Мой менторский тон отколол от Ольги лишь короткий смешок, зато на лице Артура вырезал гримасу неудовольствия – чего я и добивался.
- А вы наивно полагаете, что будет как-то иначе?
Меня моим же оружием? Щенок!
- В данном случае я не полагаю, юноша. В данном случае я твёрдо убеждён, что будет, как вы изволили выразиться, "как-то иначе".
Артур открыл было рот, но Ольга метнула в него взгляд-кляп и слова застряли в горле. Губы сомкнулись, Артур угрюмо насупился. Так-то лучше! Но не будем отклоняться от классической схемы: отведал кнут – получи пряник!
- Ну а ты сам, что бы сделал на нашем месте?
Фразу я произнёс вполне дружелюбно, убрав менторство до времени на антресоли, а обращением на "ты" развязывал ему язык. Это подействовало.
Артур оживился, набрал в грудь больше воздуха и приступил к изложению своего плана по обустройству России.
- Во-первых, я бы никогда не допустил к власти большевиков – эсеры, куда ни шло, но только не большевики! Страдая от неуёмной жажды перекроить существующее мироустройство по своим лекалам, большевики непременно – в иное я не верю! - начнут резать по живому: насильничать, убивать, загонять инакомыслящих в ГУЛАГ. Или вы действительно полагаете, что удастся обойтись вашими опереточными "стройотрядами"?
- Стройотрядами? - переспросил я. - Спасибо за подсказку, мы как-то сами до такого названия не додумались.
- Опасно шутите, Глеб Васильевич, - покачал головой Слепаков, - как бы потом плакать не пришлось!
Ольга бросила на него говорящий взгляд исподлобья, и Артур поспешил вернуться к основной теме.
- В союз к эсерам я предложил бы так называемых "меньшевиков" а по мне так истинных социал-демократов. Добавил бы в этот коктейль понемногу представителей от других партий, но не от большевиков! - вот вам и вполне приемлемый российский парламент.
- А если большевики не захотят мириться с таким положением вещей? - поинтересовался я.
- К ногтю, давить без пощады! - воскликнул Артур.
- То есть, то же насилие, убийство и ГУЛАГ… - подытожил я.
Слепаков досадливо поморщился, верно, хотел сказать, что во имя истиной демократии такие меры борьбы с инакомыслием вполне допустимы, но, покосившись на Ольгу, промолчал.
- Хорошо, - сказал я за себя и за Ольгу, - твоя политическая платформа нам ясна, а как с экономикой?
- Российская экономика должна быть ориентирована строго на Запад! - отчеканил Артур.
- А то, что кроме сырья и дешёвой рабочей силы, им от нас может ничего и не понадобиться, тебя не смущает?
- Ничуть! И того и другого у нас навалом, хватит лет на двести! Зато при таком раскладе умные люди смогут легко интегрироваться в западное общество и выбрать для проживания подходящую для себя страну.
- Это ты, что ли, умный?! - вскипела Ольга, но я остановил жену.
- Погоди, Оля, погоди… - потом обратился к Артуру:
- А если все станут умными, кто будет сырьё добывать для западных компаний?
- Зачем все? - усмехнулся Артур. - Для того и существует естественный отбор, чтобы не все…
- Не понимаю, поясни.
- Естественный отбор, негласно, разумеется, должен направляться государством ещё со школы. Что нужно хорошему рабочему? Крепкое здоровье, уменье читать, писать и считать, патриотическое воспитание, дабы отвратить неокрепшие мозги от дурных мыслей, и, в старших классах, профессионально сориентированное обучение. Всё это школьник может получать бесплатно. С таким багажом знаний на продолжение обучения в высшей школе он претендовать, разумеется, не сможет, зато сможет продолжить осваивать одну из рабочих профессий.
Ольга возмущённо фыркнула, но я придержал её жестом руки.
- То есть достичь уровня "классического" образования можно будет только за деньги? - сделал я из слов Артура очевидный вывод.
- Именно так! - кивнул он. - Мало кто из родителей захочет тратить последние деньги на отпрыска-балбеса, вот вам и естественный отбор: высшее образование получат самые умные.
- Или самые богатые, - буркнула Ольга.
- Ну не без этого, - развёл руками Артур.
- С этим нам тоже всё ясно, - сказа я. - Осталось только узнать твоё мнение по национальному вопросу…
В дверь позвонили, и вскоре в кабинет вошёл довольный Макарыч.
- О чём спор? - весело спросил он.
- Да вот, - ответил я, - наш юный "друг" предаётся критиканству, и за одним излагает собственную концепцию обустройства России.
Тут Ольга опять негодующе фыркнула. Макарыч покосился на неё, потом кинул взгляд на Артура и остановил на мне.
- И что он до моего прихода успел наваять?
Я пересказал Артуркины измышления. Макарыч вздохнул:
- Ничего, по сути, нового, всё тот же постперестроечный синдром: продавай Отчизну, пока есть что продавать, и лучше для тебя, если делать ты это будешь из-за бугра… А что он предлагает в плане национальной политики?
- Не успел высказаться, - ответил я, - твой приход помешал.
- Тогда я удачно зашёл, - обрадовался Макарыч. - Только-только закончились переговоры с финнами, я как раз оттуда…
Макарыч сделал паузу, обводя взглядом и поднявшую голову от шитья Ольгу, и насторожившегося Артура, и, разумеется, меня.
- Договорились, что финны отзывают требование о предоставлении независимости как минимум до окончания войны в обмен на самую широкую автономию вплоть до создания собственной полиции и внешнеполитического департамента при нашем, правда, Наркомате иностранных дел.
- А что взамен? - спросил я.
- А территориальной целостности государства тебе уже мало? - делано удивился Макарыч и тут же поспешил добавить: – Убедили финнов согласиться на денонсацию декабрьского 1811 года манифеста Александра I и вернули "Старую Финляндию" во главе с Выборгом в состав России. Также наши войска остаются на территории Финляндии, а флот – в Гельсингфорсе.
- Вы что, зажали для финнов независимость? - выпучил глаза Слепаков. - До такого даже ТЕ большевики не додумались.
- Так у нас, в отличие от ТЕХ большевиков, и силёнок побольше, - усмехнулся Макарыч, - Да и не зажали мы ничего, говорят тебе, отложили вопрос.
- Ой, что-то мне подсказывает, что отложили вы его надолго, - покачал головой Артур.
- А ты не гадай, ты лучше по другим нациям выскажись, - предложил Макарыч.
- Чухонцев и остальных прибалтов на вольные хлеба, - начал Артур. - Туда же всех азиатов – Сибирью надо прирастать, а не Средней Азией. Горцев надобно загнать в ущелья, пусть там сидят под присмотром казачков. Кавказ отпускать нельзя, особенно Баку с его нефтью! Украину и Беларусь, само собой, в пристяжку с Россией, а вот Молдавию я бы отдал румынам, мне их вино не нравится!
Слепаков выговорил всё это на одном выдохе, резко умолк и победно на нас посмотрел: ешьте, не обляпайтесь!
- То, что ты тут наплёл, треба ещё разжувати, - на своей излюбленной полухохляцкой мове произнёс Макарыч. - Вот ты предлагаешь избавиться от Средней Азии. Но если даже отбросить иные аспекты, то с точки зрения твоих собственных экономических воззрений это глупо: там хлопок, нефть, уран, золото, да много ещё чего, дешёвая рабочая сила, в конце концов! Дай любому новому русскому к такой титьке присосаться – не оторвёшь! А Прибалтика? Отрезать Россию от приличного куска балтийского побережья? Не по-хозяйски! Насчёт Молдавии у меня против твоих слов аргументов нет, поэтому мы её просто, без аргументов, из под нашей руки не отпустим.
Артур обречённо махнул рукой:
- Хоть финнов-то пожалейте!
- Пожалеем, обязательно пожалеем, - заверил его Макарыч. - Ты о таком понятии, как "мягкая федерация", слышал, историк?
Слепаков осторожно кивнул.
- Вот где-то такую схему межгосударственных отношений мы финнам и предложим.
- Но ведь "мягкая федерация", если мне не изменяет память, предусматривает право сецессии?
- Предусматривает, - кивнул Макарыч. - А мы это право оговорим нашим правом на территориальную целостность, а взамен предоставим право проводить свою внутреннюю и внешнюю политику почти самостоятельно!
Артур задумался.
- Но ведь тогда и границы придётся ставить?
- Поставим, не вопрос, - кивнул Макарыч. - Лёгонькие такие границы, против браконьеров и забугорных шпионов.
- Постойте, постойте, - начал соображать Артур, - это ведь какой-то Евросоюз получается?
- В определённом смысле, да, - кивнул Макарыч.
- Так вы тогда к своему блоку и Польшу пристегните.
- А почему только Польшу? - удивился Макарыч. - У нас границы длинные…
Артур
Человека делают обстоятельства. Человек вершит Историю. Измени обстоятельства – изменишь Историю. Никогда не предполагал, что стану свидетелем проверки истинности этих постулатов на практике. Чёрт! А ведь у них и вправду может получиться, если не всё, то очень многое. Практически те же люди в изменённых обстоятельствах вполне могут привести страну к совершенно парадоксальным, с моей точки зрения, результатам. И знаете, понаблюдать за ходом этого эксперимента будет даже любопытно. Но почему обязательно изнутри? С этой стороны моя точка зрения нисколько не изменилась: в Америку, в Америку, в Америку! В самые что ни на есть Соединённые Штаты. Тем более что план этого мероприятия мной уже составлен…
Михаил
Два чрезвычайных происшествия в течение одних суток виделись мне явным перебором и наводили на размышления. Прошлой ночью в моём кабинете случился пожар. Отблески пламени вовремя заметил с улицы проходивший патруль, и пламя удалось погасить ещё до того, как огонь распространился со стола, где и начался пожар, на всю комнату. Серьёзно пострадали лишь стол, стулья и палас на полу. Разумеется, сгорели все находящиеся на столе бумаги, но их было немного – нет у меня привычки разводить бардак.
Причиной пожара послужила, очевидно, непотушенная керосиновая лампа, которую опрокинул проникший с улицы через отворённое по случаю летней жары окно озорной невский ветер. Как такое могло приключиться, ума не приложу, видимо, не прикрутил до конца фитиль. В Петрограде экономили электроэнергию и отключали на ночь везде, кроме работающих предприятий и особо обозначенных объектов. Вот и приходилось работать с документами при свете керосиновой лампы.
Несмотря на выходной, порядок в кабинете удалось восстановить быстро. Мебель и палас заменили, и теперь о ночном происшествии напоминали лишь подкопчённые стены и потолок. Я занимался восстановлением утраченных документов, когда вошёл Васич. По лицу друга я сразу определил, что случилось что-то ещё.
- Артур утонул! - словами подтвердил мою догадку Васич.
Я не стал задавать вопросы и сыпать междометиями, только весь напрягся и молча ждал продолжения.
- Пошёл, понимаешь, купаться (пляж у крепостных стен был излюбленным местом отдыха многих петроградцев), а когда хватились, нашли только одежду, - сокрушённо вещал Васич. - Что самое поганое – никто ничего не заметил, что, впрочем, при таком стечении народа и не удивительно. Сейчас прочёсывают дно, но шансы найти тело, как мне сказали, невелики.
- Пойдём! - сказал я, решительно поднимаясь из-за стола.
По общему согласию, Слепаков занимал одну из комнат в квартире Абрамовых, где за ним постоянно присматривала Ольга. На пляж её догляд, разумеется, не распространялся.
- Привет, Оля, - поздоровался я с не очень-то и расстроенной нашей боевой подругой. - Ты хорошо помнишь все вещи вашего постояльца?
Ольга молча повернулась и направилась в комнату Артура, мы следом. Обыск занял минут пять, после чего Ольга решительно заявила:
- Не хватает комплекта одежды и кое-каких личных принадлежностей.
- Ни хрена себе! - присвистнул Васич. - Убёг, гнида!
Поиски по горячим следам результата не дали – Слепаков от нас ушёл, колобок недоделанный!
Я бы решил этот ребус и раньше, кабы не Кравченко-Львов, то есть, конечно, не он сам, а известие, которым он нас огорошил:
- Поздравляю, товарищи, у нас новый мятеж!
- А чему вы удивляетесь? - недоумевал Ёрш. - Юг России – край вольный и зажиточный. Вряд ли стоило надеяться, что там вот так запросто захотят поделиться этими двумя привилегиями. К тому же край этот воинственный – имея в соседстве почти во всём враждебный Кавказ, иным не будешь!
Ёрш стал набирать в грудь воздух, чтобы продолжить, но Ольга, которая на этот раз почтила своим присутствием общий сбор, его остановила:
- Спасибо, Коленька, что всё так красиво заяснил. Теперь, когда удивление покинуло наши лица, будь добр, заткнись и дай досказать Петру Евгеньевичу!
В комнате были только "посвящённые", потому Ольга вполне могла назвать Кравченко его подлинным именем. Тот благодарно ей улыбнулся и продолжил прерванное Ершом сообщение:
- Роль искры, подпалившей запал, сыграл разгром усадьбы Зверевых и жестокое убийство родителей и младшей сестры вашего старого знакомца, полковника Зверева, Глеб Васильевич…
Васич мрачно кивнул, в чём я его прекрасно понимал. Зверев был его фронтовым товарищем, к тому же Васич не оставлял надежды привлечь полковника к работе в одной из силовых структур, даже несмотря на то, что тот неожиданно вышел в отставку и отбыл на Дон. Как что почуял. Но поспел, как теперь понятно, лишь к пепелищу.
- …Поначалу Ростовский Совет действовал вполне адекватно обстановке, - продолжал рассказывать Кравченко. - Активные участники погрома усадьбы были арестованы и предстали перед судом. И вот тут случилась вопиющая несправедливость: судебный процесс пошёл по иному пути, чем это возможно в правовом государстве! А всё потому, что одним из руководителей Ростовского Совета является родной брат одного из погромщиков. Он активно посодействовал тому, что дело было перевёрнуто с ног на голову. Звереву-старшему было вменено в вину, что он неоднократно публично ругал Советскую власть, чем якобы и спровоцировал трудовое крестьянство на ответные действия. В итоге осуждающий приговор был всё-таки вынесен, но наказание пострадавшая сторона восприняла как издёвку: погромщики отделались условными сроками и смехотворным штрафом.
Уже на следующий день дом, где погромщики праздновали своё освобождение, был окружён вооружёнными людьми в масках – с открытым лицом был только Зверев – и подожжён. Всех, кому удалось вырваться из пламени, безжалостно расстреливали. Исполнению ордера на арест Зверева препятствовало то, что он укрылся в одной из казачьих станиц. Донской атаман Каледин на требование выдать Зверева ответил категорическим отказом: "С Дона выдачи нет!" Тогда командующий внутренними войсками Юга России отдал приказ занять станицу, где по оперативным данным скрывался Зверев, и произвести его арест. Но посланный на выполнение задания отряд встретил сопротивление со стороны казаков и в завязавшемся бою был разбит. В этот же день в Новочеркасске Донской Войсковой Круг призвал казачье войско к неповиновению Советской власти и в настоящее время готовит поход на Ростов.
Из совещательной комнаты я вышел вместе с Маниковским. Только что закончилось экстренное заседание Совнаркома, где были выработаны меры по подавлению мятежа на Дону. Было решено армию в конфликт пока не втягивать, - на этом категорически настаивал приглашённый на заседание Главкомверх Брусилов – срочно перебросить на Юг все имеющиеся резервы Внутренних войск и свести их под общим командованием Тухачевского. Одновременно отправить для переговоров с Войсковым Кругом делегацию во главе со Сталиным. От Наркомата обороны Маниковский предложил в состав делегации Деникина. Эту, прямо скажем, неожиданную кандидатуру, я и хотел теперь обсудить с военным министром.
- Алексей Алексеевич, почему всё-таки Деникин? - спросил я у Маниковского, когда мы остались наедине.
- Антон Иванович был у меня сегодня утром и сам предложил свою кандидатуру. Он хорошо знаком с Калединым и убеждён, что сумеет найти для Алексея Максимовича нужные слова.
Для ускорения делегация вылетела в Ростов на "Александре Невском", а спустя три часа мы все вновь ломали головы над тем, как нам теперь поступить…
- Откуда такая вопиющая несогласованность? - горячился я.
- Но кто же мог предположить, что Деникин попадёт в состав делегации? - оправдывался Бокий. - К тому же у нас в отношении него только подозрения, прямых улик его участия в антисоветском заговоре нет.
- Теперь-то они точно появятся, - буркнул Ёрш.
- Сплюнь, - посоветовал Васич, потом обречённо махнул рукой. - А, впрочем, ты, пожалуй, прав.
- Если Деникин примкнёт к Каледину, то на Дон побегут все покинувшие строй офицеры, - сказал Кравченко, - а там и армия зашатается.
Что и говорить, ситуация был аховая и требовала принятия точного и смелого решения.
- Надо срочно вернуть Деникина в Петроград, - предложил я. - Изымать генерала придётся уже из ставки Каледина, и лучше всего с этим справится…
- Я! - вклинился в мою речь Ёрш.
- Ты и так ответственным делом занимаешься, того и гляди наркомат возглавишь, - возразил другу Васич, имея в виду предполагаемое создание Наркомата оборонной промышленности. Предлагаю послать Кравченко!
- А я чем хуже? - обиделся Бокий.
- Ты не хуже, - вздохнул я. - Ты менее подготовлен. Но вывозить Деникина выпадает всё одно именно тебе…
Все, включая Бокия, посмотрели на меня с удивлением.
- …Кравченко придётся срочно убыть в Париж, - закончил я фразу, начало которой всех так удивило, потом добавил:
- Хотя опередить Слепакова, ты вряд ли успеешь.
- Артур в Париже? - удивился Ёрш.
- Или на пути, но думаю, что, скорее всего, уже там.
- Что он там забыл? - спросил Васич.
- Деньги на поездку в Америку, которые рассчитывает получить у Игнатьева.
- А почему представитель русской армии, отвечающий за размещение российских военных заказов, должен давать ему деньги? - изумился Львов.
- Тут вот какая штука, - вздохнул я. - Во время недавнего пожара на моём столе сгорели бумаги, важные, но легко восстановимые. У меня тогда мелькнула мысль о том, что пожар и замаскированный под гибель побег Слепакова – звенья одной цепи. Но южные события напрочь вышибли эту мысль из моей головы. А сегодня утром выдавал я документы одному из наших товарищей, направляемому в Париж как раз к Игнатьеву, и как раз за деньгами, и вспомнил, что эти документы являются копией тех, что якобы сгорели при пожаре.
- А ведь верно! - воскликнул Васич. - Упырь Артурка спёр бумаги, устроил пожар и был таков! Сколько денег он может получить по этим бумагам?
- Два миллиона рублей золотом, - ответил я.
- Нехило, - присвистнул Васич, - при хорошем раскладе на безбедную жизнь за океаном ему хватит. Ты уже сообщил в российское посольство в Париже?
- Я не настолько доверяю нашему послу во Франции, пребывающему в должности еще со времён царя-батюшки, - ответил я, - чтобы привлекать к столь щекотливому делу – кабы не сделать хуже. Разве что Игнатьев протянет с выдачей денег…