– Это что за зверь такой суровый? – спросил я у Жака, хозяина ранчо.
– Крыса местная – бандикота.
– Крыса? Вроде не похожа. Скорее, на куницу или мангуста смахивает.
– Фермерам сильно гадят, они так и прозвали.
– Нет, это не крыса, это просто песец какой-то! – наблюдая, как, примостив добычу в развилке веток, боевой крыс устроил кровавое пиршество, восхищенно высказался я.
– Почему песец? Их же на шкурки разводят, – заинтересовался Жак.
– Это не тот песец, это его тезка. Настоящего на шкурку не разведешь, – представив эту картинку, рассмеялся я.
– Не слышал о таких, – на полном серьезе сообщил Жак.
– Лютый полярный зверь! А вообще-то, не обращай внимания – русский фольклор.
Кстати, бандикота тоже название подходящее, что-то в нем такое есть… Звучит, в общем, и страх вселяет!
– Мы вроде мустанга приехали выбирать, а не о крысу, – вмешался в наш "содержательный" разговор шериф.
Не надо мне награды, не надо мне пощады!
А дайте мне винтовку и дайте мне коня!
А если я погибну, пусть красные отряды,
Пусть красные отряды отплатят за меня, -
бодро спел я.
Винтовка скоро будет, конь тоже. Только с "отплатой" пока непонятно…
– Что за песня такая? Мелодичная… – навострил уши Жак.
– Тоже из русского народного… почти, – пояснил я и еще раз спел ее уже по-французски.
Часть своего репертуара я еще во время службы в Легионе на французский перевел. А некоторые песни и на английский.
– Странные вы, русские, – задумчиво протянул шериф.
– Уж какие есть. Вот, кстати, еще в тему:
Мне бы дьявола коня да плеточку заветную.
И тогда искать меня в поле не советую!
Бедолага Гарретт посмотрел на меня так, как будто я уже собирался взлететь в седло и, забив на все договоренности, нахлестывая коня, скрыться в неизвестном направлении – ищи ветра в поле!..
Может, ему для успокоения "Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить! С нашим атаманом не приходится тужить!" исполнить? Нет, не стоит, наверное, – там ведь и такие строчки есть:
Жалко только волю во широком поле.
Жалко шашку востру да буланого коня…
Что, если они у него с предыдущей песней сопоставятся?
Все! Продолжать знакомить шерифа с русской культурной традицией я посчитал излишним.
Коня мне подобрали (пусть не совсем коня, но мне так называть удобнее), однако и тут не обошлось без сюрпризов. Для начала выяснилось следующее: морпуса можно было взять напрокат, но тогда это будет далеко не лучшая скотинка, или купить. Подумав, я предпочел последнее – транспорт желательно иметь свой собственный. К тому же, если прокатный издохнет, выплатить его стоимость все равно придется.
Этим дело не ограничивалось, мне предложили выбрать вариант покупки: насовсем или с возможностью последующей перепродажи. Вот тут я и подвис, не понимая, что это может значить. Мне объяснили.
Оказалось, что, модифицируя морпусов, дорги заложили возможность их искусственного импринтинга, то есть привязки к хозяину. Такого перепродать уже не удастся. Если он потеряет хозяина, то к другому человеку привыкнуть не сможет, да и оседлать себя не даст.
Оставшимся без хозяев мустангам было два пути: либо в табун (если оказывался выдающихся статей), либо на скотобойню. Но чаще они дичали, или их отпускали на волю специально – улучшать породу диких мустангов. Со временем и те должны были унаследовать нужные людям характеристики (про доминантные гены уже упоминалось) – поезжай в прерию и лови себе коня под седло. Но это дело далекого будущего…
Зато после привязки морпусы становились вернее любой собаки, кстати, и команд понимали больше – около ста.
После подробных пояснений я остановился на варианте с импринтингом – конь нужен верный! А зачем такого продавать? Вот если потом заводные лошади потребуются – стоит без привязки обойтись.
Выбор мустанга начался не с него – сначала специалист придирчиво осмотрел меня. После этого мы прошли в дом, где меня взвесили, затем подогнали мустанга и заставили прокатиться. А потом Жак просто указал на парочку тех, кто, по его мнению, подойдет.
– Выбирай.
Мне приглянулся здоровенный жеребец, который как раз в этот момент задавал трепку другому мустангу. И цвет хороший – немаркий, даже местами маскировочный… то есть масть, я хотел сказать, гнедая… с зеленцой. В него я и ткнул.
– Этого хочу.
– Смотри сам, но предупреждаю – он злобный.
– Так импринтинг же?
– На характер это не влияет – проблем может доставить. Хотя тебя, конечно, не тронет.
– Ничего, я тоже не слишком добрый, общий язык найдем.
"Злобный – это даже хорошо, – подумалось мне, – как раз такой и нужен, боевого коня буду воспитывать".
Жак взял лассо и отправился на пастбище отлавливать мустанга. Отважный человек! Ладно морпусы, он их выращивает и знает, как обращаться, но ведь у него тут и такие твари, как бандикоты, шныряют.
Однако беспокоился я зря – поимка животного прошла без эксцессов. Приведя мустанга с пастбища, Жак завел его в стойло, вытащил из сумочки на боку похожий на пистолет шприц-инъектор и кольнул коня в шею. Тот беспокойно переступил с ноги на ногу, а потом всхрапнул и плавно завалился на бок.
– Снотворное, – пояснил ранчеро. – Минут пятнадцать спать будет.
Затем он поменял в инъекторе ампулу и уколол лежащего морпуса еще раз.
– Все, процесс пошел, – обратился он ко мне. – Мы пойдем, а ты здесь сиди. Поглаживай. Когда очнется, он первым тебя должен увидеть – тогда привязка окончательно сработает. Дашь ему. – Жак протянул мне кусок вяленого мяса. Вот так вот – вместо морковки… – И постоянно говори что-нибудь. Лучше всего сразу кличку ему придумай.
Мустангер и шериф ушли, а я остался гладить спящего морпуса.
– И как же тебя назвать? – Выбор имени – дело ответственное, а в голове мелькало только что-то вроде: "Боливар не выдержит двоих".
К моменту, когда морпус зашевелился и начал приходить в себя, имя я все-таки измыслил и теперь с удвоенной силой наглаживал зверюгу, как заведенный повторяя:
– Буян, хороший! – Может, и не слишком оригинально, но кличка подходящая и с историей. Еще в детстве фильм "Смелые люди" на меня большое впечатление произвел. Там геройского коня так звали.
По телу животного прошла дрожь, и на меня уставился большой карий глаз. Потом мустанг встряхнул головой и вскочил на ноги. Я тоже поднялся.
Ко мне, обнюхивая, потянулась конская морда.
– Эй, я несъедобный. – На всякий случай предупредил я и постучал его кулаком по лбу. – На вот, похавай. – Я сунул мустангу мясо. – Извини за мой французский. Не знаю, как тебя учили, но теперь мы исключительно по-русски общаться будем. Привыкай.
Еще минут двадцать мы налаживали отношения. Я чесал мустанга за ухом и доводил до него текущую политику партии. Он, тычась в меня носом, благосклонно внимал.
Жак советовал с мустангом много говорить, а ничего лучшего, чем подробно изложить зверю свои ближайшие планы (предварительно выяснив, не подслушивают ли другие мустанги или еще кто…), я не придумал. Ну не сюсюкать же?! И разговаривать на отвлеченные темы тоже настроения не было.
Когда, посчитав, что первичный инструктаж закончен, а Буян проникся грандиозностью задач и привязался, я направился к выходу из конюшни, морпус потрусил за мной, как собачка на поводке. Сработало!
После небольшого торга за мустанга я выложил семь, с копейками, штук. Не знаю, много оно или мало (не осознал еще здешних цен), но Жак остался доволен, а шериф, улучив момент, сказал, что это очень хорошая цена. Типа мне повезло, а мустангер на импринтинговых особо не наживается – кредо фирмы.
Потом меня проинструктировали насчет того, как с морпусом нужно обращаться и какие команды он понимает. Кстати, по сравнению с лошадьми, мустанги требовали минимальной опеки и были вполне способны позаботиться о себе сами. Например, в пампасах никто даже задумывался об их пропитании. На стоянках только расседлывали и отпускали – или пастись будет, или на охоту сходит, а от хищников убежит либо отобьется!..
Если бы морпусы не имели привычки к дракам с себе подобными и тяги подозрительных людей порвать, даже в населенных пунктах привязывать бы не пришлось. А так… профессия конюха здесь довольно опасна.
– Ты его сейчас плотно тренируй. Новым командам учи. Несколько дней после импринтинга они особенно восприимчивы, – посоветовал мне напоследок Жак.
Кроме ездового морпуса, я приобрел у Жака сбрую, и он помог оседлать мустанга. Попутно продемонстрировал некоторые хитрости этого дела – были различия с тем, как седлают лошадь. Удила и седло тоже отличались от привычных мне. У морпусов и прикус другой, и седло сзади должно быть приподнято повыше – спина спадает от холки к крупу. Впрочем, дромадера (одногорбого верблюда) седлать куда сложнее…
С ранчо я уезжал верхом. С шерифом мы, предварительно договорившись встретиться завтра вечером в салуне, распрощались. И он умчался вперед на машине. Перед отъездом Гарретт вручил мне ампулу:
– Когда соберешься ирландца будить, дашь понюхать.
– Что, какой-то особый препарат?
– Нет, обычный нашатырь, – проинформировал шериф и был таков. – До завтра!
Дела, наверное, заели. Но что-то слишком поспешно он удалился. Или мне это показалось?..
Осваиваясь с ездой на мустанге, я пускал Буяна попеременно шагом, рысью или в галоп. Черт, отлично идет – шаг ровный, рысь совсем не тряская и галоп плавный! От такой езды просто удовольствие получаешь!
Лихим кавалеристом пролетев пару километров до города, я заехал в оружейный к Андрею.
Немного доработанная под магазин винтовка оказалась уже готова. Заодно закупил все магазины, что остались, – шесть штук, больше у Андрея не нашлось. Разгрузки, чехлов или патронташа под них тоже не было. Пришлось пристраивать частично в чехлы на пояс, частично рассовывать по карманам куртки.
Дубовый, без наворотов, оптический прицел (а здесь такой только и нужен) времен Второй мировой я сложил в сумку с боеприпасами – даже не уверен, что понадобится. Главное, сама винтовка хороша… по крайней мере, качеством.
Для карабина у меня тоже прицел есть, приятно, что такой, которому аккумуляторы и батарейки не нужны, – ACOG, там все на высоких технологиях. Надеюсь, ему магнитные бури не повредят…
Вообще-то, оптикой я пользуюсь довольно редко – сильно обзор сужает, в лесах и зарослях не всегда хорошо. А чаще всего мне приходилось стрелять вообще навскидку…
Открытый чехол с винтовкой, который Андрей презентовал правильному покупателю, я повесил перед седлом на Буяне. Возить оружие за плечами желания совсем не возникало, да и срывать в случае чего долго.
Попрощавшись с Андреем, я проехал через городок и направился по дороге в сторону базы, наслаждаясь окрестными видами, погодой и верным конем. На пасущиеся в отдалении стада или мелькающую у самой дороги живность не отвлекался, только внимательно присматривался – на будущее.
Все же потрясающее разнообразие животного мира! Какие-то виды подобны земным, а какие-то очень отличаются. Хищники, напоминающие травоядных, и травоядные, похожие на хищников. Это не говоря о разнообразных всеядных тварях…
Как выяснилось, путешествовал я, как последний кретин, – позабыв об опасностях и о том, что одиноких путников могут подстерегать… Даже винтовку оставил в чехле, а не держал под рукой, перехватив ее на седло. Хотя… возможно, именно это меня и спасло!
У некоторых повоевавших людей вырабатывается своеобразное чутье на опасность и чувство чужого взгляда. Не знаю, как подобное объясняет современная наука (если вообще такими вещами заморачивается), но это неоспоримый факт! Вот и сейчас я явственно ощутил сгустившееся в воздухе напряжение.
Дорога в этом месте делала небольшой изгиб, а свежая поросль вдоль нее расцвела необычайно буйно – хорошее место для засады.
Насторожившись, я потянул из чехла винтовку, при этом слегка наклонился вправо. Видимо, поэтому пуля ударила мне не прямо в грудь, куда, без сомнения, метили, а в плечо.
Почти сразу щелкнуло еще несколько выстрелов. Но в этот раз неизвестные стрелки промахнулись – выдернув ноги из стремян, я кувыркнулся с мустанга наземь. Хорошенько приложился о плотный грунт и чуть не заорал от стеганувшей плечо боли. Но сознания, к счастью, не потерял… как и винтовку – уже падая, успел ее вытащить.
Как говаривал еще король Пруссии Фридрих: "На русского нужно потратить две пули…" Как минимум… Не знали, сволочи?! Сейчас втолковывать будем!
Не мешкая ни мгновения, я откатился в канаву и уже оттуда скомандовал маячившему посреди дороги мустангу:
– Лежать. – Жалко будет, если его просто со злости пристрелят. Просто до слез обидно!
Буян послушно залег, а потом и пополз из-под обстрела куда-то в сторону. "Редкостно умная все же зверюга, или учили хорошо… а скорее, и то и другое вместе", – отметил я краешком сознания. Теперь надо подумать о себе.
Сознание туманилось, но в организм уже пошел мощный вброс адреналина. Плотно заниматься раной времени не было, да и никак… Я только оценил, что рука действует. Или это только пока шок не прошел? Нет, вроде шкрябающих друг о друга осколков костей не чувствую. И кровь фонтаном не хлещет, и ей не харкаю, возможно, ничего важного не задето… Пуля вошла снизу под ключицей и вышла над левой лопаткой. Черт, даже ИПП с собой нет или бинта элементарного, не говоря уж об аптечке. Не озаботился вовремя. Можно и кровью истечь… Надо суетиться как-то быстрее. Пока не ослабел, ситуацию, куда вляпался, разруливать.
Зато с арсеналом у меня все в порядке: винтовка, "ремингтон", пистолет и револьвер. Это не считая ножей… С боеприпасом тоже нормально – почти весь на мне.
Врагов не меньше четырех человек. По крайней мере в самом начале по мне именно столько выстрелов прозвучало. Потом плотная пальба началась, сколько стволов работает, уже не разобрать было. Так что противников может быть и больше…
Стреляли с двух сторон, подымая фонтанчики земли совсем рядом, пули не давали приподнять из кювета голову. Наверняка нападавшие заметили, куда я скатился, – стоит поменять позицию.
В моем положении было бы разумнее, уходя из-под огня, отступать по канаве назад. Потом высвистать мустанга и попытаться свалить. Но, скорее всего, и они так думают. Эх, Буяна бы не подстрелили! Поэтому я, сокращая дистанцию до противника, осторожно пополз вперед.
Пока полз, пытался на слух определить количество огневых точек противника. Расстояние до них. Насчитал пять. Две в ста метрах, остальные три подальше. Рановато они стрелять начали, я бы на их месте поближе подпустил и уже наверняка сработал… Или не выдержали, когда я за винтовкой потянулся?
Продвинувшись метров на пятьдесят, я затаился и стал осторожно осматриваться. Стрельба к этому времени поутихла – постреливали враги уже изредка и в основном по тому месту, откуда я слинял, или туда, где им мерещилось некое шевеление. Значит, не заметили моих перемещений. Сразу меня завалить не удалось, теперь им какие-то новые шаги надо будет предпринимать. Что ж, подождем…
Глянул на плечо – рубашка прилипла к ране, а кровь сочиться почти перестала – быстро свернулась. Это хорошо!
Засада была устроена довольно грамотно, неизвестных врагов подвело только то, что они поторопились. Случись иначе, шансов бы у меня совсем не осталось. Правда, им стоило бы подстраховаться, выдвинув хотя бы одного из стрелков дальше по дороге. Отрезали бы любому угодившему в огневой мешок все пути к отступлению. Не озаботились и теперь наверняка волнуются – как бы добыча не ушла. Ну да, они не воины – наверняка бандиты обыкновенные. Нормально воевать не умеют. Куда таким уродам против грамотного спеца, если уж сразу убить не смогли… Не по зубам (надеюсь) добыча окажется. И огородами уходить жертва нападения совсем не думает – в таком раскладе очень велика вероятность пулю схлопотать. Сюрприз им будет. Неприятный…
Я, конечно, засады и налеты привык устраивать сам, но и то, что им можно противопоставить, представлял очень хорошо.
Минут через пять терпение у моих противников истощилось, они начали действовать. Их тоже понять можно – в любой момент на дороге может появиться кто-то еще. Тот же шериф с помощниками и пулеметом. Тут или заканчивать по-быстрому надо, или сразу сваливать, при этом рискуя пулю в спину от недобитка получить. Вот они и решили ставить точку…
Прикрывая друг друга огнем, подбадривая матюгами и воинственными выкриками, противники начали короткими перебежками перемещаться по фронту. Вот только огнем они не то место прикрывают, и фронт для меня уже не фронт, а фланг – я, считай, в центре вражеских порядков очутился. Причем от тех, кто находится через дорогу, оказался закрыт более высоким склоном кювета. Зато те двое, кто по эту сторону, у меня уже на мушке. Ими сейчас и займемся.
Выждав, когда дальний бандит поднимется с земли, чтобы сделать очередной рывок, я два раза подряд потянул спусковой крючок. Первая же пуля попала ему в грудь, срезав сразу на взлете, а вторая, угодив прямо в лицо, разбила его вдребезги. Отличные патроны Андрей подогнал!
Я сразу же переместил огонь на второго. Особой маскировкой в наступлении на пустое место они не заморачивались. Типа: упал за дерево, куст или кочку – и хорошо. А что противник с фланга может зайти, и не предполагали. Нет, ну хоть бы по канаве наступать (к чему я был тоже готов) догадались… Огребайте теперь, идиоты!
Вражина меня все же заметил и тоже попытался выстрелить, но реально не успел – ему ствол надо было доворачивать, а мне, меняя прицел, только слегка шевельнуться – они с первым почти на одной линии оказались. Всадив в него одна за другой три пули, я нырнул обратно в канаву.
Оставшиеся трое сразу и не поняли, что произошло, а продолжали идти в атаку – трупов друзей им было не видно. Высунувшись из-за насыпи, я уже собрался кого-нибудь прихлопнуть.
К сожалению, я неправильно посчитал количество противников. Их оказалось не пять, а шесть. Последним был засевший на дальней позиции стрелок, который держал поле боя под прицелом. Он среагировал быстрее всех. От близкого удара пули по лицу сыпануло осколками щебня, но и я в долгу не остался, сразу пальнув на вспышку, вроде даже попал… По крайней мере он моментально заткнулся и больше не стрелял.
Противники залегли. Но один из них проделал это весьма неудачно, оставив на обозрение свою задницу. В нее я тут же всадил пулю, и подранок заорал благим матом. Пускай покричит – другим полезно будет послушать.
Враги ответили суматошным огнем, и мне пришлось укрыться.