Аске вот, наверное, было безумно хреново: сорвалась с насиженного места, тряслась в стратосфере над горелой Евразией, а в комплект ко всем прочим прелестям переезда получила меня в напарники. И теперь первый же ее рабочий день начинается с безумия природы и пустого номера в гостинице - без света, без связи. Она бесится наедине с собой, уже три раза почистила свое оружие при свете фонарика, и вокруг темно, свистит кондиционер, а снаружи, сотрясая километровые башни, гремит мгла. Та же самая, в которую сейчас вглядываюсь я.
Сегодня я был по-настоящему рад тому, что за моей спиной в темноте есть что-то еще, помимо мрака пустой квартиры, помимо оголенного бурей одиночества. Слабое отражение подсвеченного лица лежало на окне: моя соседка сидела на диване и читала электронную книгу. И я, глядя на тонкие черты, впервые не заморачивался на тему: "Как бы еще проверить Рей Аянами?"
- Вы что-то хотели спросить?
О, оказывается, я не просто обернулся, а уже довольно долго смотрю на нее.
- Да, Аянами. Что ты читаешь?
- Том Стоппард, "Розенкранц и Гильденстерн мертвы".
"В упор не помню, чтобы у меня была эта книга".
- А о чем это?
Аянами смотрела на меня и все не торопилась отвечать, а я разглядывал ее, подзабыв о вопросе. Еву было видно только благодаря слабому свечению экранчика, и видно было только лицо - бледное, задумчивое, страшноватое, с огромными темными глазами, цвет которых неразличим в этой темноте.
- Вряд ли вы ждете, что я перескажу сюжет. Почему вы задали этот вопрос?
А мне нравится эта логика, решил я.
- Гм, и впрямь, не жду. К тому же там, кажется, нет никакого сюжета. Просто хочу поговорить с тобой.
- О книге?
- Да нет же, - сказал я, ощущая досаду. Зря я это затеял: ощущения безыскусного уюта на двоих, комфорта в темноте бури стремительно таяло. - Просто поговорить. Знаешь, ни о чем, просто чтобы говорить.
- Вам скучно?
Я вздохнул. Она очень четко и точно задает вопросы - сразу и по сути проблемы.
- Немного.
Мы оба помолчали. Аянами опустила "читалку" на колени, и теперь я видел только белые кисти рук, обрамленные тяжелой мягкой тканью. Было что-то в этом зрелище, определенно - было.
- Хотите поговорить о моей сущности?
- Нет. Слушай, Аянами... А как тебе вообще живется у меня?
Ты идиот, Синдзи. Если тебе аж так одиноко и тоскливо без работы, интернета и телика, просто обними ее. Для начала.
- Мне уютно здесь.
- Уютно? Здесь?
Я попытался представить скрытую в темноте квартиру - крохотное убожество, да еще и захламленное вдобавок. Что тут может понравиться такому существу, как Рей? Выловив за хвост последнюю мысль, я изучил ее со всех сторон и запутался окончательно. Мне интересно с ней поболтать, даже не изучая. Вот так.
Соседка или Ева? Странный вопрос.
- Да, мне здесь уютно.
- Но почему?
- Я не чувствую себя связанной.
Ах, вот оно что. Я стоял и улыбался своим мыслям: я с ней тоже не чувствовал себя связанным - предрассудками, ограничениями, условностями и прочими неизбежными спутниками общения с девушками. Она не лукавит, не вкладывает по пять смыслов в одну фразу, не ждет, что ты отреагируешь именно на нужный ей смысл, не ссорится с тобой в твое отсутствие. Такая не разочаруется только потому, что ты не можешь стать ее мечтой.
"Черт, дружище, так твоя идеальная девушка, выходит, - Ева..."
Меня передернуло от этой мысли, и словно откликом на озарение грянул особенно сильный удар бури, и весь огромный модуль, от стоп до вершины, отозвался протяжным стоном. Этот город однажды не выдержит, однажды не выдержишь ты. А раз так - то какая разница?
Тебе нравится с ней разговаривать? Да. Она не человек? Снова да. Ты извращенец? А вот тут надо разобраться - но потом. Обязательно разберусь, вот даже зарубку ставлю себе на память: "Узнать, почему меня тянет не просто к ее телу, а к ней самой".
А пока что у нас на повестке дня буря, темнота и изоляция.
И все труднее просто так стоять у подоконника. И все менее понятно, зачем там стоять.
- Ты мне помогаешь, Аянами. По дому. Это не обязанность?
- Да, помогаю. Потому что это правильно.
- Правильно для кого?
Она помолчала. А я вновь прикусил себе язык, остановившись на полпути к дивану. Ну что ж я делаю-то? Неужели нельзя просто получить несколько секунд нормального общения?
- И для человека тоже.
Вот оно как. "И для человека тоже".
- Аянами... Ты ведь сбежала из-за той фразы?
- Я не знаю. Возможно.
- Но я ведь сказал тогда сгоряча, просто потому что...
"Почему?! Давай, скажи ей! Ты ведь просто хотел побольнее пнуть этого сукина сына!"
- Я понимаю.
Ну, вот и все. Я смотрел на ее едва видный силуэт и на ладони, которые чуть заметно сжимают одна другую - сильнее, чем надо, если они просто покоятся на коленях. И невозможно сильно для Евангелиона. Она бежала не для того, чтобы стать человеком, как поначалу показалось мне.
Она сбежала, чтобы им быть.
Семантика - моя любимая игровая площадка, тут столько игрушек. "Быть" и "стать" - очень красивые куклы, они такие разные в тех мыслях, которые сейчас бились у меня в голове. "Стать человеком" - это прыгнуть в небытие, новое и незнакомое, прыгнуть и сорваться в бездну, едва успев заметить манящий край во мгле. "Быть человеком" - это слепо, наобум побежать за единственным призрачным лучиком, за одинокой сволочью, которая ляпнула гадость, которая просто развлекалась и мстила. Побежать, зная, что сказанное было ерундой.
"Где же ты перешла этот барьер?"
Разум, который так долго водил меня за нос, пораженно молчал. Безо всякой имплантации ложной памяти Аянами перешагнула предел, казавшийся непреодолимым, барьер, за которым синтетик теряет разницу между "изображаю" и "ощущаю". И то, что я считал критической ошибкой Евы - срывом, замыканием - оказалось жестом отчаяния...
"Чьего отчаяния? Человеческого? Получеловеческого? Отец, что ты создал? Что ты, сука такая, создал?"
Это все были очень глупые вопросы - хотя бы потому, что ответ сидел передо мной, и хоть как этот ответ определи, легче ни мне, ни ей не станет. А вот главный вопрос звучал наивно и всеобъемлюще:
"Что мне теперь с этим всем делать?"
- Слушай, Аянами... Тут такое дело. Хочешь, посмотрим старые фотографии?
Да, проблему всегда проще решить языком, чем мозгами - если ее заговорить, то она, может, состарится и подохнет. А если кормить ее вкусным серым веществом... Восторгаясь собственной мудростью и стараясь поменьше рефлексировать, я на ощупь двинулся в кладовку: там и фонарик есть, и альбом мой. И вернулся я в комнату уже поспокойнее - с синяком под коленкой, лучом света и толстой книгой в обложке, пахнущей старым пластиком.
Аянами сдвинулась, и теперь сидела в уголке дивана, поджав ноги под себя. Я устроился рядом и положил альбом так, чтобы он лег на ее колени.
- Это мой выпускной альбом, - объяснил я, указывая на герб академии. - По-моему, единственная подборка фото, которая у меня не в оцифровке.
Я покосился на нее: Аянами с безразличным видом изучала первую страницу, где была изображена, по традиции, сразу вся толпа - при параде, наградах, а кое-кто в первом ряду даже с лейтенантскими погонами. Все были радостны, напряжены и растеряны - а я жался в углу, исподлобья глядя сквозь объектив фотографа на ожидающую меня взрослую жизнь. Самый недовольный и угрюмый из всех лейтенантов получил в комплект к лычкам еще и красивую девушку, через три часа они лишат друг друга девственности и завертятся в огромном мире.
- Вы были расстроены чем-то?
- Не совсем.
Я улыбнулся. Черт, как же сложно объяснить Аянами свои тогдашние ощущения - и то, что она синтетик, тут вовсе не при чем. Просто я был больной идиот, который считал высшие оценки, любовь и самое распрекрасное место по распределению поводами для депрессии и самокопаний. Как ей объяснить, что я не заслужил всего этого? Что я просто смирился с этим и жил, как жил? Что я мечтал о девчонке и не делал ни шагу навстречу, потому что мечтать всегда удобнее, чем пробовать? Что я учился замечательно, но каждую сессию заваливал ровно один экзамен, чтобы за меня платил отец, а не фонды? Что я в тире всегда нарочно промахивался минимум один раз - лишь бы не признали лучшим?.. Лишь бы жить в тени своих проблем.
"Одним дерьмом отвлечься от другого дерьма - это ты круто придумал. Просто, идиот, покажи ей фотографии!"
- Тогда почему у вас такое выражение лица?
- Хм. Ну, я перед вручением диплома просто забыл отгладить воротничок, и настроение испортилсь.
- Я имела в виду, почему у вас сейчас такое выражение лица?
"Ах ты ж черт".
- Ты в этом смысле?.. Да вот что-то нахлынули воспоминания.
Она кивнула и прекратила изучать мой профиль с очень возбуждающего расстояния.
- Так, ну тут скучно, - сказал я и пролистнул пару страниц. - Это фотки из общежития, это - со стрельбища. А, вот, смотри, тут нас на Луну возили.
Это была очень странная экскурсия, не помню, кто нам вообще выбил разрешение. Тогаса толкнул меня на Майю, и камера запечатлела этот момент - смущенная девушка, мои лапища вокруг ее талии, и все это в полной невесомости. По-моему, наше первое объятие. Ну да, вон какие рожи у обоих. А это - в кафетерии на "Рубиконе", замечательные там пончики делали. Мой сосед по комнате довольно ржет, он что-то отмочил, по-любому что-то извращенное - других шуток он не знал, и девчонки на фото вокруг аж помидорные от речей этого пошляка. Его не называли иначе, чем "Бака-хентай", хотя все мы тогда были извращенцы, кто больше, кто меньше.
Убили его три года назад на "Мицрахе".
- Это вы?
- Ага.
Тут у нас тир, или же "пыточная". Жуткое место, где нас натаскивали на Ев в специальном голо-симуляторе. Я - в полумаске, экзоскелете, с ранцем боекомплекта - недовольно смотрел из-за плеча на фотографа.
Это все Майя. Если бы не она, я бы вообще не стал заказывать этот альбом, и уж тем более собирать сюда все эти свои постные рожи.
- Здесь нет фотографии.
"Ага, знаю". Это было фото моей первой девушки. Девушки, которой надоело ждать, пока я сам к ней шагну, которая все сделала сама.
- Тут была Майя, младший лейтенант и наша староста. Моя девушка, - добавил я. - Фотку я вынул и носил в портмоне.
Аянами изучала пустое место, соседние фото, а потом спросила:
- С ней что-то случилось?
- Что?
- Прошу прощения. Вы говорите таким тоном, что...
Я засмеялся и повернулся к ней:
- Нет, с ней все нормально. Просто для такого тона иногда достаточно расстаться.
- Почему вы расстались?
Хороший вопрос. Наверное, потому что она считала, будто может сделать меня лучше - облегчить все эти мои комплексы неполноценности. Потому что она пыталась дать мне цель: купить искусственного песика, выбить нам лучшую квартиру, достать билеты на концерт. Потому что она ковала из меня свою мечту. Потому что она, черт возьми, хотела, чтобы меня не стало, а вместо меня был кто-то другой - с моими глазами, с моей задницей, погонами и глазомером.
- Я просто был мудаком.
- Почему?
- Родили такого. Впрочем, ты знакома с моим папочкой.
Рей кивнула и не сказала ничего, а я даже пожалел, что об этом упомянул.
Тревожный грохот за окном не стихал, время подбиралось к полудню, а буря все не отступала. Климатические войска уже наверняка рванули над океаном пять-шесть N2 бомб, и скоро ветер изменит направление, но пока его клыки еще намертво впивались в добычу. Я вслушивался в рев снаружи, и едва не пропустил слова Евы:
- Вы один из лучших сотрудников своего управления.
Я очень хотел направить фонарик ей в глаза, чтобы буквально выдрать оттуда подтверждение того, что мне почудилось. Впрочем, лучше спросить. Она ведь все равно ответит честно. Она ведь не Майя.
- Что ты имеешь в виду?
- Вы очень эффективный сотрудник, лучший в Тихоокеанском регионе.
А, ну да. Она наверняка разыскала обо мне все, до чего смогла дотянуться, прежде чем побежала за тем единственным, который обозвал ее человеком. Но почему мне, черт возьми, кажется, что эта фраза должна звучать иначе? Паранойя? Может, ответить на этот мнимый скрытый смысл и посмотреть, что будет?
- Да. Потому что это очень хорошо заменяет нормальные отношения. Да и жизнь в целом.
- Вы живете только работой?
А ведь это были всего лишь фотографии. Почему они стали сеансом психотерапии? Спасибо, я в курсе, что склонен к уходу от действительности и редкостно асоциален.
- Я просто живу - без цели. И этим отличаюсь от Евангелиона.
- У меня тоже нет цели.
Я прикусил себе язык. Во-первых, я ответил неуместно резко, во-вторых, Аянами и впрямь по данному критерию была человеком. Ну и стоит точно уж умолчать о том, что я только что обгадил миллионы лет поиска высшего смысла жизни.
- Ладно, это все ерунда. Смотрим дальше?
- Хорошо.
Дальше было проще: светлые и легкие фотографии - аудитории, пьянка в общежитии, поездка в Национальный парк "Фудзи", церемония награждения отличников, защита курсача по активной бронезащите. Я даже стал весел и остроумен, мне нравилось комментировать происходившее много лет назад, я, черт возьми, шутил и оригинальничал. И даже разок приукрасил свою роль - хоть там и шла речь о ночном рейде на женский этаж.
Аянами смотрела на облепленные фотографиями страницы, и вдруг как-то по-детски - пальчиком, нерешительно - коснулась одного снимка. Там был я: я обернулся в момент съемки к фотографу, и отвлекли меня от чего-то хорошего, не помню уже от чего. Но я улыбался - у меня, наверное, губы треснут сейчас, если я попытаюсь это повторить, а уж мозг так точно вскипит.
Что же это было? Я в упор не помнил этой фотографии - ни когда ее сделали, ни что я делал в тот момент. А еще это, наверное, была единственная фотка, на которой я искренен. И даже, кажется, счастлив. Так, словно это совсем не я.
Скосив глаза, я увидел, что Ева все с тем же лицом - лицом бесстрастного сфинкса смотрит на снимок, держа тонкий палец над ним, и что-то с ней не так. Как минимум то, что она не реагирует на мой взгляд, словно вообще ничего, кроме этой фотографии не видит. Я смотрел на этот выточенный во мраке профиль, на котором лежала густая тень, и понимал: отдам годы и годы своей тупой жизни за возможность заглянуть сейчас в ее почти совершенную голову.
Свет вспыхнул сразу и везде, и я запоздало понял, что за окном уже тихо, и что там разгорается - пока еще плохонько и медленно - рекламный щит. Город пережил еще одну бурю, и видеофон на моем столе тут же взорвался.
Я тряхнул головой и вскочил, смещая камеру так, чтобы диван не попал в поле зрения.
- Здесь.
- Синдзи? Уф, ну наконец ваши долбанные службы изволили заняться связью.
- И я тебя рад видеть, Аска.
Рыжая на экране приподняла уголок губ и кивнула.
- Ага. Заберешь меня? Говорят, такси пока не летает.
- Гражданские еще час летать не будут. Хорошо. Буду... - я посмотрел на часы. - Через пятнадцать минут.
- Gut. Набери на подлете.
Экран замерцал и погас. Да, оперативка состоится в начале дня, когда бы этот самый день ни начался. Всей радости то, что я пока буду королем на уровнях - до "желтого" уровня тревоги никаких пробок, все движение только по сертификатам. Патрульные сейчас столько кредитов с нарушителей нарубят, что аж радостно за городской бюджет.
Я оглянулся и обнаружил, что Ева смотрит на меня, все еще держа на коленях раскрытый альбом.
- Все, я на работу. Давай, закину фото на место.
- Нет.
"Как-то быстро ответила. Что еще за новости?" Аянами завозилась и встала, прижимая тяжелый том к груди.
- Если можно, я посмотрю еще.
Ясно. Мог бы и догадаться.
- Конечно. Если хочешь, на диске "F" есть еще фотографии... Только в папки "01" и "02" не лазай, там... - я запутался в галстуке. - Не лазай, в общем.
- Я поняла.
Поняла она, как же.
Я снял с вешалки плащ и принялся натягивать тяжелую ткань на себя. Маска, активатор машины, плашка сертификатов. Гм, кажется, готов к свершениям. Я обернулся - Аянами стояла уже рядом, у двери, все еще сжимая альбом.
- До свидания, Икари.
- Пока.
Закрыв дверь, я улыбнулся своим мыслям: меня провожают. Мне откроют дверь. И очарование бури почему-то не торопится уходить, хотя логика и комплексы возьмут свое: я найду, как себя высмеять, как доказать, что я идиот и притом - идиот жалкий. Пока что мне тепло, и мне даже жалко эту искусственную девушку, у которой так много знаний и так мало воспоминаний. Она готова вдыхать аромат чужой жизни, прекрасно понимая, что жизнь эта - пустая и никчемная, что нет там ничего особенного, что это только фигня и фотографии.
"Зажал ей нормальное прошлое, папа?"
Виртуальный интеллект щита над парковкой аж дважды потребовал с меня сертификаты, и только потом выпустил в вымороженный воздух пустого мегаполиса. Вокруг была темная серая облицовка модулей, на которой зажигались огни - окна, системы регулирования движения, рекламные билл-борды. Я выжимал акселератор реактора, вписывая ховер в повороты, и вместе с привычной скоростью и привычными цифрами на табло штрафов возвращались многие мысли, которые напрочь выбило порывами ледяной бури.
Аянами - воплощение мечты? Да, потому что не уйдет. Никогда. Потому что не может. Она вне закона - она целиком твоя, и, что интересно, приложив усилия, ты способен привязать ее к себе, даже ее синтетическую хрупкую "душу". Ты - ее единственный мир, и можешь остаться таким навсегда. Как тебе искушение?
Да никак.
Она Ева, а ты извращенец, который просто недостоин настоящей девушки. Кстати, о настоящей.
- Алло, Аска? На выход. Транспорт подан.
- Умгу.
И сразу отбой. Я взмыл над краем парковки отеля, не заботясь об ограничителях и тут же получив еще сотню штрафа на счет. Несколько человек, пританцовывающих на холоде у своих машин, подняли головы и с завистью проследили за моими маневрами. Я опустил ховеркар на свободное место и выпрыгнул наружу.
- Вы полицейский?
Я обернулся - мужчина в летах подходил ко мне, и сразу было видно, что человек он состоятельный и не местный. Дорогой шарф, модная прическа, браслетик золотой вон - очень и очень серьезный гражданин при кейсе.
- В некотором роде. Какие-то проблемы?
- Именно. Я должен как можно быстрее попасть на важную встречу...
- Вы с ним не поедете.