2.
Внешне в брошенной деревне Змеевка, что на Мёртвых озёрах, ничего не изменилось. Там и раньше было немноголюдно, народ зря не слонялся, а если и появлялся кто-нибудь на заросшей травой улице, то обычно вид имел деловой, спешащий. Но теперь посторонний наблюдатель не заметил бы и спешащих.
И всё-таки что-то там происходило. Потому что ворчали двигатели и дизель-генераторы, из выхлопных труб шёл сизоватый дым. От дома, где располагался штаб, отъехали два армейских крытых грузовика. С получасовой паузой следом отправилась колонна из четырёх "газелей", джипа "чероки" и подержанного "жигуля". Иной активности враждебные биармы, вздумай они организовать поблизости пост наблюдения, просто не заметили бы.
А к полуночи натянуло туч, снова стал накрапывать дождик, и стемнело, будто зимой. Под прикрытием благословенного мрака грузовики шли по глубоким колеям просёлочных дорог, освещая себе путь фарами, спрятанными за светомаскирующими устройствами. Эти устройства сильно скрадывали свет, и водители не видели дальше четырёх-пяти метров. Впрочем, дальше видеть и не требовалось. Рядом с каждым из них сидел "штурман" – офицер из взвода технического обслуживания, державший на коленях миниатюрный ноутбук, подключённый кабелем к навигационно-топогеодезической аппаратуре "Румб", настроенной на поиск пассивных транспондеров, заблаговременно установленных по маршруту, – системе глобального позиционирования GPS в батальоне "Икс" традиционно не доверяли.
К двум часам пополуночи грузовики въехали на холм, отстоящий на два километра от посёлка Тингусельга. Водители не стали глушить двигатели – наоборот, на некоторое время именно двигатели грузовиков должны были стать источником энергии для многочисленного штабного оборудования. Для начала включили прожектор, и в его свете из кузова полезли бойцы из взводов Верлинова и Рокотова. В первую очередь развернули вокруг подножия холма полевую систему охраны периметра "Витим", созданную специально для организации рубежей охраны на неподготовленных территориях. Комплект этой системы состоит из одиннадцати приемо-передающих устройств, позволяющих организовать десять отдельных участков охраны протяженностью по сто метров каждый. Система широко применяется в российских вооружённых силах, и по этой причине Звягин её не очень любил. Дело в том, что батальону всё-таки чаще всего приходилось действовать именно на территории Российской Федерации и противником выступали те же бывшие или действующие офицеры советской армии – им система "Витим" была знакома, и следовательно, уязвима. Разместившись в местах постоянной дислокации, батальон обычно разворачивал американский охраняемый периметр "H-Field" – довольно сложный по схеме и капризный в настройке комплекс. Считалось тем не менее, что именно в России этот периметр наиболее эффективен как реальная защита, поскольку не соответствует оптимуму в соотношении "цена-качество" и его изучением здесь никто всерьёз не занимается. С принятием плана "Толпа" от развёртывания "H-Field" на новом месте дислокации пришлось отказаться из-за нехватки времени – потому пришлось использовать комплект "Витима", который для установки и полной настройки требует не больше часа.
Закончив с периметром, офицеры во главе с капитаном Верлиновым занялись средствами связи и оперативного управления. Натянули два тента и поставили штабную палатку. В вязком сыром сумраке загорались дисплеи и подсветка шкал. Верлинов самолично выстрелил из арбалета, отправляя стрелу с фиксатором антенны на вершину одинокой сосны, промахнулся, проиграл тем самым пари и, нацепив "кошки", полез на дерево под смешки сослуживцев.
Наконец связь была установлена и опробована. Прибывший Звягин сел на складной стульчик внутри штабной палатки, выпил чашку горячего кофе, расстелил карту, взял телефонную трубку, услужливо поданную капитаном Кореневым, и начал обзванивать командиров взводов. С принятием плана "Толпа" нагрузка на старших офицеров батальона заметно возросла – теперь подполковник выполнял ещё и обязанности своего заместителя и начштаба Боярова, оставшегося в Змеевке, чтобы подготовить тыловые подразделения к отправке и начать операцию "заметания следов" – то есть по списку уничтожать любые свидетельства того, что в деревне на Мёртвых озёрах кто-то несколько месяцев жил и трудился. Работы на этом фронте было невпроворот, и неизвестно ещё, кому досталась более простая задача: подполковнику Звягину, руководившему "Толпой", или майору Боярову, которому предстояло вычистить "авгиевы конюшни", включая сбор окурков и утилизацию биотуалетов…
3.
Выбирать "языка" не было времени. Потому взяли первого попавшегося.
Получив приказ от Виноградова, Тихонов и Хутчиш, дежурившие в съёмной квартире на Майской набережной, переглянулись, молча поднялись, молча надели куртки и молча отправились на охоту.
Автобусы, доставившие утром отряды вероломных захватчиков, давно вернулись в парк, а потому офицеры Сил самообороны Биармии, сменившиеся после дежурства, добирались до городских квартир своим ходом: на общественном транспорте или пешком. Это было серьёзной ошибкой со стороны тех, кто планировал операцию по захвату острова, но если вдуматься, разве могли они ожидать нападения со своей стороны реки?..
Двум разведчикам из батальона "Икс" пришлось подождать восемь минут. На мосту появилась группа биармов в камуфляжной форме, которые, шумно и весело переговариваясь, возвращались с первого дежурства.
Разведчики услышали отдельные реплики:
– …А ему, млин, говорю: "Ты подумай, а пальнуть всегда успеешь". Он на меня, млин, посмотрел и лапки кверху…
– …Ну как сегодня этих придурков истребитель разогнал… Прыснули, как тараканы! Это мощь! Это сила! Побольше бы!..
– …Ты бы видел, как Брумман обосрался! Ха-ха! "Штурмуют!" – вопит. И под стол лезет…
– …Да, папашка у него попрочнее будет…
– Контакт, – шепнул Хутчиш напарнику, едва заметным наклоном головы указывая на одного из биармов.
Тут и Тихонов заметил, что один из потенциальных "языков" потихоньку отстаёт от остальных, пожимает протянутые руки и явно намыливается свернуть не на проспект Патриотов, куда двигались остальные, а на Майскую набережную. Скорее всего, живёт поблизости.
Разведчики, стоявшие в тени зданий, двинулись за ним.
Кандидат в "языки" шёл быстро, ёжась под дождём и резкими порывами ветра, дующего с реки. Он устал после длинного и нервного дня, спешил в родной дом, к столу и тарелке горячего супа, а потому почти ничего не замечал вокруг. По сути, этот офицер представлял собой идеальный объект для нападения, и Хутчиш не стал медлить. Подав Тихонову сигнал характерным жестом, Анатолий бесшумно подбежал к биарму, обхватил его сзади левой рукой, крепко зажав нос и рот и запрокидывая ему голову. Одновременно правой стопой разведчик ударил "языка" в подколенный сгиб левой ноги, а затем правой рукой обхватил горло так, что локоть оказался под подбородком биарма. Для усиления зажима Хутчиш присел и повернулся, взваливая "языка" себе на спину.
Назывался проведённый приём "удушение локтевым сгибом" и срабатывал безотказно. Через пятнадцать секунд "язык" потерял сознание. Подошедшему следом Тихонову оставалось только подхватить его.
– Несём на квартиру, – сказал Хутчиш. – Там никто не помешает…
* * *
Когда биарм пришёл в себя (а произошло это через полчаса после нападения), он увидел, что находится в незнакомом помещении с обшарпанными стенами и плотно занавешенными окнами. Под серым потолком светилась тусклая лампочка в патроне без абажура, но "язык", лёжа на голом полу, видел её словно сквозь пелену, застилавшую глаза. Потом в поле зрения появились двое мрачных субъектов с холодными беспощадными взглядами, и офицер Сил самообороны понял, что обречён: живым его из этой комнаты не выпустят.
– Ну что, детишки, доигрались? – зловеще поинтересовался один из мрачных субъектов. – Думали, с рук сойдёт? Кто-то, видно, решил, что не в России живёт, а в Бельгии… Неправильно решил…
Биарм облизнул губы, лихорадочно вспоминая, чему его учили при прохождении спецкурса "Выживание на положении пленного" в части, касающейся поведения во время допроса, но мысли путались, сильно отвлекала боль в стянутых ремнём запястьях, а потому единственное, что он вспомнил, это был пункт первый: "Ведите себя вежливо".
– Извините, – сказал он и вновь облизал губы, – кто вы такие?
– Ишь ты, – усмехнулся мрачный субъект, – он ещё осмеливается спрашивать! А тебе не кажется, что вопросы здесь может задавать, кто угодно, но только не ты…
– Фамилия! Имя! Звание! Личный номер! – рявкнул второй мучитель.
Биарм напряг память, и та ему услужливо подсказала, что в этих вопросах нет ничего страшного – именно это и должен выяснить противник, ведущий допрос.
– Максим Ворна. Капрал Сил самообороны Биармии. Личный номер – два-четырнадцать.
– Ворна? – нахмурился первый из допрашивающих. – Это фамилия такая?
– Переделанная, наверное, – сказал второй. – Они тут все свои фамилии переделывают – мода такая пошла.
– Мода? – первый поглядел на связанного пленника. – И как тебя звали раньше?
– Воронин, – признался биарм, отведя взгляд.
– Ясненько, – первый из допрашивающих придвинулся. – Слушай меня внимательно, Максим Воронин, капрал. У нас нет времени с тобой возиться, разрабатывать по правилам. Нам нужен ваш оперативный штаб. Ты скажешь, где он, или умрёшь – вот и весь твой выбор. Отвечай быстро и не пытайся нас обмануть – мы обмана не простим.
– Я не знаю, где штаб.
– Я предупреждал, – первый из допрашивающих показал Ворне шприц. – Здесь препарат, который применяется при отлове бродячих и диких животных. Если ты будешь упираться, я введу тебе дозу, и ты испытаешь паралич. Пока это будет неопасно. Но если ты опять предпочтёшь молчать, я введу вторую дозу. И ты умрёшь. Хочешь попробовать?
– Я не знаю, где штаб.
Ни слова не добавив, первый из допрашивающих наклонился и прямо через одежду сделал укол. Ворна задёргался, но это ему не помогло.
Казалось, прошло всего несколько секунд, а пленник уже почувствовал, как замедляется сердце, как немеют конечности и мышцы груди. Воздух вокруг вдруг стал плотным и тягучим – его приходилось всасывать с усилием, но эти усилия не приносили плодов, и Ворна понял, что задыхается. При этом он оставался в полном сознании, и беспредельный ужас перед столь нелепой смертью охватил его.
Первый из допрашивающих снова показал ему шприц:
– Продолжить?
– Я не знаю, где штаб, – пролепетал Ворна. – Правда, не знаю. Нам этого не сообщали.
– Где штаб?!
– Постой, – прервал второй из допрашивающих. – Похоже, он не лжёт. Ведь ты не лжёшь?
– Нет, я не лгу, поверьте, – Ворна говорил искренне, поскольку вся наука поведения на допросах при виде шприца разом вылетела у него из головы. – Если вы федералы, то зачем мне лгать? Я вообще против захвата острова. Но меня не спрашивали. Нас не спрашивают – мы же солдаты.
– Кем ты был в советской армии? – спросил второй.
– Я лейтенант ПВО. Два года только отслужил. Попал под сокращение. А здесь деньги стабильно платят. И довольствие. Вот и согласился.
– А фамилию поменял тоже из финансовых соображений? – скептически осведомился первый.
– Да. Этническим биармам в полтора раза больше отстёгивают. А я и по внешности биарм.
– Нацики вы недобитые по внешности, – дал свою оценку первый. – Ладно, поверим для разнообразия. Итак, ты не знаешь, где находится штаб?
– Нет. Оперативный штаб – большой секрет. Все распоряжения во время операции мы получаем от вышестоящих офицеров или прямо в виде текстовых сообщений на сотовый. Сообщения шифруются. Нужно знать код, чтобы их понять.
Первый убрал шприц, но вид по-прежнему имел сомневающийся:
– Пример?
– Например, приходит сообщение: "а-один-шесть-восемнадцать". "А" означает, что распоряжение должно быть выполнено немедленно. "Один" означает перемещение, смену дислокации. "Шесть" означает уровень скрытности при перемещении, то есть максимальный. "Восемнадцать" означает квадрат острова, в который следует переместиться. Маршрут и транспорт выбираются по усмотрению. В зависимости от обстановки.
– Какая ерунда! – обронил первый из допрашивающих. – Да ты мне мозги паришь! – озлился он. – Разве человек в силах запомнить столько кодов?!
Второй из допрашивающих кашлянул и, когда первый обратил на него внимание, заверил:
– Способен.
– Нас готовили! – подтвердил Ворна. – Нас готовили целый месяц…
Эти слова не произвели заметного впечатления на первого, но он всё-таки покопался в куче личных вещей, снятых с пленного, и извлёк мобильный телефон. Понажимал на кнопки, просмотрел архив SMS-сообщений и с удовлетворением подытожил:
– Враньё! Нет тут никаких кодированный посланий.
– А сегодня я всего одно получил, – поспешно признался Ворна, он очень не хотел снова увидеть шприц. – И сразу стёр – таков приказ!
– Что там было? – спросил второй из допрашивающихся, казавшийся самым здравомыслящим из этой парочки.
– "А-два-ноль-ноль", – ответил Ворна. – "Внимание! Оставаться на месте!" Это пришло, когда толпа начала рваться на территорию. Я был в охране склада готовой продукции. Собирался бежать на помощь, но тут приказ… Потом-то оказалось, что штаб прав. Ничем бы я там не помог, а пост оставил…
– Ясно, – сказал первый. – Ты продолжаешь настаивать, будто не знаешь, где штаб?
– Христом Богом клянусь! Здоровьем детей! Я не знаю, где штаб и кто командует…
– Но какие-то слухи по этому поводу ходили? – снова вмешался второй.
– Да, какие-то ходили… Вроде бы, командование осуществляет кто-то из Брумманов…
– Что значит "кто-то"? Их же трое, вроде…
– Кто-то из них. Вроде, сам президент, а может, кто-то из сыновей. Хотя нет, Айн Брумман командиром никак быть не может.
– Почему?
– Да ребята тут рассказывали… – Ворна вымученно улыбнулся. – Будто, он под стол прятался, когда работяги на штурм пошли…
– Значит, или Борис Брумман, или Рой Брумман? – уточнил второй.
– Угу!
Допрашивающие переглянулись.
– Вы ведь меня не убьёте? – с тревогой спросил пленник.
– Посмотрим, – отозвался первый. – Если не врёшь, не убьём…
* * *
– Отличная работа! – оценил капитан Верлинов, когда Тихонов привёз ему "мобильник", позаимствованный у пленённого биарма, и рассказал о содержании стёртого послания. – Теперь мы их штаб в момент расколем.
Капитан уже сутки был на ногах, но, несмотря на землистый цвет лица и красные глаза, держался молодцом. Он мог бы доверить работу одному из подчинённых ему лейтенантов, но предпочёл заняться телефоном сам. Пока он подключал "мобильник" к ноутбуку и настраивал программное обеспечение, подполковник Звягин кратко опросил Тихонова, а, выяснив подробности, задумался.
– Меня удивляет, что ваш "язык" оказался офицером ПВО, – сказал подполковник. – Как-то это не вяжется с назначением Сил самообороны Биармии. Мне казалось, они должны комплектоваться из спецназа.
– Новый набор, – сообщил Тихонов. – Они прошли спецподготовку. Но, как это часто бывает, получили зачёт не за реальный опыт, а для галочки. Может быть, поначалу эти Силы и комплектовались по уму. А потом всё скатилось к привычному бардаку. Ребятам дали денег, и они тут же начали набирать на свободные вакансии родственников и собутыльников.
– Понятно, – кивнул Звягин. – Ты считаешь, что достойного сопротивления они не окажут?
– Практически уверен в этом.
– Твои бы слова да Богу в уши…
– Готово! – объявил Верлинов.
Звягин и Тихонов подошли к его столу.
– Письмо я восстановил, – отрапортовал капитан. – Рассылка осуществляется местным сотовым оператором с сервера электронной почты. Бесплатная услуга, входит в основной пакет. На каждый новый телефонный номер автоматически открывается ящик, через который можно отправлять-получать и обычную почту, и SMS. Это письмо пришло с одного из таких ящиков. Буду устанавливать, кому он принадлежит.
– Много времени понадобится?
– Час или два. Не думаю, что у местных операторов защита поставлена лучше, чем у "Мегафона" или у "МТС". А тех и этих я сломал…
В реальности на взлом защиты баз данных оператора "БМС" ("Биармская мобильная связь") Верлинов и его подчинённые потратили шесть часов, закончив только к утру. Однако результат превзошёл все ожидания. Оказалось, что кодированные приказы на "мобильники" офицеров Сил самообороны приходили из регионального офиса фирмы "Майкрософт", что на проспекте Патриотов…