– Очень хорошо. Зовите меня Доаллин, – он опустил взгляд на фляжку, которую она аккуратно закрывала. – – Почему вы больше не пьете? У нас достаточно воды.
– Мне больше не надо, – честно ответила она. – Мои народ – пустынные скотоводы, на каждой планете, столь же жаркой, как эта.
– Каких животных вы пасете?
– Томуонов. Больших, с густой шерстью и длинными рогами.
Ее руки танцовщицы плавными жестами описали животных.
– Они дают нам молоко, мясо и шерсть. Этот плащ, – она подняла складку белого пустынного плаща, – был соткан из их шерсти.
Он потрогал складку одежды, поразившись тонкой мягкости и красоте ткани.
– Он почти светится, – сказал он.
– Да, наша ткань высоко ценится. Говорят, что церемониальные одежды Императора сделаны из шерсти томуона.
Йарна сильно сжала складку плаша, потом раскрыла ладонь, и ткань упала на ее колено неповрежденной.
– Наша ткань прочная, она редко мнется или пачкается. Аскайианская технология ткачества – это ценные секреты нашего народа. На-утаг… мой муж… был одним из лучших ткачей моего мира.
– А вы, – сказал он, беря свежую капсулу гидрона-три и вставляя ее в маску, – были танцовщицей до того, как попали во дворец Джаббы?
– Да, – ответила она. – Мой отец был вождем, и я танцевала в честь нашего племени на самом большом состязании, – она не могла сдержать нотку гордости в голосе, но потом, вспомнив год во дворце Джаббы, вздохнула: – – Я выиграла состязание. А потом… пришли работорговцы. Они забрали нас… Наутага, меня, наших детей. Они… они убили одного из наших малышей во время захвата, – ее горло сжалось.
– И они привезли вас на Татуин? – спросил Доаллин почти с нежностью в голосе.
Она кивнула.
– Джабба попросил у них аскайианскую танцовщицу. Поэтому они поймали меня.. . и я должна была танцевать для хатта. Джабба обещал мне, что не будет продавать моих детей, пока я буду танцевать для него хорошо. Но вы знаете, что Жирнотелому нельзя доверять… Я всегда боялась, что он позволит мне работать, зарабатывать деньги, чтобы выкупить нашу свободу, а потом убьет меня, потому что это его позабавит. А потом оставит моих детей в рабстве.
Он понимающе кивнул.
– Должно быть, тяжело было танцевать для Джаббы после всего, что случилось.
– Да, – сказала она. – Но, Доаллин… знаете, что было тяжелее всего? – непроизвольно Йарна протянула руку и положила ему на предплечье, потом, осознав свое действие, поспешно отдернула ее, спрятав руки в складки плаша.
– Что?
– Они смеялись надо мной. Все они. Они говорили, что я…
Ее губы скривились на слове "уродина". Вдох застрял в горле.
– Они называли меня жирной, нелепой и… толстой. Даже Джабба смеялся надо мной. Но он смеялся не потому, что считал меня уродливой, а потому что знал, как больно мне это слышать. Он… наслаждался чужой болью. Вы знаете.
Доаллин кивнул.
– Да, я знаю.
– Это больно, – сказала она. – Я научилась не показывать этого, отдавать себя танцу и не слышать этот смех… большей частью. Но это больно, – она посмотрела на него со вспыхнувшим неповиновением. – Я такая, какой рождена быть! Почему все должны судить друг друга? Почему они должны глазеть, высмеивать и говорить жестокости?
Он покачал головой, и его пальцы потрогали шрам, о котором она почти забыла.
– У меня нет ответа для вас, Йарна, – мрачно сказал он. – Но я слишком хорошо вас понимаю.
***
Луч от заходящих солнц скользнул по глазам Доаллина, пробуждая его от изнуренной дремоты. Он моргнул, затем приподнялся в тесном укрытии, опираясь на руки. Его спутница все еще спала, глубоко дыша. Белая ткань плаща очерчивала линию пышного бедра, и он ощутил легкое возникновение мужского интереса. Сколько времени прошло с тех пор, как он был с женщиной… любой расы?
Почти год, понял он. Он не был склонен к частым случайным связям… поэтому большую часть времени он проводил один в диких местах. Без сомнения, женщин двора Джаббы оттолкнул бы его шрам. Достаточное число женщин отшатывалось от его лица с тех пор, как он получил этот шрам, и он стал очень осмотрителен, снимая маску в присутствии женщины. Он пытался нанимать женщин время от времени, но это не доставляло ему удовольствия. Легче было воздерживаться, чем видеть отвращение… или, еще хуже, безразличие в глазах партнерши.
Доаллин обнаружил, что бездушное кратковременное совокупление оставляло его с еще худшим чувством, чем одиночество. Время от времени он жалел, что у него нет друга, с кем можно поговорить, но привычку к тишине было трудно нарушить. Он больше говорил с Иарной после их побега, чем с любым человеком за прошедший год.
Конечно, разговоров с Иарной не избежать, но время, которое они проведут вместе, строго ограничено, напомнил себе охотник. Он будет счастлив вернуться к своему одинокому существованию.
Доаллин выскользнул из маленького убежища. Поднявшись, он машинально проверил количество гидрона-три в капсуле. Израсходовано меньше трети. Ему не понадобится следующей до полуночи или около того.
Охотник зашел за сторону дюны, чтобы удовлетворить зов природы, потом провел несколько минут за навигационным компьютером флаера, проверяя их курс. Как раз когда он закончил, он услышал шорох и увидел, как Иарна идет к нему. Он обнаружил, что думает об истории, которую она рассказала. Насколько он знал переменчивость вкусов Джаббы, было удивительно, что Иарна продержалась целый год у хатта на "службе".
Пока она шла к нему, прохладный ветерок подул на ее одежды, сначала они раздулись, потом очертили ее тело. Доаллин был поражен… аскайианская танцовщица была заметно меньше. Он помнил ее отрывистый ответ, что в непустынном мире она будет "тоньше". Ткани ее тела, очевидно, впитывали жидкость, как губка, потом использовали ее, как было необходимо, поэтому она действительно могла долго жить без воды.
– Мы доберемся до Мое Айсли сегодня? – спросила она, подойдя к нему.
Доаллин помотал головой.
– Не этим вечером, в любом случае, – он показал ей проложенный курс на экране навигационного компьютера. – Когда мы доберемся до пустоши, нам придется снизить скорость из-за холмов и впадин. Если мы сможем остановиться где-нибудь к северу от Каменной Иглы и отдохнуть несколько часов, это будет хорошо.
– А оттуда как далеко?
– Всего лишь еще около пяти сотен щелчков. Если мы выедем на рассвете, прибудем где-то к полудню.
Медленная улыбка озарила ее крупные черты, пока они не стали сиять, как татуинскии рассвет.
– Значит, завтра я смогу увидеть своих детей?
– При любом раскладе, – сказал он с ответной улыбкой, которую она не могла видеть.
– Доаллин… – ее глаза смотрели очень пристально; с внезапным удивлением охотник заметил их приятный чистый зеленый цвет. – Спасибо за то, что пошли со мной. За то, что ведете машину. Я не думаю, что смогла бы справиться без вас.
– Как вы планировали пересечь Дюнное море? – спросил он.
Он задавался этим вопросом со вчерашнего дня.
– Я собиралась идти пешком, – просто ответила она. – Я сильная, и у меня хорошее дыхание. Но… – она оглянулась на бесконечные дюны вокруг и нахмурилась, – эта земля… очень суровая. Было бы трудно нести с собой достаточно припасов… мне бы понадобилось долгое, долгое время. Возможно, я бы не одолела этот путь.
Тебя бы убили Песчаные люди, подумал Доаллин. Или солнце… Но тем не менее он был впечатлен ее смелостью.
Заново загрузив флаер, Доаллин и Йарна залезли внутрь и заскользили по пескам. Солнца низко висели над западным горизонтом, и скоро стало холодать. Доаллин держал машину хорошей хваткой, но его беспокоило, что проблема с управлением постоянно ухудшалась. Что, если флаер совсем сломается? Они окажутся посреди Дюнного моря… нет, показания навигационного компьютера слегка обнадежили. Дюнное море теперь лежало позади; они мчались над захламленными изгибами и расщелинами Юндландс-кой пустоши.
Доаллин был вынужден замедлить стремительный бег спидера и сосредоточить внимание на управлении. Рулевой механизм вел себя все хуже, и скоро мускулы его левой руки и плеча стали протестовать. Наконец охотник с облегчением увидел, что они приближаются к намеченным координатам. Он начал искать подходящее место, чтобы сделать остановку на несколько часов до ухода ночи…
***
Иарна проснулась на рассвете и обнаружила, что прижимается к спине Доаллина, должно быть, она инстинктивно подвинулась к нему в поисках тепла. Она поспешно откатилась и села, протирая глаза и оглядывая унылую пустошь, которая и была пустошью Юндланда. Камни… камни повсюду. Искаженные, обточенные ветром камни всяких оттенков коричневого. Охристо-коричневый, желто-коричневый, рыжевато-коричневый, красновато-коричневый, темно-коричневый… с жалкими кустиками желтовато-зеленой растительности, разбросанной там и тут.
И песок. Белый песок, такой чистый и нетронутый, что его белизна ослепляла глаза. Он казался невинным и безопасным, но она знала, что Юндландская пустошь кишела предательскими песчаными ямами, которые могли поглотить неосторожного. Йарна нашла длинную палку и для надежности проверяла ею землю, прежде чем ступить.
Обратив взгляд на юг, Иарна мельком увидела узкий шпиль, который, по всей видимости, и был Каменной Иглой, самым высоким ориентиром на пустоши. В чистом воздухе рассвета она ясно видела его, даже на таком расстоянии.
Вынув провизию, она тщательно разделила пакет надвое, затем позволила себе несколько скудных глотков воды. Она провела руками по телу, заметив, что теперь стала почти на треть менее грузной, чем была при дворе Джаббы. Хат-ту она нравилась на максимуме вмещенной жидкости, он утверждал, что это делало ее покачивания более приятными, но управлять тучным телом было трудно. Она была рада, что теперь может хоть немного избавиться от этого.
Когда Доаллин проснулся, два беглеца быстро загрузили машину и отправились на восток, по направлению к Мое Айсли. Иарна откинулась на сиденье, довольная, что теперь может подвигаться и размяться с большей свободой. Она все больше замечала, как Доаллину приходится сражаться с управлением время от времени.
– Как флаер, дотянет? – с беспокойством спросила она.
Он кивнул: – Но у меня появляются судороги в руках, когда я пытаюсь удержать его на курсе.
– Жаль, что я не умею водить.
Поддерживаемые знанием, что быстро приближаются к своей цели, они разговаривали в дороге. Доаллин описывал поиски крайт-драконов, обитавших на Юндланской пустоши, и рассказывал Иарне о многих удивительных моментах жизни в диких условиях. Целые племена Песчаных людей кое-как перебивались, хотя на этой земле почти не было воды, и у них было всего несколько украденных влагоиспарителей и сборщиков росы.
– Как же они выживают? – удивилась она.
– Тыквы хубба, – сказал он и рассказал ей о круглых желтоватых плодах, росших в тени скал.
Плоды содержали влагу в жестких жилистых волокнах, жидкость, которую можно было высосать или выжать, чтобы поддержать свою жизнь.
Он также описал, какими злыми были Песчаные люди, как они убивали лишь для того, чтобы украсть чью-то одежду.
– Земля достаточно опасна, – сказал Доаллин, – здесь нужно беспокоиться о диких бантах, и ядовитых ящерицах, и песчаных ямах… но Песчаные люди еще опаснее.
Йарна содрогнулась, несмотря на жару, вгляделась в экран навигационного компьютера. – Сколько еще осталось?
– Мы прошли Мотесту около часа назад, – Доаллин указал на оранжевую точку на экране. – Мы примерно в пятидесяти щелчках от окраин Мое Айсли. Мы будем там через… – фраза оборвалась каким-то сдавленным звуком, полувздохомполувскриком, и машину резко мотнуло.
Йарна смотрела на Доаллина – она не увидела, что случилось. Все, что она знала, – в одно мгновение флаер гладко мчался, в следующее – его так сильно ударило, что он закрутился в воздухе, как детский волчок. Йарна вскрикнула, оттого что центробежная сила вдавила ее в кресло, как гигантская рука. Потом нос машины ударился о камни впереди них, и Доаллин вылетел наружу.
Йарна снова закричала, заметив очертания массивной фигуры, видневшейся вдали, как живая чешуйчатая гора. Она поняла, что звуком, который она неясно услышала, было громкое шипение, словно одновременно закипели все чайники в мире. Хвост флаера подался вниз в ответ на еще один сокрушительный удар, и Йарна тоже выпала. Она приземлилась наполовину на камень, наполовину на песок и почувствовала, как песок поддался под ней, засасывая ее ногу внутрь.
Песчаная яма! подумала она и отчаянно схватилась за камень, поднимаясь подальше от движущегося песка. В это время она заметила темный силуэт, уже наполовину погрузившийся в песок и быстро исчезающий. О нет! Флаер!
Йарна беспомощно смотрела, как засасывало их единственный транспорт до тех пор, пока он не скрылся полностью. Ее внимание отвлек рев, от которого задрожала земля, и она оглянулась. Что их ударило? У нее кружилась голова, она была дезориентирована и не знала, где Доаллин.
Спотыкаясь, стараясь не наступать ни на что, кроме камня, она обошла кругом по каменистой опоре, которая спасла ее, пока не увидела это.
Зрелище, представшее ее взгляду, было столь ошеломляющим, что ее колени подогнулись и ей пришлось схватиться за каменную стену, чтобы не упасть. Нечто занимавшее древнее русло реки, куда они "приземлились", было огромным – намного больше ранкора.
Существо было желтовато-коричневого цвета, почти золотое, когда его чешуйчатая спина попадала под лучи солнц. У него было три огромных рога, по одному над каждым глазом и один посередине лба. Щелевидные ноздри выступали над пастью, полной клыков, каждый длиной почти с руку Йарны. Гребень шипов покрывал его спину от шеи до копьевидного хвоста. Чудовище стояло на четырех приземистых лапах, прогибавшихся от огромной массы его тела. Глаза дракона были зеленоватожелтыми, с горизонтальными щелями зрачков, сверкающих, как сапфиры.
Йарна застыла, когда массивная голова, во много раз превышавшая размеры ее собственного тела, развернулась к ней. Потом она услышала голос Доаллина: – Они реагируют на движение. Не шевелись!
Она больше ничего не могла сделать. Йарна почувствовала, как ее ноги словно корнями вросли и стали частью камней под ней. Она скосила глаза в сторону и увидела Доаллина. Охотник, низко пригнувшись, приближался к дракону сзади из-за низкого гребня камней. В руке его был бластер.
Что он делает? Она хотела громко закричать, но страх парализовал ее. Он не может даже пытаться сразиться с этим зверем! Мысль о том, что человек, даже вооруженный бластером, двинется на эту громадину, была нелепа.
Но именно это и намеревался сделать Доал-лин. Крайт-дракон фыркнул, пробуя воздух, ребристый хвост хлестал взад-вперед. Голова медленно поворачивалась из стороны в сторону, опустив рога, словно чудовище использовало их, чтобы определять движение.
Доаллин был уже близко, сжавшись всего в паре дюжин метров от чудовища. Он проверил заряд бластера. Нет! Йарна хотелось кричать. Давай заберемся на скалы! Он не сможет преследовать нас там! Доаллин, НЕТ!
Но ни звука не могло издать ее парализованное горло. Она не могла двинуться с места.
Выпрямившись словно пружина, Доаллин вскочил на ноги, перепрыгнул низкую преграду камней и помчался прямо навстречу дракону.
Его движение вывело Йарну из ступора.
– Нет! – выкрикнула она.
Массивная голова развернулась к охотнику, челюсти раскрылись, капая слюной, достаточно широко, чтобы проглотить флаер в два приема.
– Нет, не надо! – вскрикнула она и сдвинулась.
Вылетев из-за камня, она схватила осколок песчаного камня из русла реки и швырнула его в чудовище.
Рогатая голова развернулась к ней, Йарна отшатнулась к укрытию и в ужасе отступила. Доаллин, воспользовавшись тем, что монстр отвлекся, покрыл расстояние до дракона двумя огромными скачками. Он подпрыгнул, хватаясь за правый рог, и, повиснув на голове чудовища, взмыл в небо с головокружительной быстротой. Дракон взревел, оглушительный звук раскатился по ущелью.
Доаллин вцепился в рог, как насекомое, потом метнулся вверх, схватившись за средний рог. Чудовище описало головой стремительную дугу, явно намереваясь размазать надоедливое существо по каменной поверхности. Но до того как движение завершилось, Йарна услышала взвизг и увидела вспышку бластера Доаллина. Он выстрелил зверю прямо под нижний рог, между глаз.
Воздух выплеснулся из легких крайт-дракона с силой небольшого взрыва. Пока Йарна стояла как вкопанная, огромные лапы вывернулись наружу, ослабев, и голова рухнула, как глыба, ударившись об каменистое дно ущелья. Удар сбросил Доаллина, и он упал без движения.
Он убил его, догадался оцепеневший мозг Йарны через секунду. Именем Аунной Повелительницы, он действительно убил его!
Но выжил ли победитель?
С приглушенным восклицанием Йарна подбежала к распростертому телу. Она присела рядом с ним, зовя по имени, казалось, целую вечность – хотя на самом деле всего секунду или две, – перед тем как он шевельнулся, сдвинулся с места. Она услышала, как он вздохнул, потом застонал.
– Доаллин, ты ранен?
До нее донесся приглушенный шлемом голос.
– Дыхание… отшибло…
Охотник попытался подняться, и, видя, что он двигается свободно, хоть и с трудом, она помогла ему.
Он тяжело дышал некоторое время, потом сказал более нормальным голосом: – Он мертв?
– Мертв, как Джабба, – твердо сказала Йар-на. – Я не могу поверить, что ты убил эту тварь одним выстрелом!
– Уязвимое место… пазушная полость ведет прямо к мозгу… хорошо, что я изучал их, – осторожно отведя поддерживающие руки Йарны в сторону, Доаллин поднялся, изучая добычу.
Йарна увидела, как плечи охотника распрямились, казалось, все тело его провозглашало триумф, который он чувствовал над мертвым чудищем., – Мне нужно добыть трофей, – услышала она его бормотание. – Иначе мне никто не поверит.