Шик умел держаться. Наверное, именно эта редкая способность не теряться даже в самой критической ситуации и сделала заурядного автослесаря грозой Ветрогорска. На его одутловатом лице не дрогнул ни единый мускул. Вымогатель лишь застыл на месте, догадываясь, видимо, что за любым шевелением с его стороны последует выстрел.
– А я вас недооценил, Глеб Анатольевич, – медленно выговорил Шик. – Вы, оказывается, крутой.
– Никогда не нужно недооценивать противника, – с достоинством отозвался Комаровский. – Идём, Павел.
Повернувшись на каблуках, банкир зашагал к своему "вольво", а Строкач, подмигнув Шику, спрятал пистолет.
– Ты за это ответишь! – крикнул Шик вслед Комаровскому.
– Отвечу, отвечу, – бормотал Комаровский, открывая себе дверцу и забираясь на заднее сиденье.
Строкач пошёл за шефом. Спина у него при этом чесалась так, словно за шиворот кто-то насыпал целую пригоршню блох. К счастью, в этой конкретной ситуации за свою спину Строкач был спокоен: даже если телохранитель Шика осмелится на выстрел, сделать он ничего не успеет. Однако Шик поступил иначе.
Когда до "вольво" оставалось около пяти метров, начальник службы безопасности банка "Ветрогорский кредит" заслышал шум мощных двигателей, и на поляну с двух сторон выкатились четыре чёрных и похожих друг на друга, как две капли воды, джипа марки "чероки". Ониразвернулись и встали так, чтобы перекрыть противнику возможные пути отхода, а из салонов на траву начали выпрыгивать бритоголовые и широкоплечие ребята, одетые словно на гимнастическую разминку – в одинаковые спортивные костюмы от фирмы "Адидас". Впрочем, спортом здесь и не пахло – у каждого из этих ребят в руках имелось какое-нибудь оружие: от пистолетов до помповых ружей.
"Два, четыре, шесть, восемь, двенадцать, – быстро прикинул Строкач. – Плюс двое в машине Шика. Итого – четырнадцать".
Строкач остановился, не дойдя до "вольво" двух шагов. Сквозь приоткрытое боковое окно он увидел, как его шеф сжался на диване, словно прямо сейчас "пехотинцы" Шика примутся палить во все стороны. Но те, разумеется, не спешили.
– Мы не закончили, – громко сказал Шик. – Я очень советую вам вернуться и продолжить беседу.
Начальник службы безопасности банка "Ветрогорский кредит" оглянулся и посмотрел на вымогателя уже по-иному. Всё, что бывшему старшему лейтенанту рассказывали о бывшем автослесаре, оказалось правдой. Вероломный, насквозь лживый субъект. Не признающий правил игры. Думающий только о собственной выгоде. Ни в грош не ставящий человеческую жизнь.
Строкач в очередной раз похвалил себя за предусмотрительность. Если бы он хоть на минуту поверил в искренность Шика, лежать бы им с шефом сегодня под веточками.
Тем временем двое "пехотинцев" приблизились к "вольво". Один из них наставил на Строкача пистолет, в котором начальник службы безопасности без труда опознал старенький "ПМ"; другой – нацелил помповое ружьё модели "Рысь" на сидящего в машине Комаровского.
– Вам было приказано, – сказал тот, который с пистолетом, нехорошо улыбаясь.
– Пошёл ты… – скучно отозвался Строкач, и в то же мгновение началась стрельба.
Первая пуля, выпущенная из снайперской винтовки СВУ, на скорости 800 метров в секунду, попала в руку, сжимающую "ПМ". Кусок стали, заключённый в медно-никелевую оболочку, весом в 14 грамм раздробил кисть "пехотинца" и застрял в пластиковой щёчке рукоятки. На счастье "пехотинца", патроны, заряженные в магазин, не сдетонировали от удара, но и без того боль от нанесённого ранения была столь велика, что "пехотинец" выронил пистолет и громко завыл, прижимая покалеченную конечность к животу.
Следующая пуля расщепила приклад помпового ружья, выбив оружие из рук второго "пехотинца", и тот в недоумении завертел бритой головой, не понимая, видимо, что произошло. Его растерянность была легко объяснима: модифицированное дульное устройство снайперской винтовки поглотило звук выстрелов, и из всех возможных шумов нападение сопровождал только вой раненого.
Растерялись и остальные. Они недоумённо оглядывались вокруг в поисках врага, но видели только деревья и редкий кустарник. Строкач понимал, что это быстро закончится: не обнаружив противника, "пехотинцы" откроют огонь по "вольво" и тогда… Но начальник службы безопасности банка "Ветрогорский кредит" был здесь не один такой умный. Над поляной, перекрывая жалобы раненого, загрохотал усиленный мегафоном голос подполковника Звягина:
– Слушайте меня, подонки! Вы все под прицелом! Оружие на землю! Руки за голову и стоять! Если кто дёрнется, будем стрелять на поражение!
Слова, произнесённые даже самым суровым тоном, остаются словами, и на людей определённой категории они не производят никакого впечатления. Трое "пехотинцев" разом повернулись на голос, и их помповики выстрелили. Выпущенные залпом жаканы ушли в пространство, сорвав несколько листьев с деревьев.
Листья ещё кружились в воздухе, когда последовал ответный залп. На этот раз невидимые снайперы били на поражение. Завертелся волчком и упал на землю один из стрелявших. Хрипя пробитым горлом, рухнул другой. Третий попытался залечь, но пуля настигла его, и он задёргал ногами. Кровь ручьём лилась на траву.
Однако это был ещё не конец, а Шика и его бойцов ждало новое неприятное открытие. Совсем с другой стороны, из-за кустов, с тягучим воем и одна за другой вылетели две гранаты, выпущенные из автоматического гранатомёта АГС-17 "Пламя". Обе они попали в ближайший джип, и дорогостоящая машина в одно мгновение превратилась в груду полыхающих обломков.
Выронив оружие, "пехотинцы" попадали на землю. Один телохранитель Шика не растерялся, выполнив свои обязанности до конца. Он повалил босса в траву, а сам напрыгнул сверху, прикрывая его от пуль и осколков.
Наступила естественная пауза, тут же нарушенная мегафонным упрёком Звягина:
– Что же вы, придурки? Жить надоело?
Ему никто не ответил. До "пехотинцев" наконец дошло, что противник гораздо лучше подготовился к этой встрече.
– Хорошо лежите, – одобрительно подытожил Звягин. – Так держать.
Кусты с той стороны, откуда минутой раньше вылетели гранаты, раздались в стороны, и на поляне появились четверо в камуфляжных костюмах без знаков различия, но перепоясанных широкими армейскими ремнями. На лица всех четверых была нанесена маскировочная раскраска, и по своему виду новые персонажи разыгравшейся драмы походили на голливудских коммандос из второсортного боевика. С единственным принципиальным отличием – эти четверо были совершенно безоружны. Впрочем, они и не нуждались в оружии: противник был тише воды и ниже травы в самом буквальном смысле этого замысловатого выражения.
Начальник службы безопасности "Ветрогорский кредит" помахал "коммандос" рукой. Те приблизились, и один из них (невзирая на маскировочную окраску, Строкач легко опознал бывшего сослуживца – капитана Анатолия Давыдова), проходя мимо "вольво", улыбнулся Павлу и шепнул:
– Чего-то твой начальник загрустил – помоги человеку.
Строкач заглянул в приоткрытое окно автомобиля. Комаровский действительно нуждался в помощи. Он был бледен и мокр, напускная уверенность выветрилась без следа.
– Господи, – подавленно шептал банкир, – Господи, Господи…
Строкач наклонился к окну и мягко сказал:
– Успокойтесь, Глеб Анатольевич, всё уже закончилось.
Комаровский посмотрел на своего работника безумными глазами.
– Вы… вы… эти трое… там… вы… – банкир задохнулся от переполнявших его чувств.
– Да, мы их убили, – согласно кивнул Строкач. – Но если бы мы не убили их, они убили бы нас. Вам не в чем себя винить, Глеб Анатольевич. Шик сам нарушил договорённость. На любом "разборе" вас оправдают. Да и не будет "разбора".
– Но я не хотел этого! – вскинулся Комаровский.
– Никто этого не хотел.
Пока они беседовали, четверо в камуфляже обошли лежащих ничком "пехотинцев" Шика, подбирая разбросанные помповики и пистолеты. Давыдов к тому же наклонялся к каждому из них и быстро ощупывал в поисках скрытого оружия. В какой-то момент произошла заминка: обыскиваемый "пехотинец" схватил капитана за руку, пытаясь взять на приём, но Анатолий, походя, ткнул его выставленными пальцами под кадык, и строптивец, булькнув, затих.
Не обошли вниманием и раненого. В момент главной стрельбы он убежал прочь от "вольво" и забился в старую заросшую воронку, всё так же прижимая к животу искалеченную руку и тихонько подвывая.
– Эх ты, болезный, – сказал Давыдов.
Он расстегнул клапан, достал из нагрудного кармана одноразовый инъектор с анестетиком, сорвал зубами колпачок и вонзил игру в предплечье раненого "пехотинца". Завершив процедуру анестезии, капитан извлёк упаковку со стерильным бинтом и за пару минут наложил повязку.
– В городе покажешься врачу, – велел Давыдов пострадавшему, который смотрел на него сквозь слёзы, совершенно чужеродные на грубоватом лице. – Не переживай, до свадьбы заживёт.
Оставив раненого, Давыдов присоединился к остальным.
– Кажись всё, товарищ капитан, – доложил один из "коммандос", державший на весу сразу три ружья.
Давыдов дал отмашку рукой, и на поляне появился подполковник Звягин. Он тоже был в камуфляже и маскировочной раскраске, но облик его дополняли поясная кобура с пистолетом, полевой бинокль на груди и мегафон в правой руке. Подполковник сразу направился к лежащему Шику и поманил за собой Строкача. Они сошлись над поверженной тушей грозы Ветрогорска и пожали друг другу руки, словно солдаты союзных войск при встрече на Эльбе.
Потом Звягин слегка ткнул Шика носком высокого шнурованного ботинка и сказал:
– Пора вставать, господин Юсупов. И держать ответ.
Шик, повозившись в траве, нехотя поднялся на ноги, отряхнул колени и локти. Строкач увидел, что на обрюзгшем лице Шика появилась свежая и глубокая царапина, но это было единственное свидетельство произошедшего. Самообладанию бывшего автослесаря можно было позавидовать.
– Кто вы такие? – спросил Шик. – Милиция? РУБОП? ФСБ? Вы собираетесь нас арестовать?
– Неплохо бы, – сказал Звягин. – Но бессмысленно. Вас уже арестовывали. И неоднократно. И каждый раз выпускали. Мы не собираемся передавать вас в руки закона. Мы хотим лишь знать, кто или что даёт вам право распоряжаться в нашем городе…
* * *
Часом позже на одной из многочисленных автостоянок Ветрогорска припарковались бок о бок две машины: красное "вольво" Комаровского и новенькая "девятка" бежевого цвета. За рулём "девятки" сидел Игорь Шамраев. Одет он был в цивильное, обзавёлся бородой и усами, совершенно утратив при этом боевой вид.
– Здесь деньги, – сказал Строкач, передавая Шамраеву дипломат. – Полный расчёт для всех участников.
Шамраев кивнул, забросил дипломат на заднее сиденье "девятки", потом выпрямился и внимательно посмотрел на своего бывшего сослуживца:
– Ты уверен, что эта проблема решена?
Строкач весьма выразительно пожал плечами:
– Думаю, что да, но Шик может считать иначе. Впрочем, это уже моё дело.
– Твоё, – согласился Шамраев. – Но ты Звягина знаешь, он всё любит доводить до конца. Так что при случае предупреди Шика, что во второй раз беседы не будет – положим всех.
Строкач улыбнулся, вспомнив свой недавний разговор с Комаровским.
– Так и передам, – пообещал он. – Слово в слово…
5.
Старший редактор небольшого петербургского издательства "Артикул" Михаил Смирнов был известен среди своих сослуживцев тем, что умел собирать грибы в любую погоду и в любое время года. Свои "грибные места" он держал в секрете и всегда возвращался из леса с полными лукошками. Летом он приносил из леса знакомые и любимые всеми россиянами подосиновики, подберезовики, лисички; осенью – опята, грузди, волнушки; зимой – поздние маслята, грунтовые опята, вешенки; весной – сморчки и строчки. Кто-то из сослуживцев одобрительно относился к увлечению Смирнова, кто-то – презрительно, однако его грибы в соленом и маринованном виде обожали все без исключения.
Вот и на праздник 1 мая, когда все приличные люди расслабляются в компании себе подобных за столом с водочкой и закуской, Михаил с раннего утра отправился на Карельский перешеек, чтобы обойти с проверкой свои плантации, собрать очередной урожай и оценить перспективы на лето. Сойдя с электрички на станции Лосево и углубившись в лес, Смирнов в приподнятом настроении преодолел около шести километров, переходя с просеки на просеку по одному ему известным тропам, пока не выбрался на берег реки Вуоксы. По дороге он делал снимки на свой полупрофессиональный "Зенит", чтобы представить потом сослуживцам виды весеннего Карельского перешейка, или даже отобрать несколько для готовящейся выставки – Смирнов был честолюбив и принимал участие в многочисленных фотовыставках, проходящих в городе. Улыбаясь, Михаил снимал кроны сосен, отражение берез в редких лужах, белку, сидящую на дереве, и зябликов, скачущих в подлеске.
Однако на берегу Вуоксы путешествие Смирнова было прервано самым неожиданным образом. Из зарослей справа и слева по ходу движения вдруг выдвинулись двое в полевой форме маскировочных расцветок, в высоких шнурованных ботинках и в касках, низко надвинутых на глаза.
– Стоять, – негромко приказал тот, что вышел справа.
Смирнов остановился, в недоумении вертя головой. Двое в форме подошли вплотную, и Михаил заметил, что на их лица, подстать форме, нанесена маскировочная краска. Это наводило на определённые размышления. И хотя огнестрельного оружия видно не было, Смирнов уже не сомневался, что если будет нужно, оно сразу появится.
– Ходим? Фотографируем? – поинтересовался тот, который справа. – Шпион, что ли?
"Учения!" – догадался Смирнов, и на сердце у него полегчало.
Он почему-то полагал, что с военными всегда проще договориться, нежели с бандитами.
– Я художник, – сказал Михаил с достоинством. – Я фотографирую лес.
– А зачем его фотографировать? – спросил тот, который справа. – Это же не музей.
– Для меня – музей, – настаивал Смирнов.
Тут подал голос тот, который стоял слева.
– Лечь на землю! – распорядился он, словно пролаял. – Руки за голову!
Михаил растерялся, и тогда тот, который был справа, сделал резкое движение, и старший редактор издательства "Артикул" вдруг очутился на холодной земле, вытянувшись во весь рост и растеряв свои вещи: лукошко укатилось в одну сторону, фотоаппарат отлетел в другую. Было больно и очень обидно. А главное – непонятно, чем он заслужил подобное обращение.
– Обыщи его.
Ловкие руки прошлись по одежде Смирнова. На свет были извлечены две запасные фотопленки, складной перочинный ножик, туристическая карта из серии "По лесам и озерам Карельского", спичечный коробок, ключи от городской квартиры и служебное удостоверение старшего редактора, которое Михаил носил с собой вместо паспорта.
– Старший редактор… – констатировал голос над головой (как показалось Смирнову, разочарованно). – Так-так-так… Делать вам нечего, товарищ старший редактор, вот и попадаете в разные истории.
На памяти Михаила это была первая "разная" история, в которую он "попал", однако полемика по вопросу была в данном случае неуместна.
– Вставайте, – разрешил голос, и Смирнов не без труда поднялся.
Двое в форме и касках смотрели на него.
– Фотоплёнки и карта конфискуются, – объявил тот, который слева. – Советуем вам, товарищ старший редактор, вернуться на станцию. Идите прямо по этой просеке, через два километра будет грунтовка, по ней – направо и до упора. Вам всё ясно?
– Да, – помедлив, ответил Смирнов. – Мне всё ясно.
Тот, который стоял справа, вернул ему удостоверение, нож, лукошко, спички, ключи и разряженный фотоаппарат. Михаил принял свои вещи почти с благодарностью. Извечная российская привычка доверять и подчиняться людям в форме сыграла со Смирновым дурную шутку: он даже не подумал потребовать конфискованные вещи назад или попросить у этих "лесных братьев" предъявить военные билеты. С другой стороны, с двумя бугаями на лесной дорожке не поспоришь, будь ты хоть трижды адвокат и весь из себя правозащитник.
– Счастливого пути, – миролюбиво пожелал тот, который стоял слева.
– Спасибо, – поблагодарил Смирнов и пошёл по просеке туда, куда ему указали.
Через некоторое время его спина в яркой синей куртке затерялась среди деревьев.
– Ты думаешь, он чист? – спросил один из "лесных братьев" у другого.
– Чист, – кивнул его визави. – Пёрся, как медведь. Оделся приметно. "Легенда" дерьмовая. К тому же люди из Конторы в одиночку не ходят.
– В любом случае надо доложиться.
– Доложись.
"Лесной брат" вытащил из нарукавного кармана миниатюрный мобильный телефон в противоударном футляре, ткнул кнопку вызова, потом тихо заговорил в микрофон:
– Был гость. По виду, полный грибник. Отправили к станции.
Выслушав ответ, он убрал телефон на место и взглянул на своего напарника:
– Информация принята. Приказ: занять исходную позицию, продолжать наблюдение.
– Понятно, – согласно кивнул напарник.
Двое "лесных братьев" сошли с просеки, мгновенно слившись с окружающим ландшафтом.