Это прозвучало скорее утверждением, нежели вопросом.
- Да, - кивнул Фиеро, - и чем скорее мы с принцессой придем к согласию, тем раньше мои люди покинут монастырь. Где Амелия? Велите позвать ее!
- За ней уже пошли. Но здесь нет принцесс, только сестры, только невесты господни. Беседуя с сестрой Амелией, помните, что и она…
- Невеста господня? - перебил герцог. - Ничего, невеста не жена. Послушайте… э…
- Сестра Лазония, - назвалась настоятельница. - Вы желаете увезти сестру Амелию из монастыря? Монахиню?
- Насколько мне известно, она не монахиня, - заметил Фиеро и оглянулся. - Отец Фомас?
Викарий скроил печальную мину и выступил из-за колонны, где собирался переждать опасный разговор.
- Господину моему епископу Меригену, - пробормотал он, глядя в пол, выложенный красными и желтыми плитками, - доподлинно известно, что ее высочество не приняли обета.
- Мериген, - с неожиданной злостью прошипела настоятельница, - вот, значит, как… И вы все решили, что наша обитель отпустит Амелию и лишится преимуществ, связанных с пребыванием ее здесь?
- Ничего из даров, принесенных ее высочеством, - торопливо объявил герцог, - не будет отнято у обители! Но поймите, стране нужна королева… и король…
- Вы?
- Я. Знать Рнентонны союзна со мной, так что… - Герцог широко развел руками. - У вас нет выбора.
Настоятельница кивнула и, не оборачиваясь, помахала рукой. Из-за колонн в полосу света выступила Амелия.
- Ну, не стану вам мешать, - произнесла сестра Лазония, и Ренгану почудилось в ее голосе злорадство. - Идемте, сестры.
Но наемник не глядел на настоятельницу, не слушал, как Фомас, пристроившись к уходящим вдоль галереи монашкам, бубнит, что утекающее процветание обители могло бы поддержать обретение священной реликвии, подлинной нетленной главы святой Энигунды… Он не глядел, как Фиеро, облизывая пересохшие губы, опускается на колено и как Норган, прислонившись к колонне, теребит рукоять кинжала.
Сейчас Ренган видит только ее… Белое одеяние послушницы выделяется среди разноцветных солнечных лучей… неправдоподобно тонкая талия и напряженно стиснутые руки… Губы, которые Ренган помнил розовыми и улыбающимися, побледнели и судорожно сжаты, под глазами лежат широкие темные тени, а великолепные черные волосы скрыты под грубой тканью барбетты, от чего лицо кажется уже, а глаза - больше… Ренган глядит на Амелию, Амелия глядит в сторону, в разноцветную пустоту между колоннами…
- Ваше высочество… - торопливо забормотал герцог, прижимая руки к сердцу, - мадам… Ваше высочество, осмелюсь просить руки, ибо… ибо… мои чувства к вам и государственные интересы Рнентонны… Страна третий год охвачена войной и…
Послушница мельком взглянула на коленопреклоненного герцога и тут же вновь уставилась в сторону. На бледных щеках проступили два четко очерченных пятна лихорадочного нездорового румянца, а тонкие пальцы сильнее стиснули ткань подола.
- Что мне страна и государственные интересы, - быстро пробормотала она, - если Рэндольфа не вернуть?
- Но Амелия… ваше высочество, я… мой долг… Вся знать Рнентонны уже присягнула мне…
- Рэндольф поклялся, что победит на том злосчастном турнире, а я поклялась, что стану верной женой победителю. Я поклялась стать женой победителю турнира и хранить ему верность, - выпалила Амелия.
По-прежнему глядя в пустоту между колоннами, девушка опрометью кинулась прочь, в сторону, в разноцветные столбы света, сквозь неспешный танец золотистых пылинок и… уткнулась в широкую грудь Ренгана. Она машинально уперлась в камзол ладонями и Ренган - тоже машинально - накрыл ее пальцы своими. Амелия уставилась на него широко распахнутыми глазами.
- Я тебя помню, - сказала принцесса.
- Я победил на турнире, - сказал солдат.
- Я вручила тебе приз, - сказала принцесса.
- Я вернулся, - сказал солдат.
За колоннами верзила Норган схватил за шиворот тщедушного герцога и легко приподнял над полом:
- Принцессы не для таких, как ты, - заявил граф, вынимая кинжал.
Фиеро болтал ногами и задыхался от страха, а также от того, что ворот, натянувшись, сдавил горло. Вмиг побледнев, он пролепетал:
- Отпустите, сэр…
Норган разжал кулак, и герцог тяжело свалился на пол. Встряхнулся и прытко пополз на четвереньках прочь, в тень между колоннами, причитая:
- Вы не сможете, сэр, не сможете. Вам не удастся завладеть страной, рнентоннские графы присягнули мне, присягнули на верность мне… Договор… Они подписали договор…
- Я поклялась быть верной женой победителю, - сказала принцесса.
- Я вернулся, - сказал солдат.
- Рэндольф умер, - сказала принцесса.
- Я победил на турнире, - сказал солдат.
Граф Норган шел за уползающим Фиеро, тяжело печатая шаг по красным и желтым плиткам, разноцветные пятна света, просеянного сквозь витражи, проплывали по мрачному лицу.
- Мне плевать, кому присягнули графы, - размеренно в такт шагам роняя слова, объявил гигант. - Я убью любого, кто встанет между мной и короной…
Герцог вскочил и бросился бежать, распахнул двери, замер на миг на пороге - черный силуэт в прямоугольном проеме - и медленно осел на пол, хватаясь руками за косяк… Под ним медленно растекалась лужа крови, а в груди торчала стрела. Когда Фиеро распахнул дверь, в зал ворвались звуки боя - лязг стали, свист стрел и зычные голоса, выкликающие "Слава императору!" В воротах кипела схватка - на конвой напали собравшиеся после поражения имперцы Керестена, которым удалось соединиться с гарнизоном сожженного Эрренголя. Норган сунул кинжал в ножны и бросился к выходу, сквернословя и вытаскивая на ходу меч… Но Ренган и Амелия не слышали ничего.
- У тебя такие тонкие пальцы, что буквы просвечивают сквозь них, когда ты читаешь, - сказал солдат.
- Нет, - сказал принцесса.
- А я не умею читать, - сказал солдат.
- Тогда я не смогу писать тебе писем, - сказала принцесса.
- А я не покину тебя, - сказал солдат.
Рядом возникли Фомас и Лазония, викарий прижимал к узкой груди округлый сверток и что-то твердил Ренгану о тысяче золотых, аббатиса дергала за рукав Амелию и что-то твердила о привилегиях и землях, которые хорошо бы оставить общине после того, как послушница возвратится в мир…
- Ладно, - не оборачиваясь, сказала принцесса.
- Ладно, - не оборачиваясь, сказал солдат.
И больше не слушая никого, они медленно пошли к выходу из зала - на звуки битвы. Амелия аккуратно приподняла подол, переступая через темную лужу на пороге, там, где упал герцог Фиеро, а Ренган неспешно потянул меч из-за спины.
Минутой позже он будет шагать сквозь схватку, размеренно нанося удары - шаг, разворот, взмах… шаг, разворот, взмах… вправо-влево, вправо-влево… И стянутые в пучок светлые волосы прыгают по спине… А она пойдет следом - тонкая, прямая, удивительно белая в монашеской одежде среди грязи и крови - на ходу стаскивая барбетту и подставляя ветерку длинные черные кудри… Вместе на всю жизнь.
ЛАУРА
Глава 1
Воришку Лаура заметила слишком поздно. А тот, должно быть, долго крался следом - присматривался, принюхивался… И улучил-таки момент!..
Лаура, конечно, знала, что ей не следует, возвращаясь с рынка, бестолково глазеть по сторонам - но ничего не могла с собой поделать. С наивным любопытством провинциалки она каждый день разглядывала эти старинные дома. Теперь так не строят, теперь экономят на всем - ни красивых колонн у входа, ни декоративных башенок по углам. О скульптурах и говорить нечего - кто теперь их станет заказывать?.. Сегодня в ходу тяжеловесная простота, дома нынче строят так, чтобы их вид говорил скорее о надежности и благопристойности, нежели об изяществе и изысканности… Впрочем, в родном городке Лауры, далеко на западе, на берегу океана, не увидишь и таких зданий, какие возводят сейчас даже на окраинах столицы. Родной дом, в детстве казавшийся девушке огромным и даже красивым, - всего лишь убогая развалюха по сравнению с новыми зданиями здесь, в Ванетинии… И уж совсем нелепо сравнивать его с этими вот домами в центре, великолепными и величественными, несмотря на почтенный возраст. Эти строения вызывали у Лауры наивный восторг, она любила подолгу разглядывать их, мысленно беседовать с украшающими их барельефами и скульптурами… И мечтать, что когда-нибудь в один прекрасный день она поселится в таком вот доме… У нее будет даже балкон… С правой стороны балкон будет обрамлять мраморная колонна с резьбой, увитая побегами плюща… А слева на балкон будет взирать прекрасный юноша, высеченный из белого камня - точь-в-точь такой же, как и тот, на Серебряной улице… А еще…
Но в этот миг мечты Лауры были прерваны самым гнусным образом - грязный оборванец, незаметно подкравшийся к размечтавшейся девушке, выхватил у нее из рук корзинку с продуктами, купленными полчаса назад на рынке и предназначенными для стола ее хозяина - почтеннейшего мастера Эвильета, придворного мага самого Императора. Такой уж это народ - грязные оборванцы, они везде одинаковы - и в столице Великой Империи, и в захолустье, на далеком берегу океана. И повсюду они равным образом не знают, что такое уважение к чужой собственности - будь то даже собственность великих волшебников…
Когда Лаура сообразила, что произошло, оборванец уже улепетывал изо всех сил и его от девушки отделял добрый десяток шагов. Не задумываясь, она подхватила свои юбки и припустила в погоню. Лаура не знала, что она будет делать, если каким-то чудом все же сумеет настичь грабителя, как она отнимет у него корзинку - нет, она действовала машинально. Воришка убегал, она преследовала. Вслед за оборванцем девушка повернула за угол - теперь они мчались по довольно оживленной улице, злополучный грабитель петлял между прохожими, те удивленно оборачивались ему вслед, а затем - заметив погоню - принимались свистеть и хихикать. Кое-кто отпускал нахальные шуточки, но ни один не сделал попытку каким-то образом помочь Лауре. Быть может, завтра кто-то из этих добрых горожан сам станет жертвой грабителей… Быть может… Но сегодня не посчастливилось другому - и, значит, это подходящий случай, чтобы славно поразвлечься. Лаура раскраснелась от усилий и от сальных выкриков, несущихся вслед, она уже поняла, что отстает, но все же упорно продолжала свой бег. Если она прекратит погоню - то все эти шутники начнут с удвоенной энергией потешаться над ней, так уж лучше не останавливаться и… И по крайней мере убежать от злых шутников.
Воришка вновь метнулся в сторону - на этот раз он выбрал подворотню, Лаура воспрянула духом, она знала, что оттуда есть лишь один-единственный выход… И если она… И если немного поднажмет… Немного поторопится… То можно… Можно успеть… Ему наперерез…
Тяжело дыша, одной рукой то и дело смахивая со лба некстати липнущие кудряшки, а другой стискивая подол, чуть не плача от досады, Лаура вылетела из портала в переулок и… И едва не налетела на некоего господина. Это был именно господин - в шляпе с пером и при мече в ножнах. И - о чудо! - в одной руке у господина была ее корзинка, а в другой - трепыхался незадачливый воришка, крепко ухваченный за ворот грязной хламиды.
- Привет, - промолвил господин, - это твоя корзинка?
- Моя, - чуть ли не шепотом пролепетала Лаура, принимая свое едва не утраченное навеки сокровище, - благодарю вас, добрый сэр.
Еще не придя в себя окончательно, девушка робко разглядывала своего спасителя. Незнакомец был молод, довольно высок ростом и, несомненно, благородного происхождения. И - также несомненно - беден. Его куртка была потерта настолько, что на сгибах кожа истончилась до едва ли не прозрачной ветхости, перья на шляпе свалялись и приобрели неопределенно серый цвет, а ножны меча были перетянуты ремешками… Все это Лаура приметила мгновенно - жизнь в столице приучила ее с первого взгляда определять социальный статус и достаток встречных. Здесь, в Ванетинии, с этим было очень строго - любой обитатель великого города, занимающий мало-мальски заметный пост, требовал уважения к своей высокой должности - и столица буквально кишела такими чванливыми зазнайками. Поварята с императорской кухни, писцы и лакеи, конюхи и посыльные в красно-желтых камзолах… Впрочем, незнакомец, возвративший девушке корзинку, не был, пожалуй, ни чванлив, ни строг - с его лица не сходила широкая улыбка.
- Не посчастливилось сегодня Черным Рыцарям, обижающим Благородных Девиц, - подмигнул он Лауре, с трудом переводящей дух после отчаянной погони и судорожно прижимавшей к груди корзинку. Затем его взгляд скользнул по пойманному воришке. - Итак, что принесло сегодня приливом?
Лаура сразу почувствовала доверие и симпатию к незнакомцу - ее отец тоже любил говаривать: "Что принесло сегодня приливом?.." Так часто говорили в ее родном городе - там, на берегу океана… Она улыбнулась в ответ и - следом за своим спасителем - поглядела на злодея. К ее удивлению неудачливым вором оказался подросток не старше четырнадцати лет… Вот странно - когда неслась за ним следом, казалось, что она гонится за опасным злодеем… Ощутив на себе взгляды Лауры и дворянина, оборванец опустил глаза и снова задергался в руке незнакомца, бормоча себе поднос:
- Пустите, добрый господин, никогда более не стану обижать Благородных Девиц, даже не взгляну на них ни разу… Пустите… Есть больно хотелось, три дня не ел… Чем хотите поклянусь, не буду больше… Пустите только…
Голос незадачливого воришки становился все глуше и глуше, наконец он замолк и перестал вырываться. Должно быть, сам понял, как нелепы его просьбы.
- Однако, - промолвил незнакомец, - не ел три дня и несся между тем с немалой прытью… Ладно, проваливай.
Рука, сжимавшая ворот подростка, разжалась, но тот и не двинулся с места, должно быть, сам не веря своей удаче. Недоверчиво парнишка поднял руку и пощупал свой воротник… Дворянин, глядя на его недоуменное лицо, расхохотался - вслед за ним и Лаура хихикнула, не удержалась. Смех незнакомца был таким заразительным…
- Ну вот что, отчаянный грабитель, мне понадобится отважный оруженосец, - заявил спаситель Благородных Девиц, шаря в кармане, - ты, пожалуй, подходишь. Приходи вечером в "Герб Фаларика Великого", знаешь, где это? Придешь и спросишь Карикана из Геведа. Запомнил?.. На вот тебе…
С этими словами дворянин протянул парнишке пару медных монет.
- Держи, поешь чего-нибудь. А то еще помрешь с голоду и я останусь без оруженосца… Только чур - сегодня больше не воровать. А теперь проваливай!
Изумленный оборванец, наверное, все еще не веря происходящему, машинально повиновался тем не менее повелительному тону, каким было произнесено последнее слово Прошу Прошу - и опрометью покинул переулок… Юный дворянин же обернулся к Лауре и, сняв увенчанную жуткими перьями шляпу, слегка склонил голову:
- Прошу прощения, мадам… Я запоздал с этим приветствием… Позвольте представиться: Карикан из Геведа. Благоволите назвать ваше имя и титул…
Стандартная формула приветствия была произнесена в высшей степени вежливо и благопристойно, это Лаура сумела оценить, не зря же она четвертый месяц служила самому придворному магу молодого Императора. С немалым трудом преодолев смущение, она ответила:
- Благодарю вас, добрый сэр, за вашу помощь, ибо лишь ваше отважное вмешательство сберегло достояние моего господина… Однако вы, должно быть, принимаете меня за благородную даму, тогда как я лишь простая служанка… Меня зовут Лаурения… Лаура… Добрый сэр…
"Никогда не называй своего имени незнакомцам, - прозвучал в голове Лауры строгий голос тетки Тинны, - ибо встретиться тебе может кто угодно - злодей, вор или, чего доброго, даже чародей!" Обычно Лаура строго следовала этому совету, но сейчас… Сейчас все вышло как бы само собой.
* * *
- Ну вот скажешь еще - "сэр"! - фыркнул спаситель, снова тем не менее переходя на "ты". - А меня все зовут Кари. Просто Кари, хорошо?
- Однако…
- Милая Лаура, я, конечно, дворянин, о чем свидетельствуют четырнадцать поколений моих благородных предков… Но я и отчаянно беден, о чем свидетельствуют четырнадцать грошей в моем кармане… Э, нет, - лицо Карикана приобрело задумчивое выражение, - шесть грошей я отдал этому злобному преступнику… Однако у меня еще есть восемь грошей! И я приглашаю тебя потратить их вместе со мной! Как ты посмотришь на стаканчик вина? Маленький стаканчик!
- Но… - Лаура даже растерялась, - я… Я и так задержалась… Хозяин заждался… И к тому же…
- И к тому же твоя добрая матушка не велит тебе пить вино с незнакомыми молодыми людьми! - подхватил Кари. - Но со мной ты уже знакома. И разве мой геройский подвиг недостоин того, чтобы увенчать его славным пиром? Идем, Лаура, а? Это не займет много времени, а я здесь чужой, в этом огромном городе, никого не знаю… Мне и словом-то не с кем здесь перемолвиться… Пойдем, пожалуйста…
Тон Кари неожиданно приобрел робкие и просительные интонации.
- Ну… Хорошо… Только недолго! А то хозяин…
Лаура и сама не поняла, как это вышло, что ее губы произнесли слова согласия, тогда как она вроде и не собиралась пить вино с этим шустрым молодчиком. Разумеется, хозяин, добрый мастер Эвильет, не станет ее бранить, он всегда охотно прощал Лауре ее маленькие слабости… Но… Тетушка Анатинна… И вообще… Тем не менее ответ прозвучал. Едва заслышав его, Кари тут же просиял и Лаура вновь не удержалась - улыбнулась в ответ.
- Вот здорово, - заявил кавалер, от избытка чувств едва не пританцовывая на месте и взмахивая полой плаща, - а я так боялся, что ты откажешься… И мне придется провести этот день в одиночестве… Так тяжело бродить в одиночку по этому огромному городу… Знаешь, я ведь нездешний, я всего второй день в столице.
- И я тоже нездешняя, - призналась девушка, - только я уже давно здесь живу, четыре месяца.
- Разве это давно? Нет, четыре месяца - это не срок. Ну, вот что! Я здесь пока ничего не знаю, поэтому давай отправимся в "Герб Фаларика Великого", я там снял комнату и это единственное известное мне место, где мы с тобой можем показаться вместе в таком виде и с корзиной. Идем? К тому же это совсем недалеко отсюда, я, признаться, боюсь заблудиться и не рискую отходить далеко от "Герба". Выпьем по стаканчику, отметим наше знакомство, а потом я провожу тебя домой. И никаких "сэров"! Зови меня Кари. Идет?
Не дожидаясь ответа, он схватил корзинку и увлек Лауру за собой.