- Да, и еще я бы на твоем месте не пренебрегал сотрудничеством, потому что доза биотина стоит дорого, и ты это знаешь. Желез много, но добывают из каждой миллиграммы…
Влада вздрогнула, вскинула голову, и Дон продолжил:
- Когда тебя привезли, ты умирала. Как тебя довели до такого состояния, не знаю, но если бы не биотин, мы бы здесь не разговаривали. И где эта твоя благотворительность? Кто бы тебе помог?
Тридцать молодых людей, которых спасла организация Влады, - разве этого не достаточно? Пусть себе жируют Ротмистровы и Доны, зато они с отцом помогли хоть кому-то! Только дети не боятся смерти. Живешь ты, молодой, полный сил, мечтаешь, любишь, но проходит совсем мало времени - и вот ты уже немощный старик, у тебя все болит, на тебя не взглянешь без слез. А потом - раз, и всё. И чернота. Ни неба, ни солнца, ни цветов весной. Они-то, конечно, останутся, но некому будет оценить их красоту, вдохнуть аромат. Люди тоже никуда не денутся, но они же - не ты. Тебя как человека, который все это оценивает, не станет. Справедливо? Нет. Это самое страшное, что может случиться, но поминать смерть не принято и не принято о ней думать, как не думают о неизбежности осени и зимы. Все циклично. Колесо Сансары. Теперь появился биотин. Биотин - это жизнь, и можно разорвать замкнутый круг, обмануть смерть.
Снова взвыла сирена. Дон решил сменить тему:
- Слышишь? В Секторе что-то происходит: такой Всплеск был, что добило до Москвы, мобильные телефоны не работают, электричества во многих районах нет. В первый раз такое. И еще звери за Барьер вырвались, в Москву. Твари из Сектора сейчас на улицах города.
- Мне надо Даниле позвонить! - выпалила Влада, стараясь перекричать зачастившую сирену. Не в силах больше усидеть на месте, девушка вскочила и прошлась по помещению. - А вы можете что-нибудь придумать с Ротмистровым?
- Такой подход мне нравится больше. Сядь!
Влада подчинилась, села, закинула ногу на ногу, и Дон продолжил:
- С ходу ничего сказать не могу, тем более такая неразбериха. Ротмистров - большой человек, у него везде свои люди. Подобраться к нему сложно, надо делать это обдуманно, чтоб головой не поплатиться. А в данных обстоятельствах информацию добыть трудно.
Влада растерянно коснулась пальцами лба. События сменялись как-то слишком быстро и не успевали укладываться в голове. Мощнейший Всплеск? Сюда добило? Но для тех, кто недалеко от Глуби, он смертелен! Жив ли отец? Не добрался ли до него Ротмистров? Что с Данилой и его помощником-наркоманом?
- Не нервничай, Влада, все уладится, только спешить не надо. Оставайся здесь, гостьей будешь.
Пусть верит хитрый Дон, что склонил ее к сотрудничеству, сейчас главное - выжить, а там что-нибудь можно будет придумать, наверняка можно!
- Надо связаться с Данилой, - уверенно повторила Влада. - Вы понимаете, это его группу Ротмистров отправил за моим отцом! Остальные погибли, капитан - единственный, кто выжил и может все рассказать. А вы его выгнали! Он же все знает… Приготовьте машину и людей.
- Зря, говоришь, выгнал? Ладно, всего не предвидишь, надо отправляться за ним и его дружком. - Дон повернулся к лестнице и позвал: - Тигран!
Прибежал Тигран - толстый белокожий дядька, курносый, вполне славянской наружности. Дон скомандовал:
- Готовь людей, машины.
Тигран заорал по-армянски, в доме поднялся переполох, в гостиной затопали, забегали туда-сюда шестерки, вислощекий Бульдог метнулся к выходу.
- Мне бы оружие, - сказала Влада, почувствовав прилив сил и уверенности. - Я тоже поеду. Данила с Моментом вашим людям без боя не сдадутся, а я с ними поговорю, мне они могут поверить. Но оружие все равно надо - на всякий случай, не только нам капитан нужен.
Дон, помедлив, открыл сейф и протянул девушке револьвер, а потом, порывшись в сейфе еще немного, FN Р90.
У Влады аж глаза загорелись. Вот это вещь! И хренозавра завалит, и броник с двух сотен метров пробьет! А красавец какой, в руке приятно держать! Жизнь налаживается!
Дон, хитро улыбаясь, кивнул на выход:
- Ну, иди. Не завидую я тому, кто попадется у тебя на пути.
На улице уже ждали четверо. Влада с удовольствием отметила, что тут и русские есть. Во всяком случае, выглядят они как русские. От ворот бежал вислощекий мужик, которого Влада окрестила Бульдогом.
- Нэ работает машин ни одна!
Толстый Тигран спросил на ходу:
- И мой джип?
- Откуда мне знать, то ж твой джип! - пробормотал Бульдог, семеня рядом.
Тигран вынул из кармана куртки ключи от машины - сигнализация не сработала.
- Погорел! - причитал Бульдог, раскачиваясь, как утка. - Все машин Всплеск погорел! - И затараторил по-армянски.
Тигран выругался, вскинул руки, Бульдог, бормоча, направился к дому.
- Чего это он? - спросила Влада высокого молодого человека нордической внешности.
Скандинав пожал плечами:
- А кто его знает. Машины не то что не заводятся - даже не открываются, которые на центральном замке… И домой не отзвониться, почему задерживаюсь.
Владе было все равно: телефонов Момента и Астрахана она не знала.
Блондин достал сигареты, протянул ей, она кивнула и закурила, отметив, с каким уважением парень смотрит на ее пистолет-пулемет. Интересно, все машины накрылись или осталось что-то на ходу? Судя по тому, с какими воплями люди суетились вокруг, не работала ни одна.
Снова прибежал Бульдог:
- Нашли! Сейчас пригонят!
Люди Дона высыпали за ворота, Влада - за ними. Снова взвыла сирена, потом заглохла, и донесся рокот двигателя. Ревело, словно БТР ехал, не меньше. Вскоре появилось и чудо техники. Среди порождений Сектора машина смотрелась бы гармонично. Когда-то это был "УАЗ", теперь же он мутировал по прихоти владельца, колеса его раздуло до невероятных размеров, в боках он тоже раздался, брезент заменили металлом, на крышу установили прожекторы.
- Едем! - скомандовал Бульдог.
Влада села сзади, у дверцы, рядом со скандинавом. Всего в машину поместилось семь человек. Тронулись.
Москва потрясала воображение. И без того безлюдные улицы опустели. То и дело из мегафонов прорывалось хриплое: "В городе введено чрезвычайное положение. Ввиду повышенной опасности просьба не покидать жилища. Все общественные мероприятия и занятия в школах отменены. Повторяю…"
Выехали на непривычно пустую трассу.
- Город как после взрыва нейтронной бомбы, - сказала Влада, прильнув к окну.
Ее не покидало ощущение, что все это - горячечный бред. Шмяк - разбилась о стекло ларва. Заработали дворники, но ларва зацепилась за левый, и ее внутренности еще больше размазались по лобовому. Ларва за пределами Сектора? Такое возможно? Влада ущипнула себя за руку, но видение не рассеялось.
Водила выругался. Девушка подумала, что его ларва нервирует, но оказалось, впереди фура перекрыла дорогу. Наверное, долбануло Всплеском, когда ехала. Сбавив ход, "УАЗ" начал разворачиваться - блондина прижало к Владе, он протянул руку, будто желая ее обнять. Влада не успела удивиться этому неожиданному жесту - толчок, и она вывалилась из вставшей машины. Перекувырнулась, поднялась на четвереньки, вскочила. Что происходит? Засада?!
От фуры к "уазику" Дона бежали вооруженные люди.
Влада кинулась назад, к своим. Навстречу ей из машины шагнул скандинав. Что же ты не стреляешь?! Чего ждешь?!
Она открыла рот, чтобы обругать его, но блондин вырвал у нее пистолет и ударил в солнечное сплетение. Девушка согнулась пополам, тщетно пытаясь вдохнуть.
Вокруг стреляли. Последовал еще один удар - твердым, по затылку, и все звуки стихли.
* * *
Впервые в жизни Федор Михайлович Костров, он же Фидель, пожалел, что лагерь у него так глубоко в Секторе, да еще и на болотах. Потому что весь прошлый день мало того что звери табуном бродили, так еще из топи повылезли хамелеоны исключительно отвратной наружности и дикого нрава, одни "лягушки" чего стоили - огромные, с корову, покрытые складчатой и сочащейся слизью бурой шкурой (почему-то твари Сектора этот цвет предпочитали прочим). Собаку сожрали, гады.
И еще Всплески один за другим - Фидель думал, сердце не выдержит, но до последнего оставался на частоколе со своими людьми. Владу бы сюда… Владка. Все, чего хотел Фидель в последние дни, - идти за ней, с вооруженным отрядом прорываться в Москву, а там найти похитителя. И убить.
Никто не должен обижать Владу Кострову, дочь Фиделя. После перестрелки на складе у Цыбулько он нашел фоторобот человека, который организовал нападение на лагерь, а потом похитил Владу - Данила Астрахан.
Федор Михайлович был человеком ответственным. Он понимал: если бросить сейчас лагерь, дело всей жизни развалится. Люди передерутся, деля власть, деньги, железы, сферы влияния. Пусть и хорошие у него люди, но слабы они, слабы.
Все мы слабы, когда судьба давит на болевые точки. Фидель - не исключение.
Он сжал зубы, запретил себе думать о дочери и остался в лагере. Железы, которые Фидель передавал в Москву, были единственным шансом десятков больных выжить. Уйти сейчас Фидель просто не мог - нужно было уладить дела, назначить заместителей.
Время шло, требований о выкупе (он понимал, что не просто так масовец забрал Владу) не поступало. Отцовское сердце - не каменное, тем более Фидель никогда не был жестким человеком. Мягкий он, до безобразия мягкий. Влада - вот она будто из железа отлита, стальная Владка, с детства такой была. Не плакала, когда расшибала коленки, лазала по деревьям, обдирая ладони, дралась с мальчишками и сначала получала от них по полной. Но даже тогда не жаловалась маме и папе.
И смерть матери она пережила легче, чем Фидель. Он чуть не сломался, смысл жизни утратил - как же так, ученому, сотруднику МАС, не дали биотина, чтобы жену спасти! Помогла ему ненависть. Ненависть к алчным бюрократам, к насквозь порочной системе.
Но если бы Влада не пошла с ним в Сектор - ничего бы не получилось… И сама Владка не пропала бы.
Поздно вечером Сектор накрыло особенно сильным Всплеском. Фидель вырубился, а когда очнулся, все уже стихло, окрестности будто вымерли, все твари куда-то ушли. Люди - опустошенные, перешагнувшие последний предел усталости, негромко переговаривались, кто-то курил, кто-то стонал. Фидель встал (его шатало) и отошел от ограды.
Он только что мог погибнуть. Это ладно, это ерунда, за столько лет в Секторе Фидель научился не бояться опасности. Но он мог не спасти Владу - вот что страшно. С этой мыслью помирать пришлось бы: что Владе не помог, предпочел дело свое единственной дочери. Да человек ты после этого или тварь хуже хамелеона?!
И Фидель решил идти в Москву.
К нему, будто почувствовав его настроение, подошел Зулус, пес Влады, ткнулся в ладонь холодным носом. Фидель потрепал его по загривку:
- Идем вместе, брат.
* * *
Выдвинулись на рассвете. Поразмыслив, Фидель взял с собой только двоих - Модеста и Севу. Может, и не лучших бойцов лагеря, зато проверенных товарищей. Модест и Сева, непохожие близнецы, пришли в Сектор вместе с Фиделем, да и раньше они дружили, еще когда жена была жива, а Владка - маленькая совсем… Если уж с кем ее и выручать, то с братьями Жуковыми.
Модест, высокий блондин со слегка оплывшей фигурой бывшего спортсмена, на предложение выручить Владу ответил согласием и молча пошел собираться. Сева, маленький круглый брюнет, долго и въедливо выспрашивал у Фиделя подробности плана, а когда выяснил, что плана нет, сел разрабатывать, перевел кучу бумаги, ничего путного не придумал - так, в общих чертах набросал, но остался доволен собой.
Когда покидали лагерь, Зулус увязался-таки следом, и Фидель не стал его прогонять: пес скучал по Владе не меньше его самого.
Сева был проводником, и проводником хорошим. Хотя маршрут до Твери все знали неплохо, а пропуска "старичкам" Фидель продлевать не забывал.
Шли по непривычно пустому Сектору, огибая искажения, молчали каждый о своем. Когда дружбе больше десятка лет, все уже сказано и разговоры становятся необязательными. Ты и так понимаешь, о чем думает идущий рядом.
Утром переменчивый октябрь преподнес неприятный сюрприз: небо затянули темные тучи, порывами ветра бросало снежную крупу, подмерзшая трава хрустела под ногами, при дыхании изо рта вырывался пар. Зулус шумно обнюхивал кусты, но беспокойства не проявлял - ни одной твари по пути не встретилось.
До Твери добрались быстро.
- Давайте перекусим, - предложил Сева, - с утра не ели ничего. Тут заведение есть - "Укурка". Название, конечно, дурацкое, но кормят прилично.
"Укурку" Фидель знал, он сам не раз и не два здесь останавливался пообедать, когда шел "в цивил" или домой. Заведение "держала" всем известная Гарри, девушка Момента, и это было кстати: ее можно порасспросить, ведь наркоман был заодно с похитителем, Фидель видел, как они слаженно отстреливались на складе Цыбулько.
Модест, как всегда, согласился с мнением большинства - молча кивнул. Он всегда был неразговорчив, а с возрастом так и вовсе передал вербальную функцию брату.
Сева, оживившись, повернул к таверне.
По Твери будто Мамай прошел: разруха, запустение, ни прохожих, ни зверья. У входа в "Укурку" возился бармен Косой, пытался что-то сделать с развороченной дверью.
- Утро доброе, - поздоровался неунывающий Сева. - Это кто же тут так постарался?
- Хренозавр. - Косой обернулся. - Здорово, мужики. Извините, мы закрыты.
- Что, совсем закрыты? Косой, а за Барьер как, пускают?
- Там такие дыры в Барьере - кого угодно пускают. Здесь вчера, - бармен вытер руки о грязный рабочий комбинезон, - такое творилось… Ну и вам там, наверное, несладко пришлось.
- А скажи, Косой, ты мою Владу не видел? - спросил Фидель.
- Владу? Давно она не появлялась.
- Понятно. А проводника Момента? Он вроде с Гарри дружил.
Косой задумался. Видно было, что вчера ему сильно досталось: под глазами синяки, лицо расцарапано, костяшки пальцев сбиты в кровь.
- Заходил дня два назад или три. С этим прорывом все из головы вылетело. К Гарри заходил. Кажется, ему переправиться через Барьер надо было по-тихому.
Модест кашлянул, Сева хмыкнул. О том, что с похитителем был Гена Момент, все знали. Осталась мелочь: выяснить, куда этот хмырь направился, куда Владу уволок.
- А где Момент сейчас? Мне он, Косой, по делу нужен.
- Чего не знаю, Фидель, того не знаю. Чаще всего он в Химках появлялся, а где живет - кто же мне расскажет! Да найдешь его, человек приметный.
Это точно, приметный: наркоман, беспринципный торгаш. За каждый найденный "сувенир" требует денег, да побольше, побольше. Такому неведомо сострадание, и понятно, почему он взялся помогать похитителю - предложенными деньгами соблазнился.
- Если найдете Момента, - Косой уставился поверх голов, - пожалуйста, попросите его передать Гарри, чтобы связалась со мной. Я ее вчера за Барьер переправил. Волнуюсь теперь, как она.
Фидель пообещал передать и повел свой маленький отряд к переправе через Волгу. Зулус трусил рядом, периодически отвлекаясь на вкусные запахи из подворотен.
Кроме Ротмистрова, в Москве был еще один человек, который давно уже хотел наладить контакт, но Фидель его по идеологическим причинам сторонился. Человек достаточно влиятельный, может, и удастся его уговорить помочь. Он бандит, мерзавец еще тот, но лучше уж с ним работать, чем с Ротмистровым, - хоть все по-честному будет.
Конечно, за подарок должен быть отдарок, и в ответ на услугу Фиделю придется сотрудничать. Продавать железы, хорошо, если не все, а только часть - стать винтиком в махине теневого оборота биотина.
Когда-то давно, когда у Кострова еще было время читать книги, в "Соло на ундервуде" писателя Довлатова он прочел замечательный ответ на заявление "Я не продаюсь!" - "А вас покупали?" Федора Кострова пытались купить не раз и не два, но ни у кого не получалось, потому что деньги его интересовали мало. Теперь пришла пора продаться, но не за материальные ценности, а за безопасность и жизнь дочери.
- Куда мы теперь? - спросил Сева. - Ищи этого Момента по всем Химкам.
- Мы не будем его сами искать, Сева. Мы пойдем к Тихому Дону. Он поможет. Он давно хотел наладить со мной бизнес.
Модест вздохнул осуждающе, но ничего не сказал. И даже Сева промолчал - понял, что спорить бесполезно.
Фидель представил, как собственноручно убьет похитителя дочери, и прибавил шагу.