Гаунт посмотрел на Гризмунда и его нармян, разминающих затекшие конечности и пьющих воду из одной фляжки. Он пришел сюда ради восстановления справедливости в личном деле, а за его спиной ад объял улей Вервун.
Он уже почти сомневался, что им есть чем заняться там, на поверхности.
Под слаженным командованием майора Роуна и полковника Кордея танитцы и вольпонцы, удерживающие врата Вейвейр, непоколебимо отражали ошеломляюще мощный зойканский натиск под непрекращающимся обстрелом. Наступление зойканской пехоты не знало отливов, так что пустырь за воротами мгновенно оказался на сотни метров окрест завален вражескими трупами. Вдоль укреплений на вершине Террикона стрелки Маколла и Ормоновы терриконовцы с неусыпной бдительностью защищали склоны.
Маколл воксировал Роуну, когда начали истощаться боеприпасы. Оба уже направляли запросы на срочное пополнение в Штаб домов, но линия не отвечала, и ни одному из них не нравился вид огромных пожаров над сердцем улья у них в тылу.
Ларкин, расположившийся в дымоходе вместе с Мак-Веннером и Домором, лично убил тридцать девять человек. Это был его рекорд, но радоваться не хватало времени. Чем больше он убивал, тем ярче в его скачущих мыслях вспыхивало воспоминание о лице зойканца.
На выжженной позиции у Брагга закончились гранаты для его гранатомета, и он бросил его. Все равно перегревался. Его автоган заклинило после нескольких выстрелов, так что он двинулся по окопу, наклонив могучий торс ниже бруствера, так как лазерный огонь не ослабевал, а потом нашел стаббер на станке, вокруг лежали убитые солдаты расчета.
Уже потянув за латунный спуск могучего оружия, он увидел, как Фейгор пошатнулся и упал рядом. Лаззаряд попал ему в шею.
Лесп, полевой медик в окопе, подполз к Фейгору, бросив застреленного вольпонца, которому уже не нужен был врач.
- Как он? - крикнул Брагг.
Лесп боролся с брыкающимся Фейгором, затягивая влажную повязку вокруг обожженной и оплавленной плоти на его шее и пытаясь продуть дыхательные пути.
- Трахея оплавляется! Фес! Подержи его!
Брагг дал напоследок одну или две очереди, выскочил из стабберного окопа и бросился к Фейгору и худощавому медику. Понадобилась вся его колоссальная мощь, чтобы удерживать Фейгора, пока Лесп работал. Лазвыстрел прижег рану, так что крови практически не было, но жар оплавил гортань и дыхательное горло в хрящевой узел, и Фейгор задыхался.
Его глаза побелели от боли и страха, зубы стучали, рот бормотал беззвучные проклятья.
- Фес! - Лесп с отвращением отшвырнул маленький скальпель с пластиковой рукояткой и вытащил длинный серебряный танитский кинжал. Он вонзил его в горло Фейгору пониже почерневшей массы раны и проделал отверстие в горле, в которое вставил трахеотомическую дренажную трубку.
Фейгор снова смог дышать, шумно, булькая трубкой.
Лесп крикнул что-то Браггу, но его заглушил снаряд, упавший рядом.
- Что?
- Его надо унести!
Брагг подхватил Фейгора на руки и побежал с этой ношей через окопы.
Танитские части, державшие Вейвейр две ночи назад, вышли со сборного пункта на юг, как только отказал Щит. Корбек повел их всех, включая взвод сержанта Баффелса.
Не имея приказов от Штаба домов, Корбек решил повернуть на запад, в то время как полковник Балвер из Севгрупп пойдет на восток, надеясь подкрепить позиции Вейвейра и Кроу.
В тесных заводских анклавах за некогда величественным Вейвейрским вокзалом отряды Корбека наткнулись на встречный обстрел с запада. Корбек с ужасом понял, что, пока Вейвейр, возможно, еще держится, враг прорвался через поверженные врата Сондара. Он наскоро организовал сопротивление в здании под названием Агрокультурный завод гильдии Гитран и пытался воксировать свою ситуацию Роуну или Кордею.
Кордей в итоге ответил. Корбеку понадобилось некоторое время, чтобы убедить его, что вражеские силы, уже пробившиеся внутрь улья, грозили окружить крепкую Вейвейрскую оборону.
Каждый выбрал по окну, кашляя от пыли, вытряхнутой бомбардировкой из старых досок.
Майло увидел, как лаззаряды пробивают фиброкартонные стены здания, и услышал хрюкающие вздохи огнемета. Неприятель был буквально за стенкой.
Под руководством Баффелса они открыли огонь из окон. Было невозможно разглядеть, куда попадают выстрелы. Филэйн и Токар оба радостно закричали, когда им показалось, что они сбили пару зойканцев.
Рыс, находящийся недалеко от Майло, перестал стрелять и обмяк, словно от усталости.
Майло оглянулся и позвал его, но увидел у того бескровное отверстие от лазерного заряда во лбу.
Упавший снаряд взорвал склад неподалеку и сотряс здание.
В микробусине раздался голос полковника Корбека, спокойный и строгий.
- Ну вот, ребята. Делайте, что должно, или погибайте здесь.
Майло загрузил свежую батарею и присоединился к своему взводу, палящему из окон.
Более трех сотен танитцев все еще находились в резерве в импровизированном лагере на химзаводе, когда пал Щит и началась резня. Сержант Брей, старший офицер, немедленно привел всех в боевую готовность и воксировал Штабу домов за инструкциями.
Штаб домов погиб. Брей обнаружил, что не может связаться с Корбеком, Роуном или Гаунтом - и вообще ни с кем из начальства. Все работающие вокс-линии были заняты бестолковой путаницей или коварным вещанием противника.
Брей принял ответственное решение, серьезнейшее в его карьере. Он вывел всех танитцев под своим командованием из палаток и велел окопаться на каменных пустырях, оставшихся еще с первых дней войны.
Это было тонкое, благоразумное решение. Гаунт тщательно обучал тактике, а Брей внимательно слушал. Движение вперед к вратам Сондара и площади Маршалов в трех километрах к югу было бы безрассудством, чтобы не сказать слабоумием. Оставаться на месте означало запереть себя в обширном складском секторе, который нельзя укрепить и защищать.
Каменные пустоши были как раз для Призраков. Здесь они могли окопаться, укрывшись, и создать обороноспособный фронт.
Словно в оправдание решения Брея минометный обстрел сровнял химзавод с землей через двадцать минут после отбытия танитцев. Передовые отряды зойканских штурмовиков вошли на пустырь через полчаса и полегли под обстрелом хорошо защищенных Призраков. В последующие часы люди Брея обстреляли и отбили наступление в общей сложности двух тысяч охряных солдат, а затем начали формировать линию сопротивления, блокирующую зойканское продвижение от Сондарских врат.
Тогда подтянулись зойканские танки, грохоча по разгромленным улицам, примыкающим к площади Маршалов. Это были легкие, быстрые машины, разработанные для поддержки пехоты, охряные, в панцирях, с пушками на основном корпусе, стреляющими парами мелкокалиберных снарядов. Брей благоразумно забрал все гранатометы и реактивные гранаты со складов, и его люди начали охоту за танками среди беспорядочных груд камней на пустыре, оставляя лазвинтовки в окопах, чтобы можно было носить гранатометы, целиться и стрелять реактивными гранатами. За три часа ожесточенного сражения они уничтожили два десятка машин. Дороги, ответвляющиеся от магистралей, горели, заваленные тушами уничтоженных танков, к моменту, когда более тяжелая бронетехника - массивные основные боевые танки и сверхтяжелые самоходные орудия - с грохотом подкатили к химзаводскому району.
Каффран обхватил руками противотанковый гранатомет и выпустил реактивную гранату, которая, он мог бы поклясться, попала аккурат в толстое жерло орудия приближающегося осадного танка, сорвав ему последовавшим взрывом башню. Пыль и обломки полетели на него, и он бросился к следующей стрелковой ячейке в сопровождении рядового Тригга, бегущего рядом с гранатами на поясе.
Каффран слышал, как неподалеку Брей выкрикивает приказы.
Он скользнул в канализационную трубу и зашлепал по щиколотку в грязи. Тригг что-то кричал, но Каффран не особо вслушивался.
Пошел дождь. Лишенные Щита, внутренние трущобы оказались под ливнем. Пустошь превратилась в трясину маслянистой грязи за пятнадцать минут. Каффран добрался до развалин домов и выискивал хорошую точку для стрельбы. В ста метрах от него танитские гранатометы рявкали и плевались реактивными гранатами в надвигавшуюся с лязгом зойканскую армаду. Каждые несколько мгновений раздавался тяжелый удар и очередной выпущенный танками снаряд пролетал у них над головами.
Каффран насквозь промок. Дождь сократил видимость до тридцати метров. Он взобрался на обугленное кресло и подтянулся до верхнего окна, откуда было видно чуть лучше.
- Подкинь мне парочку "живчиков", - позвал он Тригга.
Тригг взвизгнул, как ошпаренный кот, и упал по частям, разрезанный вдоль пояса. Охряные штурмовики ворвались в развалины под Каффраном, яростно обстреливая все вокруг. Выстрел задел пояс с гранатами на Тригге, и взрыв вытолкнул Каффрана из здания и швырнул на щебенку снаружи.
Каффран карабкался вверх, когда с трех сторон на него бросились зойканцы. Вытащив танитский кинжал, он вонзил его ближайшему в смотровую щель шлема. Следующего сбил с ног ударом гранатомета, который использовал как дубину.
Еще один зойканец выстрелил в него и промазал.
Каффран откатился, выстрелив из гранатомета. Граната попала зойканцу в живот, пронесла двадцать метров по воздуху и разорвала на куски.
Раздался щелчок лазвыстрела, и зойканец, которого Каффран не заметил раньше, упал у него за спиной.
Он оглянулся.
Держа лазпистолет, который Каффран подарил ей, Тона Крийд выползла из укрытия и, быстро оглянувшись, убила еще одного двумя выстрелами.
Каффран схватил ее за руку, и они побежали в близлежащие трущобы, пока десятки штурмовиков приближались, обстреливая все на своем пути.
В тени трущобных руин Каффран взглянул на нее - два одинаково перемазанных сажей лица.
- Каффран, - представился он.
- Крийд, - ответила она.
Зойканцы окружали здание, обстреливая полуразрушенные стены.
- Приятно познакомиться, - сказал он.
Лифты успели довезти их до уровня Суб-6, прежде чем в Нижнем хребте отключилась энергия и кабины, взвизгнув, замерли. Сажа и пыль просочились внутрь и порхали по гулкой шахте над ними.
Они на животах выползли из лифтов, чьи решетчатые двери застыли, не добравшись до очередного этажа, и оказались в слабо освещенном коридоре между водонапорными цехами.
Гаунт и Бвелт вытащили Патера из кабинки лифта на пол. Старик еле дышал и отказывался идти дальше.
Жильбер и его солдаты припустили по коридору с ружьями наготове. Даур стерег Каула, а Штурм пытался закурить сигару. Гризмунд и его офицеры, напряженные и бдительные, осматривались, держа наготове помповые ружья, которые забрали у убитых укавэгэшников.
- Где мы? - спросил Гаунт Бвелта.
- Уровень Суб-6. Подульевая часть.
Гаунт кивнул.
- Нам нужно на лестницу.
Из влажного коридора донесся крик одного из ребят Жильбера, сообщавшего, что он нашел лестницу.
- Оставайся с ним и забери его, когда он сможет двигаться, - сказал Гаунт Бвелту, указав на еле дышащего Патера.
Он подошел к Гризмунду.
- Как только выберемся наверх, нужно, чтобы ты вернулся к своим.
Гризмунд кивнул.
- Я постараюсь. А когда доберусь до них - какую частоту будем использовать?
- Десять-девяносто-гамма, - ответил Гаунт. Это была старая гирканская частота. - Я пойду в Главный хребет и попробую восстановить Щит. Используй этот канал для связи. Кодовая фраза "Дядюшка Дерций".
- "Дядюшка Дерций"?
- Просто запомни, ладно?
Гризмунд снова кивнул.
- Конечно. И я не забуду ваших усилий сегодня, полковник-комиссар.
- Ну так выберись и докажи, что я не зря все это затеял, - прорычал Гаунт. - Мне нужна вся мощь нармянской бронетанковой, чтобы удержать этот город.
Генерал Гризмунд и его люди поспешили вверх по ступеням.
- Похоже, ты командуешь, Гаунт, - язвительно заметил Штурм.
Гаунт обернулся.
- В отсутствие других командиров…
С физиономии Штурма сползли улыбка и румянец.
- Я все еще старший офицер Имперской Гвардии здесь, Ибрам Гаунт. Или ты забыл?
- Так давно я не слышал от вас приказов, Ночес Штурм, что, по-видимому, - да, я забыл.
Двое мужчин стояли лицом к лицу в низком заплесневелом подземном коридоре. Гаунт на сей раз не собирался отступать.
- У нас нет выбора, дорогой комиссар-полковник: полное тактическое отступление. Улей Вервун потерян. Такое случается. К этому пора привыкнуть.
- Может, ты привык. Может, у тебя больше опыта в бегстве, чем у меня.
- Ах ты, грязная скотина! - проскрежетал Жильбер, бросаясь вперед.
Гаунт ударил его в лицо, опрокинув на пол.
- Поднимайся и привыкай ко мне, Жильбер. Перед нами очень тяжелая задача, и мне нужны лучшие, кого может представить Вольпон.
Вольпонские солдаты собирались вокруг них, и даже Патер поднялся на ноги, чтобы лучше видеть.
- Щит нужно включить. Это первоочередная задача. Нам нужно добраться до вершины Хребта и выполнить ее. Прекратите драться со мной здесь и сейчас. У нас впереди еще будет возможность подраться.
Гаунт подал руку Жильберу. Огромный Аристократ поколебался, а затем принял руку, позволяя поднять себя.
Гаунт поставил Жильбера на ноги прямо перед собой, нос к носу.
- Ну так идем - посмотрим, что ты за солдат, полковник, - сказал Аристократ.
Они добрались по сумрачной лестнице до уровня Низ-2, когда обнаружили несколько грузовых лифтов, снабженных генераторами. Могучий Хребет содрогался вокруг них, обстреливаемый снаружи.
Набившись в лифт, вольпонцы проверяли оружие под наблюдением Жильбера. Штурм молча стоял в стороне. Гаунт подошел к Дауру и его заключенному.
- Бан?
- Сэр?
- Мне нужны схемы Главного хребта. Все, что достанешь.
Бан Даур кивнул и начал искать сведения на инфопланшете.
- Сальвадор Сондар полностью контролирует механизм Щита, - внезапно произнес Каул. - Он пребывает на уровне Верх-700. Его дворец охраняется по разряду "обсидиан".
Гаунт изумленно воззрился на Каула.
- На мгновение мне показалось, что ты пытаешься нам помочь, Пий.
Каул сплюнул на пол.
- Мне не слишком хочется умирать, Ибрам. Я знаю улей. Знаю, как он работает. Я был бы бесчувственным ублюдком, каким ты меня и считаешь, если бы не предложил свои знания.
- Продолжай, - сказал Гаунт осторожно.
- Сальвадор Сондар был на грани помешательства, насколько я знаю. Он отшельник, предпочитающий проводить время в питательной цистерне в своих апартаментах. Однако он обладает абсолютным контролем над ульевыми защитными механизмами. Управление вживлено в его мозг. Если ты намереваешься вернуть Щит, то тебе придется иметь дело с самим верховным лордом.
Лифт накренился, когда ударная волна прокатилась по Хребту. Гаунт выглянул из лифта и увидел мерцание опустевших залов, потом один какой-то уровень, забитый кричащими рабочими, бьющимися в решетки лифта. Они проехали мимо обугленных уровней, мимо залов, заполненных обжаренными согнувшимися скелетами, которые навсегда вцепились в решетки.
Один уровень горел, и им пришлось отклоняться от языков пламени.
Даур передал Гаунту пластину с планом Главного хребта.
"Еще четыре сотни уровней, - думал Гаунт, наблюдая за огоньками на индикаторе лифта, - и нам с верховным лордом придется побеседовать".
Лорд Часс и трое его телохранителей добрались до уровня Верх-700 и прошли сквозь обесточенные двери.
Стоило им показаться, раздались выстрелы, и один телохранитель упал на месте.
Часс выхватил свой пистолет и выстрелил, а его спутники, обнажив ручные пушки, обстреляли выстланный ковровыми дорожками атриум с мраморными стенами.
Лаззаряд попал лорду Чассу в левое колено, и он упал лицом на ковер. Боль была невыносимой, но он молчал. Телохранители бросились к нему, и обоих скосила волна лазерного огня.
Из раненой ноги сочилась кровь. Лорд Часс знал, что умрет очень скоро.
Он пополз вперед, сантиметр за сантиметром, заливая кровью бесценный ковер. Он не видел, кто стрелял по нему. Атриум был выполнен из зеленого мрамора и украшен стягами дома Сондар. Световые шары висели на цепях. В дальнем конце атриума широкая арка вела сквозь приемный зал и капеллу Сондаров прямо в личные покои.
Он спрятался за каменной статуей и зарядил новую обойму в свой маленький пистолет. Он подумал о том, что можно было бы попробовать добраться до лазпистолетов погибших телохранителей, но они лежали на простреливаемом пространстве, которое невидимые защитники Сондара не прекращали поливать бесперебойным огнем.
Затем обстрел прекратился. Три марионетки из плоти показались в арке: девушка в мантии, обнаженный юноша, покрытый золотой краской, и что-то полуразложившееся и настолько скукоженное, что уже мало походило на человека. Все истерично тряслись, глаза пустые, лазвинтовки примотаны к рукам. Они неуклюже спустились в атриум, покачиваясь на трубках питания и проводах, тянувшихся из розеток на потолке. Хотя их глаза не двигались, они как будто почуяли его. Часс знал, что они ориентировались по системам отслеживания тепла и движения, встроенным в стены дворца. Они снова открыли огонь, кроша мрамор, и попали Чассу в ступню и голень той же ноги. Он выстрелил лишь раз, и тяжелый заряд снес голову юноше. Но тот продолжал приближаться и стрелять.
Внезапная автоганная очередь прогремела в атриуме и разорвала всех марионеток на куски, оставив лишь несколько ошметков плоти болтаться на проводах.
Четверо зашли в зал. Часс опознал по багровым жилетам личных телохранителей Кроу. Их возглавлял Исак. Он склонился над лордом Чассом, а его спутники двинулись дальше, чтобы обезопасить арку. Исак поклонился, выражая почтение вельможе, затем потянулся к индивидуальному пакету, висящему на его ремнях.
- Вас направил маршал?
- Мне приказано сделать все, чтобы активировать Щит, милорд. Что включает подавление верховного лорда Сондара и его сил.
"В кои-то веки мы с Кроу действуем заодно", - подумал Часс. Он не ощущал боли, пока Исак обрабатывал его раны. Ему было холодно, и все виделось словно издалека.
- Помоги мне подняться, - сказал он телохранителю. - Вам понадобится геноотпечаток кого-то из знати, чтобы активировать систему Щита.
Исак кивнул и подхватил лорда Часса под мышки с такой легкостью, словно тот был не тяжелее ребенка.
Где-то впереди за аркой снова раздались выстрелы.
В колоннаде за атриумом - длинной деревянной аркаде колонн и встроенных балконов, крытой витражным стеклом, - люди Исака столкнулись с новыми марионетками из плоти. Некоторые показывались на балконах, другие неслись напролом по аркаде. Стражников дома Кроу зажали возле прохода.
Лорд Часс, тяжело опираясь на Исака, учуял запах, пряный душок, ужаливший ноздри, более сладкий и неуловимый, чем пороховая вонь после выстрелов.
- Что это за запах? - прошептал он, больше обращаясь к самому себе.
- Хаос, - сказал Ибрам Гаунт.
Часс и Исак оглянулись, повернувшись спиной к арке, за которой прятались, и увидели Гаунта, с молчаливой целеустремленностью ведущего элитную группу Аристократов. Даур, Каул и Штурм шли в конце, а Жильбер - рядом с комиссаром. Все - с оружием, готовым к бою.