- Кажется, - Гурон блеснул железными зубами, - они просят убежища и помощи. Вместе с запросом на вход в наше пространство они прислали длинный перечень необходимых им припасов и ремонтных работ. Через две недели они доберутся до станции, и вот тогда мы обсудим, во что им обойдется наша помощь.
- Вас явно что-то развеселило, милорд, - наконец заговорил Вариэль, - но я не понимаю, что именно.
Гурон отрывисто хохотнул; между стальными челюстями протянулись вязкие нити слюны.
- Все дело в том, что этот корабль называется "Завет крови". И если Возвышенный и его пророк хотят уйти из Зеницы Ада живыми, не говоря уж о починке их драгоценного корабля, то им предстоит прогнуться очень глубоко.
XI
МАЛЬСТРИМ
"Завет крови" плыл в мутной пустоте; его больше не терзали вихри истинного варпа, но корпус все еще содрогался под напором более слабых течений в этом…
Ну, чем бы ни было это место. Октавия точно не знала. Она потянулась к бандане, словно не верила, что та никуда не делась и все так же блокирует ее скрытый глаз. Как одна из рода навигаторов Октавия не могла не знать, что Море душ иногда выплескивается в материальную вселенную. В космосе редко, но все же встречались разломы - мерзостные язвы, вечный источник опасности для космической навигации. Их обходили стороной все навигаторы, кто хотел сохранить в целости и корабль, и собственный разум. В этих разломах варп и реальность, отрицая законы физики, сливались воедино: варп под влиянием реальности истончался, реальность же под влиянием варпа превращалась в призрачное, искаженное подобие самой себя.
Они уже пересекли три солнечные системы и миновали в них несколько планет. Океаны на одной из них кипели - это было видно даже с орбиты. Над поверхностью буйствовали неестественные шторма, орошая землю экскрементами, кислотой и кровью.
Порча обезобразила даже сам космос. На экранах Октавия видела тысячу оттенков фиолетового и красного, силившихся проникнуть в линзы внешнего наблюдения. Это беспорядочное многоцветье плескалось и бурлило вокруг корпуса; словно вода и масло, цвета не смешивались, но сталкивались и накладывались друг на друга, чтобы тут же вновь разделиться. Глаза Октавии воспринимали этот пестрый танец как текучий туман, достаточно плотный, чтобы вызывать дрожь в корпусе корабля, и в то же время прозрачный - сквозь него просвечивали звезды.
Стоило ей задержать взгляд, как в тумане начинали возникать контуры лиц и рук. Призраки кричали, тянулись к ней - и исчезали. Некоторые казались до боли знакомыми: она могла поклясться, что где-то там промелькнул и Картан Сайн, последний капитан, которому она служила. Одно лицо появлялось чаще других: ее старший брат Ланник, погибший шесть лет назад, когда его торговое судно пропало в варпе на Восточной окраине.
- Зачем вы смотрите, хозяйка? - спросил кто-то из ее свиты. Октавия взглянула на это существо: неестественно высокого роста, под объемной накидкой не поймешь, то ли мужчина, то ли женщина, а лицо скрыто под грязными повязками. Еще несколько слуг притаились у двери, шепотом переговариваясь между собой, но запах их невозможно было не чувствовать: пот, вонь пропитанных кровью бинтов, едкий запах маслянистых жидкостей в бионических протезах.
- Потому что, - заговорила Октавия, - это как варп, но… но здесь я могу смотреть обычными, человеческими глазами.
Как объяснить разницу тому, в ком не было крови навигаторов? Никак.
Один из слуг медленно прошаркал поближе.
- Хозяйка, - проговорило это сгорбленное создание.
- Привет, Пес. Можешь выпроводить остальных? - Она просила не из-за запаха, потому что Пес тоже не благоухал розами, да и сама она уже не помнила, когда в последний раз мылась.
Пока Пес разгонял других слуг, взгляд Октавии вернулся к экранам. Корабль пролетал мимо безоблачной планеты, своей окраской напоминавшей ржавое железо. Можно было только гадать, какой планета была раньше, но Мальстрим превратил ее континенты в огромные плиты из металлолома, которые постоянно терлись друг о друга. Октавия рассматривала огромные каньоны, прорезавшие поверхность, и гадала, каково это - побывать в подобном мире.
- Corshia sey, - произнес за ее спиной женский голос.
В тот же миг Октавия вскочила с трона с пистолетом в руках, резко развернулась, целясь в…
- Какое оригинальное приветствие, - сказал Септим. Он положил руки на пояс с пистолетами, засунув большие пальцы под кожаный ремень. - Неужели я тебя разозлил, правда, неведомо как?
- Сколько ты уже здесь стоишь? - Октавия прищурилась. - Когда ты вошел?
- Пес только что впустил меня. Он снаружи с Маруком и остальными из твоей nishallitha клики.
А вот это слово она знала. Nishallitha. "Ядовитый".
Септим подошел, и она позволила ему забрать пистолет. Он стоял достаточно близко, чтобы Октавия уловила его запах: свежий пот и медный привкус масла, которым он смазывал оружие Первого Когтя. Он положил пистолет на сиденье трона и взял ее за руки, обхватив ладонями в полуперчатках ее загрубевшие бледные пальцы.
- Что случилось? У тебя руки ледяные.
Ростом Октавия была ему по плечо, а потому ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Длинные волосы прикрывали большую часть хромированной аугметики у него на щеке и виске.
- Здесь везде холодно, - ответила Октавия. Трудно было игнорировать тот факт, что сейчас он стоял совсем рядом. Уже несколько месяцев - с того дня, когда Талос вынес ее из тюрьмы - она не была так близко к другому человеку. Да и в тот раз это была простая операция по спасению, которая принесла облегчение, но не поддержку и покой. Сейчас же рядом с ней был настоящий человек из плоти и крови, а не гигант-фанатик в гудящем доспехе или скрюченный мутант с зашитыми глазами.
- В чем дело? - спросил Септим. Он не брился уже два дня, и на подбородке появилась светлая щетина. По лицу видно, что он беспокоится. Октавии в голову вновь пришла непрошеная мысль: он мог бы показаться красивым, если бы не был еретиком - если бы тьма этого корабля не впиталась в самую его кровь.
- Я не привыкла к прикосновениям. - Она наклонила голову, даже не подозревая, как величественно выглядит в этот миг. От аристократического терранского воспитания было не так-то просто избавиться.
Он отпустил ее, правда, не сразу. Его пальцы медленно разжались, и вместе с ними ушло и тепло.
- Прости. Иногда я забываю, в каких исключительных условиях ты росла.
- Это одна из причин, почему я тебя терплю, - улыбнулась Октавия. - Что ты сказал, когда вошел?
Особое настроение, возникшее было между ними, исчезло. Септим прищурил здоровый глаз, и аугметический окуляр защелкал, пытаясь воспроизвести это движение.
- Я ничего не говорил. Вошел и просто смотрел. В кои-то веки ты казалась спокойной, и я не решался тебя потревожить.
- "Corshia sey", - тихо повторила она. - Что это значит?
- Это значит "берегись", - ответил Септим. - Жаргонное выражение, в родном мире легиона означавшее угрозу. Предупреждение тем, кто должен вскоре умереть: "Дыши пока", если дословно. Имеется в виду, пока можешь.
- Я так и поняла, - она изобразила улыбку. - Какие милые культурные традиции.
Септим пожал плечами; куртка его при этом зашуршала.
- Блатной язык нострамских низов. Хозяева часто им пользуются. Кто-то из команды сказал тебе эту фразу?
- Перестань уже волноваться, - она тряхнула головой и смерила его самым сердитым из всех сердитых взглядов. - И убери руки от своих пушек. Здесь не схолумная площадка, а я не ребенок, которого надо опекать и бросаться защищать, когда другие дети начинают обзываться.
Внезапно смутившись, Септим отвернулся:
- Я не хотел сказать ничего такого.
- Да ладно, - ответила Октавия тоном, который говорил, что ничего не ладно. - Забудем.
- Как скажешь, - Септим вежливо поклонился. - Кажется, ты хочешь побыть одна, так что я удаляюсь.
- Подожди.
Он остановился; Октавия кашлянула:
- Подожди минутку. Ты ведь за чем-то пришел? В последнее время ты у меня редко бываешь. - Она постаралась произнести последнюю фразу обычным голосом, так, чтобы не осталось даже намека на личную заинтересованность, но особого успеха в этом не достигла: взгляд, который Септим бросил на нее, был тому доказательством.
- Возвышенный приказал оставить тебя в покое, да и много работы навалилось. Нужно было обучить Марука, отремонтировать пять комплектов боевой брони, плюс еще оружие Первого Когтя.
От этих оправданий Октавия просто отмахнулась:
- Так чего же ты хотел?
Он нахмурился.
- Прости, но я не понимаю, почему сегодня ты такая резкая. Я хотел увидеть тебя, только и всего. - Он спрятал руку в карман куртки и после секундной заминки спросил: - Как ты себя чувствуешь?
Значит, вот в чем дело. Все как всегда. Только этого еще не хватало.
- Пожалуйста, расслабься уже. Ну хоть разок. Септим, не думаю, что сегодня у меня хватит сил на твой официоз. Мне нужен друг, а не еще один сторож. Решай, кем ты будешь, и веди себя соответственно.
Увидев, как сжались его челюсти, она ощутила торжество, к которому примешивалось чувство вины. Она все-таки задела его за живое.
- Это не официоз, - ответил Септим, - а уважение.
- Да что бы это ни было, когда входишь, оставляй это за дверью. - Она вымученно улыбнулась, распустила волосы и снова стянула их в хвост. - Ты в последнее время смотрел, что делается, образно говоря, за окном?
- Я стараюсь не смотреть - и тебе советую. - Пояснять свою мысль он не стал, а пошел по комнате, перешагивая через разбросанную одежду и бумажные комки - результат неудачных попыток Октавии вести дневник. - Когда ты в последний раз убиралась? Такое впечатление, что здесь прошел ураган.
- Не так уж все плохо.
- По сравнению с трюмами для рабов - да, прямо дворец принцессы. - Он наконец вынул руку из кармана и бросил что-то Октавии: - Это тебе.
Она поймала предмет обеими руками. Нечто маленькое, размером с ее большой палец, завернутое в кусок синей ткани. Ткань, судя по всему, оторвали от робы, принадлежавшей кому-то из слуг легиона. Октавия посмотрела на Септима, но он был занят тем, что один за другим выключал мониторы - все два десятка. Она медленно развернула сверток.
Внутри оказалось кольцо. Светло-бежевый костяной ободок, на поверхности выгравированы несколько крохотных и изящных нострамских рун.
- О, - только и могла сказать Октавия. Она не знала, какие чувства тут уместны: радость, удивление или недоумение, - знала лишь, что чувствует все это одновременно.
- Это в знак благодарности. - Септим отключил последний экран. - За Крит. За то, что помогла сбежать, а не убила нас всех.
- О, - сказала она снова.
- Я его выменял, - пояснил он. - На Черном рынке, само собой. - Подошел ближе, остановился у трона. - Они очень редкие. Материал плохо поддается обработке, и такие вещи изготавливают только те, кто работает на станках.
Октавия повертела кольцо в руках; вязь нострамских рун она прочитать не могла.
- А из чего оно сделано?
- Из кости. Вот это кольцо сделано из кости Кровавого Ангела - одного из тех, кто был убит при абордаже.
Октавия вновь взглянула на него:
- Ты принес мне подарок, сделанный из останков имперского героя. - Она не спрашивала, а утверждала, и на ее губах не было улыбки.
Септим, напротив, улыбнулся:
- Ну, если так сказать…
- Мне оно не нужно, - Октавия протянула ему кольцо и покачала головой, встретившись с ним глазами. - Ты просто невозможен. А еще ты идиот и… и еретик.
Обратно подарок он не принял. Он просто пошел к выходу, по пути отпихнув с дороги кучу мусора.
- Все, в чем ты меня обвиняешь, - правда.
Гнев Октавии нарастал, и она не стала его сдерживать и говорила теперь, забыв о всякой осторожности:
- Так ты хотел произвести на меня впечатление?
Септим остановился.
- Впечатление? Зачем?
Октавия окинула его сердитым взглядом:
- Ты знаешь зачем.
Его смех только усилил ее раздражение.
- Ты это всерьез, - констатировал Септим и вновь расхохотался.
- Убирайся, - она выдавила скупую улыбку, - а не то я тебя пристрелю.
Но он не убрался. Он опять подошел к ней, взял за руку и медленно, осторожно поднес грязные пальцы к губам. Поцелуй был мягким, как воспоминание о легком ветре.
- Все не так, Октавия. Ты - самый важный человек на этом корабле, и смертный приговор грозит любому, кто посмеет тебя обидеть, ибо ты самый ценный трофей легиона. Ты прекрасна - и в этом темном мире нет иной красоты. Но у меня и в мыслях не было ничего такого, я просто любуюсь тобой издали. Как я мог даже задуматься о чем-то подобном?
Он все еще держал ее за руку и, кажется, искренне веселился:
- Я не трачу время на погоню за недостижимой целью - хватило бы сил и на обычные обязанности.
Она все еще хмурилась и сдерживалась, чтобы не облизать пересохшие губы. В том, как он на нее смотрел, не было ничего неприятного, хотя Октавия и твердила себе, что это не так.
- Тебе пора идти. - Ее голос дрогнул. Трон, какие же у него темные глаза. Ну, точнее, глаз. Косматые волосы прикрывали линзу протеза.
- К тому же, я слышал, - он заговорил тише, - что от поцелуя навигатора умирают.
- Думаю, это миф, - ответила она, поглядев на него. - Но ручаться нельзя. - Склонила голову, чуть приоткрыв рот. - Навигаторы - опасные создания. Не доверяй им.
Он провел большим пальцем по ее подбородку, но ничего не сказал. Октавия вдохнула и…
…замерла, когда дверь со скрежетом открылась. В ту же секунду она неловко отшатнулась от Септима и врезалась задом в собственный письменный стол. Ковыляющей походкой вошел Пес, за ним Марук; одеяния последнего были в таком потрепанном состоянии, что он выглядел как бродяга. Чувствуя, что они не вовремя, Марук робко помахал Октавии.
- Хозяйка, - заговорил ее слуга. - Простите, хозяйка.
- Все в порядке. - Она упорно не смотрела в сторону Септима. - В полном порядке. А в чем дело? Что-то случилось?
- У вас гость, хозяйка. Я не мог его не впустить.
В комнату вступил один из воинов легиона. Броня цвета полуночи заблестела в тусклом свете; разряды молнии, нарисованные на полированной поверхности, разбегались по керамиту, как вены. Легионер был без шлема, и глаза на худом, без единого шрама лице казались на удивление выразительными несмотря на их глубокую черноту.
- Лорд Сайрион, - поклонился Септим.
- Септим, - ответил воин. - Сегодня мы причаливаем, и ты нужен в подготовительном отсеке. - Зарычав сочленениями доспеха, Сайрион указал на Марука: - И ты тоже, Нонус. Мои дорогие мастера, нас ждет трудовой подвиг.
Когда смертные вышли в коридор, легионер взглянул на раскрасневшуюся навигатора. Казалось, она пристально изучает какие-то обрывки записей на столе и целенаправленно игнорирует все остальное.
- Итак, - обратился он к Октавии. - Как поживаешь?
Два часа спустя Зеница Ада предстала перед ними во всем своем хвастливом великолепии. Еле двигавшийся "Завет" окружили фрегаты - якобы передовой отряд флота Кровавого Грабителя, - и в сопровождении этого эскорта крейсер подошел ближе к станции.
Возвышенный занял командный трон на мостике, по бокам которого расположились Гарадон и Малек, оба в громоздких терминаторских доспехах. Вокруг суетились смертные члены экипажа: стыковка такого огромного корабля со станцией требовала тщательных математических выкладок.
- Мы добрались, - медленно проговорило существо на троне.
Малек склонил голову, на что его доспех отозвался урчанием. Украшенный длинными бивнями шлем повернулся в сторону командира:
- Теперь предстоит самое сложное: уйти отсюда живыми.
Возвышенный рыкнул в знак согласия. Зеница Ада приближалась, заполняя собой оккулус, и хотя существу претило выказывать хоть какое-то восхищение этим зрелищем, факт был в том, что владения Тирана по размерам и потенциалу уступали только владениям Разорителя. Вид Зеницы вызывал в сердце демона зависть совершенно особого рода: он завидовал как прошлому этого места, так и тому, что станция олицетворяла собой теперь. Порт кишел сепаратистами, хотя и уступал в размерах другим транспортным узлам в империи Тирана.
Сама станция - звездный форт типа "Рамилис" - некогда носила название "Глаз Ханаана" и размещалась в регионе глубокого космоса, который контролировал орден Астральных Когтей. Несколько веков назад в ходе Бадабской войны, когда в регионе воцарились бесчестье и предательство, форт стал одним из многих объектов, которые захватили повстанцы, стремившиеся отделиться от Империума. В имперских архивах форт значился как уничтоженный в сражении с флотом, флагманом которого был "Аквилин", крейсер типа "Владыка". Но в терранских записях не говорилось ни слова о том, что позже пираты, расплодившиеся после разгрома Астральных Когтей, отбили поврежденный форт и отбуксировали его сквозь варп-разлом Мальстрима.
За прошедшие с тех пор века станция не только была восстановлена, но и разрослась, став гаванью для пиратов. Зеница Ада окружила собой целую планету - измененный варпом, мертвый мир Ирукхал, и теперь в ее металлических секциях обитали десятки тысяч человек, а у причалов стояли сотни кораблей.
- Меня в холод бросает оттого, что нам пришлось сюда вернуться, - признался Малек.
- Слишком много кораблей, - заметил Гарадон. - Даже для Зеницы.
Возвышенный кивнул, все так же глядя в оккулус. Топливопроводы станции утоляли голод огромных крейсеров, а по периметру курсировали эсминцы и фрегаты.
"Целый стальной континент, на котором поселились падальщики".
- Сам Гурон на станции. Иначе никак не объяснить, почему здесь столько боевых кораблей под его флагом.
- От этого наша задача легче не становится, - хмыкнул Малек.
Возвышенный заскрипел зубами.
- Начальник системы слежения, просканировать этот флот.
- Есть, милорд, - отозвался офицер из смертных.
Двери с грохотом открылись, и на командный мостик поднялись еще двое легионеров. Талос и Люкориф: первый держал оружие в ножнах и шел быстрым шагом, второй полз на четвереньках с чудовищным проворством горгульи.
- Кровь легиона, - ругнулся Талос, глянув на оккулус. - Куда мы угодили?
- В море, полное акул, - прошипел Люкориф. - Плохо. Очень, очень плохо.
Талос запоздало отсалютовал Атраментарам, стоявшим на платформе рядом с троном Возвышенного. Люкориф формальностями себя утруждать не стал и начал расхаживать по мостику, пугая смертную команду пристальным взглядом. Плачущие окуляры на разрисованном лицевом щитке следили за происходящим с неотрывным вниманием.
- Привет, - он плотоядно посмотрел на одного из офицеров. Даже на четвереньках Люкориф был ростом с обычного человека, а благодаря доспеху и прыжковому ранцу - еще и в четыре раза массивнее.