239-й день 107 года летоисчисления колонии Новый Вавилон, община Святого Андрея
Проснулся Авдей, как и вчера, от негромкого стука двери. Хозяйка дома вставала ни свет ни заря и начинала хлопотать по дому, а перед самым рассветом ненавязчиво, но достаточно громко хлопала дверью.
- Боже, милостив буди мне, грешному, - пробормотал Авдей, поднявшись с кровати, и перекрестился.
- Оделся и вышел в сени, там едва не столкнулся с Клавдией.
- Доброе утро, - сказала она, улыбнувшись. - Каша готова.
- Благодарствую, - ответил Авдей и пошел умываться. Ледяной водой из рукомойника наплескал в лицо, растер его так, что кожа начала гореть.
Вернулся в дом, прошел в большую комнату. От стоящей на столе миски поднимался пар и шел умопомрачительный запах пшенной каши со шкварками.
- Угощайся, - пригласила хозяйка, из кувшина наливая в кружку молока.
- Благодарствую, - повторил Авдей и сел за стол.
После завтрака отправились к церкви. Там потихоньку собирался народ.
- Утра доброго, - завидев Авдея, прогудел Евдотий. - Сегодня опять с нами?
- Коли будет на то Господня воля.
Вчера Авдей работал вместе с Евдотием, Феофилактом и еще троими мужиками в лесу. Отъехали далеко от селения, вооружились бензопилами и принялись валить деревья. Вернулись только к вечерней молитве почти с двумя десятками бревен в кузове.
- Господня воля - это как Василий скажет? - усмехнулся подошедший Феофилакт, но тут же осекся и сделал преувеличенно смиренное лицо.
- Ох, Феофилка, твои шутки от диавола! - сердито буркнул Евдотий и аж сплюнул на землю.
Когда подошел Василий, разговоры тут же смолкли. Загрохотал отпираемый замок, народ принялся степенно заходить в открывшуюся дверь.
В церкви сегодня почему-то было душно, запахи горячего воска и сырого дерева казались густыми, точно сметана. Василий руководил молитвой без привычной страсти, словно мысли его витали где-то далеко. Последние псалмы и вовсе читал вполголоса, едва слышно.
Молитва закончилась, и обитатели селения поспешили к выходу - всех ждала работа. Авдей уловил несколько любопытных девичьих взглядов, но не обратил на них внимания.
Божий дом не место для грешных дел и мыслей, да и время неподходящее.
Часть мужиков разбрелась по домам - заниматься собственным хозяйством. У входа в церковь остались те, кому сегодня выпало исполнять общинные работы. В их числе оказался и Авдей.
- Так... - Василий нахмурился. - Евдотий, бери тех же, что и вчера, и отправляйтесь в лес. Старая ферма долго не простоит, как бревен добудете - станем новую строить.
- Хорошо, - кивнул толстяк.
Оставив старосту раздавать задания, Авдей вслед за остальными пошел через площадь к складу.
Транспортер стоял на месте, на одном из боков красовалась поставленная вчера свежая вмятина.
- Забирайтесь в кузов, - велел Евдотий, бывший в маленькой артели за старшего. - Поедем, с Божьей помощью!
Авдей обошел могучую машину и по короткой лесенке перелез через откидной борт. В кузове было пусто, вдоль стен тянулись лавки, пол усеивали мелкие кусочки коры и опилки.
Едва успел сесть, как транспортер с гулом сдвинулся с места.
Евдотий осторожно вырулил на площадь, проехал по улице, заставляя кур в испуге разбегаться. Когда выехал за околицу, добавил хода. Авдей про себя помянул Богородицу и милость ее, а сам крепче вцепился в торчащие из борта скобы.
Знал, что сейчас будет немилосердно болтать.
Ехали примерно час, а когда мотор смолк, то в кузов проникли лесные звуки - шум ветра в листьях, скрип стволов, резкие крики обитающих тут тварей, треск валежника под ногами...
- Чего расселись? Вылазьте! - сказал Евдотий, заглядывая в кузов. - Пора за дело, во имя Господа!
Выбравшись наружу, Авдей с удовольствием втянул свежий воздух. Вокруг виднелись могучие, возносящиеся к небесам стволы цвета мокрого асфальта. Кроны, похожие на зеленые облака, клубились далеко вверху.
- Берись, ребятушки, не ленись. - Феофилакт, распахнув дверцы кабины, подавал работникам бензопилы.
- За дело, - сказал Евдотий, когда все были снаряжены, и перекрестился.
Разошлись в разные стороны, чтобы не мешать друг другу, и лес огласился резкими воющими звуками. Авдей запустил собственную пилу и перестал слышать других. Инструмент мелко трясся в руках, медленно вгрызаясь в вязкую и твердую древесину.
Авдей мог предсказать последующий день вплоть до минут: первое дерево, на которое уйдет не меньше трех часов, второе; потом обед из вареных яиц и нескольких кусков хлеба; еще одно или два дерева, как позволят силы; погрузка и путь назад; разгрузка, вечерняя молитва и сон.
Он знал, что завтрашний и послезавтрашний день будут похожи на этот - тяжелый труд, прерываемый молитвами, и больше ничего. Жизнь ревнителей истинного благочестия не отличалась легкостью или разнообразием, но разве не для того рожден человек, чтобы страдать?
Из-под пилы летели опилки, щедро усеивая темную, почти черную землю.
242-й день 107 года летоисчисления колонии Новый Вавилон, община Святого Андрея
О том, что сегодня воскресенье, Авдей совершенно забыл. Космический перелет заставил его сбиться с привычного ритма, и о празднике он вспомнил после завтрака, обнаружив, что Клавдия не торопится, как обычно, в церковь.
- Сегодня большой молебен, праздничный! - ответила хозяйка дома на вопрос постояльца. - В полдень, не раньше. Так что отдыхай, милок.
Свободное время Авдей посвятил чтению Писания. Иного отдыха в общине ревнителей истинной веры не представляли - что здесь, на Новом Вавилоне, что на Земле. Светские книги находились под запретом, как и развлечения вроде игр или кино, придуманных непосредственно Сатаной.
Дома, на родине Авдея, воскресными вечерами для молодых устраивали посиделки под присмотром старших, где дозволялось пение. Он полагал, что нечто подобное будет и здесь.
Чтение увлекло его, и, когда Клавдия заглянула, Авдей одолевал книгу пророка Амоса.
- Душеспасительное чтение всегда полезно, - сказала хозяйка, - но нам пора. Василий опоздавших ждать не станет, а потом сурово отчитает. Так что собирайся, милок.
Сборы не заняли много времени, и вскоре они вышли из дома. Накрапывал дождик, солнца не было видно за низко плывущими, серыми тучами. Под ногами хлюпали свежие лужи.
Когда вошел в церковь, то свет множества свечей, горящих у икон, показался Авдею после уличного полумрака очень ярким. Он на мгновение зажмурился, давая глазам привыкнуть.
Женщины сегодня пришли в разноцветных платках, и даже мужики принарядились - начистили сапоги и расчесали бороды. Оклады икон сверкали особенно ярко, а святые, чьи лица выступили из обычно скрывающего их полумрака, казались живыми. Глаза на темных лицах внимательно следили за происходящим.
Молитву начали как обычно и только потом перешли к воскресным чтениям.
- Всемирную славу от человек прозябшую и Владыку рождшую, небесную дщерь, воспоим Марию Деву, безплотных песнь и верных удобрение, - повторял Авдей вместе с остальными. - Сия бо явися небо и храм Божества; сия преграждение вражды разрушивши, мир введе и царствие отверзе!
В нужные моменты клал поклоны и крестился.
Молитвы были хорошо знакомые, сотни раз повторенные, но Авдей вкладывал в них всю душу, зная, что сегодня, в праздничный день, сам Господь слышит обращенные к нему слова истинно верующих.
Сердце полнила спокойная, тихая радость благодати и готовность совершить что угодно ради Божьего дела.
- ...И мирстни концы торжествуют еже из мертвых востанием Твоим, Многомилостиве! - отзвучал последний кондак, и к образам тут же выстроилась очередь. Каждый желал подойти, помолиться. Авдей не спешил, не лез вперед - и оказался перед образом Христа одним из последних.
Спаситель глядел с креста со скорбью и пониманием, и под этим взглядом неожиданно смутился не только Авдей, но и спрятанный глубоко внутри него Виктор. Заготовленные слова пропали с языка и, развернувшись, он заторопился к выходу из церкви.
А выйдя наружу, увидел, что на площади, прямо перед складом, стоит транспортер. Небольшой и синий, с белой полосой по бортам, он напоминал игрушку.
Расходящиеся из церкви жители селения бросали на него полные удивления взгляды.
- Это что еще? - изумился Феофилакт. - Почта? Чего им от нас надо, во имя Господа?
- Да уж, - пробурчал Евдотий.
Синий транспортер принадлежал службе экстренной связи, способной доставить сообщение или посылку в любой угол Федерации. Виктор напрягся, возникло подозрение, что происходящее как-то связано с ним.
Выйдя из церкви последним, Василий сердито нахмурился и зашагал прямо к транспортеру. Водитель его знал нравы местных обитателей и из машины не выходил. Понимал, что чужой механизм на своей земле староверы потерпят, а вот человека - вряд ли.
- Что тебе нужно, нечестивец, во имя Господа? - громогласно поинтересовался староста.
- Кто у вас тут Авдей Борисов? - прозвучал из кабины глуховатый голос. - У меня для него письмо с Земли.
Авдей шагнул с места еще до того, как Василий кинул на него грозный взгляд.
- Я Борисов, - сказал он, встав рядом со старостой.
- Письмо от Арсения Шолохова. - Боковое стекло кабины с жужжанием опустилось, за ним обнаружился круглолицый мужик лет тридцати. - Вручу только по предъявлении идентификационной карточки.
- Кто такой этот Шолохов? - поинтересовался староста.
- Старший в общине, - ответил Авдей. - Ну так я схожу? За карточкой-то?
- Иди, - кивнул староста.
До дома и обратно Авдей сбегал за десять минут. Сердце от волнения неприятно подпрыгивало, в голову лезли самые невероятные предположения по поводу того, что могло случиться.
Вернувшись к машине, сунул водителю идентификационную карточку. Тот провел над ней сканером и заулыбался.
- Все в порядке, - сказал он, - распишитесь в получении.
Авдей приложил карточку к листу ведомости и получил конверт из толстого пластика. На поверхности его красовались царапины, а адрес оказался написан крупными, четко очерченными буквами: "Новый Вавилон, административный район Уданг, община Святого Андрея, Авдею Борисову".
Пока распечатывал, транспортер завелся и укатил. Шум мотора стих вдалеке.
- Ну что там? - требовательно спросил Василий. За его спиной топтались еще несколько мужиков из тех, что постарше.
- Отец заболел, что-то с сердцем. - Авдей протянул письмо старосте. - Домой мне надо...
Василий взял лист писчего пластика, отодвинул подальше, как это делают дальнозоркие люди, чтобы увидеть текст.
- Да, - проговорил староста, закончив чтение. - Господь в неисповедимой милости посылает детям своим испытания. Деньги-то у тебя есть?
- Да, община дала. На всякий случай.
Голос Авдея как-то сразу охрип, на сердце стало тяжело и муторно. Благодать, возникшая во время молитвы, исчезла, будто ее и не было.
- Ну до города мы тебя подбросим, - сказал Евдотий, почесав в затылке. - Все равно завтра туда отправляться. А уж дальше сам, с Божьей помощью.
- Хорошо, - кивнул Авдей. - Я тогда пойду собираться...
- Иди уж, Бог с тобой, - буркнул Василий.
Добравшись до дома, Авдей прямо в одежде бухнулся на кровать и отвернулся к стене. В голове бешеным потоком неслись мысли, вовсе не свойственные последователю истинной веры.
Виктор напряженно размышлял, а также впервые за долгие годы испытывал легкое беспокойство. Не наигранное, принадлежащее личности-маске, а искреннее, собственное.
Пришедшее сегодня письмо сообщало, что капитан Службы Экстремальной Социологии Виктор Зеленский должен немедленно вернуться на Землю, не прибегая к помощи имеющихся на планете агентов сети поддержки.
Подобный вариант отхода разрабатывался для каждой операции, но за те десять лет, что Виктор провел в СЭС, использовался им впервые.
245-й день 107 года летоисчисления колонии Новый Вавилон, космопорт
От затерянного в лесах поселка до космопорта Авдей добирался больше двух суток. Единоверцы довезли его до ближайшего крупного города, Уданг, населенного в основном чернокожими.
О каких-либо пассажирских рейсах до космопорта говорить не приходилось, и Авдей, не мудрствуя лукаво, пошел пешком. На ходу распевал молитвы, вспоминал священные тексты и преодолел почти тридцать километров, когда его подобрал водитель одного из грузовых транспортеров, курсирующих между космопортом и городом.
- Залезай, - сказал он, остановив машину и распахнув дверцу. - Поехали!
Авдей без колебаний забрался внутрь и всю дорогу развлекал водителя цитатами из Писания. Тот слушал с серьезным лицом, не позволяя себе и тени усмешки.
Остаток пути проделали за двенадцать часов.
- Благодарю, да благословит вас Господь! - сказал Авдей водителю, когда они приехали.
- Да ладно, чего уж там, - смущенно улыбнулся тот. Белые зубы на черном лице сверкнули особенно ярко.
Авдей вылез наружу и огляделся, а транспортер покатил дальше, к грузовому терминалу.
- Так, ты кто такой? - К одиноко стоящему человеку тут же подошли двое полицейских.
- Я хочу купить билет, - серьезно сказал Авдей. - На Землю.
- А ты хоть знаешь, сколько он стоит? - выпучил глаза один, розовощекий и курносый, точно поросенок.
- У меня есть деньги, - так же солидно ответил Авдей. - Вы покажете мне, где продают билеты?
- Покажем, но сначала ты предъявишь документы. - Второй полицейский был постарше, чернокожий, с короткой бородкой.
Он просветил сканером идентификационную карточку, посмотрел иммиграционный лист, а потом сказал:
- Тебе повезло. Сегодня "Вега" уходит на Землю. У них могут быть места.
Вслед за полицейскими Авдей прошел внутрь таможни. Там его еще раз расспросили, проверили документы и вещи, и только затем связались с командой звездолета.
- Места есть, на твое счастье, - сказал таможенный чиновник, закончив разговор. - Отправляйся туда, деньги отдашь прямо на месте.
Через подземный проход, длинный, точно кишка слона, Авдей выбрался на взлетно-посадочное поле и зашагал к сверкающему в отдалении космическому кораблю.
Пассажира встретили у трапа. Кудлатый молодой человек во флотской форме и с бородкой того типа, что когда-то именовали "шкиперской", смерил Авдея взглядом и спросил, не пытаясь скрыть удивления:
- Ты, что ли, Борисов будешь?
- Я, истинно так.
- А я второй помощник капитана Ван Хегелен, - представился кудлатый. - Пойдем, надо тебя оформить.
Они поднялись по трапу, и помощник капитана привел Авдея в крошечную каюту, где, кроме стола с вычислительным центром и стула, ничего не было.
- Быть счетоводом на звездолете - что может быть скучнее? - пробормотал Ван Хегелен, садясь и включая вычислительный центр.
Процедура оформления заняла немного времени. Авдей расплатился, после чего помощник капитана проводил пассажира до каюты.
- Вот тут размещайся, - сказал он, открывая узкую дверь. - До старта пятнадцать минут, так что приготовиться успеешь.
- Благодарствую, во имя Господа, - сказал Авдей.
Ван Хегелен негромко хмыкнул и ушел.
Каюта была крошечной и больше напоминала конуру, но Авдею приходилось жить и в куда более тесных помещениях. Он убрал вещи в шкаф, а сам начал готовиться к старту.
15 декабря 2228 года летоисчисления Федерации Земля, Занзибар
Посадка вовсе не получилась мягкой. "Вега" шмякнулась на взлетно-посадочное поле, точно потерявший равновесие пьяный мужик. Заскрипели переборки, огромный корпус пронизала вибрация, Виктора вдавило в противоперегрузочную койку так, что в глазах потемнело.
В себя он пришел только через пять минут.
За две недели, проведенных в крошечной железной коробке, Виктор немало времени потратил на попытки разгадать, почему его отозвали с Нового Вавилона таким способом.
Ведь, возникни опасность провала миссии, Загоракис мог бы привести в действие основной вариант эвакуации.
В общем, сколько Виктор ни думал, ничего путного в голову не приходило. Три дня назад он оставил эти попытки, решив просто дождаться, когда все разъяснится.
Отстегнувшись от койки, Авдей Борисов собрал вещи и вышел в коридор, где столкнулся с Ван Хегеленом.
- Придется обождать полчаса, - сказал тот. - Специальный транспорт для единственного пассажира никто гонять не будет, а за нами автобус придет только после окончания разгрузки.
- Хорошо, - кивнул Виктор.
Как выяснилось через сорок минут, за стенками звездолета царит самое настоящее пекло. Африканское солнце жарило, несмотря на зиму, и Виктор с облегчением нырнул в прохладное чрево замершего у трапа длинного белого автобуса.
Дверь с мягким щелчком закрылась, и автобус, чей мотор работал почти неслышно, сдвинулся с места.
Он лавировал между замершими кораблями, суетящимися погрузчиками и тяжелыми транспортерами. Увенчанное сверкающим куполом здание космопорта медленно приближалось.
Виктора высадили у пассажирского терминала, а автобус покатил дальше, к служебному входу.
За стеклянными дверями Виктора ждали надоевшие за последнее время таможенники.
- С Нового Вавилона? - спросил один из них, изучая выданный на корабле билет. - И что заставило вернуться?
- Семейные обстоятельства, - пробурчал Виктор, вновь нацепив маску мрачного и неразговорчивого Авдея.
Его документы тщательно проверили, осмотрели вещи, а потом завели в отдельную кабинку, где стоял медицинский сканер. Там Авдея подвергли биологическому досмотру.
Процедуру, призванную обезопасить Землю от проникновения чуждых инфекций или паразитов, проходил каждый вернувшийся из колонии.
- Ну что, во имя Господа? - спросил Виктор молодого врача, когда досмотр закончился.
- Все в норме, - ответил тот.
Виктор кинул на сканер последний неприязненный взгляд, вполне естественный для старовера, и вышел. Больше никто ему не препятствовал, и через "зеленый коридор" он вышел в зал ожидания.
Тут оказалось людно. Бегали ошалевшие люди с громадными баулами, важно двигались носильщики в форменной одежде, кое-где виднелись сотрудники службы безопасности. Многочисленные кафе и магазинчики соревновались, чья вывеска сверкает ярче.
Не успел Виктор пройти и нескольких шагов, как его окликнули:
- Господин Борисов! Стойте, подождите!
- Да? - Виктор развернулся. Сквозь толпу к нему протискивался широкоплечий мужчина в темном костюме.
- Меня просили вас встретить! Передать! - сказал широкоплечий, подойдя ближе.
Эмоции легко читались на его скуластом лице - облегчение, радость, а под ними - страх и тревога. Перед Виктором был один из агентов сети поддержки, исполняющий приказ и не имеющий никакого представления о том, что происходит.
- Что именно? - спросил Виктор.
- Вот! - Широкоплечий вытащил из внутреннего кармана гладкий, без каких-либо надписей пластиковый конверт. - Всего хорошего!
Развернувшись, агент ринулся прочь с такой скоростью, словно только что разговаривал с прокаженным.
- Удачи, - пробормотал Виктор, разглядывая конверт.