаюсь ли я над ее трусостью.
- Это было мудрое решение, - заверила я ее.
- Я не чувствовала себя мудрой, а печальной и одинокой. Много дней я просидела на берегу реки, спрашивая себя, как сестра сумела пересечь ее. Мы не приспособлены, чтобы плавать. Может, разведчик Джелка дотащил ее до берега, как ты меня тогда на озере? Обхватил руками и… ну, как-то помог.
Мы замолчали, осмысливая возникшую в сознании картину.
УСЛУГИ ПРОВОДНИКА-ТУЗЕМЦА
- Ладно, - заговорила я наконец. - Значит, ты уже путешествовала. Хочешь повторить?
- Что ты имеешь в виду, Фестина?
- Я знаю, куда ушли Джелка и Уллис. И собираюсь пойти туда тоже. Мне хотелось бы, чтобы ты пошла со мной в качестве проводника.
- Мы встретимся с разведчиком Джелкой?
- И с Уллис, и с твоей сестрой. - Возможно, я была чересчур резка. - Как ее зовут?
- Еэль, - ответила Весло. - Это такая противная рыба.
- Это ее настоящее имя? - недоверчиво поинтересовалась я.
- Да, - ответила Весло и добавила совсем тихо: - Одно время я думала, что Еэль - не такая уж плохая рыба.
Я с трудом сдержала улыбку.
- Ты пойдешь со мной, Весло? Я была бы рада твоей помощи.
- Это правда? Я могу помочь разведчику?
- Несомненно. Разве ты не помогала мне все эти дни?
- Это другое, Фестина… ты была не в своем уме. Теперь ты снова разведчик и не нуждаешься в моей помощи.
Я внимательно пригляделась к ней: голова поникла, плечи ссутулились. Поколебавшись, я похлопала ее по плечу; сейчас стеклянная кожа ощущалась как прохладная.
- Другие разведчики заставляли тебя чувствовать себя бесполезной, так?
- И ты тоже, Фестина. - Женщина по-прежнему не поднимала головы. - Ты умеешь много всяких штук. Даже когда кажется, что ты говоришь глупости, мне становится страшно - вдруг это я чего-то не понимаю? Ты умеешь плавать, разводить костер; у тебя есть видящая машина. Ты знаешь названия растений и животных - ты вспоминала их, когда была не в себе. Я прожила здесь всю свою жизнь, но не смогу столько перечислить… Тебе известно о моем мире больше, чем мне. - Внезапно она вскинула взгляд и посмотрела прямо мне в лицо: - Чем я могу помочь тебе, Фестина? Ты хочешь, чтобы я развлекала тебя в постели? Разведчикам нравится это.
- Весло… - Когда я встречусь с Джелкой, ему многое придется мне объяснить! - Мне нужна твоя помощь, чтобы нести вещи. Это не слишком эффектно, зато очень важно - ты гораздо сильнее меня. И пока мы будем идти, я многому тебя научу. Кроме того, если я пойду одна, мне будет одиноко и грустно. Мне нужен товарищ, и я хочу, чтобы это была ты.
- Фестина, ты правда так думаешь? Может, тебе просто жалко бросать меня и ты говоришь: "Пойдем со мной, Весло"? Не хочу обременять тебя, Фестина. Да, одной грустно, но еще хуже с тем, кто тебя ненавидит.
- Я не ненавижу тебя и никогда не возненавижу. Послушай, Весло, если я уйду без тебя, то на протяжении долгих недель буду вынуждена оставаться наедине со своими мыслями. Мне этого не выдержать… по крайней мере сейчас. С тобой… С тобой я сумею сохранить здравый ум… Настроение, конечно, будет ни к черту, но я справлюсь. Кроме того, разведчики никогда не ходят в одиночку, если могут избежать этого. Одной путешествовать в тысячу раз опаснее, чем с напарником.
Лицо у нее просияло.
- И я буду твоим напарником? Настоящим напарником?
Я закрыла глаза, почувствовав, как сжалось сердце. "О господи, Ярун!" - подумала я. Однако он первый сказал бы мне: "Все правильно, действуй".
- Да, - ответила я. - Ты будешь моим новым напарником - если захочешь.
Она вскочила и так крепко обняла меня, что чуть не сломала ребра. Наверно, мне пришлось бы несладко, если бы у нее внезапно не возникла новая мысль.
- Теперь, когда я стала разведчиком, мне тоже придется себя обезобразить?
Я не знала, смеяться мне или плакать.
ЧАСТЬ XI ПУТЕШЕСТВИЕ
ПРЕВРАЩЕНИЕ ТРАВЫ
Возвращение на берег озера в гробу Весла оказалось приятнее, чем прошлое - ночное - путешествие. На этот раз был виден коричневато-зеленый свет, пусть приглушенный слоем воды, но все же достаточный, чтобы различить, что творится вокруг. Я лежала на животе и смотрела сквозь переднюю стенку, надеясь разглядеть рыб. Несколько раз мне это удалось - красноглазый окунь заметил нас и в ужасе умчался прочь, - но теперь я не пугалась, когда мы сталкивались с кем-нибудь, потому что ждала этого.
Судно пристало к берегу, крышка поднялась, и я принялась выгружать снаряжение: рюкзак, Тугодум, пищевой синтезатор Джелки. Последний был ужасно тяжел, и если бы мне пришлось нести эту штуковину самой, я бы проходила в день всего несколько километров, а потом падала бы в изнеможении. Весло поднимала его играючи - что ж, перестраивая себя с целью достижения прозрачности и бессмертия, ее предки, надо полагать, в качестве вознаграждения обрели и силу гориллы.
И стеклянная женщина чувствовала себя ущербной по сравнению со мной?
Спустя две минуты судно закрылось и заскользило по озеру за Веслом. Я тем временем решила проверить пищевой синтезатор. Если он не работает, мы, конечно, не откажемся от путешествия - я могла с помощью "станнера" настрелять дичи или насобирать орехов и ягод - но тогда мы будем двигаться медленнее, и не исключено, что зимние холода атакуют нас. Кроме того, я предпочитала не есть местную флору и фауну. Да, все растения и животные выглядели как на Земле, но это еще не означало, что они не ядовиты. Даже будь они точными аналогами земных, это не гарантировало бы безопасности. Что, если приготовишь на ужин кролика, а потом обнаружится, что он бешеный?
Поскольку синтезатор работал от солнечных батарей, я поставила его на солнце и загрузила в бункер траву, которую нарвала на склоне утеса. Жернова тут же зажужжали, перемалывая растения в пюре: добрый знак. Не было никакой возможности догадаться, сколько времени понадобится машине, чтобы сделать свое дело: разложить траву на аминокислоты и собрать их в съедобные шарики; может, пять минут, может, несколько часов. Так или иначе, день только разгорался, под защитой утеса было тепло и мирно. Я четыре дня носила одежду, не снимая, и теперь с удовольствием оголила верхнюю часть туловища… может, просто чтобы почувствовать на коже тепло осеннего солнца.
На протяжении нескольких минут мы были наедине - я и планета.
ОДНА
Никогда прежде я не оставалась одна… по крайней мере, так, как сейчас. Частенько я оказывалась одним из двух единственных разумных созданий на планете - вторым был, конечно, Ярун. Однако высадка на планету - это совсем другое: тогда передо мной стояла определенная цель, имелся длинный перечень исследований, которые требовалось выполнить, и космонавты на корабле слушали, как мы переговариваемся. Даже маленькой девочкой я практически не бывала одна: потенциального разведчика начинали нагружать знаниями с трех лет, плюс еще работа по хозяйству. Время от времени наша семья брала отпуск; время от времени я увиливала от занятий и пряталась в "потайных местах", о которых родителям было известно со времен их собственного детства. Но куда бы я ни пошла, меня сопровождала мысль о том, что вернуться все равно придется. Нельзя освободиться от обязанностей, просто убегая от них. В результате груз на плечах лишь возрастает.
Теперь я свободна… пусть далее это произошло насильственно. Что изменится, если я останусь на этом побережье навсегда? Джелка меня не ждет. Может, он даже не обрадуется, увидев меня: подумаешь, какая-то девчонка, которая пыталась обратить на себя внимание, таскаясь за ним в Академии.
Вот Уллис будет счастлива встретиться со мной, это точно - мы жили в одной комнате и неплохо ладили. Тем не менее я помнила, как однажды вечером она жаловалась после нескольких часов занятий: "Кому нужна зоология, Фестина? Каталогизировать животных так же бессмысленно, как собирать коллекции. Меня интересует лишь одна система классификации: то, что может убить, и то, что не может убить". Даже если Уллис встретит меня с распростертыми объятиями, у нее наверняка мелькнет мысль: "Зоолог… Ну почему не человек, обладающий полезными навыками?"
Зачем навязываться им? Может, лучше просто лежать на солнце. Со мной Весло, я могу давать ей уроки английского…
"И что потом, Фестина? Помогать Веслу очищать от деревьев поля, чтобы доказать, что вы обе "цивилизованные"? Просто от скуки развлекаться с ней в постели? Терпеть такое времяпрепровождение, пока сможешь, а потом лечь рядом с ее предками? Это будет просто еще один и отнюдь не самый лучший способ умереть: иссохнуть под воздействием радиации, которая кормит стеклянных людей".
- Я разведчик, - вслух сказала я. Это не прозвучало напыщенно - просто слова, сказанные под ропот набегающих на берег волн и шелест ветвей под ветром. Я дотронулась до своей щеки и повторила: - Я - разведчик.
Рассматривать это как долг было глупо; но вот как открытую возможность…
Какая-то не лишенная сентиментальности потребность подталкивала меня обратиться с речью к Яруну - чтобы извиниться или пообещать. Однако все, что приходило на ум, казалось слишком банальным, чтобы стоило произносить это вслух.
Солнце продолжало приятно нагревать кожу. Я проводила взглядом чайку, взлетевшую с вершины утеса и воспарившую в безоблачное небо.
ТОПОР ВЕСЛА
Десять минут спустя к берегу причалило судно Весла. Она вышла оттуда и с отрепетированной небрежностью качнула серебристым топором, висящим на плече. Он выглядел очень тяжелым, но не металлическим - то ли пластик, то ли керамика. Из чего бы он ни был сделан, я готова была поспорить на свои любимые яйца, что его лезвие достаточно остро, чтобы его можно было использовать для бритья; культура, способная сделать женщину стеклянной, несомненно, в состоянии создать нечто, имеющее острый как бритва край.
- Во время нашего путешествия, - заявила Весло, - мы время от времени будем очищать местность от деревьев. Тогда мы сможем сообщить разведчикам, что путешествовали как цивилизованные люди.
- Позволь мне высказать одно предположение, - сказала я. - Обучая тебя нашему языку, Джелка не объяснил значения слова "экология".
ВЕСЛО ПРОБУЕТ НАШУ ЕДУ
Прежде чем я прочла Веслу лекцию о бережном отношении к окружающей среде, мягко защебетал пищевой синтезатор. Я взглянула на часы: прошло восемнадцать минут с тех пор, как я нажала кнопку ВКЛ. Может, Джелка и слабоват по части объяснений, но что касается превосходно действующих приспособлений, тут ему нет равных!
Выдвинув ящик в нижней части синтезатора, я обнаружила там около тридцати желеобразных шариков, каждый размером с мой большой палец: светло-розовых, зеленоватых, тускло-коричневых и практически бесцветных. Я взяла розовый шарик и понюхала его, запах был как у дешевого леденца.
- Что это, Фестина? - спросила Весло.
- Еда.
Она скептически сморщила нос:
- Еда разведчиков?
- И еда Весла.
На протяжении трех дней, пока я была не в себе, Весло приносила нам обеим еду, приготовленную большим синтезатором, и теперь я знала, что она обычно ест. Большинство блюд очень походили на земные - лапша, вафли, супы - однако все они были прозрачны, как стекло. Желеобразные изделия синтезатора Джелки выглядели полупрозрачными и сильно отличались от того, чем питалась Весло.
- Попробуй вот тот бесцветный, - посоветовала я. - Спорю, у него хороший вкус.
- Положить это в рот? Нет, нет, - возразила она. - Он какой-то зеленоватый. Он грязный!
- Это особая еда, она не может быть грязной, - я взяла бесцветный шарик. - Видишь? По-моему, очень мило выглядит.
- Теперь ты прикоснулась к нему.
- Руки у меня чистые… и кожа не облезает, знаешь ли. Иначе ты уже бы испачкалась. - Мой ответ, однако, явно не убедил ее. - Весло, если тебе не нравится еда из синтезатора, что ты будешь есть? Хочешь, чтобы я убивала для тебя животных? Или рвала растения, которые считаю съедобными? Может, ты предпочитаешь есть сырую рыбу? Или ягоды малины?
Она в ужасе широко распахнула глаза: