Мы вошли в темноту, а мехстрелки, коих на вершине было уже несколько, начали спуск. Кажется, выхода нет, и все, что нам оставалось - сидеть в пещере и держать оборону. Но когда наши глаза привыкли к полумраку, то я разглядел стальную дверь, над которой мигала светодиодная лампочка. В душе появилась надежда на спасение, и я подбежал к ней, нашел ручку, дернул - и она отпала. После этого я обнаружил перед собой надпись: "Аварийный выход № 12-бис", а под ней еще одну: "Вход и выход только по допуску высшего приоритета".
"Все пропало!" - промелькнула паническая мысль, а руки работали сами по себе. Рывком я скинул рюкзак, распустил горловину и достал радиосканер, в котором был забит спецкод покойного сержанта "барсов".
- Ну, последний шанс, - сам себе сказал я и послал сигнал.
Со скрежетом дверь аварийного выхода открылась. После чего вместе с Хакарандой я влетел внутрь небольшого, но очень пыльного помещения, из которого имелось сразу два выхода. Как раз в этот самый момент передовой мехстрелок начал входить в пещеру. Его железные паучьи лапки громко цокотали по камню, а дверь за нами никак не желала закрываться, наверное, механизм заклинило.
- Гранаты! - подал я команду Хакаранде и добавил: - Ручные!
У каждого поисковика в моей группе имелась одна противотанковая граната. Осколков от нее немного, а мы в укрытии, так что не боялись, да и расстояние метров тридцать, причем основной удар взрывной волны должен пойти наружу. Правда, стоило опасаться звуковой волны, но если спрятаться за углом и уши закрыть, пострадать мы были не должны.
Тяжелые гранаты, каждая весом в шестьсот пятьдесят грамм, оказались в наших ладонях. Одновременный рывок колец на себя - и гранаты покатились по полу в сторону выхода. Над головой просвистели пули, и мы, зажимая уши руками, спрятались в уголке.
"Раз. Два. Три. Четыре. Пять, - отсчет про себя. - Семь. Восемь. Девять".
Взрывы! Пол уходит из-под ног, и грохот, который, несмотря ни на что, врывается в голову и больно бьет по барабанным перепонкам. Но вскоре все успокаивается и замирает. Выход завален, и клубы пыли волнами перемещаются по воздуху подземелья, но мы этого не видим, а чувствуем, поскольку вокруг темно и только под потолком еле-еле мерцает лампочка аварийного освещения.
Впрочем, спустя минуту Хакаранда достал из своего рюкзака фонарик, кстати, у меня такой же. Так что осмотрелись еще раз. А потом решили, что стоять на месте нельзя - задохнемся. И, выбрав правый коридор, мы направились в глубь староимперской базы.
Вот же как бывает. Бегаешь, суетишься, упрямо движешься к цели, а можно зайти с черного хода. Но в тот момент мы об этом не думали, ибо было не до того. Нам повезло - мы проскочили через минные поля, выжили в бою и спаслись и теперь шли туда, где можно было дышать более-менее чистым воздухом. Пока это было нашим самым главным желанием, и ни о чем другом мы не думали.
Глава 20
Темно и сыро. С потолка по стене стекает вода, которая скапливается в небольшой выемке и уже оттуда по капле падает на пол. Мы с Хакарандой сидим в коридоре напротив очередной стальной двери, которую не смогли вскрыть, и отдыхаем. Вот уже сутки он и я на пару бродим по бесконечным пустынным коридорам подземной многоуровневой староимперской базы и никак не можем выбраться в какое-нибудь большое помещение. Проходов вроде бы много, да все двери бронированные и закрыты индивидуальными кодами. Поэтому гуляем и надеемся, что сможем найти выход. Но пока никак.
- Тор, - позвал меня Рауль.
- Что?
- А может, подорвем дверь?
- Нет. Походим еще. Кстати, как у тебя с боеприпасами?
- Семь рожков на автомат, пара ручных гранат и три на подствольник.
- А что с водой и пайками?
- Воды литр и четыре сухпайка.
"Норма. Запас есть. Плюс у меня пять суточных сухпайков, полтора литра воды, примерно шестьсот патронов, три ручные гранаты и семь на подствольный гранатомет. Так что не пропадем".
Я молчал. Хакаранда тоже. Вокруг спокойно, и можно немного отдохнуть. Но Рауль не выдержал, видимо, ему хотелось поговорить, и он спросил:
- Тор, а ты ведь сирота?
- Да.
- И что, совсем никого из родных не встречал?
- Почему же? Видел пару родственников по материнской линии, когда на Махаоне жил. Мелкие людишки. Одно время даже хотел того козла, который мою мать на смерть отправил, отыскать и убить. Но он, сволочь, раньше помер.
- А по линии отца никого не видел?
- Откуда? - Я усмехнулся. - Слышал, что отец пират, и с матерью у них вроде бы любовь была, такая сильная, что он ее с собой забрать хотел, да не смог. Вот и все. Ни фамилии, ни имени, ни фотографии, ничего. Такого человека, бродягу космоса, даже если захочешь, не найдешь, особенно если не знаешь, кого искать.
Мне показалось, что Хакаранда с облегчением вздохнул и продолжил разговор:
- А если бы ты узнал, кто он, то обрадовался?
- Не знаю. А к чему ты такие вопросы задаешь?
- Да так. Своих родных вспомнил. Они ведь от меня, когда я в трудном положении оказался, отказались. Хм! И ничего, я их все равно люблю, а ты с детства один. Поэтому и спрашиваю.
- Понятно.
Мы снова замолчали, и каждый задумался о своем. Хакаранда, скорее всего, о близких думал, а я вспоминал, как жил на Махаоне. Тихая и спокойная аграрная планета, основное население которой - религиозные фанатики-изоляционисты. Но я в город практически не выбирался, ибо нечего там было делать, да и опасно. По этой причине почти всегда находился в бригаде, тренировался, много читал и общался с ветеранами "Центуриона", которые могли рассказать множество интересных историй.
В общем-то хорошее времечко тогда было. Не голодал, не забивал голову лишними мыслями, и рядом со мной находились такие же сироты, как и я.
Почему я это вспомнил? Наверное, потому, что вопросы Хакаранды касались прошлого, и из глубин памяти на поверхность выскочила детская мечта - увидеть отца. Будто я нахожусь в расположении бригады, и неожиданно планету атакует серьезная пиратская эскадра. На космодроме приземляются несколько эсминцев и пара десантных транспортов. Налетчики захватывают город, а "Центурион" ведет с ними бой. Затем наемники отступают, а я остаюсь на базе. Меня забыли, и я один сижу в пустой комнате, и мне тоскливо. Однако вскоре дверь открывается, и на пороге возникает пират в глухом шлеме, боевом скафандре и с обнаженным мечом в руке. Ну а потом я слышу его голос: "Здравствуй, сын. Я прибыл за тобой". После чего пират подхватывает меня на руки, мы едем на космодром, и я оказываюсь в боевой рубке эсминца.
На этом все заканчивалось. Дальше мысль не шла. А вот сейчас она проявилась, и я усмехнулся. Эхма! Как все наивно и просто, словно в сказке. Но это нормальные мечты сироты в возрасте шести-семи лет.
Рауль услышал мой смешок и поинтересовался:
- Что-то вспомнил?
Было я хотел рассказать ему о своей мечте. Но одернул себя. Стоп! Ни к чему кому-то душу нараспашку открывать. И коснулся другой темы:
- Да так, подумалось, что странно как-то выходит. Мы ищем наследие СЦМ и постоянно говорим об этом государстве как об империи. Но ведь, по сути, это было такое же корпоративное государство, как и СКМ. С чего бы вдруг империя, если главный управленческий орган у наших далеких предков был Совет Центральных Миров? Непонятно.
Хакаранда ответил сразу, словно уже не раз говорил об этом:
- СКМ и Старая империя похожи только внешне. Да, была выборность управленцев, и богатые люди имели много власти. Но на деле империей управляли военные и безопасники, которых воспитывали в закрытых учебных заведениях. Именно они, посвятившие себя служению офицеры, командовали теми людьми, которые возглавляли государство, и это на протяжении сотен лет помогало человечеству быстро реагировать на все внешние угрозы и внутренние кризисы. Ты это должен знать, ведь в военном училище учился.
- Поправка, Рауль. В военном училище корпорации "Орисаба Инкорпорейтед". Там цензура тоже была, и учебные программы составлялись с таким учетом, чтобы кадеты не думали лишнего.
- Ну да, конечно. Ведь если сравнивать СЦМ и СКМ, то большинство здравомыслящих людей, скорее всего, выберет Старую империю, где каждый человек, кто не был поражен в правах за преступления, имел право на бесплатное образование и медицинскую помощь, а главное, мог гордиться своим государством. Одно слово - империя. Мощь, сила и уверенность в завтрашнем дне. Именно поэтому мне нравится система Новоросской империи. У новороссов, конечно, тоже не все гладко и проблем хватает. Но они хотя бы равняются на Старую империю, и одно это уже само по себе дорогого стоит…
Прерывая наш разговор, пискнул коммуникатор. Часовой привал был окончен, и значит, надо двигаться дальше.
Поднялись. Включили один из фонарей и потопали по коридору. Шли недолго, минут двадцать, и снова дверь. Обозначения имеются, но только цифровые и буквенные - никаких надписей. Попробовали открыть бронезаслонку. Безрезультатно. И продолжили движение. Еще десять минут - и снова дверь. Толкнулись, и, о чудо, она слегка поддалась.
Хр-р-р! Скрип петель, и появилась щель. После чего мы с Раулем навалились на нее, и она открылась. Правда, не полностью, но человек пройти мог, и это главное.
- Рискнем? - подсвечивая фонариком проход и пытаясь разглядеть, что находится за дверью, спросил я напарника.
- Конечно, - направив в проем ствол автомата, ответил он.
- Тогда пошли.
Я прикрутил фонарь к своему "кайену" и проскользнул в новое помещение. Хакаранда последовал за мной, и на входе мы остановились. Огляделись и поняли, что попали в бытовую комнату. Вдоль стен ровные ряды металлических шкафчиков, а напротив нас новая дверь, на этот раз не бронированная, а пластиковая.
Хакаранда открыл один из шкафчиков. Внутри оказались истлевшие лохмотья одежды, защитная маска и детектор радиационного фона. В других было то же самое, то есть ничего интересного, и мы толкнули следующую дверь.
Пластик рассохся от времени, и едва мы к нему прикоснулись, как он покрылся трещинами. Еще одно прикосновение - и он осыпался на пол. В пустом помещении этот звук прозвучал очень громко, и мы замерли. Мало ли кто или что может находиться в другой комнате. Однако на шум никто не прибежал и никак на него не отреагировал. ИИ базы, скорее всего, контролировал только часть подземелий, а иначе бы давно попытался прикончить нас. Но раз нас пока не тревожили, то можно было топать дальше, тем более что никакого иного выхода не было.
Следующим помещением, в которое мы попали, оказалась стандартная камера дегазации и дезактивации. Проход был открыт, и, пройдя камеры очистки, мы оказались в огромном зале, который, что характерно, освещался световыми панелями. Поэтому фонарики были потушены, и мы, двигаясь вдоль стен, стали осматриваться.
Кругом множество экранов и непонятных датчиков, древние коммуникаторы и планшеты, пустые кресла и столы с документацией на пластиковых листах, металлические ящики с инструментами и пакеты с одноразовой рабочей одеждой из синтетики. Немного дальше новые двери, которые мы пока не вскрывали, а в центре зала несколько пустых стендов и смотровых ям, рядом с которыми безжизненными истуканами застыли два десятка приземистых технических роботов. Больше ничего, и Хакаранда, который заметил под потолком несколько видеокамер, спросил:
- Как думаешь, ИИ за нами наблюдает?
- Не знаю.
- И что теперь? Двинемся дальше?
- Подождем. Давай еще походим и документы почитаем, глядишь, поймем, где мы оказались. Ведь здесь обязательно должен быть план объекта.
- Согласен.
Рауль занялся поиском схемы подземелья. Ну а я подошел к самому представительному столу, который находился в хорошо освещенном месте и был сделан из настоящего дерева, после чего стал просматривать документы. Сначала, конечно, по привычке, попытался активировать планшеты и компьютеры, но безрезультатно. Однако мне и простых листов хватило. А когда я разобрался в том, куда нас занесла судьба и чем здесь занимались староимперцы, то подумал, что на объекте обязательно найдется очень много ценных и дорогостоящих вещей.
- Есть!
За спиной я услышал голос Хакаранды, положил на стол стопку документов, которые успел просмотреть, и оглянулся.
- План?
- Он самый.
Бывший наемник передал мне сложенный вчетверо кусочек мягкого пластика. Я развернул его и увидел перед собой типовой план эвакуации с объекта "Х". Если верить ему, то мы находились на четвертом уровне, а всего их семь, и они связаны лифтами и лестницами. Помещений на каждом подземном этаже много, под сотню. На верхних этажах техника, склады, общежития для персонала, казармы для охраны, медотсек с операционной, гаражи, оружейная комната, спортзалы, ВИП-апартаменты (зарубка в памяти), столовые и бассейн. На четвертом и пятом уровнях исследовательские комплексы, лаборатории, электронная библиотека и архив. На шестом технические отсеки, немаленьких размеров тюрьма и склад трофеев (еще две зарубки), а на последнем, как водится, мощная энергоустановка. Это была интересная информация, но в нашем случае не самая важная. Главное, что на схеме были обозначены аварийные выходы на поверхность, вентиляционные шахты и два прохода (транспортный и пешеходный) на КП 79-го корпуса.
- Нормально. - Я свернул схему и вернул ее Раулю. - Теперь выберемся.
- Ага! - Он кивнул и посмотрел на документы: - Что-то узнал?
- Да.
- И чем здесь занимались?
- Исследовали технику расы Думоскарц и работали с пленниками.
- Что это за раса такая?
- Я про них мало знаю. Известно, что они были похожи на змей, жили при повышенном радиационном фоне, имели хорошую технику и являлись одними из зачинщиков последней межзвездной войны. На схеме есть отметки: тюрьма и склад трофеев; вот там их трупы можно найти, объект-то был рабочий.
- Значит, вот для чего сюда перфен везли - радиоактивный фон инопланетной техники снижать.
- Наверняка.
- И что теперь? Уходим?
- Конечно, а то неспокойно мне что-то.
- А разведку провести?
- Когда нас будет больше, тогда и погуляем по всем закоулкам, а пока надо выбираться отсюда.
- Как скажешь, Тор.
Хакаранда со мной не спорил. Он и сам прекрасно понимал, что вдвоем бродить по научно-исследовательскому комплексу, который, возможно, частично контролируется ИИ, опасно. Поэтому мы, определив путь отхода, двинулись к ближайшему аварийному выходу.
Выскользнули в другой коридор, который шел параллельно тому, что вывел нас на четвертый уровень. Поднялись на один этаж. Ничего подозрительного. Затем подъем еще на один, и опять тихо. До поворота, который мог вывести нас к лестнице на поверхность, оставалось всего ничего. Мы уже даже немного расслабились. Но сделали это, как оказалось, рано.
Цок-цок-цок! За поворотом послышался бодрый перестук металлических лап. Это был мехстрелок, и, судя по тому, что перестук усиливался, он был не один. Вести бой в узком пространстве, где нет никаких укрытий, было равносильно самоубийству, и мы решили сбежать от мехстрелков.
Бегом мы бросились назад. Спустились на один этаж и прислушались. Сначала тишина, а затем вновь цоканье металла по каменному полу. Естественно, стали искать место, где бы спрятаться, и оказались перед комнатой, которая была обозначена как ЦПУ - Центральное пультовое управление. Дверь открылась сразу, и мы вошли внутрь. На стене сотни приборов, и к полу привинчено несколько стульев, на которых раньше сидели дежурные операторы, управлявшие жизнедеятельностью подземелья.
Рауль прикрыл бронированную дверь, а я подпер ее массивным железным ящиком. Больше сделать ничего было нельзя, и я присел на стул, который жалобно пискнул подо мной, а Хакаранда разместился напротив. Нам оставалось только ждать, вдруг мехстрелки уйдут, а потом мы сможем вновь попробовать прорваться наверх. Так я думал и хотел поделиться своими мыслями с напарником. Было даже рот открыл. Но неожиданно на меня навалилась слабость, и глаза стали слипаться, а потом, прежде чем провалиться во тьму беспамятства, я увидел, как через вентиляционную решетку в помещение проникает почти прозрачный туман.
В себя я пришел без переходов. Вот только что спал - и проснулся свежим, бодрым и готовым к работе.
Я открыл глаза и не понял, где нахожусь. Небольшая комната, которая была стилизована под морскую каюту (такие в космофлоте для офицеров часто делают). Есть иллюминатор, и за ним проекция моря. Воздух чистый и свежий, с примесью морской соли. Мое тело в одних брюках, без ремня, и в майке лежало на узкой кровати, которая была покрыта цветным пледом. Слева санузел, а прямо передо мной, вальяжно развалившись в кресле, сидел пожилой и слегка полноватый брюнет в строгом темно-сером мундире без погон, но зато с красным крестом медслужбы на левом рукаве.
Впрочем, присмотревшись к человеку, я понял, что это очень хорошая голограмма. И когда я сел на кровати, а затем вспомнил, где нахожусь, то голограмма шевельнула губами. После чего я услышал:
- Как ты себя чувствуешь, поисковик Виктор Миргородский?
Голос был бодренький, а доносился он из динамика за спиной голограммы. Поэтому создавалась иллюзия, что ко мне обращается реальный человек, и я, уже догадавшись, кто передо мной, ответил:
- Спасибо. Неплохо.
- Тогда спрашивай. - Голограмма вопросительно кивнула.
- Где мой товарищ?
- Хм! - Брюнет с нашивками медслужбы расплылся в широкой улыбке и снова кивнул: - Очень похвально, юноша, что ты сразу же поинтересовался судьбой своего бойца. Очень. Ибо это значит, что я в тебе не ошибся…
- Так что с моим товарищем? - перебил я его, оглядел комнату, не обнаружил своего оружия и неосознанно сжал кулаки.
- С ним все в порядке. Он спит и будет отдыхать еще несколько часов. Ну а если тебя интересует, где он, то поисковик Рауль Хакаранда находится в соседней комнате.
- А ты кто?
- Временно исполняющий обязанности дежурного по КП семьдесят девятого корпуса планетарной обороны ИИ 23/78 Калачик. Тот самый, с которым ты общался несколько месяцев назад по телефону.
Скажу честно, в этот момент я сильно испугался. Вроде бы и нет вокруг ничего страшного, поскольку ИИ создал все условия для разговора. Но понимать, что перед тобой бездушная машина, которая отождествляет себя с человеком и сотни лет провела под землей, а ты беззащитен перед ней, очень жутко. Настолько, что у меня даже поджилки затряслись.
Впрочем, я постарался взять себя в руки и продолжил нашу беседу:
- Ты специально все подстроил?
- Что именно, молодой человек? - В голосе Калачика насмешка. - Выражайтесь конкретней.
- Ладно. Можно конкретней. Нападение мехстрелков, беспилотников и танков на поисковый отряд - твоих рук дело?
- Да.
- И ты специально гнал нас с напарником к горам?
- Да.
- И для чего ты нас захватил?
- Вот! - В голосе торжество, и указательный палец голограммы поднимается вверх. - Это правильный и своевременный вопрос, юноша. Но прежде чем на него ответить, выслушайте предысторию моей жизни. Вы не против?