- Это чудесно! - зачарованно прошептал Доктор. - Друзья, мы с вами присутствуем при историческом событии! Только что практически на наших глазах в космосе появилась новая жизнь! Вернее, жизни… Целых девять! Умник…
- Прошу, - произнес за их спинами Умник. Поднос с пятью стаканами "Милого Джона" (вариант "День рождения") покоился в его манипуляторах.
- С ума сошел, Умник! - возмутился Капитан. - Четыре утра! Эдак ты мне всю команду споишь.
- Как знаете, - Умник совершил корпусом движение, отдаленно напоминающее пожатие плечами, и с достоинством удалился.
Механик, Штурман и Доктор с сожалением проводили взглядом его металлопластиковую спину, Оружейник непроизвольно облизнулся.
Штурман поднял "летающий глаз" еще на пятьсот метров и отрегулировал картинку таким образом, что взгляд охватывал все гнездо целиком.
Теперь хорошо стали видны осколки гигантской скорлупы от яиц и девять мохнатых "птенцов", абсолютно не похожих на своих родителей. Это были какие-то круглые, напоминающие поросшие густой и длинной шерстью шары, существа с громадными (измерения показали 50 м в диаметре!) ротовыми отверстиями-пастями, расположенными в верхней части тела. Пасти были снабжены соответствующей длины зубами в количестве, не поддающемся точному подсчету. Вокруг ротовых отверстий равномерно располагались по шесть выпуклых фасеточных глаз.
- По-моему, - задумчиво высказался Механик, - надо поднять "глаз" как можно выше, отвести чуть в сторону и дать увеличение до теперешних размеров картинки, а то как бы родители, вернувшись, не скормили нашего соглядатая своим деткам.
- Верно, - согласился Доктор, - а второй "глаз" спрячем в скалах, там, где раньше сидел первый. Чтобы иметь полную картину.
- Давайте, - махнул рукой Капитан.
Последующие двое суток Доктор практически неотрывно просидел перед малым обзорным экраном, разрешив себе в общей сложности только три часа сна - он вел наблюдение за гнездом. Капитан освободил его от участия в строительстве базы, справедливо полагая, что научные наблюдения за "альбатросами" могут оказаться гораздо ценнее той рутинной работы, ради исполнения которой они оказались здесь, а уж о славе, которая достанется на их долю, и говорить не приходится.
За это время было выяснено много удивительных фактов.
Во-первых, птенцы "альбатросов", как утверждал Доктор, хоть и вылупились уже из яиц, но являлись пока только куколками, имаго, "альбатросов" взрослых. Получалось, что "альбатросы" рождаются дважды в прямом смысле слова, прежде чем становятся собственно "альбатросами". И если взрослые особи питались в основном напрямую электромагнитными излучениями (по крайней мере, науке не был известен какой-либо иной способ их питания), то "птенцы" - они же "куколки" - получали жизненно важные для своего организма вещества совершенно по-другому, именно: родители раз за разом ныряли в плотную атмосферу Находки, садились на поверхность и возвращались, груженные богатейшей урановой рудой, которую и скармливали своим детишкам в довольно больших количествах.
Детишки же росли, как говорится, не по дням, а по часам. К началу очередной ночи они стали крупнее прежнего процентов на тридцать и прожорливее в два раза.
- Черт возьми! - в который раз изумлялся Штурман, глядя, как из "кармана", возникшего на теле одного из "альбатросов", в гнездо потоком сыплется урановая руда. - Каждый из этих ребяток - живая уранообогатительная фабрика, действующая в автономном режиме. Вот бы узнать их секрет и запатентовать изобретение! Я бы, наконец, бросил шататься по космосу, купил бы ресторанчик возле какого-нибудь крупного космопорта и женился. А потом…
Механик загоготал.
- А что? - обиделся Штурман.
- Да нет, ничего, - сказал Механик. - Просто, по моим расчетам, ты мог бы на деньги, что уже заработал, шатаясь, как говоришь, по космосу, сделать это еще три-четыре года назад.
Штурман открыл было рот, чтобы достойно возразить, но, подумав, закрыл его и промолчал. Возразить было нечего. Механик изложил чистую правду.
Беда - что, впрочем, является характерной чертой многих бед - случилась ночью.
В очередное положенное время (перерыв между кормежками "птенцов" колебался от пятнадцати до восемнадцати часов) "альбатросы" над гнездом не появились.
Еще через восемь часов экипаж "Пахаря", бросив работу по сооружению временного жилого купола на будущей базе, собрался для экстренного совещания в рубке.
На главном обзорном экране "птенцы" "альбатросов" судорожно распахивали зубастые пасти и беспомощно таращили свои жутковатые стрекозьи глаза.
- Нужно что-то делать, - начал Доктор. - С их родителями, видимо, случилось несчастье, и теперь бедные детеныши погибнут, если не получат корма. Мы, люди, слишком жестоко обходились с "альбатросами" в прошлом, чтобы теперь бросить их в беде.
- Что ты предлагаешь? - оторвался от экрана Штурман. - Скормим им наш запас ядерного топлива? Но тогда мы лишимся возможности передвигаться в обычном пространстве.
- Не говоря уже о том, - вставил Капитан, - что и в гиперпространстве тоже. Разгоняемся-то мы на ядерном топливе, если присутствующие об этом, конечно, помнят.
Механик криво усмехнулся.
- Ну зачем же так, - Доктор обвел товарищей грустными глазами, в которых, однако, мерцала решимость. - Дайте мне космокатер и Умника. Мы спустимся на Находку, отыщем урановое месторождение и вернемся с рудой…
- Катер! - воскликнул Оружейник. - Много ты на нем привезешь… За один раз, пожалуй, двух-трех "птенцов" накормить удастся. А остальные?
- Опять же, неизвестно, сколько раз на катере придется садиться и взлетать, чтобы кормить их… до, скажем, полного взросления, - вслух подумал Механик. - Может, и не хватить топлива. А корабельное для катера не подходит.
- Что же делать? - растерянно спросил Доктор и с тоской посмотрел на обзорный экран. - Уже девять часов прошло. Они же растут, понимаете?! Им нужна пища!
- Хорошо! - хлопнул по подлокотнику кресла Капитан. - Свистать всех наверх! Штурману - срочно рассчитать взлет с Полифема и посадку на Находку. Экипажу - готовиться к старту. Трюмы "Пахаря" пусты - загрузим их один раз рудой и, думаю, "птенцам" хватит. А не хватит, слетаем еще разок. Надеюсь, Академия наук оплатит наши расходы.
Летать на Находку пришлось дважды.
"Альбатросы"-родители так и не вернулись (скорее всего погибли), а "птенцы" требовали пищи, как и положено всем птенцам.
Они росли быстро, постепенно заполняя своими телами весь внутренний объем кратера.
Кормили их следующим образом.
Кто-нибудь из команды (чаще всего Механик, как умеющий лучше всех управляться с космокатером) зависал на нем над гнездом и открывал нижний люк грузового отсека. Руда сыпалась вниз. Три рейса - кормежка закончена до следующего раза, занимая около трех часов корабельного времени.
Базу тоже не бросали - и к исходу второй недели пребывания на Полифеме она практически была закончена. Оставались пустяки.
В общем-то, через два-три дня можно было улетать, и Капитан уже всерьез начинал подумывать над тем, не вызвать ли на Полифем другой корабль для присмотра за "птенцами", но все оказалось проще.
Процедура кормления стала настолько привычной, что уже никто (кроме иногда Доктора) за ней не следил, но на этот раз все кинулись в рубку, когда по общей связи раздался тревожный голос Механика, который двадцать минут назад вылетел на очередную кормежку "птенцов".
- О господи! Клянусь космосом, они закрыли свои ненасытные рты и отказываются есть! С ними что-то происходит!
Штурман дал команду, и на обзорном экране возникло два отдельных изображения. Одно - космокатер сверху над гнездом. И другое - гнездо сбоку и катер (серебристая рыбка) - над ним. И на обеих картинках отлично было видно, как буквально на глазах раздуваются "птенцы", как будто кто-то изнутри накачивал их воздухом.
Исчезли зубастые пасти и фасеточные глаза. Шерсть клочьями вылезала из раздувшихся тел, и уже можно было различить под ставшей полупрозрачной кожей…
- Механик, в сторону! - заорал Капитан.
И вовремя.
Едва космокатер, дернувшись, отвалил от катера, все девять шаров лопнули, и оттуда то ли выпрыгнули, то ли вылетели девять же сверкающих на солнце еще маленьких, но уже настоящих "альбатросов", на ходу принимая знакомую ромбовидную форму.
- Как это прекрасно, друзья! - Голос Доктора дрогнул от переполнявших его чувств.
- Да, - сказал Капитан. - Дело сделано, и я рад, что это нам удалось. Механик, возвращайся.
- Слушаюсь, Капитан, - раздался в рубке повеселевший голос Механика. - Но только…
- Что?
- По-моему, они принимают меня за свою маму!
И действительно. Катер по спирали медленно поднимался вверх, и все девять "альбатросов" послушно потянулись за ним, в точности повторяя все его маневры.
- Вот это да! - восхитился Оружейник. - Прямо цирк!
- Капитан! - снова вышел на связь Механик. - У меня полные баки. Прошу разрешения поучить "птенцов" летать.
- То есть? - не понял Капитан.
- Ну, потаскаю их по пространству за собой на разных скоростях. Пусть поучатся управлять своим телом. Думаю, что их настоящие родители именно этим бы и занялись в первую очередь. Раз уж я их кормил, то нужно довести дело до конца - научить летать.
- Черт с тобой, - обескураженно согласился Капитан, - разрешаю. Одной глупостью больше, одной меньше…
- Да что вы, Капитан! - возразил Доктор. - Какая же это глупость? Лично я счастлив служить под началом столь дальновидного человека, как вы.
- Ну-ну, - скрывая смущение, нахмурил брови Капитан.
Через четыре часа экипаж "Пахаря" наблюдал удивительную картину: космокатер, ведомый Механиком, возвращался к базе, а за ним журавлиным клином тянулись все девять "альбатросов".
Еще через трое суток строительство базы было закончено.
"Альбатросы" почти все это время проводили рядом с "Пахарем", покидая территорию базы лишь в ночные часы, чтобы подзарядиться на солнечной стороне Полифема, да и то улетали они ненадолго.
Каким-то непостижимым образом они узнавали Механика, когда он в скафандре выходил на поверхность Полифема, и устраивали в небе небывалой красоты танцы, выстраиваясь в различные узоры. Доктор клялся, что эти узоры наверняка несут в себе какую-то очень важную информацию. Но расшифровать их не было никакой возможности.
И вот наступил трогательный момент расставания.
Механик напоследок выпросил у Капитана катер и целый час выделывал вензеля в темном небе Полифема, ведя за собой стаю бывших "птенцов", а ныне уже вполне взрослых "альбатросов".
"Пахарь" стартовал ровно в десять часов по бортовому времени и, разгоняясь на планетарных двигателях, устремился прочь от Находки.
- Интересно, - вздохнул Доктор, когда команда расселась в кают-компании обедать, - как там теперь наши детеныши без нас? Скучают, наверное.
- Они следуют за нами, - бесстрастно доложил Умник, разливая по тарелкам грибной суп.
- Что?! - хором воскликнул экипаж.
- Как это за нами? - строго вопросил Умника Капитан. - И откуда ты знаешь?
- Я их слышу, - отвечая на последний вопрос, промолвил Умник. - Я слышу их мысли с тех самых пор, как они из имаго превратились во взрослых "альбатросов".
- Мысли?! - воскликнул хором экипаж.
- Мысли, - подтвердил Умник и мечтательно замер с половником в руке, как бы прислушиваясь к чему-то. - Вернее будет сказать, чувства. Не могу утверждать, что эти существа разумны в нашем понимании этого слова, но чувствовать они умеют.
Команда потрясенно молчала.
Наконец Капитан встал из-за стола и подошел к внутреннему переговорному устройству.
- Штурман, - позвал он в микрофон.
- Слушаю, Капитан, - раздался голос Штурмана, несшего вахту в рубке.
- Просканируй пространство позади нас на предмет обнаружения "альбатросов".
- Э-э… слушаюсь, Капитан.
Следующие тридцать секунд Капитан нервно барабанил пальцами по перегородке.
- Капитан?
- Да!
- Они следуют за нами.
- Расстояние?
- Десять тысяч километров. Идут журавлиным клином.
- Продолжайте наблюдение.
- Хорошо, Капитан. Не хотят покидать своих родителей, а?
- Отставить шуточки.
- Слушаюсь.
- Ну, - уперся в Умника тяжелым взглядом Капитан, - и как сие понимать? Почему ты молчал?
- Многолетнее общение с вами, Капитан, - помедлив, ответил робот, - привело меня к выводу, что инициатива зачастую бывает наказуемой. Предпочитаю отвечать на вопросы, а также выполнить приказы.
Механик загоготал.
- Погодите, Капитан, - вмешался Доктор. - Это поразительно. Умник, ты утверждаешь, что слышишь их чувства? Да еще на таком расстоянии?
- Да. Я слышу, что они любят нас и готовы всюду следовать за нами.
- Этого еще не хватало, - пробормотал Капитан.
- Погоди, Умник, - вмешался Оружейник. - Ты же робот. Как ты можешь знать, что такое чувства, не говоря уже о том, чтобы их каким-то там образом слышать?
- Что такое чувства, я знаю, - с достоинством отвечал корабельный робот. - Знаю, хотя и не способен их испытывать. Правда, иногда мне кажется… Но дело не в этом. Да, я не СЛЫШУ человеческие чувства, а лишь могу наблюдать человеческие действия, вызванные ими. Но чувства "альбатросов" я СЛЫШУ. Не знаю, почему это происходит…
- Родственные души, - усмехнулся Механик.
- …но я слышу, как они радуются жизни и солнцу; я слышу их благодарность вам и - особенно - Механику (Механик смущенно хмыкнул); я слышу их горечь, потому что они помнят убийства людьми их сородичей.
- Как это может быть? - удивился Капитан. - Их же тогда на свете не было!
- Вероятно, генетическая память, - предположил Доктор.
- И я слышу их надежду, - продолжал Умник. - Надежду на то, что они сумеют по-настоящему подружиться с людьми.
- Аминь, - сказал Капитан. - Все это очень трогательно и все такое. Но нам не с руки таскать за собой повсюду стаю "альбатросов". Мало ли что может случиться! Я вовсе не уверен, что любители на них поохотиться окончательно перевелись. Штурман, сколько времени осталось до точки гиперперехода?
- Двадцать восемь часов, Капитан.
- Хорошо. Уж в гиперпространстве-то они нас наверняка потеряют. Как думаешь, Умник?
- Нет, Капитан, - ответил Умник. - Если бы они захотели, то не потеряли бы нас в гиперпространстве. Но они понимают ваши опасения и согласны с ними. Скоро они отстанут.
- Э-э, погоди-ка, Умник! - поразился Доктор. - У тебя что же, с ними двусторонняя связь?
- Некоторым образом. Я просто стараюсь передать им ваши чувства. И они, кажется, понимают их.
- Великий Космос! - воздел руки к металлопластиковому потолку кают-компании Капитан. - Как ты можешь передавать наши чувства, если сам чувствовать не умеешь?!
- Я очень стараюсь, - скромно потупился Умник. - И потом… Иногда мне кажется… Вот! Извините, Капитан, они поворачивают!
- Они поворачивают! - ворвался в кают-компанию взволнованный голос Штурмана.
- Они уходят! - продолжал, замерев, Умник. - Они теперь собираются искать своих, но…
- Что?! - хором воскликнул экипаж "Пахаря".
Умник поднял "голову", и его фотоэлементы засветились изнутри теплым светом.
- Они прощаются, - тихо сказал он. - Они прощаются с нами, но говорят: "До встречи!"
Дракон для принцессы
Неведомая сила выдернула грузовик класса С "Пахарь" из гиперпространства, словно спиннинг ловкого рыбака - леща из речки.
Правда, в отличие от леща, "Пахарь" одинаково хорошо чувствовал себя и в гиперпространстве, и в обычном космосе. Если, конечно, процесс перехода из одной среды в другую осуществлять в заданном режиме. Чего в данном случае и близко не наблюдалось.
Мало того.
Выскочив в обычное пространство, корабль немедленно оказался в опасной близости от какой-то планеты, обладающей не только гравитационным полем, примерно равным по силе земному, но и весьма плотной и - главное! - кислородной атмосферой.
Надо сказать, что на кислородные планеты экипажу "Пахаря" везло - за время коммерческих путешествий по галактике ("Пахарь" был грузовым судном и, соответственно, большей частью занимался перевозкой грузов за деньги) им была открыта не одна такая планета. А с учётом того, что за обнаружение ранее неизвестного кислородного мира Землёй выплачивалась нехилая премия, везение экипажа "Пахаря" давно служило предметом неизбывной зависти всех честных частных космических дальнобойщиков. И не только их. Люди часто предпочитают заглядывать в откормленный чужой кошелёк, не желая задумываться о том, сколько пота, а то и крови довелось пролить и какому риску подвергнуться, дабы наполнить его звонкой монетой.
Вот и теперь.
Когда "Пахарь", содрогнувшись всем своим многотонным телом, сначала выпал из гиперпространства, а затем немедленно стал заваливаться в глубь атмосферы, норовя сгореть там ни за понюшку табаку, на вахте находился Штурман. И он, прежде чем приятно помечтать о будущей солидной премии за очередную "кислородку" (так неофициально именовали кислородные планеты старые и все прочие космические волки), занялся тем, чем и должен был заняться в данной ситуации - спасением корабля и экипажа от неминуемой гибели.
Правда, скажем честно, ничего особо героического и рискованного для этого совершать не пришлось, - всего лишь отдать соответствующую команду бортовому компьютеру на включение гравигенераторов, атмосферных двигателей и расчет посадочной траектории. Потому что в данном фантастически редком случае, когда корабль после выхода из гиперпространства оказался в какой-то паре сотен километров от поверхности, проще и удобнее было сесть на планету сразу, чем выходить на высокую орбиту, а уж затем думать - посещать данное небесное тело или нет.
Скорее всего, автоматическая система аварийной посадки уберегла бы корабль от катастрофического падения и в случае отсутствия за пультом управления человека. Но "скорее всего" не означает "гарантированно", и именно поэтому существовала, существует и всегда будет существовать такая форма выполнения профессиональных обязанностей, как вахта.
Посадка была осуществлена Штурманом уже во вполне штатном режиме, а посему никакой суеты на борту не возникло, и экипаж по своему обыкновению собрался в рубке минут через пятнадцать после того, как "Пахарь" надёжно утвердился на краю довольно обширного поля, искусственное происхождение которого не вызывало сомнений, ибо было оно не только засеяно некой культурой, весьма напоминающей рожь, но и на другом его краю виднелись крепостные стены города.
- Поздравляю, - буркнул Капитан, бегло изучив показания бортового компьютера. - Мало того, что планета кислородная, так ещё и населена разумной жизнью.
- Гуманоидного типа, - добавил Доктор.
- Почему именно гуманоидного? - удивился Оружейник.
- Сам погляди, - кивнул Доктор на обзорный экран.
Поглядели все.
- Ни фига себе, - присвистнул Механик и потянулся к нагрудному карману за сигаретой (он бросил курить две недели назад и время от времени забывал об этом факте своей биографии). - Все видят то же, что и я? Или это натуральный средневековый рыцарь, или мне всё это снится.