- Просто потрясающе, - удивился Саттон. - И все это с помощью расчетов?
- И Андерсон сообщил мне, что не считает вас человеком.
- Ну, для такого вывода достаточно было взглянуть на корабль.
Адамс кивнул.
- Конечно. Ни пищи, ни воздуха. Вывод вполне логичен.
Саттон медленно покачал головой.
- Ошибся ваш Андерсон. Если бы я не был человеком, только бы вы меня и видели. Да я просто бы не вернулся. Нет, Адамс, я тосковал по Земле, а вы ждали отчет. И я вернулся.
- Однако вы, мягко говоря, подзадержались.
- Я должен был все исследовать досконально, - ответил Саттон. - Вы ведь дали мне задание выяснить, опасны ли обитатели Лебедя-61, не Так ли?
- И что же?
- Они не опасны, - ответил Саттон. Адамс ждал объяснений, но Саттон молчал. Наконец Адамс спросил:
- И это все, что вы хотели мне сообщить?
- Все, - ответил Саттон.
Адамс постучал по зубам кончиком трубки.
- Мне бы очень не хотелось посылать еще кого-нибудь туда для проверки вашей работы, Саттон. В особенности потому, что я всех уверил в том, что уж вы-то постараетесь…
- А туда бесполезно кого-либо посылать, - прервал его Саттон. - Больше туда никто не попадет.
- Но вы же попали!
- Да, я был первым, кто проник туда. И именно поэтому я стал и последним.
- Такое впечатление, - холодно улыбнулся Адамс, - что вы просто в восторге от людей, что живут там.
- Они не люди.
- Ну, хорошо, от тамошних существ.
- Они даже не существа. Очень трудно объяснить, кто они такие. Если я скажу вам, как я их себе представляю, вы будете смеяться.
- И все-таки постарайтесь описать их как можно точнее, - пробурчал Адамс.
- Это… симбиотические абстракции. Вот самое точное определение, которое я могу дать.
- Вы хотите сказать, что в действительности они не существуют?
- Да нет, они существуют вполне реально. Они присутствуют, и об их присутствии можно догадаться. Оно ощущается столь же реально, как и то, что мы с вами сейчас видим друг друга.
- И они разумны?
- Да, они разумны.
- И так-таки никто не может попасть туда? Саттон покачал головой.
- Послушайте, Адамс, а почему бы вам вообще не вычеркнуть систему Лебедя-61 из ваших списков? Ну, забыть, что ли, что она существует? Уверяю вас, там нет никакой опасности! Они никогда не причинят человечеству никаких неприятностей, а люди просто не смогут туда попасть, вот и все!
- Скажите, а как у них с техникой?
- Нет у них никакой техники.
Тут Адамс резко изменил направление беседы.
- Простите, Эш, напомните, пожалуйста, сколько вам лет?
- Шестьдесят один, - ответил Саттон.
- Ну, да вы еще мальчишка. У вас все еще только начинается. - Он повертел в руках трубку. - И какие у вас планы?
- Никаких планов у меня нет.
- Хотели бы по-прежнему работать у нас?
- Это зависит от вас. У меня есть основание думать, что я вам не особенно нужен.
- Мы должны вам за двадцать лет, - сказал Адамс довольно дружелюбно. - Деньги можете получить в любое время. А потом можете в отпуск уйти года на три-четыре. Почему бы вам не отдохнуть, дружище?
Саттон не отвечал.
- Заходите еще как-нибудь, - предложил Адамс. - Поговорим.
- Я не скажу ничего нового, - сухо ответил Саттон.
- Я не настаиваю.
Саттон медленно поднялся.
- Очень жаль, Эш, что я не вызываю у вас доверия.
- Вы дали мне задание, - ответил Саттон. - Задание я выполнил. Отчет написал.
- Да. Все правильно, - согласился Адамс.
- Вы будете держать связь со мной? - спросил Саттон.
- Да, конечно. Обязательно. Взгляд Адамса был мрачен.
Глава 14
Саттон расслабился в кожаном кресле. Сорок лет будто стерлись из памяти. Все здесь было, как тогда. Даже чайные чашки те же.
Через открытое окно в кабинет доктора Рейвена доносились веселые молодые голоса. Студенты разбегались по аудиториям. Кончалась перемена. Ветер шумел в верхушках вязов. Саттон хорошо помнил этот шум.
Вдали зазвенел церковный колокол.
Доктор Рейвен подвинул чашку поближе к Саттону.
- По-моему, я все сделал, как ты любишь. Три кусочка сахара и без сливок.
- Да, все правильно, - удивился Саттон.
Еще помнит, подумал он. Хотя помнить - это ведь так легко. Мне, например, кажется, что я сам могу вспомнить все что угодно. Как будто знания, словно старинные сервизы, стояли где-то на полочках, и чья-то заботливая рука ежедневно стирала с них пыль все эти годы, пока я был там, в чужом, непривычном мире, и теперь можно снять это фамильное серебро с полки, вычищенное, сияющее…
На потолке играли отблески пламени, пылавшего в беломраморном камине.
- Я думаю, - сказал Саттон, - вам все-таки интересно, зачем я пожаловал?
- Во всяком случае, - ответил доктор Рейвен, - не могу сказать, что ты так уж удивил меня своим визитом. Все мои мальчики нет-нет да и заглядывают ко мне. И я страшно рад, когда меня навещают.
- Честно говоря, сам не знаю, с чего начать, - взволнованно сказал Саттон.
- Давай проще, - предложил старик. - Вспомни, как в старые добрые времена мы говорили часами и, в конце концов, докапывались до какой-никакой истины…
Саттон рассмеялся.
- Да, профессор, конечно, помню. Мы решали тончайшие проблемы теологии. Разбирали основополагающие аспекты сравнительной религии. Именно это и волнует меня сейчас, потому я и приехал. Ведь вы посвятили этому всю жизнь. О земных и инопланетных религиях никто на Земле не знает больше, чем вы. Удалось ли вам при этом сохранить свою собственную веру? Не возникало ли у вас искушения отказаться от земной религии?
Доктор Рейвен улыбнулся и поставил чашку на стол. - Я должен был быть готов к тому, что ты, как обычно, задашь мне какой-нибудь каверзный вопрос. Это в твоем духе.
- Я не собираюсь вас долго мучить, - оправдывающимся тоном проговорил Саттон. - Я просто хочу узнать, не нашли ли вы в огромном количестве верований какой-нибудь религии, которая оказалась бы лучше, выше других?
- Надо понимать, что ты нашел такую религию?
- Нет, - ответил Саттон тихо. - Не религию. Церковный колокол все еще звонил вдалеке. В университетских коридорах наступила тишина. Перемена закончилась.
- Не казалось ли вам когда-нибудь, - спросил Саттон, - что вы сидите одесную Господа и слышите нечто, чего никогда в жизни не слышали и не ожидали услышать?
Доктор Рейвен недоуменно покачал головой.
- Нет, пожалуй, ничего подобного мне испытать не довелось.
- А если бы довелось, как бы вы себя вели?
- Ну, я думаю, что мне пришлось бы так же мучительно размышлять об этом, как и тебе.
- Восемь тысячелетий люди жили только верой, - сказал Саттон, глядя на пылающий камин. - Восемь тысячелетий, а то и больше. Да, конечно, больше. Чем же, если не верой, пусть какими-то начатками веры, объяснить ориентацию захоронений неандертальцев и то, что кости в захоронениях окрашены охрой?
- Вера, - мягко вставил Рейвен, - могущественное явление.
- Да, могущественное, - согласился Саттон, - но, при всем том порой она - не что иное, как признание нами своей собственной слабости. Мы как бы сами признаем, что мы не в силах существовать в одиночку, что нам нужна соломинка, за которую мы могли бы ухватиться, надежда и убежденность в том, что есть высшая сила, которая нам поможет и укажет путь.
- Ты как-то озлобился, Эш. Это твое открытие так повлияло на тебя?
- Да нет. Это не озлобленность, - смущенно ответил Саттон.
Где-то тикали часы, и в наступившей тишине их тиканье казалось нарочито громким.
- Профессор, - спросил Саттон, - а что вы думаете о таком понятии, как судьба?
- Вот уж действительно странно слышать от тебя подобный вопрос! Никогда не считал тебя человеком, который покоряется судьбе.
- Я имею сейчас в виду научное, книжное, что ли, определение этого понятия. Что по этому поводу говорит литература?
- Ну, в общем, люди, верившие в судьбу, существовали во все времена. Каждый, наверное, верил по-разному. Не все, правда, именовали то, во что верили, судьбой. Одни называли это фортуной, другие - предчувствием, третьи - предначертанием, остальные - еще как-нибудь.
- Да, но ведь нет никаких подтверждений, что судьба действительно существует. Никаких фактов, что она представляет собой реально действующую силу. Ее ведь, так сказать, нельзя потрогать руками!
Доктор Рейвен покачал головой.
- Да, Эш. Ты прав. "Судьба", в конце концов, - просто слово. Руками, действительно, не потрогаешь. Но когда-то и вера была не более чем словом, так же как теперь судьба. Однако за тысячи лет миллионы людей сделали веру осязаемой. Ее можно узнать, принять и жить по ее законам.
- Ну, а такие вещи, как удача или предчувствие, это что - всего лишь случайности?
- Да, но они могут служить проявлениями судьбы, - ответил Рейвен. - Вспышки, в свете которых можно разглядеть суть. Всего лишь отдельные волны в бурном потоке событий. Я так это понимаю, хотя специально этими вопросами никогда не занимался.
Он поднялся и подошел к книжному шкафу. Запрокинул голову, глядя на верхние полки.
- Тут у меня где-то была одна книга. Не знаю, найду или нет.
Он поискал и не нашел.
- Ну, это не так важно, - сказал он. - Я найду ее обязательно и дам тебе почитать, если тебе действительно так интересно. В ней рассказывается о древнем африканском племени с очень странными верованиями. Они верили, что у каждого человека есть душа. Можно это называть, как угодно - эго, сознание, разум, но лучше - душа. Так вот, они верили, что у каждой души есть двойник, вторая половинка, и эта половинка обитает где-то на далекой звезде. Если я правильно помню, они даже знали, на какой именно, и могли показать ее на ночном небе.
Он оторвал взгляд от книг и посмотрел на Саттона.
- А знаешь что, может быть, это и есть судьба, - сказал он тихо. - Очень, очень может быть.
Рейвен прошелся по кабинету и подошел к догоравшему камину. Он стоял, заложив руки за спину и склонив набок седую голову.
- А почему, собственно, ты так интересуешься судьбой?
- Потому, что я ее нашел, - тихо промолвил Саттон.
Глава 15
На экране видеофона возникло лицо человека. Он был в маске.
- Если хотите говорить со мной, - холодно и резко сказал Адамс, - снимите маску.
- Придется так поговорить, - произнес голос из-под маски. - Я - тот человек, что разговаривал с вами во дворе. Помните?
- Надо понимать, что теперь вы говорите со мной из будущего? - съязвил Адамс.
- Нет, - невозмутимо ответил человек в маске. - Я пока в вашем времени. Я за вами наблюдал.
- И за Саттоном тоже? Человек в маске кивнул.
- Вы с ним беседовали. Что вы теперь думаете?
- Он что-то скрывает, - нехотя ответил Адамс. - И он, как бы это лучше выразиться… Он не совсем человек.
- Намерены ли вы убить его?
- Нет, я не думаю, что в этом есть необходимость. Кроме того, как я уже сказал, он что-то знает, и нам бы было очень желательно выудить из него эту информацию. Сами понимаете, убийство - не лучшее средство.
- Было бы гораздо лучше для вас, - сказал человек в маске, - если бы то, что он знает, умерло вместе с ним.
- Может быть, - сказал Адамс, ерзая в кресле, - я бы лучше вас понял, если бы вы объяснили наконец, что имеете в виду?
- Не могу, Адамс. И хотел бы, да не могу. И не имею права посвящать вас в тайны будущего.
- Не можете… Очень мило. Ну а я, со своей стороны, не позволяю вам вмешиваться в прошлое.
Про себя он подумал: сдрейфил, собака. Сдрейфил. Не вышло у него. Он-то мог кокнуть Саттона уже сто раз, но не имеет права делать этого сам, своими руками. Ему нужно, чтобы Саттона убил кто-то из нашего времени.
- Между прочим… - выдавил человек в маске.
- Да-да? - отозвался Адамс.
- Я хотел спросить у вас, как там дела на Альдебаране-12?
- Что - на Альдебаране-12? О чем вы?
- Просто - если бы не Саттон, аварии на Альдебаране-12 не было бы, - объявил человек в маске.
- Но Саттон в это время еще не вернулся на Землю! Он тогда вообще неизвестно где был! - удивленно воскликнул Адамс. Но удивление его быстро сменилось отчаянием: он вспомнил, вспомнил проклятый титульный лист из книги, где стояло имя автора: "Эшер Саттон". - Послушайте, - умоляюще проговорил Адамс. - Ради всего святого, объясните мне хоть что-нибудь, если это можно объяснить!
- Вы хотите меня уверить, что до сих пор не догадались, что из всего этого может получиться?
Адамс обреченно помотал головой.
- Война, - мрачно произнес человек в маске.
- Какая война? У нас нет никаких войн!
- Да не в вашем времени. В будущем.
- Но как?
- Майклсона помните?
- Это тот, что одну секунду побывал в будущем… Человек в маске кивнул, экран померк. По коже у Адамса побежали мурашки страха. Руки похолодели.
Внезапно раздался звонок видеофона, Адамс почти машинально нажал клавишу. На экране появился Нельсон, его агент.
- Саттон только что вышел из университета, - сообщил Нельсон. - Он пробыл час у доктора Рейвена. Гораций Рейвен, профессор кафедры сравнительной теологии.
- О! Вот, значит, в чем дело…
Адамс сидел, растерянно постукивая пальцами по столу. Происходившее было непонятно и страшно.
Это просто стыд и позор, думал он, убивать такого парня, как Саттон. Но, наверное, так будет лучше. Да, так будет лучше, мысленно повторил он уже более убежденно.
Глава 16
Кларк заявил, что я погиб, а Кларк - специалист. Кларк построил графики, и по ним выходит, что я погиб. Это понятно. А Андерсон утверждает, что я - не человек. Ему-то откуда знать?
Дорога петляла, как серебристая лента в лучах луны. Земля благоухала ароматами ночи и утопала в ее звуках. Резкий, чистый запах молодых растений, волнующая свежесть воды. Справа от шоссе через болотце бежала небольшая речушка, поблескивая в лунном свете. Окрестности оглашало заливистое кваканье лягушек, то тут, то там, как сигнальные фонарики, мелькали огоньки светлячков.
Как Андерсон мог узнать? - думал Саттон. Никак, если только не обследовал меня. Если не был одним из тех, кто копался во мне, когда я первый раз вошел в номер и меня чем-то одурманили.
А раз об этом знает Адамс, значит, он тут наверняка приложил руку, а Адамс без крайней необходимости этого бы не сделал. Но, сказав мне про Кларка и Андерсона, он тем самым обнаружил свое участие. Значит, он хотел мне что-то сказать. Но не смог. Не мог же он в самом деле прямо выложить мне, что я там у них весь разложен по полочкам - снимки, пленки, записи. Тогда стало бы ясно, что он - один из тех, кто устроил всю эту охоту.
Единственное, что он мог себе позволить, так это тонкий намек, что он и сделал, сказав про Андерсона. Он думал, что я пойму, и полагает, что напугал меня.
В свете передних фар внезапно возникли очертания массивного дома у подножия холма. Потом был поворот. Ночная птица, бесшумная, призрачная, перелетела через шоссе и скрылась во мраке.
Адамс. Это был Адамс… - продолжал размышлять Саттон. Он ждал меня. Каким-то непонятным образом он пронюхал о моем возвращении и был наготове. Он все продумал еще до того, как я приземлился. А теперь он, конечно, узнал много такого, чего не мог и вообразить…
Саттон грустно усмехнулся. В это мгновение за ближайшим холмом раздался душераздирающий вопль, небо озарила яркая вспышка, поток огня устремился к болоту, и там пламя быстро опало.
Взвизгнули тормоза. Но еще до того, как машина окончательно остановилась, Саттон выпрыгнул из нее и помчался по склону к странному черному предмету, полыхавшему в трясине.
Вода хлюпала под ногами, острые листья болотной осоки резали кожу. Лужицы отливали масляно-черным блеском в лучах пламени; странный корабль - если это был корабль - догорал. На другом краю болота взахлеб орали лягушки.
Кто-то барахтался в грязной воде всего в нескольких футах от горевшего корабля. Вспышка пламени озарила это место, и Саттон понял, что там - человек.
Огонь осветил лицо несчастного. Блеснули выпученные глаза. Человек с трудом приподнялся на локтях, пытаясь отползти подальше от горевшего звездолета. Еще одна вспышка - его лицо исказила гримаса ужаса и боли. До Саттона донесся жуткий запах горелого мяса. Он подбежал, подхватил несчастного под мышки и потащил через болото к дороге. Грязь чавкала под ногами.
Наконец он ступил на твердую почву и стал карабкаться по склону вверх, где стояла его машина. Голова страдальца моталась из стороны в сторону. Он что-то пытался говорить, но вряд ли звуки, вылетавшие из его рта, можно было назвать словами.
Саттон резко оглянулся и увидел, как языки пламени взметнулись до самого неба. Ярко-голубая вспышка разогнала ночной мрак. Вспугнутые болотные птицы покинули свои гнезда и, ослепленные огнем, в страхе метались во все стороны, оглашая тишину криками ужаса.
- Ядерный двигатель, - прошептал Саттон. - Сейчас взорвется!
- Нет, - прохрипел человек. - Нет, не взорвется. Я поднял стержни…
Саттон наступил на корень дерева, споткнулся и упал на колени. Руки его разжались, и он выпустил несчастного. Тот ткнулся лицом в землю, Саттон помог ему перевернуться на спину. Он тяжело дышал и смотрел в небо обезумевшими от ужаса глазами.
Молоденький совсем, огорченно подумал Саттон.
- Ядерный двигатель не взорвется, - бормотал человек. - Я его заблокировал…
В его словах была гордость человека, который хорошо сделал свое дело. Говорить ему было трудно. Когда он замолчал, Саттону показалось, что все кончено. Мгновение спустя он снова начал дышать, в горле у него хрипело и булькало. Кожа на висках потрескалась от ожога, из трещин сочилась кровь. Челюсти двигались медленно, изо рта со свистом и хрипом вырывались слова.
- Было сражение… в восемьдесят третьем… я видел, как он шел… хотел совершить прыжок во времени…
Он глотал окончания, набирал воздух, вновь пытался говорить:
- У них были новые пистоле… Они подожгли кора…
Он повернул голову и наконец увидел Саттона. Он приподнял голову, потом откинулся назад, тяжело дыша.
- Саттон! - прошептал он. Саттон склонился над ним.
- Я понесу вас. Отвезу к доктору.
Человек смотрел на него, не отрываясь, и шептал только два слова:
- Эшер Саттон… Эшер Саттон…
На краткий миг в глазах умирающего вспыхнула гордая радость, какой-то фанатичный восторг. Он с трудом приподнял правую руку и сложил пальцы в непонятном знаке. Было непохоже, что он собирается перекреститься…
Но блеск в его глазах быстро угас, рука упала, пальцы разжались. Можно было и не слушать сердце, и так было ясно, что страданиям его пришел конец.
Саттон медленно поднялся на ноги.