- Под навесами "Три", "Четыре" и "Пять" - запасы пищи, в основном скоропортящейся, снаряжение прибудет к рассвету. Штаб домов запросил у дома Анко еще вон тот амбар, чтобы обустроить вам лазарет.
Корбек взглянул на рахитичный длинный сарай, на который указывал Даур.
- Отправь Дордена осмотреться, Маколл, - распорядился он. Маколл остановил проходившего солдата и отправил его за старшим медиком.
- Я также установил главную и внутреннюю вокс-линии в боковых офисах вот здесь, - сообщил Даур, проводя их через низенькую дверь в то, что когда-то было кабинетом начальника завода. Комнаты были покрыты пылью и паутиной, но два драгоценных вокс-аппарата установлены на расчищенных скамьях у стены; они мигали, включенные, и стрекотали попурри из посторонних разговоров. Рядом с установками лежали даже свежие рулоны бумаги и свинцовые палочки. Основательность вызвала у Корбека улыбку. Наверное, это менталитет рабочих улья.
- Я предположил, что здесь поселитесь вы, - сказал Даур. Он указывал Корбеку на боковой офис с терминалом и раскладным столом. Корбек заглянул, кивнул и повернулся лицом к капитану.
- Я думаю, вы постарались, чтобы мы "добро пожаловали", Даур, несмотря на условия, предоставленные правителями улья. Вы, кажется, позаботились обо всем. Я не забуду о ваших хлопотах.
Даур кивнул, довольный.
Корбек вышел из офиса и крикнул:
- Сержант Варл!
Варл бросил то, чем был занят, и пересек ангар, петляя между обживающимися Призраками.
- Полковник?
- Ликуй. Ты выиграл присмотр за припасами. Навесы вон там, - Корбек переглянулся с Дауром для верности, - для складов. Разберись там и вытаскивай наши пожитки из машин.
Варл кивнул и бросился разыскивать добровольцев.
Корбек с Дауром и Маколлом по правую руку наблюдал за деятельностью расквартировывающихся солдат.
- Похоже, Призраки устраиваются как дома, - пробормотал он, ни к кому не обращаясь.
- Призраки? Почему вы называете их так? Откуда вы? - спросил Даур.
- Танит, - ответил Маколл.
Корбек грустно улыбнулся и возразил сержанту:
- Ниоткуда, капитан Даур. Мы из ниоткуда, вот почему мы призраки.
- Это единственное доступное место, - сухо сказал комиссар Лангана.
- И оно не подходит, - отозвался Дорден, осматривая слабо освещенный ангар, отмечая разбитые окна, груды мусора и слои пыли. - Я не могу разбить полевой госпиталь здесь. Грязь убьет больше моих однополчан, чем враги.
Офицер УКВГ одарил врача кислым взглядом.
- Распоряжения вице-маршала совершенно определенны. Это место предписано отдать под медицинские нужды.
- Мы могли бы прибраться, - предложил рядовой Лесп, тощий застенчивый парень. Он заглядывал в дверь вместе с Чайкером и Фоскином. Эти трое являлись ординарцами Дордена, солдатами, которых к работе в полевом госпитале готовил сам старший медик. Герран и Мтейн, единственные квалифицированные медики, кроме Дордена, осматривались.
- Чем? - поинтересовался Дорден. - К моменту, когда мы отдраим это место, война уже закончится.
Лесп пожал плечами.
- Придется вам управиться. Это война, - объявил Лангана. - Война всех уравнивает и заставляет нас проявлять чудеса силы и изобретательности.
Дорден повернулся, чтобы взглянуть прямо в пухлую физиономию политофицера.
- Ты эти бредни сам сочиняешь, или кто-то пишет их для тебя?
Ординарцы за его спиной попытались скрыть смех кашлем. Герран и Мтейн просто расхохотались.
- Я могу устроить вам неприятности за такие оскорбления! - выплюнул Лангана. Гнев покрыл пухлые щеки пятнами.
- А? - ответил Дорден, будто не расслышав. - И лишить полк Имперской Гвардии старшего медика? Ваш вице-маршал не обрадуется этому, не так ли?
Лангана подыскивал ответ, когда сильный женский голос прокатился эхом по грязному ангару.
- Я ищу врача! Здесь есть врач?
Дорден отстранил негодующего комиссара и прошел к двери. Его встретила невысокая стройная молодая женщина в облегающей красной форме с расшитыми обшлагами. Она несла медицинский набор, ее сопровождали еще пятеро в такой же форме: трое мужчин и две женщины.
- Дорден, старший санитарный инспектор, Танитский Первый.
- Военный врач Анна Кёрт, Общественное медицинское учреждение внутренних трущоб 67/mv, - ответила она, кивая и осматривая мрачный зал. - Капитан Даур, ваш офицер связи, был обеспокоен состоянием здания и обратился к моему учреждению за помощью.
- Как видите, Анна, место совершенно непригодно, - сообщил Дорден, плавным жестом обведя картину запустения.
Она на мгновение нахмурилась. Ее удивило то, что он назвал ее по имени. Такое пренебрежение формальностями не было принято в улье. Это было неучтиво, почти снисходительно. Она долго шла к этому статусу и этой должности, не меньше, чем кто-либо в улье.
- Военный врач Кёрт, доктор.
Дорден оглянулся, удивленный и явно расстроенный, что чем-то оскорбил женщину. За его спиной ухмыльнулся Лангана.
- Моя вина. Военный врач Кёрт, в самом деле, - Дорден отвернулся. - В общем, как видите, это не место для раненых. Могли бы вы… помочь нам?
Она смерила его взглядом, все еще напряженная, но уже успокаивающаяся. Что-то в его усталом, покровительственном голосе заставило ее почти пожалеть о своем резком тоне. Это не был какой-то бравый солдафон, пытающийся за ней приударить. Это был пожилой мужчина с опущенными плечами. В его голосе чувствовалась усталость, какую не снимет даже сон. Его старые глаза слишком много видели.
Анна Кёрт повернулась к Лангане.
- Я даже скот в таком месте лечить не буду. Я немедленно оформляю М-докладную на сей счет.
- Вы не можете… - начал Лангана.
- О нет, могу, комиссар! Пятый Билль о правах, поправка 457/hj: "В ходе военного столкновения медицинские учреждения имеют право затребовать все доступные ресурсы для поддержания компетентной врачебной работы". Мне нужны очистные команды здесь, к утру, с брандспойтами и паровыми чистящими машинами. Нужны дезинфицирующие распылители. Нужны шестьдесят коек с бельем, четыре операционных стола и лампы, экраны и инструменты, ширмы к стенам и окнам, нормальная мощность освещения, вода и проверенное отопление - и заплатки на этой гребаной крыше! Ясно?
- Я…
- Вы. Поняли. Меня, политофицер Лангана?
Лангана колебался:
- Мне придется обратиться в Штаб домов с этими требованиями.
- Так вперед! - рявкнула Кёрт. Дорден поднял взгляд. Она ему уже нравилась.
- Используйте мой кастовый код: 678/cu. Ясно? Это даст вам полномочия подать мои требования. И пошевеливайтесь, Лангана!
Комиссар коротко салютовал и промаршировал прочь из комнаты. Ему пришлось протолкаться мимо ухмыляющихся танитских ординарцев.
Дорден повернулся к женщине.
- Мои благодарности, военный врач Кёрт. Танитский у вас в долгу.
- Просто делайте свою работу, и мы поладим, - ответила она резко. - Сейчас ко мне больше не поступают раненые беженцы. Но я не хочу, чтобы поток ваших пациентов затопил меня, когда начнется бой.
- Конечно не хотите. Я вам признателен, военный врач.
Дорден одарил ее искренней улыбкой. Она, казалось, готова была смягчиться и улыбнуться в ответ, но отвернулась и повела свою команду к двери.
- Мы вернемся через два дня, чтобы помочь вам установить все.
- Доктор?
Она остановилась и оглянулась.
- Насколько вы загружены? Ранеными, я имею в виду?
Она вздохнула.
- До предела.
- Вам пригодились бы еще шестеро опытных врачей? - спросил Дорден. Он небрежно махнул в сторону коллег-медиков и ожидающих ординарцев. - Видит Император, нам пока не за кем ухаживать. Пока не появятся раненые, мы будем рады помочь вам.
Кёрт взглянула на старшего санитара.
- Спасибо. Мы благодарны за ваше предложение. Следуйте за нами, пожалуйста.
Варл следил за наполнением склада, еще и перетаскивая больше других благодаря искусственной руке. Орудуя командой из сорока человек, он загружал складское помещение танитскими припасами. В сарае было уже полно всего, удобно подписанного и отмеченного в инфопланшете декларации, но все еще оставалось более чем достаточно места для припасов и амуниции, которые они привезли с собой.
Еще один грузовик подъехал к дверям, мигая фарами, и Домор, Кокоэр и Бростин помогли перетащить ящики со скоропортящимися припасами на отведенные полки. Варл определил еще один отсек под амуницию, которая, как им сказали, прибудет позже.
Каффран остановился передохнуть, когда сержант позвал его.
- Обойди кругом, - распорядился Варл. - Проследи, чтобы амбар с тыла был защищен.
Каффран кивнул, вытаскивая из ближайшего ящика свою камуфляжную куртку и плащ и натягивая их. Он сильно взмок от работы.
Подняв лазган, он пошел в обход вокруг полок с припасами, двигаясь через темноту и тени, изучая подгнившую заднюю стенку ангара на предмет пробоин.
Что-то метнулось в темноте.
Он выставил лазган перед собой. Крысы?
Ничего. Каффран шагнул вперед и увидел угол ящика, отгрызенный. Завернутые в пластик сухие крекеры, несомненно, были похищены. Точно крысы. От ящика тянулся след крошек и обрывков пластиковой обертки. Придется поставить мышеловки - и разбросать яд, пожалуй.
Он остановился. Дыра в ящике была слишком широкой для крыс. Если, конечно, здесь в канализации не вывели что-то размером с собаку. Это его не удивило бы, с учетом огромности всего в улье Вервун.
Он снял лазган с предохранителя и скользнул за следующий стеллаж.
Что-то метнулось снова.
Он двинулся вперед, подняв лазган и высматривая цель. Фес, может, местные вредители окажутся недурными на вкус? Драгоценного свежего мяса последние дней сорок было мало.
Слева от него что-то шевельнулось, он упал на колено, наводя прицел. Позади стеллажей виднелся бледный лучик зеленого света, неровная дыра в задней стене сарая, через которую пробивалось свечение Щита.
Каффран двинулся вперед.
Шум справа.
Он крутнулся. Ничего. Он отметил, что еще несколько ящиков повреждены.
Что-то мелькнуло мимо лучика света, что-то очень быстрое, на мгновение закрывшее собой свет.
Каффран рванулся вперед, боком проскользнул в дыру в подгнившей задней стене ангара и влетел в беспорядочную кучу мусора и обломков позади складского амбара.
Он выбрался, встал, поднял лазган…
И увидел мальчика. Маленького мальчика, восьми или девяти лет, как показалось Каффрану, взбегающего на гору мусора с пакетом печенек в руках.
Мальчик добежал до вершины, и из темноты выскользнула еще одна фигура. Девушка, постарше, лет восемнадцати, одетая в грубые тряпки и разукрашенная пирсингом. Она забрала у мальчика пакет и крепко его обняла.
Каффран поднялся, опустив лазган.
- Эй! - позвал он.
Ребенок и девушка недружелюбно воззрились на него, словно животные, попавшиеся на глаза охотнику.
Всего лишь миг он видел свирепое, но красивое и сильное лицо девушки, прежде чем воришки исчезли среди гор мусора на пустыре.
Он погнался за ними, но их и след простыл.
В норе в сотне метров от складских помещений Тона Крийд обняла Далина и велела сидеть тихонько.
- Умница, умница, - пробормотала она, взяв печенье и разорвав пластиковую упаковку, чтобы он мог взять себе.
Далин сгрыз его мигом. Он был голоден. Все они там были голодны.
Питательные растворы, вводимые в цистерну, кормили дремлющего верховного лорда улья Вервун. Он покачивался в своем маслянистом жидком лоне, присосавшись к каналам кормления и подергивая руками и ногами, как спящая собака. Ему снилась Торговая война до его рождения. Картинки в его сон приплывали из пикт-библиотеки, где он учился в юности. Ему снился его прославленный предшественник, великий Иеронимо, надменно отвергший соперничество с Феррозойкой, готовящимся к войне. Как напрасно, как глупо! Такое очевидное упрямство! А улей держал его в таком почете за его героическое правление! Глупцы! Скот! Бездумная масса!
Торговля - всегда война. Но коммерческую войну можно вести тонко, аккуратно. А собирать людей, оружие, обращать прекрасную продукцию улья в военные машины, пистолеты, пушки, рационы и боеприпасы…
Что за мелкий ум, Иеронимо! Каким слепцом ты был, если не видел истинный путь победы! Дом Клатш склонился бы перед торговым эмбарго задолго до того, как храбрые парни нашего Вервунского Главного осадили стены Зойки! Уступка тут, сделка там, перекрытие каналов снабжения, блокада…
Сальвадор Сондар воспарил внутри цистерны, ему снились теперь архитектура двойной бухгалтерии, зиккураты из поднятых процентных ставок, реки валютных поступлений, насыпи ВВП.
Математические виды торгового триумфа, которыми он восхищался больше, чем каким-либо чудом во вселенной.
Он снова дернулся в своем теплом бульоне, переливчатые пузырьки покрыли его сморщенные конечности и затем побежали к крыше цистерны. Он был рад, что убил старика. Иеронимо засиделся на престоле! Стодвадцатилетний, любимый глупой, пошлой толпой, никак не готовый уступить место двадцатилетнему племяннику и очевидному преемнику! "Это был акт милосердия", - убеждал себя Сальвадор во сне, хотя вина за этот поступок мучила его уже пятьдесят лет. Его спящее тело подрагивало.
Да… это было милосердие… на благо улья и во имя дальнейшего процветания дома Сондар, благородной династии! Разве не утроилось производство за время его правления? А теперь Гнайд, Кроу, Часс и остальные слабаки рассказывают ему, что коммерческая война - это больше не вариант! Глупцы!
Гнайд…
Он… он же умер, не так ли?
И… Слайдо? Великий военмейстер, пал от яда. Нет, не так. Заколот в спину, на ковре в приемном зале… нет… нет…
Почему так спутались его сны? Из-за щебета. Этот щебет. Щебет. Если бы только он умолк. Он мешал логике. Он - верховный лорд улья Вервун, и он хочет, чтобы спящее сознание было ясным и незасоренным, чтобы он мог снова привести свой огромный улей к победе.
Щит? Что? Что со Щитом?
Щебет что-то говорил.
Нет! Н-не…
Сны Сальвадора Сондара внезапно зависли так же, как сам спящий. Реакция бегства отключила его дремлющее сознание. Он дрейфовал в цистерне, словно мертвый.
Затем сны вновь понеслись. Отравить слугу-дегустатора - это был гениальный ход! Никто не догадывался! И использовать нейротоксин, который не оставляет следов. Инсульт, решили все! Инсульт в конце концов сразил старика Иеронимо! Сальвадору пришлось вколоть солевой раствор в собственные слезные железы, чтобы плакать во время погребальной церемонии.
Слезы! Всенародная скорбь! Пятьдесят лет назад, и это все еще мучило его! Почему ульеры так любили старого ублюдка?!
Снова раздался щебет, на самой грани его сознания, словно птицы на дереве где-то вдалеке, на заре, словно насекомые в полевой траве, на закате.
Щебет.
Щит? Что ты лепечешь о Щите?
Я Сальвадор Сондар! Выметайся из моей головы и…
Старое тело дернулось и изогнулось внутри железной цистерны.
Снаружи сочувственно тряслись и дергались сервиторы.
Огромный железнодорожный терминал на Вейвейрских вратах превратился в бесформенную почерневшую массу. Облака пара туманом клубились над остывающими камнями и погнутым металлом, где миллионы литров огнетушительной жидкости распылялись на бушующие пожары.
Майор Джан Расин из Вервунского Главного двигался между сражающимися с огнем рабочими командами и пытался руководить очистными работами. Пытался… о, это шутка. У него было двести человек, в основном мужчины - и рабочие из Администратума, грузчики или стюарды подвижных составов от Железнодорожной гильдии. Этого едва хватало, чтобы отвоевать клочок пространства у разрушений такого масштаба.
Расин не был инженером-строителем. Даже с четырнадцатью тяжелыми бульдозерами он не мог выполнить распоряжение Штаба домов и за три дня сделать железную дорогу безопасной. Большая часть отсеков крыши потрескалась, словно яичная скорлупа, рокритовые колонны оплавились и погнулись, как подтаявшие леденцы. Ему не хотелось отдавать распоряжение что-либо выкапывать, так как он боялся, что из-за этого что-то обвалится. Он уже отправил пятерых в больницы, после того как на них обрушился кусок стены.
Воздух был влажным и едким, вода капала отовсюду, стекая в пятисантиметровый желоб в полу.
Расин сверился с инфопланшетом еще раз. Холодные схемы и расчеты на экране просто-напросто не соответствовали ничему в реальности. Он не мог даже установить местоположение главного генератора и газопроводов. Неподалеку вагон окончил путешествие в огромном кратере, и его колеса болтались на длинном черном корпусе. Что если из него вытекло топливо? Расин думал о вытекшем топливе, коротких замыканиях, утечках газа - даже о неразорвавшихся снарядах - очень много о чем. Он производил вычисления и ненавидел получаемые цифры.
- Тяжелая работенка, майор, - сказал кто-то у него за спиной.
Расин оглянулся. Говорящим оказался невысокий грузный мужчина лет пятидесяти с небольшим, черный от сажи, опирающийся на кирку как на костыль. У него был травмирован глаз, и его закрывала грязная льняная ленточка. Одежда, насколько смог разглядеть Расин, принадлежала начальнику литейщиков.
- Тебе здесь не место, друг, - ответил Расин с терпеливой улыбкой.
- Никому из нас, - возразил Эган Сорик, похромав вперед. Он стал справа от Расина, и они оба мрачно уставились на покореженные развалины дороги, упирающейся в огромный призрачный силуэт ворот и Куртины. Это было море камня и обломков, а люди Расина походили на муравьев, ползающих на самом мелководье.
- Я не просился сюда. Уверен, и ты тоже, - сказал Сорик.
- Такая же хрень! Ты из убежищ?
- Сориком звать, начальник производства, Первая Вервунская литейная, - Сорик коротко махнул на огромные руины некогда гордого здания литейной, пристроенной к вокзалу. - Я был там, когда в нее попали снаряды. То еще зрелище.
- Надо думать. Многих вытащил?
Сорик втянул воздух сквозь сжатые зубы и опустил взгляд, качая круглой головой.
- Меньше, чем хотелось бы. Может, сотни три. Нашли где укрыться - но не сразу. Тогда был такой бардак.
Расин оглянулся на него, заметив внутреннюю силу и закипающий гнев.
- И как оно? Я слышал, убежища забиты до отказа.
- Плохо. Представь это, - Сорик указал на вокзал, - только завалы из людей, а не из рокрита и керамита. Припасов мало: еды, чистой воды, медикаментов. Они стараются, но сам понимаешь - миллионы бездомных, большинство ранены, все - напуганы.
Расин содрогнулся.
- Я просил за своих людей, но мне сказали, что все беженцы определены на четвертый уровень рациона, если только не задействованы в военной подготовке улья. А такая работа подняла бы их до третьего уровня, а то и до второго.
- Тяжелые времена… - промолвил Расин, и оба умолкли.
- А что если я тебе приведу три сотни готовых к работе людей? Активных, я имею в виду, работоспособных, тех, кто сможет таскать тяжести, да еще кто кое-что смыслит в переносе и перекладывании обломков?
- Ты предлагаешь помочь?
- Да, мать его! Мои ребята уже на стенку лезут, протирая штаны и ни хера не делая. Мы могли бы помочь с подобной работой.