- Вы правы и не правы одновременно, я любил и по-прежнему люблю своего короля Луи XIV, но в свое время король наделал немало глупостей, окружив себя людьми, которые, прежде всего, думают о своей собственной выгоде, а не о сохранении французского государства. Последнее время мой король все более и более чувствует себя отвратительно. Его придворный медик, мосье Флагон, утверждает, что, мол, с королевским здоровьем все в абсолютном порядке. Но я же каждый божий день общаюсь с Луи XIV и собственными глазами наблюдаю за тем, как он медленно, но верно угасает. Одним словом, граф Орлофф, мое сердце мне подсказывает, что не так уж много времени я еще послужу своему королю.
- Вы хотите мне сказать, мосье Бонтан, что французский король Луи XIV умирает, а вы беспокоитесь о своем будущем, чем будете заниматься после смерти короля?
- Нет, граф Орлофф, вы совершенно неправильно меня поняли в отношении того, что я пытаюсь до вас донести. Меня беспокоит не моя собственная судьба, а судьба моего государства, прекрасной Франции. Скажу вам прямо о том, что сегодня у моего Луи XIV нет прямых наследников. Правда, у него есть один единственный правнук герцог Анжуйский, которому вскоре исполнится только пять лет. А теперь, граф Орлофф, вы только на минуту себе представьте, что произойдет с Францией, если внезапно умрет и этот правнук, как внезапно и в одночасье умерли его родители, прямые наследники французского трона. Появится немало претендентов на монарший трон, которые будут драться до последней капли народной крови за высшую и абсолютную власть в нашем государстве. Может разразиться гражданская война и тогда может возникнуть возможность того, что Франция навсегда исчезнет с карты Европы.
- Да, мосье Бонтан, вы рассказываете мне ужасные вещи! Я ведь тоже люблю это государство, правда, может быть, не так горячо, как свою родину, Московию. Но, тем не менее, считаю, что французы не заслуживают столь ужасного будущего! Поэтому я твердо говорю, что готов сделать все в моих силах, чтобы Франция существовала бы в веках.
Глава 16
1
Мосье Слюсар сильно нервничал и все время с каким-то немым вопросом в своих глазах поглядывал на меня. Я же продолжал стоять в сторонке, осматривался по сторонам, пытаясь определить, где же мы сейчас находимся?! Нам предстояла встреча с Картушем, или иными словами с мосье Луи-Домиником Бургиньоном! Но в этот момент мои мысли были далеки от этой встречи, которую я в свое время с таким нетерпением ожидал!
Сегодня утром я проснулся позже обычного времени, вчерашний разговор с мосье Луи-Домиником Бонтаном, первым камердинером французского короля, затянулся далеко за полночь. В конце концов, мы с Луи-Домиником пришли к единому мнению в отношении наших совместных действий по охране юной жизни герцога Анжуйского и в установлении регентства Филиппа II герцога Орлеанского, на период взросления будущего Луи XV. Сейчас мосье Бонтан занимается решением некоторых щепетильных придворных вопросов с тем, чтобы драгуны плутонга вахмистра Епифаненко уже с сегодняшнего вечера могли бы приступить бы к несению службы по охране покоев и самого герцога Анжуйского в Версале. По этому вопросу мне еще предстояло в деталях переговорить с самим вахмистром Епифаненко, он должен был превратиться в настоящего французского гвардейца.
Когда я проснулся, то прямо над собой увидел злобно-приятное лицо демона преисподней Марбаса или по нашему, по-людски, мосье Слюсара. Моей первой же мыслью стала мысль о том, что, мол, на ловца и зверь бежит. Я собирался сегодня утром, как только поднимусь с постели, устроить небольшое совещание. Пригласив на него своих ближайших друзей и соратников, мне требовалось с ними обсудить наше участие в тайном государственном перевороте, детали которого мы с Бонтаном вчера обговорили. Причем, Марбасу или по его новому образу, мосье Тессе, с его мадам де Ментенон отводилась большая организаторская роль в осуществлении этого тайного заговора. А мосье Слюсар, сколько же человеческих образов было в жизни у этого демона преисподней, от одного этого можно было вечность креститься!
А сейчас он, не сказав, ни здрасьте тебе, ни доброго утра, сразу же лепит:
- Картуш, или мосье Луи-Доминик Бургиньон готов с тобой встретиться сегодня в десять часов утра!
- И где должна произойти эта встреча? - Помня готовность вахмистра Епифаненко своими драгунами окружить и заблокировать место нашей встречи с этим парижским бандитом во имя моей безопасности, с глупой улыбкой на лице поинтересовался я.
- Это же нелегальная встреча! О месте встречи мне сообщат в самую последнюю минуту! - Хриплым и одновременно возмущенным голосом просипел мой друг демон. - Тебе пора вставать и одеваться!
Приоткрылась дверь моей спальни и в ее щели показалась седая голова вахмистра Епифаненко.
- Ваш благородь, услышал ваш зов, вот и пришел по вызову!
Я перевел взгляд своих глаз на Марбаса и увидел черное бешенство в его черных, словно безлунная ночь, глазах!
- Ты, что, Иван, этого солдафона обучил мыслеречи? Уж не рехнулся ты своим скудным умишком случайно, мой дорогой русский друг?
В этот момент я откинул одеяло, и хотел было подниматься с постели, но вовремя успел заметить, что и эту ночь я спал без нижнего белья. Чертовая привычка, знаете, но сейчас как-то не стоило своим друзьям демонстрировать свою наготу, поэтому тут же снова одеяло накинул на себя. Принялся копаться в своей памяти, пытаясь вспомнить идиотское заклинание на скрытное одевание. Понимаете, в памяти встречались одни заклинания на раздевание, а на одевание я так и не нашел ни одного. Из-за этого копошения в своей памяти я забыл о вопросе, который только что мне задал Марбас и на него, разумеется, не ответил. Он, хоть и друг мне, но задавать друзьям такие гадкие вопросы бы не стоило. Вахмистр храбрый человек и драгун, он многого достоин!
В таком состоянии я с большим трудом оделся, чтобы практически тут же вместе с Марбасом отправился на встречу с главарем парижских бандитов. Успев до ухода обменяться парой слов с вахмистром.
Одним словом, очень скоро за мной и Марбасом пришли какие-то мрачные и подозрительные личности, они завязали чистыми платками, которые мы заранее заготовили, наши глаза и куда-то нас обоих повели.
В тот момент и я, и Марбас от всей души веселились, надо быть полными идиотами, чтобы демону преисподней или магу простым платком завязать глаза, поверив в то, что они ничего не видят! Мы оба шли вслед за провожатыми и, молча, веселились, глазея по сторонам и узнавая знакомые парижские улицы. К тому же вслед за нами следовала половина плутонга Епифаненко на верховых лошадках и при оружии. Во время этого дурацкого прохода с, якобы, завязанными глазами я вдруг осознал, что каждая парижская улица имеет свой собственный запах, в котором смрад или зловоние имело различную насыщенность. Нам встречались даже и такие улицы, на которых можно было бы дышать и с платком у рта!
Но я так и не успел углубиться и развить эту умную мысль, как нас вдруг остановили перед каким-то зданием на улице Железного горшка. Один из сопровождающих подошел к дверям этого здания и костяшками пальцев отстучал какой-то мотивчик. Двери тотчас же распахнулись и я, вместе с Марбасом, оказался во внутреннем вестибюле. Где нас какие-то богато одетые люди провели и усадили в клеть с диваном, которая через секунду медленно поплыла к потолку. Я мысленно связался с Епифаненко и попросил его биваком расположиться во внутреннем вестибюле этого здания и пока со своими драгунами не рваться на верхние этажи этого здания.
Вскоре лифт достиг нужного этажа и на нем остановился. Сквозь двери подъемной клети мы увидели гостиную богатого придворного вельможи. Гостиная имела прекрасную мебель, много восковых свечей, зеркал. В этом зале ощущалась приятная прохлада и свободно дышалось.
В дальнем от нас углу стоял громадный письменный стол бюро, за которым сидел человек и работал. Время от времени он бросал на нас взгляды и продолжал что-то писать, сидя за этим столом. В какой-то момент я вдруг заметил, что этот человек играет на публику. Лист бумаги, лежавший перед ними на столе, так и оставался чистым, он ничем не был исписан. Мосье Луи-Доминику Бургиньону, этот человек и был Курташом, почему-то страшно хотелось, чтобы именно мы его бы окликнули и первыми бы начали свой разговор. Но уж если честно признаваться, мне, по-прежнему, хотелось бы выяснить, кто же заказал это мое избиение, но острота этого вопроса покинула меня. Так, что я мог и немного подождать, особо не спешить, поднимая этот вопрос. Демону Марбасу же было все равно, мою просьбу он выполнил и встречу с Картушем устроил, а все остальное его не касалось. Я включил дальневидения и стал внимательно рассматривать этого своего героя. Мне даже показалось, что Картуш слегка нервничает, что он нас боится?!
- Итак, мосье! - Первым не выдержал и подал голос Картуш. - Вы просили о встрече, я пошел навстречу и встретился с вами. Чего желаете со мной обсудить?
Мы с Марбасом, по-прежнему, оставались в лифтовой клети, по всей очевидности, Картуш не собирался нас из этой клетки освобождать! Поэтому я щелкнул парой пальцев, после чего я вместе с Марбасом поднялся на ноги и, словно перед нами не было преград, через залу проследовали к столу этого парижского грабителя. Удобно расположились в кожаных креслах, стоявших перед его столом. По моему мнению, так было гораздо удобнее вести беседу, а то нам пришлось бы перекрикиваться через весь зал. Но это наше свободное передвижение почему-то совершенно не понравилось Курташу, он даже попытался сбежать от нас из этого зала. Но Марбас сложным движением своего верхнего копытца намертво пригвоздил разбойника к его же креслу.
- Мосье Курташ, у нас к вам имеется несколько вопросов, поэтому не спешите нас покидать! Ответьте на вопросы, и вы свободны! Только, отвечая на вопросы, имейте в виду, что этот страшноватый мосье, в этот момент я подбородком указал на своего друга демона Марбаса, отлично различает, когда люди правдиво отвечают на наши вопросы, или когда они говорят не совсем полную правду?!
Я хорошо видел, что Курташ снова и снова попытался подняться на ноги и бежать от нас, сломя голову, но каждый раз он убеждался в том, его зад намертво, то ли примерз, то ли приклеился к креслу. Я ожидал несколько иной, более дружественной, что ли, встречи с этим знаменитым парижским бандитом, но обстоятельства сложились несколько по-иному.
- На днях несколько ваших разбойников, мосье Картуш, напали на меня и пытались меня лишить жизни?
- Извините, граф Орлофф, но у меня не было подобного заказа! Никто не хотел вас убивать, а лишь хотели немного поколотить, именно поэтому я принял этот заказ на исполнение. Одна парижанка обратилась в мою контору с просьбой, в котором попросила вас хорошенько избить, и несколько попортить вашу смазливую мордочку! - Вежливо поправил меня Картуш. - Она хорошо заплатила и мы, будучи с вами в то время не знакомы, этот заказ приняли на исполнение. Правда, я не знаю почему, но вы убили двух моих солдат незримого фронта.
В этот момент Марбас ржал, словно трехлетний жеребец стригунок на вызревшем овсяном поле, а ведь люди говорят, что демоны - мрачные, не умеющие веселиться исчадия ада. Они будто бы даже улыбаться не умеют!
Но вернемся к разговору с Картушом, я почему-то сразу поверил в то, что в жизни этого вечного лгуна это был первый наичестнейший ответ на чей-то вопрос. У меня даже пропал интерес к дальнейшему с ним разговору, мне больше не хотелось задавать Картушу других вопросов. Мне даже не захотелось выяснять имя этой заказчицы, Чего бы между нами не случилось, но я не собирался мстить этой француженки! Но тут вдруг засуетился мой друг, демон Марбас, он, видимо, почувствовал запах жареного, он явно не хотел упустить возможности даром заполучить душу этого парижского разбойника и душегуба?!
- Луи-Доминик, - демон по-дружески обратился к нашему собеседнику, - а что вы думаете по поводу увеличение своих доходов?!
- Всегда положительно, мосье…, - и он вопросительно посмотрел мне в глаза.
- Граф Тессе! - я коротко представил своего друга демона.
Услышав это имя, Картуш страшно округлил свои глаза!
Ведь, граф Тессе, всем парижанам был известен, как личный секретарь мадам де Ментенон, неофициальной королевской жены. У Картуша были наводчики и сообщники на различных ступенях иерархии монаршей власти, поэтому он хорошо знал, кто же это такой, граф Тессе. Такого уровня знакомства разбойник Картуш явно еще не имел!
- Всегда положительно, граф! - Картуш приподнялся из кресла и низко поклонился моему другу. - Я готов выполнить все ваши поручения, монсеньор!
- Ну, что ж?! Это именно то, зачем мы пришли сюда! Но нам нужно как-то юридически оформить наши отношения, если, разумеется, мы будем их поддерживать! Давайте, тогда мы подпишем договор о деловом сотрудничестве. И для того, чтобы быть уверенными в исполнении взаимных обязательств по этому договору, то мы его подпишем своей кровью.
Я впервые присутствовал при таком чертовом таинстве и наблюдал за тем, как демон Марбас покупал душу человека, чтобы впоследствии получить полную власть над этим человеком. Честно говоря, этот процесс отдавал нехорошим душком, был не очень-то лицеприятен, но я в него не вмешивался и не пытался его прервать.
Дело было в том, что этот парижский разбойник Картуш заслуживал гораздо более строгого божьего наказания только за то, что он безбожно душегубствовал, погубив или отправив в рабство тысячи и тысяч простых человеческих душ. Он заставлял молодых французских девчонок заниматься проституцией, деньгами развращал молодых и неопытных подростков, превращая их в разбойников и бандитов. Понимание коррупцию ввел в ряды королевских чиновников, тысячами скупая их души за сущие гроши. Он ускользал от королевских полицейских только потому, что сами же полицейские продавали ему информацию о том, где и когда будут проводиться их полицейские облавы.
Марбас достал и положил на стол перед Картушем белый лист бумаги, а также гусиное перо и чернильцу с красными чернилами. В этот момент он ни на секунду не спускал с Картуша своего взгляда, а тот, словно робот манекен, взял перо в руки, обмакнул его в чернильницу, начал что-то писать под диктовку демона.
2
Епифаненко спокойно меня выслушал, а затем задумался, вперив взгляд своих выцветившихся и почти стариковских глаз в пустоту перед собой. Вахмистр о чем-то долго думал, что-то просчитывал в своем уме! Все это время я сидел в своем кресле и почти не дышал, всеми своими силами стараясь не помешать этому процессу мышления! Наконец-то глаза вахмистра ожили, он всем телом повернулся в мою сторону и тихо произнес:
- Ну, что ж, раз это нужно родине, то мы можем стать и французами!
Несколько минут назад, я в подробностях объяснил этому старому русскому солдату, что сегодня нам потребуется от него самого и от его драгун. С сегодняшнего вечера целое отделение вахмистрского плутонга должно было превратиться в отделение солдат французского королевского гвардейского полка и в течение нескольких месяцев нести почетную службу по охране французского наследника, правнука Луи XIV герцога Анжуйского. В этой связи я собирался немного поработать над их обучением французского языка, придворным манерам, чтобы эти драгуны и их вахмистр ничем не отличались бы от гвардейцев короля, сегодня несущих службу в Версале. Сколь длительное время Епифаненко и его драгуны будут находиться в чужой шкуре, пока было неизвестно. В моей голове роились опасения в том, что они могут навсегда остаться этими французами лягушатниками, забыв о том, что это значит быть русскими солдатами?!
На моих глазах появились слезы благодарности, а Бунга-Бунга, мой мажордом, навзрыд рыдал в одном из углов моей спальни, самого безопасного места во всем особняке. Этому французскому парню я полностью доверял и сегодня назначил его стать связным с нашими солдатами французами, которыми вскоре станут драгуны Епифаненко. Бунга-Бунга из-за того, что французская армия плохо кормила своих солдат, должен был заняться ежедневными поставками провианта и выпивки новым гвардейцам.
Церемонию превращения русских во французов я провел на заднем дворе своего особняка. Отделение драгун вместе с вахмистром Епифаненко и своими верховыми лошадьми, которых держали под узду, выстроились одной шеренгой. Все они знали, Епифаненко с каждым переговорил лично с каждым своим драгуном, подсунув свой пудовый кулачок каждому из них под усы, что с ними сейчас произойдет. Эти пока еще русские парни оставались спокойными и выдержанными солдатами, глубоко верящими в православие, Московию и нашего государя Петра Алексеевича! Я несколько раз прошелся перед их строем, мысленным зондом проверяя наличие диссидентства или крамолы в этих горячих головах, но, как ни старался, ни единой мысли не обнаружил. Затем я выступил с краткой речью в которой описал перспективу того богатства, которое этих драгун ожидало, если они сумеют сохранить в неприкосновенности жизнь французского наследника! Только после этих слов я приступил к исполнению чародейских таинств.
Я не прыгал и не скакал перед драгунами, а присел в специально приготовленное кресло и глубоко задумался, в мыслях перебирая имена драгун и предполагая, какими они будут, когда станут французскими Мишелями, Джастинами, Анатолями и Гильбертами. По мере это мышления изменялись, становились несколько другими и люди, стоявшие передо мной в шеренге во главе со своим вахмистром.
Несколько затруднительными оказались мысли, касательно превращения самого вахмистра Епифаненко, чего мне только не лезло в голову по поводу нового образа вахмистра! Все это время я почему-то думал о нем, как о Гавроше Виктора Гюго. При этом, сколько бы не пытался, так и не мог избавиться от этой дурацкой мысли. А мой Епифаненко начинал молодеть на глазах и с каждой последующей минутой, через какую-то пару минут, он выглядел молодым и здоровым сорокалетним человеком, но, правда, у меня он так и не получился - ни солдатом и ни офицером! Душой понимая, что у меня с Епифаненко мало чего получается, я решил сначала закончить работу с превращениями его драгунов, а уж потом снова вернуться к вахмистру.
Рядовые и капралы драгуны не противились моей работе над их новыми образами, но они реально мне в этом не помогали. Только на заключительной стадии своего нового образа они несколько оживали. Парни внимательно присматривались или прислушивались к своим новым образам, выражая одобрение полученным результатам или горестно вздыхая, когда эти результаты им не совсем нравились. Теперь вы понимаете, почему мне приходилось возвращаться, чтобы заново перерабатывать тот или иной образ, но уже так, чтобы он понравился своему хозяину.