Убедил. Я смиренно поинтересовался, какие объекты разработки мои мудрые и проницательные коллеги могут предложить вместо Жеброва с компанией и Зинаиды Макаровны (близкое знакомство с ней после взрыва-покушения откладывалось, но отнюдь не отменялось).
Ничего и никого предложить Генка и Скалли не смогли. Неконструктивные критиканы, вот кто они такие.
- Сергей, с тобой всё в порядке? - неожиданно спросил Скалли.
- В смысле?
- Да порой у тебя лицо становится… страдальческим… Словно не то голова болит, не то зуб ноет.
- А-а-а… Ерунда, зацепил по пузу богатырь земли русской.
- Снимай-ка рубашку, посмотрим…
Доктор он и в Конторе доктор, думал я, пока Скалли мял и тискал мой живот. Хлебом не корми, дай полечить кого-нибудь.
4
Балконная дверь растворилась с пронзительным скрипом, словно холодным лезвием ножа провели вниз по хребту. Казалось, мерзкий звук прокатился над всем спящим в предрассветных сумерках Лесогорском и перенёсся через Кеть, в посёлок временных… И каждый, кому это интересно, теперь знает: агент Хантер явился за архивом.
Что-то нервы у меня расшалились…
Привязав к ручке чемодана бельевой шнур, я потихоньку стал опускать ценный груз. Верёвка ослабла, и почти сразу взревел двигатель принадлежавшего Котовскому мотоцикла. Генка уехал вместе с архивом…
Я же отправился домой. Окна в квартире, приютившей бумаги Синягина, выходили на другую сторону дома, и вся операция заняла чуть больше минуты - оставалась надежда, что если за тёткиной квартирой приглядывают, то эта затянувшаяся пауза никого не насторожит. Может, я не сразу сумел попасть ключом в замочную скважину, случается такое с поздно возвращающимися домой гражданами.
Теперь хорошо бы изобразить перед Эльзой…
Мысль осталась незаконченной.
Я выдернул револьвер, метнулся в комнату, перепрыгнув через опрокинутую вешалку и разбросанную по полу прихожей одежду.
Всё перевёрнуто вверх дном. Эльзы нет. Шкаф-пенал взломан. Чемоданчик с компакт-лабораторией исчез…
Глубоко воткнутый в стол нож бросался в глаза сразу. Хлебный нож, которым пытался зарезать меня Васька-Колыма. Лезвие пришпилило к столешнице визитную карточку господина Жеброва. Из трёх наличествовавших на ней телефонов один - местный, лесогорский, - был подчёркнут красной ручкой. Той же ручкой на карточке была изображена картинка из трёх иероглифов: стилизованный чемоданчик (так их рисуют на вокзальных указателях, направляющих к камерам хранения); две чёрточки, надо понимать, математический знак "равно"; женская фигурка, тоже донельзя стилизованная - треугольничек, над ним кружочек, снизу две ножки-палочки…
Экс-чекист в одностороннем порядке изменил правила игры. И весьма кардинально. Иначе пририсовал бы ко второй части своего уравнения плюсик, число с энным количеством нулей и значок, изображающий доллар…
5
Генка и доктор не отсыпались после бессонной ночи. Не утерпели - зарылись в архив Синягина.
- Я тут раскопал кое-что интересное, - приветствовал меня Скалли, показав мне пачечку машинописных листков, газетную вырезку и аудиокассету. Если свести эти три источника, можно понять, откуда…
- После, не до того, - перебил я, торопливо подсоединяя к персику антенну. До ухода спутника из зоны приёма оставалось меньше десяти минут.
- Что случилось? - хором спросили Генка и Скалли.
- Эльза похищена. Жебровым. Взамен требует архив, - ответил я отрывисто, манипулируя клавишами со всей возможной быстротой.
На экране появилось изображение виртуального телефона. Надеюсь, ошарашенные новостью коллеги не успели заметить набираемый длинный номер. Едва ли начальник безпеки - личность загадочная и нам неизвестная даже по псевдониму - обрадуется, если канал прямого доступа к нему широко распространится среди персонала Трёх Китов и среди младших агентов.
Да-да, именно так. В иных ситуациях и мушкетёру короля не грех обратиться за помощью к гвардейцам кардинала.
- Куда… - начал было Генка, но я остановил его резким жестом, - в наушниках зазвучал голос. Густой, уверенный - похоже, действительно Сам, а не кто-то из референтов.
- Слушаю.
- Резидент Хантер, Лесогорская резидентура, Уральско-Сибирский филиал, - торопливо представился я. - Мне необходимо поговорить с начальником СВБ.
Повисла пауза. Я с тоской ожидал, что сейчас голос холодно посоветует обращаться по инстанции, через начальника филиала. Оставалась слабая надежда, что Шмель не просто так сунул мне этот номер, что шеф безпеки имеет хоть какую-то информацию о странных делах, происходящих в Лесогорске…
- Начальник СВБ - я, - проинформировал голос. У-ф-ф…
- Как мне к вам обращаться? - поинтересовался я. Этакий пост должен занимать командор, никак не меньше.
- Можешь звать меня Юзефом.
Глава 4
СЛОЖНОСТИ ВЫСШЕЙ ПОЛИТИКИ (продолжение)
1
- Пригласи, - скомандовал обер-инквизитор в селектор. По должности ему полагалось знать всё и про всех, но зачем Семаго-младший третий раз за последние дни добивается личной встречи с ним, Юзеф не имел понятия. Начальник Трёх Китов прекрасно понимает, из какой масштабной передряги только что - с трудом и потерями - выбралась Новая Инквизиция. В любом случае третий раз подряд отказывать в приёме не стоит.
Что же такое неординарное могло стрястись в области фундаментальной науки? На всевозможные прикладные мелочи Илья Модестович разменивается редко и с неохотой… Долго гадать не пришлось. Вошедший в кабинет глава инквизиторской "Академии наук" произнёс всего два слова:
- Проект "Кукушонок".
Юзеф молча ждал продолжения, но Семаго-младший повёл себя странно. Уселся в кресло, положил на край стола толстую кожаную папку и отнюдь не торопился поделиться новостями.
- Что случилось? - поинтересовался обер-инквизитор. - Мне уж казалось, что ключик к этой заводной игрушке никто и никогда не отыщет…
Он порылся в своей бездонной памяти, коротко приказал в селектор:
- Архив, дело "Омега-75-бис", мне на экран.
Приказание выполнили почти мгновенно. Юзеф пробежался пальцами по клавиатуре, вводя личный код доступа, - нечитаемая мешанина цифр и букв превратилась в связный текст. В ходе дальнейшего разговора обер-инквизитор время от времени поглядывал на дисплей.
- Так что всё-таки стряслось?
- Активация. Пока неясно, спонтанная или кем-то инициированная. Подозрения, что процесс начался, у нашего куратора возникли несколько дней назад. Окончательное подтверждение я получил вчера вечером.
- Ну что же, не он первый, не он последний… - равнодушно сказал Юзеф, манипулируя "мышью". - Или получим ещё одного особого агента, или…
Он осёкся. Несколько секунд вглядывался в экран, словно не в силах поверить в увиденное.
- И ты заметил, - удовлетворённо констатировал Семаго. - Как тебе такое место его службы? Информация обо всех кадровых перемещениях проходит через аппарат твоей канцелярии, если не ошибаюсь?
- За всеми не уследишь… - буркнул обер-инквизитор. Повернулся - всем телом, вместе с креслом - к Илье Модестовичу. Уставился своим знаменитым давящим взглядом. Мрачно сказал:
- А теперь выкладывай всё. Я же вижу, что пришёл ты не только и не просто с этим…
Семаго побарабанил пальцами по своей толстой папке. И выложил:
- Я получил информацию - по линии Трёх Китов, как ни странно, - что на самом верху у тебя, в Оперативном управлении, сидит изменник. Как вы любите выражаться, "крыса". И связь его с проектом "Кукушонок" несомненна.
- Кто?
Илья Модестович кивнул на экран:
- Посмотри, кем подписан самый первый документ в деле… И вспомни, кто из полевых агентов на месте курировал операцию "Амга" в семьдесят девятом.
2
- И всё-таки ты сказал не всё… - задумчиво протянул обер-инквизитор. - Что-то оставил за душой. Я не понимаю, в чём дело, Илья.
Семаго-младшему трудно было вести разговор с Юзефом в задуманном ключе. Но он попытался.
- Я долго, несколько лет, работал по официально закрытой Капитулом теме. Не делай суровое лицо - на общественных началах, не разбазаривая вверенных сил и средств…
- Закрытых тем много… По какой именно? - спросил обер-инквизитор, хотя и сам догадывался, по какой.
Семаго вновь кивнул на экран:
- По исследованиям, проводимым в лаборатории Андропова.
- Хм… Не ты ли в своё время на Капитуле утверждал, что надо быть Кювье, чтобы по уцелевшим остаткам восстановить полную картину? И пенял оперативникам на их топорную работу?
- Я и сейчас не отказываюсь от тех слов. Сработали они топорно. Пытаться восстановить методы и результаты действительно было почти нереально. Решение Капитула оказалось правильным.
- Та-а-ак… Насколько я понимаю, ты в одиночку свершил нереальное. И результаты принадлежат лично тебе. Ноу-хау профессора Семаги… И просто так ты их Конторе не отдашь. Не пойму лишь, что ты хочешь взамен.
Юзеф и в самом деле недоумевал: это какие же должны быть ставки, чтобы Семаго решился затеять такую опасную игру с обер-ииквизитором? Семаго, никогда не проявлявший никаких политических амбиций, с головой погружённый в научную деятельность..
- Я хочу узнать, как погиб мой отец, - сказал Семаго.
- Хм… Ты ведь и тогда был кандидатом в члены Капитула, и читал отчёт СВБ, и…
- Ты тоже можешь почитать официальный отчёт Трёх Китов, - парировал Семаго.
3
На столе лежала папка из личного архива Юзефа (на компьютерные носители эти документы никогда не переносились). Дело, повествующее о гибели Семаго-старшего, одного из четырёх отцов-основателей Новой Инквизиции, первого и бессменного, до самой своей смерти, руководителя Трёх Китов…
- Ты уверен, что хочешь всё это прочитать? - спросил обер-инквизитор. - Любая месть запоздала, да и мстить уже некому… А неудовлетворённая жажда мести - страшная вещь и может принимать самые странные формы. В двадцатом году Первая Конная отступала через Волынь после разгрома в Польше. Буденовские орлы искали, на ком бы сорвать злость за поражение, и устроили еврейский погром в Маневичах, на малой родине Богдана Буланского. Вся его семья погибла - пытаясь спасти знакомых евреев… Детали трагедии Богдан узнал только в двадцать пятом, когда выплыло кое-что из архивов Фрунзе. Имена лично ответственных командиров в том числе. В живых к тому времени никого из троих не осталось. Представляю трагедию Дани - есть огромные возможности для мести, самой жуткой, самой утончённой, - а мстить уже некому. И он возненавидел меня - за то лишь, что состоял в одной партии с убийцами. Чем всё закончилось, ты знаешь… Да и не закончилось ещё толком… Порой я думаю: он ведь мог до сих пор остаться с нами, если бы знал лишь, что родные погибли в Гражданскую, без подробностей… Уверен, что тебе необходимо знать всё изложенное в этих документах?
Семаго не ответил. Вернее, ответил действием: распустил завязки папки, начал изучать пожелтевшие листы - то быстро проглядывая и откладывая, то вчитываясь внимательно. Юзеф, откинувшись в кресле, наблюдал за ним. Обер-инквизитор знал, что никаких мистических тайн в папке Семаго-младший не обнаружит. Его отец, несмотря на специфику своей работы, погиб по причине бытовой, заурядной, житейской…
Старый как мир любовный треугольник: более чем пожилой учёный, его молодой, подающий большие надежды коллега-ученик… И лаборантка - умная, красивая, вскружившая головы обоим и вопреки романным традициям выбравшая не рай в шалаше, а личный ЗИС, пятикомнатную квартиру и дачу со штатом прислуги. И гнусный финал: убийство, неумело замаскированное под несчастный случай, и страшная смерть изобличённого убийцы - гибель немногих своих друзей Юзеф не прощал никому…
Курлыкнул телефон - ни наборного диска, ни панели с клавишами на его корпусе не было. Обер-инквизитор взглянул на Семаго. Тот, с головой уйдя в дела минувших дней, казалось, не замечал ничего вокруг.
Юзеф поднял трубку, сказал одну короткую реплику, другую… Вновь быстро взглянул на Семаго. Проговорил, медленно роняя слова:
- Можешь звать меня Юзефом.
4
Закончив разговор (говорил в основном собеседник), Юзеф подавил секундный порыв - отдать папку Семаго и выставить его из кабинета. Ни к чему нарушать заведённый порядок - документы из личного архива можно изучать лишь в этих стенах. Один раз проигнорируешь - и пошло-поехало…
Обер-инквизитор тяжело поднялся, вышел в приёмную. Бросил референту:
- Связь с Лесником. Срочно.
Глава 5
ИСТОРИЯ ВОПРОСА
1
Горек хлеб архивариуса, понял я после нескольких часов напряжённой работы. Веки слипались, но стоило опустить их - перед глазами прыгали буквы, буквы, буквы… Фантомное зрение, будь оно неладно.
Но дело сделано. Архив рассортирован на две неравноценные части - большую, состоявшую из материалов, доступных для любого, обладающего избытком свободного времени и умеющего пользоваться библиотечными рубрикаторами. И меньшую - эксклюзивные факты, раскопанные за тридцать с лишним лет неутомимым следопытом Синягиным. Ворох малоценных бумаг вернулся в чемодан, призванный послужить наживкой для господина Жеброва. Вообще-то я надеялся, что отдавать и эту часть архива не придётся. Но следовало учитывать возможность того, что старая гэбэшная щука перекусит леску и спокойненько уплывёт с живцом в пасти…
Что рассчитывал найти в архиве экс-чекист, я так и не понял. Прямых указаний на деятельность "Уральского Чуда" и лично господина Жеброва ни я, ни Генка со Скалли не обнаружили. Кое-какие сведения (например, историю доктора Бомелея) можно было истолковать как туманные намёки на то, что организм медведя-морфанта способен послужить источником лекарственных средств, но не более того. Кстати о Бомелее…
Все, уверен, читали (или слушали от мам и бабушек) историю доброго ветеринара Айболита и преследовавшего его африканского бандита-беспредельщика Бармалея. Но мало кто знает, что "бармалей" - слово нарицательное, вышедшее из употребления к началу двадцатого века и воскрешённое Корнеем Чуковским. И ведёт своё происхождение Бармалей от исковерканной фамилии известного европейского астролога и алхимика, прорицателя и чернокнижника, приехавшего в Московию и ставшего личным лекарем Ивана Грозного.
Карьера придворного мага оказалась бурной, но недолгой, закончившись на костре инквизиции, именовавшейся на Руси в те дни Святой Расправой. А преувеличенные молвой слухи о жутких колдовских экзерсисах доктора стали причиной того, что "бармалеями" много десятилетий, даже столетий спустя именовали лихой и разбойный люд, пусть и не грешивший чернокнижием. Схожим образом "вольные каменщики", сиречь франкмасоны, стали "фармазонами" - мошенниками-аферистами…
Любопытная наука языкознание.
2
Пополнились и мои сведения о медведях-оборотнях. Правда, в основном в области фольклорной и мифологической… Как выяснилось, архетип истории о Маше, медведе и сыне их Ивашке-Медведке впервые появляется аж в сказаниях давным-давно вымерших древних хеттов - и присутствует в мифологии чуть ли не всех народов мира… От обских угров, возводящих свою родословную к божественному предку-медведю Пору, снизошедшему до связи с земной женщиной, до североамериканских индейцев - гуронов и ирокезов, появившихся на свет подобным образом. Южноамериканские же индейцы племени квакиутль (и многие другие), наоборот, вели своё происхождение от брака медведицы с первопредком-мужчиной… Что в лоб, что по лобку, как выразился Генка, волком взвывший под конец от штудирования легенд.
Покойный Синягин присовокупил к своему собранию и схожие легенды здешних аборигенов - кетойцев. Среди кетойцев в оные времена жили два Ивашки - братья Кэйгус и Кэйотбыль, не отличавшиеся, как и их русский коллега, благонравием и воспитанностью…
Характерно, что заговор молчания, сложившийся в Лесогорске вокруг странных соседей, имел куда более глубокую историю, чем представлялось… Как утверждала в своей статье (вырезанной Синягиным из оставшегося неизвестным сборника) дамочка - кандидат филологических наук, во всех языках мира(!) истинное имя медведя затабуировано. Все и всегда называли его лишь прозвищами-синонимами, происходящими от тех или иных качеств и привычек зверя. Русские - медведем, ведмедем - "знающим, где мёд", либо косолапым и топтыгиным - намекая на характерную походку… Немцы Ваг'ом, англичане bеаг'ом, то есть попросту "бурым"… Римляне ursus'oм - "косматым, лохматым" (причём обитавшие на другом краю тогдашней Ойкумены древние индийцы пользовались полным синонимом: rksa - "косматый"). Менее известные народности называли медведя "отец", "дед", "дедушка", "старик", "дядя", "отчим", "мать", "бабушка", "старуха", "лесовой человек", "зверь", "хозяин леса", "владыка", "князь зверей" и т. д.
Термин "Морфант" в архиве не упоминался, да и появился он на свет относительно недавно - когда слово "оборотень" стало отождествляться почти исключительно с ликантропом, вервольфом, человеком-волком… Упомянутое отождествление произошло не стараниями учёных, всерьёз изучавших проблему, но благодаря писаниям европейских литераторов, досуха выжавших тему волков-оборотней.
А вот люди-медведи чем-то господам писателям не приглянулись. И остались в основном в фольклорной и мифологической традиции. По крайней мере дотошный Синягин сумел обнаружить лишь два литературных произведения - рассказ Проспера Мериме "Локис" и куртуазную поэму Гильома де Палерно, сочинённую ещё в тринадцатом столетии…
На поэтический шедевр присутствовала лишь ссылка. Но, по всему судя, творение мэтра Гильома отношения к делу не имело - влюблённая парочка под его шаловливым пером обернулась белыми медведями. И в тринадцатом веке люди знали толк в экстремальном сексе…
- Во всей этой лабуде я нашёл лишь один действенный способ борьбы с Морфантами, - сказал Мартынов. И провокационно замолчал.
Но мы со Скалли не стали допытываться, какой именно… Слишком устали.
- Пенёк! - возвестил Генка. - Спилить сосну, расщепить пень, уговорить Морфанта засунуть в щель лапы - и быстренько вышибить клин!
Глаза у агента Мартина были воспалённые, покрасневшие, голос звучал тоскливо. Я не стал комментировать его открытие… Скалли же отреагировал своеобразно - достал из кожаного футляра три шприц-тюбика и скомандовал:
- Засучивайте рукава! Иначе работать сегодня не сможете. А дел, как я понимаю, у нас хватает.
Причём мне вкатил аж две инъекции - и вторую отнюдь не в руку. Предлогом послужила производственная травма, полученная мною от "богатыря" земли русской, Брюшной пресс и в самом деле побаливал, но седалище от лечения Скалли пострадало сильнее…
Все доктора садисты. И Бармалей мне чем-то даже симпатичнее, чем его оппонент в белом халате.
Тут я вспомнил, что ещё вчера хотел проконсультироваться со Скалли по одному вопросу. И немедленно спросил:
- Не помнишь, в каком году Всемирная организация здравоохранения объявила оспу окончательно побеждённой?
Он посмотрел на меня задумчиво - не то действительно вспоминал дату, не то прикидывал, есть ли в его запасах снадобье от умственных расстройств, вызванных переутомлением. Наконец ответил: