Дальнейшее слилось в мутную круговерть. Дору несколько раз спрашивал, что кроме купленного, необходимо для ритуала. Аккали послушно отвечала, слыша свой голос как чужой. Наемник или Фантом - кто-то из них всегда находился рядом. Их вынужденный союз громче слов кричал, что ради возможности вернуть утраченные души они готовы пойти на перемирие. Теперь убежать получится только уменьшившись до пылинки.
Но о побеге Аккали думала меньше всего. Сбежать - значит, покинуть город в ближайшее время, а это шло вразрез с ее новыми планами. Если предатель в риилморской столице - месте, где архату меньше всего стоит рассчитывать на гостеприимство - значит, что-то держит его здесь. Что-то достаточно серьезное, раз предатель не боится оставаться под самым носом у Арны. Пршло достаточно времени, чтобы убежать в тридевятые земли и осесть там, не опасаясь мести Имаскара. Но, вопреки опасности, он остался. Значит, тому есть веская причина. И Аккали собиралась выяснить, какая.
-- Тебе нужно поесть, - сказал Фантом, когда они много часов спустя вернулись в лачугу, - ты еле на ногах стоишь.
Она кивнула, соглашаясь. Вяленая рыба, ржаные лепешки, дешевое вино - Аккали съела все, на что накануне даже не глянула. Мысли кружились вокруг увиденного, но чем больше она размышляла над разгадкой, тем туманне она становилась.
Разделавшись с едой, Дору недвусмысленно положил у ног пленницы мешок с необходимыми для ритуала вещами. Архата с мольбой посмотрела на марашанца:
-- Прошу... Мне нужно подумать... Я в смятении и не могу сейчас идти во Мглу.
Умолять наемника - все равно, что просить палача стереть кровь с топора. Дору ответил красноречивым взглядом. Аккали осталось лишь покориться. И успокоится тем, что чем скорее она разыщет и вернет их души, тем быстрее получит долгожданную свободу. Или смерть.
-- Мне нужна ваша кровь, - поняв, что отделаться от ритуала не получится, Аккали начала приготовления. - Без нее я не смогу позвать души.
Она ожидала протестов, а на деле оба согласились не раздумывая. Аккали протянула каждому по лоскуту ткани и вскоре забрала их обратно. Не важно, где чья кровь, она узнает, когда душа хозяина явится на ее запах.
-- А теперь я должна остаться одна. Пока я буду в Тени, мое тело будет уязвимо. Вы должны оберегать меня и следить, чтобы ничто не нарушило равновесие.
-- Оберегать - это можно, - отозвался Дору, - а насчет "остаться одна" - извини, не могу этого устроить. - Он развел руками и демонстративно улегся на кровать. - Ты слишком ценная птица, чтобы оставить тебя без присмотра, и недавняя выходка тому подтверждение. Так что либо ты принимаешь то, что есть, либо я...
Он закончил бы фразу, но Фантом прервал его.
-- Сделай, как она говорит.
-- Позволь напомнить, мой кровожадный друг, что если бы не моя сообразительность и прирожденный охотничий нюх, мы бы искали эту пташку до сих пор.
-- Она все равно не сбежит, - туманный взгляд Фантома полоснул Аккали по лицу.
Архата, которая продолжала раздумывать о побеге, порядком испугалась. Одно дело угрозы марашанца и совсем другое - гнев здоровяка, способного в один укус разорвать ей глотку. Воспоминания об их первой заныли в еще не зажившей ране.
-- Я не сбегу, - повторила архата.
На миг ей показалось, что марашанец не изменит мнения, но Дору все-таки покинул постель. Каждый шаг он непременно сдабривал злым шипением и упреками о потраченных деньгах.
-- Учти, пташка - я буду за дверью. Только попробуй дернуться - и я сожгу эту хибару вместе с тобой.
Он знал, чем угрожает. Мысль о том, что ее тело станет пеплом, остудила Аккали голову.
Едва за мужчинами закрылась дверь, архата продолжила приготовления. Она слишком устала, чтобы путешествие во Мглу прошло безболезненно, но выбора нет. Лучшее, что остается - принятьт все возможные меры предосторожности и попросить Скорбную не слишком гневаться.
Сам по себе ритуал небыли так уж сложен, но от тщательности его подготовки зависело многое. Аккали начала со свечей: сперва черную, с пеплом сожженного ворона, потом - красную, с кровью ягненка, убитого в утробе матери. Следующие - травяные: лавандовая, ромашковая, с пряным деревом акум-аато. Последней следовало зажечь зеленую, с ядовитыми смолами шаргасской змеи. Один ее укус приносил мучительную медленную смерть, но аромат свечи в разы безопаснее. Стоило зеленому огоньку окрепнуть на фитиле, как сознание Аккали затуманилось - еще один признак того, что она слишком слаба для ритуала. Стараясь действовать быстро, архата закончила приготовления: обсидиановым порошком насыпать круг внутри кольца свечей, в который положила янтарную пирамиду, поверх которой сложить горку сухих трав, крыльев летучих мышей и перьев мертвых птиц. Увенчали пирамиду лоскуты с кровью мужчин. Архата с радостью избавилась от них - чужая кровь тяготила незваными образами. Ни к чему сейчас лишнее беспокойство перед ответственным путешествием. Последней Аккали достала серебряную иглу длиною в две ладони. Держа иглу перед собой, Аккали прочитала молитвы и прошения, а, закончив, проткнула ее ладони. Убедившись, что острие иглы как следует измазано в крови, Аккали поднесла его к черной свече. Пламя жадно переползло на алое угощение. Кровь зашипела, вспузырилась и ее запах слился с ароматами свечей. Аккали пронесла иглу над кругом свечей, и над каждой разменивала пламя. От встречи с последней, ядовитой, пламя почернело.
Аккали с облегчением вздохнула: что ж, по крайней мере, она получила разрешение. Оставался последний шаг - поджечь жертвенные травы. Стоило огню прикоснуться к ним - и те вспыхнули, обрушив на архату лавину тишины.
Время остановилось. Аккали еще находилась в темноте преддверия, но она достаточно часто спускалась во Мглу, чтобы научиться видеть скрытое. Веки с трудом поддались, словно кто-то наложил на глаза заклинание слепоты. Темнота стала чуть жиже, но Аккали по-прежнему мало что различала. Архата осторожно, стараясь не делать резких движений, поднялась с колен. Реальный мир превратился в тонкую дымку: только тронь - и растает. Хрупкая связь с миром живых, разрушить которую - значит, обречься на вечные скитания в Тени. Аккали увидела себя сидящей в ритуальном кругу и удивилась изменениям. Еще более худая, чем обычно, серая и грязная, похожая на бродяжку.
Свечи разом погасли, от фитилей потянулись тонкие сверкающие нитки дыма, которые соединялись с той, что тянулась над пирамидой тлеющих трав. Ее физическое тело продолжало удерживать иглу - теперь она стала единственной точкой соприкосновения реальности и Тени.
Архнта посмотрела на свои ладони. Места уколов набухли, превратились в белесых осьминогов, чьи щупальца медленно расползались по руке. Времени не очень много, но, если повезет, она успеет отыскать души и вернуться до того, как станет видимой для обитателей этого места. На везение, впрочем, Аккали надеялась меньше всего.
Еще раз попросив милости у Скорбной, архата шагнула во Мглу.
Место окутало ее холодом свежей могилы. Аккали повела плечами, сбрасывая невидимое покрывало. Холод отступил. Он вернется, и с новой настойчивостью попытается утянуть в свое царство чужачку. Она сможет дать отпор еще раз, но одним Создателям известно, какую цену за это заплатит.
Постепенно, шаг за шагом, она углублялась в липкую пустоту, а та проникала в нее, как зубная боль проникает в череп. Мгла наполнилась стонами и охами Скитальцев - единственных обитателей этого места. Потерянные души проклятых, наказанных вечной болью.
Аккали встретилась женщина в разорванной одежде с оголенной грудью, из которой текло черное молоко. Женщина протянула руки, ее рот наполнился стоном, похожим на завывание лютого ветра. Архата поскорее скрылась с ее глаз, хотя еще долго слышала в спину могильный вой Скиталицы. Прикосновения обитателей Тени - ожоги на душах живых. Каждое отнимает частичку жизни. Инвиги редко умирают своей смертью, большая их часть просто тает вместе со своими душами, чтобы в конце концов стать частью этого места. Участь, которую не выбирают.
Чем дальше во Мглу погружалась Аккали, тем холоднее становилось. Тепло живого мира истончалось.
Решив, что прошла уже достаточно далеко, архата отважилась позвать. Для этого достаточно было подумать о ком-то из мужчин и вдохнуть поглубже, до боли в ноздрях. Только так можно пропустить через себя чужое начало и дать ему говорить своим голосом.
Первым стал Дору. Аккали хотела, чтобы это право досталось Фантому, но первым "постучался" марашанец. Гадостное ощущение - принимать его частицу в себя. Она почувствовала легкий толчок, сбивший дыхание. Аккали едва устояла на ногах, такими мощным был напор.
Время потянулось еще медленнее. Аккали почти физически чувствовала, как силы покидают ее. Кровь Дору металась под ее кожей, заставляла торопиться. Несколько раз архата все-таки упала, и ее ладони опустились во что-то до отвращения мягкое и теплое. Одернув руку, Аккали едва подавила крик: от кончиков пальцев и до локтя ее руку облюбовали черные черви. Она стряхнула их, и, когда кровь Дору снова взбрыкнула, проявила настойчивость, чтобы утихомирить частицу марашанца. Пришлось постараться, чтобы окончательно взять ее под контроль. Однако, стоило этому случиться - как путь перегородила почти прозрачная фигура. Она появилась так внезапно, что Аккали, не сумев остановиться, прошла сквозь нее.
"Ты звала", - сказала фигура, хотя ее бесцветные губы даже не шелохнулись.
Архата сжала кулаки и продолжала давить пальцами на ладони до тех пор, пока ногти не вошли под кожу. Тупая физическая боль отрезвляет, хотя в Тени ее острота притупляется. В реальности эти царапины будут досаждать не один день.
"Где ты?" - мысленно спросила архата.
Фигура не ответила.
"Где ты?" - повторила Аккали.
"Здесь жарко и песок. Здесь вода дороже золота. Здесь люди с красной кожей".
Аккали не пришлось стараться, чтобы понять о какой стороне Деворкана идет речь. Гиана - земля песка и краснокожих людей. Пустыня, в которой от комариных укусов людей умерло больше, чем от стрел и мечей.
"Вернешься ли ты к своему хозяину?"
Стандартный вопрос, дань уважению - не более того. Душа всегда стремится к своему хозяину, если только их связь не разорвать нарочно.
"Пусть придет и заберет меня", - ответила та, однако прежде долго молчала, словно размышляла - стоит ли.
"Мне нужен знак, - потребовала Аккали, - который укажет на место воссоединения".
"Руины Змеиного храма, - был ответ, - в месте, не знавшем солнечного света с момента сотворения. Я жду там".
Она узнала нужное, самое время разорвать связь. Действо, которое Аккали не любила больше всего, все равно, что оторвать от себя кусок живой плоти. Рвать нужно быстро, не щадя. Аккали задержала дыхание, сомкнула веки. Тяжело - связь успела окрепнуть, успела переползти за границы дозволенного. Архата видела ее внутренним зрением: сверкающая нить, полная ползущего тумана. Аккали попыталась мысленно рубануть по ней, но удар спружинил, будто от хорошо набитой подушки. Она попыталась еще раз - и вновь потерпела неудачу. Призрачная фигура стала темнеть - дурной знак. Аккали опустила взгляд на свои ладони. Белесые нитки паутины перебрались за локти и опутали ее руки едва ли не до плеч. К одной из "щупалец" прицепился отросток нити, что связывала Аккали и душу. Архата и глазом моргнуть не успела, как отросток успел основательно укоренится. Рука стремительно занемела. Аккали сжала и разжала кулак, но пальцы едва слушались.
Пришлось постараться, чтобы нащупать связь вновь. Будь оно все неладно - она потеряла слишком много сил на поиски одной, но предстояло отыскать и другую. Интуиция подсказывала, что с ней дело так быстро не закончится.
"Отпусти", - отдала мысленный приказ призраку.
Отрицательный кивок в ответ и улыбка, полоснувшая архату отчаянием.
Следующая попытка, к облегчению архаты, увенчалась успехом. На этот удалось и нить нащупать, и отыскать в ней уязвимое место. Еще один удар - связь оборвалась с хрустом ломающейся кости. Аккали не удержала равновесия и, отлетев на несколько шагов, приземлилась на скользкую поверхность. Черви стремительно облюбовали ее ноги. Но черви - ничто, в сравнении с отростками, посеянными душой марашанца. Превозмогая отвращение, Аккали ухватилась за обрывок нити и что есть силы дернула. Он медленно, но поддался. Длинные корни неохотно выползали из-под кожи, тонкие и острые, словно нервы. Те, что успели напиться крови, разбухли и потемнели, и с них нехотя сочилась ее жизнь. Убедившись, что внутри ничего не осталось, архата стряхнула червей и двинулась дальше.
Кровь Фантома будто бы спала. Сколько бы архата не бродила в Тени, в какие бы ее закоулки не заглядывала - его душа не желала показываться. Аккали звала ее, но тщетно. Молчала кровь, молчала потерянная душа, а усталость нарастала с каждым шагом.
"Он убьет меня, если я вернуть ни с чем".
Аккали приходилось раз за разом напоминать себе об этом, чтобы бороться с сонливостью. Она многое отдала бы за возможность вернуться в мир живых и выспаться. Даже не на постели - Аккали согласилась бы и на сенник в сыром углу, лишь бы провести часы сна в покое и безопасности.
"Появись, - требовала архата и мысленно будила кровь Фантома, - соединись со своим хозяином".
Тишина.
От бессилия и невозможности что-либо изменить хотелось кричать. Аккали побродила еще немного, пока не начала понимать, что Мгла медленно, но уверенно засасывает ее. Когда дышать стало совсем невмоготу, девушка пощупала шею. Так и есть - щупальца успели свить тугой ошейник. Радовало лишь то, что кровь Фантома оказалась на удивление молчаливой. Она даже не пыталась завладеть архатой. На памяти Аккали такое было впервые.
Очень странно. Хотя, стоит ли удивляться, если так же странен и ее хозяин?
Толчок в грудь Аккали почувствовала не сразу. Боль была едва слышная, словно и не боль вовсе, а тяжесть после горьких рыданий. Девушка окинула себя взглядом, мысленно охнула.
"Ты такая славная девочка, - прошипел стоящий рядом лысый старик с удивительно густой бородой в пояс. Он подошел ближе - и стало видно, что это и не борода вовсе, а полотно из сцепившихся между собой червей. Они влажно копошились, и изредка заползали старику в рот. - Такая живая и горячая. Здесь давно таких не было".
"Мы проголодались".
Из-за его спины показалась костлявая женщина неопределенного возраста. А за ее спиной маячило еще несколько. Как ленивые тени, они неторопливо выходили вперед. Аккали попыталась повернуться и бежать, но обнаружила, что Скитальцы успели окружить ее плотным кольцом. Они не пытались наброситься, хоть уже начали есть ее взглядами. Их голод ощущался почти физически.
"А, может, так оно и лучше?"
Мысль, которую Аккали уже однажды прогнала, появилась опять. Отдаться Скитальцам, стать одной из них. Что такое вечные муки в сравнении с тем, как болит душа? Что такое постоянный неутолимый голод в сравнении с жаждой отмщения?
"Если ты сдашься, кто расскажет правду? Кто предупредит Имаскара об опасности и о предательстве, корни которого зарыты так глубоко, что найти в одиночку не под силу ни одному человеку?"
-- Прочь от меня! - выкрикнула она, и сцепила пальцы замком.
"Она такая сладкая, - шипением отозвался чей-то безликий голос, - такая аппетитная".
"Чистая кровь, - шумно потянув носом, сказал высокий мужчина, чьи глаза будто кто нарочно стер с лица. - Никогда таких не пробовал".
Его слова словно послужили сигналом остальным, и Скитальцы плотнее сжали кольцо. Несколько осмелели и потянулись к жертве, норовя поймать за руку или за ногу. Аккали еще плотнее сжала ладони, позволяя силам стекать в кончики пальцев. Слабость не позволит сделать удар, способный раскидать Скитальцев, но архата была бы рада и бреши в их плотном строю. Успокаивала лишь близость серой дымки над их головами. Где-то там есть брешь в Тени и там же ее единственный шанс спастись.
Она мысленно распевала молитву, прося свет разрушить тьму. Вряд ли Скорбной понравиться, что нахалка, которой хватило наглости прийти в ее вотчину, устроила в ней беспорядок, но иного выхода не оставалось. Если получится выбраться из Тени - она сделает все, чтобы задобрить Создательницу. А пока мысли о наказании лучше скинуть, как шелуху.
Удар получился смазанным. Аккали не стала дожидаться, когда в кончиках пальцев скопится достаточно ее жизненных сил, боясь увлечься и стать легкой добычей для местных обитателей. Поэтому толкнула не глядя и не пробуя, прямо перед собой. Серебристый луч света нанизал на себя сразу нескольких Скитальцев. Пока нанизанные корчились и кричали, часть стоящих рядом бросилась врассыпную. Аккали же, получив лазейку для побега, рванулась прочь.
Убежать, однако, не получалось. Она так обессилела, что едва переставляла ноги. К счастью, удар испугал Скитальцев и они не спешили подходить к ней близко. Их паника продлится еще несколько секунд, а потом самый голодный забудет о страхе и поведет за собой остальных.
Архата еле волочила ноги, на ходу чувствуя, как натужно трещат кости и как стынет кровь. Холодно, до чего же холодно. И от безнадежности еще стуже. Архата приказывала себе смотреть только вперед, на серый шрам, сочащийся туманом. Ей хотя бы подобраться к нему, ухватиться рукой - остальное получится само собой.
Почти не веря, что смогла, она все-таки подошла к бреши. Как завороженная потянулась рукой, нащупывая тепло, которое струилось с изнанки. Она даже смогла просунуть в щель пальцы, когда почувствовала острую боль в ноге. Оглянулась, пытаясь сбросить с себя Скитальцы, но тот держался слишком сильно. Голод делал его сильным и злым. И с каждым укусом он впрыскивал в нее Мглу. Аккали не пыталась сдерживать крик, но и не давала себе остановиться. Вперед, туда, где руки ласкает жизнь. Она подтянулась, в отчаянии вгрызаясь в губы, но безвольно повисла на ослабевшей руке.
"Ты избалована его любовью", - проговорил все тот же голос.
Избалована... Имаскар. Он бы не жалел себя, он бы дрался до последнего даже зная, что проиграет. Что бы он сказал, глядя на ее трепыхание? Нашел бы достойной себя?
От нового укуса боль стала совсем нестерпимой, а Мгла, просочившись под кожу, опустошала ее, словно сосуд. Аккали разрешила себе новый вопль и в нем нашла силы на еще одну попытку. Теперь уже точно знала - последнюю. Она вскинула вторую руку, зацепилась за брешь самыми кончиками пальцев, но все-таки удержалась. Еще один рывок, толчок ногами в пустоту.
Несколько мгновений пустоты, предшествующих переходу, показались вечностью. Лишь когда тело окутала сырость и запах тухлой рыбы, Аккали с облегчением выдохнула и открыла глаза. Она сидела в той же позе на полу, чуть наклонившись над пирамидкой из тлеющих трав. Архата перевела дух, и первым делом попыталась подняться. Ноги, как она и ожидала, не слушались. Кое как, помогая себе руками, она все же смогла вытянуть их перед собой. Опасаясь худшего, стащила сапог и задрала штанину.
От колена и до ступни по коже расползся черный узор отметин Тени.
Но и это было не самое худшее. Струйка дыма над янтарной пирамидой вдруг встрепенулась и стала стремительно расширяться. Из потемневшего столба дыма показалась рука, следом еще одна, а после и голова с половиной туловища.
-- На помощь! - что есть силы закричала Аккали.
Она была беспомощна перед Скитальцем, которого притащила из Тени. Ноги по-прежнему отказывались слушаться, голова кружилась, мир подернулся розовой дымкой.