Несмотря на внешнюю хамоватость, развившуюся у меня за последнюю пару лет вращения в псевдоделовых кругах, я очень мягкий и подверженный чужому влиянию человек. Тряпка, одним словом. Дюдя, как ласково называла меня одна подруга из порта Находка. Я могу отшить навязчивого Косталевича, но объяснить интеллигентному Д.Д. Лопухину, почему я не хотел бы с ним сегодня встречаться (да что там с ним - вообще ни с кем, кроме Наташи), я не в состоянии. Врать про неотложные дела я не хочу - не люблю вообще обманывать людей, а уж по таким мелочам - тем более. Объяснять про Хэммета смешно, ДД подобной литературы не признает, мне он почему-то запомнился задумчиво сидящим на самой верхотуре аудитории номер 6 с изящно потертым томиком "Au recherches du temps perdu" Пруста. И потом, было все же интересно, какие дела могут быть у меня с такими людьми, как Д.Д. Лопухин.
Он приехал ровно через час. Я наблюдал из лоджии, как он аккуратно паркует свою элегантную серую "девятку" у детского городка, вылезает, хлопнув дверцей, тощий, похожий на журавля в очках, и движется к подъезду. Поскольку мне редко доводилось рассматривать его сверху, я удивился, заметив на голове ДД небольшую плешь. Все-таки лысеть в неполные двадцать семь –это пижонство.
До моего восьмого этажа он добирался минут десять. Как это обычно бывает у нас в доме, не работал ни один лифт, и бедняге ДД, не привыкшему, вероятно, к физическим нагрузкам, пришлось туго. Когда я открыл ему дверь, он стоически улыбался, но мой опытный глаз без труда углядел невытертые капельки пота на мастерски подбритых висках.
Мы пожали друг другу руки и обменялись парой банальных фраз о происшедших с нами за последние два года изменениях. Я не удержался и брякнул что-то вроде "а ты, брат, лысеешь". Это вызвало у ДД некоторое удивление, что, принимая во внимание довольно существенную разницу в росте (180 см у меня и 197 у него) было вполне нормальной реакцией. Он пробормотал какую-то несуразицу о кислотных дождях и радиационном фоне, а я подумал, что это, наверное. мозги лезут наружу от усиленного умственного труда, но вслух, к счастью, не произнес.
- Великолепно! - воскликнул ДД, когда мы прошли в комнату. Собственно, он был у меня только на новоселье и видел лишь голые стены да подушки на полу вместо стульев. - Сколько воздуха! Простор! Ты по-прежнему один живешь?
Я кивнул. За те два года, что я здесь живу, у меня еще ни разу не возникало желания поселить в моей уютной квартирке кого-либо еще. За исключением Наташи - ну, да это и не исключение вовсе, тем более, что селиться здесь не хотела она.
- Компьютер? - удивился ДД, проходя в дальний конец комнаты, где стоял мой рабочий стол. - Э-э… какой модели?
Только дурак бы не понял, что он собирался спросить, зачем мне вообще компьютер, но вовремя спохватился. Я подыграл ему и сделал вид, что я и есть тот самый дурак.
- 386 IBM. Очень неплохая машинка.
Вопросов по компьютеру больше не последовало. ДД повернулся к стеллажам и некоторое время рыскал взглядом по книжным корешкам, надеясь что-то отыскать. В конце концов он нашел искомое, и лицо его приобрело довольно глуповатый вид (а может, это мне от зависти показалось: я всегда комплексовал, сравнивая наши с ним интеллектуальные весовые категории).
- Да, вот, - сказал он удовлетворенно. - Инки.
У меня там, действительно, была целая полка с книгами по доколумбовым цивилизациям Америки, и на этой полке действительно немало книг по инкам. Взгляд ДД был столь плотояден, что я на всякий случай сказал:
- Не продается.
- Неплохая подборочка, а? - спросил он лукаво. Я кивнул, глядя на него с легким недоумением. Тут он повернулся ко мне и с ловкостью провинциального фокусника извлек из кармана пиджака твердую фотографическую карточку.
- Ты можешь определить, что это такое?
Логической связи в его словах я не заметил, но это было неважно. Чертовски приятно, когда с таким вопросом к тебе обращается гордость нашей науки, действительный член Союза Молодых Историков (даже, кажется, секретарь), кандидат исторических наук (и, наверное, в близком будущем доктор), специалист по истории древнего мира, бывший лучший студент курса Д.Д. Лопухин.
Я взял фотографию и сказал:
- Думать нечего. Череп из горного хрусталя, предположительно культура майя, хотя я лично не согласен, обнаружен американским археологом Хеджессом в древнем городе Лубаантуне на полуострове Юкатан в Мексике, в двадцатых годах, по-моему… Выполнен при помощи какой-то неизвестной нам техники, вряд ли жившие еще в каменном веке майя могли сами создать такую штуку… Ну, что еще… Шлифовка отдельных частей черепа и внутренняя структура кристалла позволяют использовать его как "волшебный фонарь" - если под череп поместить свечу, то из глаз начинают исходить лучи, проецирующие на стены изображения.
Я замолчал и посмотрел на ДД. Он довольно улыбался, и я подумал, что меня провели на мякине.
- Внимательней смотри, - сказал Лопухин.
Тут я уставился на фотографию (это был моментальный снимок камерой "Полароид") и увидел, что череп стоит на каком-то грязном столе, причем под него подстелена газета "Правда" с жирным пятном на месте передовицы. Череп из Лубаантуна, насколько мне было известно, хранился в Британском музее. Представить себе, что в этом прославленном учреждении экспонаты содержатся подобным образом, было свыше моих сил.
- Ты меня лечишь? - спросил я.
ДД растерялся.
- Что?
Ах ты, Господи, спохватился я, он же и слов-то таких не знает…
- Ты меня разыгрываешь?
- А… Нет. Я снял это неделю назад в Малаховке.
- Ага, - сказал я, возвращая снимок. - А книжек из Александрийской библиотеки ты в Малаховке случаем не видел?
ДД странно взглянул на меня.
- Ким, это очень серьезно.
- Да, я понимаю. (на самом деле я ничего не понимал. Было совершенно ясно, что Лопухин зачем-то меня разыгрывает, но зачем - я не знал и знать не хотел. Пропал день, подумал я тоскливо. Господи, ну что же мне не везет-то так?) Хочешь, я тебе объясню, что это такое? Это пластмассовая игрушка какого-нибудь тайваньского производства. Или стеклянная пепельница оригинальной формы. И тебе абсолютно незачем было тратить на нее полароидную карточку.
- Ему шесть тысяч лет, - твердо сказал Лопухин. - Если не девять.
Я засопел, боюсь, довольно угрожающе. Я всегда считал терпение одной из основных своих добродетелей, но тут, по-моему, случай был клинический.
- Дим, давай-ка лучше чего-нибудь выпьем. Я коктейль могу приготовить…
- Потом. Поверь мне, Ким: это действительно очень древний череп. Двойник того, из Лубаантуна. И он действительно здесь, в Москве. Неужели тебя не интересует это хотя бы в чисто теоретическом плане?
Тут у меня впервые шевельнулось легкое подозрение, что он говорит серьезно. Да и не стал бы такой солидный мэн как ДД тратить время на глупые шутки.
- Садись, - сказал я, толкая его в кресло и устраиваясь на краешке стола - это моя любимая поза. - И все подробно рассказывай.
ДД сложился в кресле почти пополам и стал похож на циркуль, который запихнули в готовальню.
- Я не могу тебе всего рассказать, Ким. Я сам почти ничего не знаю. Этот череп принадлежал одному знакомому моего деда. До войны они встречались где-то в Туве, дед был там начальником археологической экспедиции. Там, в Туве, дед впервые увидел череп и получил доказательства его подлинности.
- Какие доказательства?
- Не знаю! Это сейчас неважно. Потом, после войны, деда посадили. Кажется, какую-то роль в этом сыграл тот его знакомый… - тут он остановился и некоторое время собирался с мыслями. Мне надоело ждать, и я резко сказал:
- Дальше!
- Дальше… Не так давно дед случайно узнал, что тот человек жив и здоров. Ну, вполне понятно, что он решил его разыскать. В результате… –он снова замялся и неопределенно помахал фотографией.
- В результате ты нашел череп в Малаховке, - закончил я.
- Прекрасная история. Главное, правдоподобная. Ну, а я-то здесь при чем, Димочка?
- Я хотел бы попросить тебя об одном одолжении, Ким, - выдавил из себя ДД и опять надолго замолчал.
Я благосклонно помахал ногой.
- Ну?
- Одним словом, это очень деликатный вопрос, понимаешь, я не совсем уверен, что мое предложение тебе понравится…
Боже, как я не люблю все эти интеллигентские выверты! ДД, наверное, мычал и телился бы еще час, но тут я слез со стола, подошел к нему вплотную и сказал:
- Короче, Склифосовский.
Он метнул на меня испуганный взгляд и убитым голосом выговорил:
- Ким, мне очень нужен этот череп.
Я присвистнул. Вот чего я не ожидал от благородного ДД, так это того, что он заявится ко мне с обыкновенной наводкой. O tempora, o mores!
- Ну и что? - спросил я спокойно.
- Видишь ли, ты только не обижайся, но ты же прекрасно понимаешь, что я категорически не способен на такого рода мероприятия… У меня просто не получится…
- А я, по-твоему, способен? Спасибо тебе, родной.
Выгнать бы его пинками, подумал я злобно. Скотина неблагодарная.
- Ким, - прочитав мои мысли, вскричала скотина. - Я не имел в виду ничего оскорбительного! Правда, я сам бы полез туда, но ты же можешь вообразить себе, что из этого получится!
Я вообразил, и мне сразу стало легче.
- Ты понимаешь, что толкаешь меня на банальную квартирную кражу? - любезно осведомился я. - Мелкую такую, примитивную уголовщину?
- Нет, - ответил ДД сразу же, - это не кража.
- А что?
- Возвращение вещи ее законным владельцам.
- Вам с дедом?!
- Нет. Не спрашивай меня, ради Бога, ни о чем! Это сейчас совершенно неважно!
- А на суде это тоже не будет важно?
Он захлопал глазами.
- Ким, но ведь не будет никакого суда… С этой стороны тебе вообще ничего не грозит.
- Очень интересно, - сказал я. - Ну и что конкретно от меня требуется?
Лопухин облегченно вздохнул.
- Я все подготовил, - с этими словами он вытащил из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо лист плотной бумаги. - Вот, возьми, это план.
Я взял бумагу и развернул. На листе умело - сказывалась археологическая практика - был нанесен план дачного поселка с подробными комментариями. Один дом, стоявший на отшибе, был обведен красным кружком.
- Череп хранится в этом доме, - пояснил ДД. - Где именно, я не знаю. Твоя задача, Ким, - проникнуть в дом в отсутствие хозяина, найти череп и унести его с собой.
- Одну минуточку, - перебил я. - А почему, собственно, ты думаешь, что именно я могу выполнить такую работу, а? У меня что, на лбу написано, что я специалист по дачным кражам?
- Да нет, Ким, ну что ты, - бормотнул Лопухин смущенно.
- Может, тебе кто-нибудь что-нибудь про меня рассказывал? - вкрадчиво осведомился я. - Может, кто-то дал тебе рекомендации?
- Да, - сказал ДД, вздохнув. - Да, мне рекомендовали тебя.
- В качестве мелкого воришки?
- Hет, как человека, способного на рискованные дела.
- Безумно интересно. И кто же дал мне столь лестную характеристику?
Это действительно было интересно. Люди, которых я знал по Университету, как правило, не имели представления о моей работе, а с теми, кто был в курсе, Лопухин вряд ли мог встретиться на заседании Союза Молодых Историков.
ДД поднял на меня свои честные подслеповатые глаза и мужественно, словно партизан на допросе, ответил:
- Я не могу назвать тебе его имя.
Я улыбнулся циничной улыбкой выпускника иезуитского колледжа Вальтера Шелленберга и сказал:
- В таком случае говорить нам более не о чем. Хочешь коктейль?
- Это непорядочно… меня просили… - вяло сопротивлялся ДД.
- А порядочно предлагать мне такую грязную работу? - рявкнул я. - Лопухин съежился, насколько вообще может съежится почти двухметровая жердина.
- Кто тебе наплел эту чушь?
- Кулаков, - раскололся, наконец, Лопухин. - Сашка Кулаков. Но он просил…
Теперь все стало на свои места. Ну разумеется, Сашка Кулаков, трепач и сплетник, мажор из мажоров, кошмар нашего курса. Когда-то давным давно, еще в начале моей карьеры, я сдуру посодействовал ему в решении одного пустякового вопроса (начистил пачку двум лохам из "Чайника") и страдаю с тех пор неимоверно. Все слухи и легенды, которые ходили обо мне в стенах нашей альма-матер, обязаны своим появлением именно ему. Периодически он всплывает на моем горизонте, как воплощенное свидетельство моей юношеской глупости.
- Значит, Кулаков, - повторил я. - Ну и что же он еще про меня рассказывал?
- Он сказал, что ты работаешь… м-м, ну, словом, за деньги выполняешь разные деликатные поручения. Что ты известен в определенных кругах как солдат удачи. Честно говоря, я очень удивился, я ведь совершенно не знал, что ты делал после распределения, но подумал…
- Достаточно, - перебил я. - Ладно, Дим, чего уж там. Это правда.
- Я понимаю, ты работаешь за деньги… - заторопился ДД. - Мы с дедом решили, что в состоянии заплатить тебе две тысячи. Если нужно больше… я, к сожалению, не знаю твоих расценок…
Довольно жалкое это было зрелище - Дмитрий Дмитриевич Лопухин в роли моего нанимателя. Когда тщеславие мое было полностью удовлетворено, я сказал:
- Денег с вас я не возьму.
- Ты хочешь сказать, что сделаешь это бесплатно? - осторожно удивился Лопухин.
- Я не работаю бесплатно, Дима.
- Что это значит? - он повысил голос, как будто уже имел на меня какие-то права.
- Это значит, что я отказываюсь, - объяснил я, отдавая ему листок со схемой. - Да, я действительно выполняю время от времени разные деликатные поручения, но я не вор. Запомни, Дима - я не вор. И не собираюсь менять свои принципы.
Он молчал и смотрел на меня глазами обиженного ребенка. В какой-то момент мне стало жаль его, и я уже совсем было собрался дать ему телефон одного профессионала, но вовремя одумался. В конце концов, его проблемы –это его проблемы. Я не благотворительное общество.
Потом он кашлянул и поднялся из кресла. Я слез со стола и приготовился его проводить. Не люблю я так отшивать людей, да уж что поделаешь.
На полпути к двери ДД громоздко развернулся и сказал бесцветным голосом:
- Дед просил тебе передать… Если ты согласишься, мы можем заплатить тебе по-другому…
Я молча прошел в прихожую и щелкнул замком.
- Дед готов отдать тебе всю нашу библиотеку по инкам, - продолжил Лопухин, влезая в лакированные туфли.
Я пощелкал язычком замка, но уже скорее автоматически. Библиотека Лопухиных в студенческие годы была для меня предметом бессильного вожделения. Такую библиотеку мне, при всех моих заработках, было не собрать и за сто лет. Там был и Прескотт - тот самый, первый, с золотым корешком, - и Мармонтель, и репринт хроники Сьесы де Леона "Сообщение об инках" 1873 года. Насколько я знал, Лопухин-старший относился к этим книгам примерно так же, как Атлас - к яблокам Гесперид. Батюшки, подумал я, и далась же им эта пепельница!
- Так что подумай, Ким, - теперь голос ДД звучал намного уверенней. - План я на всякий случай оставил тебе. Надумаешь - позвони. Телефон прежний.
Сказал - и вывалился на лестничную клетку, верста коломенская, скотина неблагодарная, змей-искуситель.
Ох, как мне не хотелось ввязываться в эту историю…
3. КАХАМАРКА, 1533 год. ОКО ВИРАКОЧИ.
… Сверкали золотые шлемы индейских воинов в неверном свете чадящих смоляных факелов. Отсюда, с плоской крыши дворца, было видно, что долина вся заполнена туземной армией - багрово-золотые отблески покрывали ее, как чешуя покрывает тело дракона. Под огромной южной луной, выплескивающей поток расплавленного серебра с бархатно-черных небес, ворочалось у подножия цитадели тысячеголовое рассерженное чудовище. Ворочалось и ждало своего часа, чтобы открыть огромный зев и проглотить чужаков…
- Они стоят уже второй месяц, - глухо произнес Писарро. Стоя у обрывающегося в темноту края крыши - снизу, из каменного колодца двора доносились гулкие бухающие шаги часовых, - он до рези в глазах всматривался в мерцающую огнями долину. - Их там пятьдесят тысяч, если не больше… Они не нападают и не уходят. Почему?
- Они ждут, - ответил голос из глубокой лунной тени, падающей от сторожевой башни. - И будут ждать еще долго.
- Ждут, когда мы отпустим их короля, - в голосе Писарро не было вопросительных интонаций. - Вот уже третий день, как выкуп заплачен сполна. Посланцы из их столицы уже интересовались, когда король будет отпущен.
- Но ведь ты же не собираешься отпускать его, благородный Франсиско? - тихо спросил тот, кто держался в тени. Он чуть шагнул вперед, и на тонком длинном клинке его толедской шпаги заиграл ослепительный серебряный луч.
- Если мы его не отпустим, это огромное войско сотрет нас в порошок. - Писарро положил огромную, исполосованную шрамами руку на рукоять своего меча. - Кузен Кортес рассказывал мне, как вмешательство Святого Яго спасло его отряд при Отумбе, но у него было больше людей, и противостояла ему не закованная в броню армия, а толпа одетых в перья дикарей… Даже Святой Яго не спасет нас. Стены Кахамарки крепки, но и здесь мы не продержимся больше суток. Они завалят нас своими трупами, Диего!
Диего негромко рассмеялся. Смех у него был скрипучий и неприятный; так мог бы смеяться крокодил.
- А если мы его отпустим, нас не просто сотрут в порошок. С нас живьем сдерут наши христианские шкуры и понаделают из них боевых барабанов. Или ты думаешь, что Атауальпа и вправду решил подарить нам свое золото?
Писарро вполоборота повернулся к Диего, но ничего не сказал.
- Если мы покончим с Атауальпой, мы обезглавим империю. Армия не станет защищать мертвеца. Вспомни, Франсиско, когда мы схватили его здесь два месяца назад, корпус Руми-Ньяви снялся и ушел на север…
- И взамен тут же подошел вдвое больший корпус с Юга, - перебил его Писарро, - весь в золотых латах. Ты что, хочешь, чтобы тебя убили золотым мечом, а, Диего?
- Южане не любят Атауальпу, - спокойно возразил его невидимый собеседник. - А их король, Уаскар, задушен в тюрьме. Если мы пообещаем им вернуть трон империи законному престолонаследнику, они станут нашими союзниками.
- Кто будет договариваться с ними? - брезгливая гримаса появилась на лице Писарро. - Эти проклятые язычники понимают только язык меча!
- Но с королем же мы договорились, - хмыкнул Диего. - И плоды этого договора делят сейчас внизу наши крючкотворы… Южане согласятся, я уверен. Их командир, принц Топара, только и мечтает занять место Атауальпы, - он снова хмыкнул. - Не у нас в подвале, разумеется.
Вдалеке, за исполинской стеною снежных гор, вспыхнуло и погасло красноватое пламя, бросив тревожный отблеск на каменное лицо Писарро. Предводитель конкистадоров стремительно сотворил крестное знамение.
- Пресвятая дева, защити своих солдат…
- Это вулкан, - насмешливо пояснил Диего. - Огнедышащая гора, как Этна на Сицилии, как Везувий…
Писарро легко повернулся и встал лицом к лицу со своим собеседником. Высок и крепко сложен был старый конкистадор, но Диего был выше на полголовы и шире в плечах.
- Откуда ты взялся такой умный, Диего? - бешено спросил Писарро.