Как только тварь прекратила агонизировать, лес огласили восторженные крики удачливых охотников, заставив на время умолкнуть здешних птиц, лягушек и других певунов. Не теряя времени, к поверженному зверю подскочили двое юношей и с помощью больших похожих на пилы зазубренных ножей сноровисто вскрыли ему брюхо. Как только внутренности твари обнажились, к туше подошел Сколван. Покопавшись пару минут в брюшной полости, мужчина издал радостный рык, резко дернул и вытащил на свет приличных размеров желчный пузырь.
- Галлона на два потянет, не меньше, - пробормотал негромко он, и лес в очередной раз огласил дружный рев восторженной толпы. После того, как народ поутих, предводитель ватаги радостно посмотрел на Глана. - Желчь малого болотного дракона - ценнейшая штука. Холуэйн будет весьма рада, просила непременно добыть, а тварь все никак не желала попадаться. Похоже, ты Глан и твой странный приятель принесли нам удачу.
Тушу разделывать не стали. Только зубы на сувениры разобрали, а все остальное бросили на радость местной плотоядной братии.
Постепенно местность начала повышаться и вскоре болотная жижа уступила место радующему глаз приятной зеленью мшанику. Идти стало намного легче, дышать также - воздух очистился от гнилостных болотных испарений.
Временный лагерь охотников обнаружился на самой вершине пологого холма, посреди обширной поляны явно искусственного происхождения.
- Мы этот холм всякий раз используем как базу для наших вылазок в Грязную топь. Когда-то расчистили от леса, теперь не позволяем зарастать, - подтвердил подозрения Глана Сколван. - Самое сухое место окрест.
Помимо двух молодых парней, занятых готовкой обеда, неподалеку от лагеря обнаружилось целое стадо каких-то здоровенных зубастых тварей, покрытых толстенной чешуйчатой шкурой. Судя по наличию на каждой из них хитроумной сбруи, Глану не составило труда догадаться, что это местный вариант ездовой скотины. Охотник аж зацокал языком, отдавая должное сноровке здешних умельцев, умудрившихся приспособить под седло этаких чудищ. На появление людей животные никак не отреагировали, зато к формику отнеслись крайне подозрительно. Одна даже попыталась попробовать муравья на зуб, но, заработав болезненный кислотный плевок прямо в пасть, забавно заухала, завыла и отскочила подальше от опасного незнакомца.
- Виверны, - заметив интерес гостя к животным, тут же пояснил один из шагавших рядом молодых парней. - Вообще-то в природе они злобные и тупые. Однако если взять сызмальства цыпляка из гнезда и кормить с рук, он привязывается к людям аки собачонка, и ни в жисть не сделает вреда человеку, хоть ты его режь на части. Всякую другую тварь гоняет неимоверно, но людей не трогает. И кормить их не нужно - вечером выпускаем из деревни, утром возвращаются сытые. Вот только жаль умертвий боятся как огня и призраков всяких.
- Не понял, - удивился Глан, - что и у вас здесь подъятые шастают?
- Подъятые?
- Ну, мертвяки, - пояснил Охотник.
- Раз в два месяца валом прут, - сообразив о чем идет речь, охотно пояснил парень. - А так отдельные вылезают, ну этих мы уже не боимся - шкелетов забиваем цепами, зомбяков в салат шинкуем, а с призраками Холуэйн и Марра разбираются.
- Если не ошибаюсь, Холуэйн - ваша деревенская знахарка. А кто такая Марра?
- Ученица ейная. Девка хоть и молодая, уж-жасно способная - так сама Холуэйн грит. К тому же, - юноша закатил глазенки и мечтательно заулыбался, - красоты невероятной. Вот только желающих взять её в жены вовек не сыскать.
- Это почему же?
- Потому как колдунья, - с явным страхом в голосе прошептал абориген.
- Ну и что? - Глан никак не мог постигнуть логику здешней жениховской братии.
- Ну, как же "что"? Ведьма ведь! Представь, ты - муж, а жена твоя - ведьма.
- Ну и что?
- Дык заколдует, коль чего не по ней. В жабу, к примеру, превратит или еще какую тварь, а может и вовсе мужской силы лишить, коль спрознает, что налево сходил. Не, Глан, таких рисковых среди нашенских деревенских не сыскать.
- Так сам же говоришь, что красавица, - удивился Глан. - Зачем же от красивой налево шастать?
- Дык кто ж её знает? Жизня - штука сложная. Сегодня на красавицу потянет, а завтрева на что-нибудь другое. Бабы оне, понимаешь, загадки. Есть у нас в деревне одна такая бабенция, Петунией звать, вроде бы ни рожи, ни кожи и ножки - два кривых прутика, сисек нет вовсе, а от мужиков отбою нет. Грят, тоже колдунья в своем роде, типа жрица любви…
Словоохотливый парень был готов развивать волнующую тему и дальше, но Сколван скомандовал "привал", и народ разбрелся по лагерю, каждый по своим делам.
Вскоре Глана накормили горячей наваристой похлебкой и предложили отдохнуть в одном из шалашей на мягких шкурах, набросанных поверх толстой подстилки из сухих листьев и травы.
Шуршак в отдыхе не нуждался и от угощения также отказался. Пока двуногий друг отсыпался, формик утолял голод и свою неуемную жажду познания в близлежащем лесном массиве.
Четырехдневный переход по заболоченной сельве настолько утомил Охотника, что он спокойно проспал до следующего утра.
Проснулся от громких человеческих криков и воя ездовых виверн. Сначала он подумал, что на лагерь кто-то напал, но как оказалось, виновником переполоха стал Шуршак. Формику повезло в своих блужданиях наткнуться на малого болотного дракона, и он решил осчастливить аборигенов еще одним желчным пузырем, а поскольку технология извлечения ценного продукта была для него тайной за семью печатями, он приволок в лагерь всю тушу целиком. Было забавно наблюдать, как относительно небольшое существо тащит зверюгу, намного превосходящую его по весу и габаритам.
Даже тупоголовые виверны сообразили, что к чему и сильно зауважали формика. Иначе говоря, прекратили попытки оценить органолептические достоинства муравья разумного и плотоядно уставились на его трофей.
"Привет, Глан! - скидывая со спины ношу, поздоровался Шуршак. - А я гулял (бродил, прохаживался) неподалеку, а тут вот эта тварь попыталась на меня наброситься. Поначалу хотел разойтись (разбежаться, расстаться, разъехаться) с ней по-хорошему. Не получилось. Вот принес нашим друзьям на препарацию".
Сколван Смышленый церемониться не стал, от щедрого дара не отказался. Тут же отдал соответствующие распоряжения. Вскоре ценный орган был извлечен в торжественной обстановке, а туша передана на растерзание ездовым тварям.
После завтрака командир отряда трапперов подошел к Глану. Сколван буквально лучился от удовольствия.
- Ну все, Глан, трофеев у нас теперь предостаточно: два желчных пузыря болотного дракона, несколько дюжин змей разных, лягух ядовитых аж целый бочонок и еще уйма всякой всячины. Кейфаст - главный наш и старая Холуэйн будут довольны. Теперь есть чем отбиться от очередной волны нежити.
- Отбиться от нежити?
- Ах да, я же тебе еще не сказал, для чего мы полезли в Грязную топь. Дело в том, что каждые два месяца из леса выходят полчища монстров и пытаются нас сожрать. Обычным оружием их взять сложно. Вот тут-то нам на помощь приходят наши ведуньи. Из того, что мы здесь добыли, они сварят разные зелья, чтобы достойно встретить порождений Адовой Клоаки.
- Что за Клоака такая? - в душе Глана проснулся профессиональный интерес. - Где расположена, как выглядит?
- Есть такое местечко верстах в тридцати от Кайхат-Кахр. Как бы пруд обширный или озерко, только вместо воды в нем нечто наподобие тумана. Говорят, много тысячелетий назад на месте нашей деревушки город большой был, но после войны чокнутых магов от него даже стен не осталось. Вроде бы его в одночасье волной смыло, а ту волну один чародей поднял, потому что не захотели жители города принять его власть над собой. Волна высотой в сотни саженей прошла вглубь материка аж на двести верст, а когда вода схлынула, появилась Адова Клоака. Если бы большая часть того, что оттуда появляется, не уходило вглубь Даниса, а оставалось здесь, мы вряд ли вообще смогли бы жить в Кайхат-Кахр. А так Единый пока что жалеет чад своих грешных и отвращает от нас основную массу тварей.
- А закрыть эту самую Клоаку не пытались?
- Как же, не пытались? Еще как пытались. Последняя ватага ушла туда, когда я еще мальцом был. Вот только толку-то… никто оттуда еще не вернулся.
- Я непременно туда схожу, и вполне возможно, мне удастся её запереть. Когда ты говоришь следующая генерация?
- Какая такая енерация? - не понял Сколван.
- Это некоторые ученые мужи так называют выброс тварей из… Клоаки. Вообще-то мы - Охотники называем такие места Вельховой Пастью, а наши умники-маги - зонами генерации квазиживой субстанции.
- А это! Дык месяца через полтора, может, чутка поменьше.
- Вот и чудно, время есть все хорошенько обмозговать и спланировать. Видишь ли, Сколван, в зону генерации можно ходить в течение недели по окончании очередного выброса. В это время там сравнительно безопасно, хотя на всякое можно нарваться, к примеру, на заблудившегося мертвяка или демоническую тварь.
- Ты это… паря, серьезно, что ль насчет Адовой Клоаки? - выпучил глаза предводитель ватаги.
- Более чем, - пожав плечами, ответил Глан.
- Но это же Клоака! Там же…
- Погоди, Сколван, - не позволил себя застращать юноша, - там, откуда мы с Шуршаком прибыли, я был профессиональным охотником на нежить и прочую нечисть. К твоему сведению, я обладаю всеми необходимыми знаниями и навыками и понапрасну лишаться головы не собираюсь. Короче, я более чем уверен, что мне удастся дезактивировать эту вашу Клоаку, поскольку я лучше, чем кто бы то ни было на Данисе знаю, как она устроена и как её закрыть.
На что абориген пожал плечами и, задумчиво покачав головой, сказал:
- Ладно, паря, твоя башка, тебе и решать, что с ней делать. Но я бы все же не советовал туда соваться. Что же касаемо наших дел, через час мы покидаем лагерь. Лишних скакунов у нас нет, так что поедешь на одной виверне с Гунго. Он сам тебя найдет, когда тронемся.
Гунго оказался тем самым словоохотливым юношей, что по прибытии в лагерь вводил Глана в курс дела. Он весело оскалился тридцатью двумя зубами и громко крикнул со спины своего ездового животного:
- Привет, Глан! Хватайся руками за вот эту ременную петлю, ставь ногу в стремя и прыгай во второе седло, что позади меня. Поначалу оно не очень удобно, но мужик ты, вроде как бывалый, привыкнешь быстро.
Несмотря на кажущуюся неповоротливость, передвигались виверны очень даже резво. Во время бега они сохраняли равновесие посредством своего массивного хвоста, а с помощью небольших куриных крыльев перелетали особо топкие места и неширокие бочажки. Массивная голова служила им своеобразным тараном, посредством которого они лихо прокладывали дорогу через плотный лиановый полог.
Что касается формика, заданный темп передвижения его вполне устраивал. Большую часть пути он держался рядом со скакуном Гунго, лишь время от времени куда-то отлучался по своим муравьиным делам.
Часа через два езды по болоту дорога пошла на подъем. Но теперь это был не относительно небольшой холм посреди топи, по всем известным Глану признакам болото заканчивалось. Как результат, окружающая растительность стала меняться самым кардинальным образом: увешенных лианами бочкообразных древесных гигантов заменили десятки, а может быть, сотни видов самых разнообразных деревьев. Здесь по-прежнему было душно, но от былого болотного смрада остались лишь воспоминания.
К полудню лес резко оборвался, впереди показалась лазурная водная гладь, и дорога, теперь уже довольно широкая каменистая тропа, устремилась на юго-запад вдоль берега Эльфийского океана. Несмотря на висящее над самой головой дневное светило, заметно посвежело, даже легким ветерком потянуло.
Настроение охотников повысилось. Парни начали перебрасываться незамысловатыми шуточками. Радостный Гунго сообщил Охотнику, что до Кайхат-Кахр осталось езды около двух часов.
И действительно, через означенный промежуток времени отряд приблизился к плотному частоколу из заостренных бревен, окруженному широким и глубоким рвом, заполненным водой. А вскоре Глан увидел подъемный мост, опущенный по случаю светлого времени суток. Незамысловатое с фортификационной точки зрения сооружение, но учитывая характер грозящей жителям деревни опасности, вполне приемлемо.
Появление ватаги не осталось незамеченным обитателями деревни. Встречать охотников вышли, как показалось Глану, едва ли не все её жители. Их встретили радостными возгласами. Присутствие в группе двух новых лиц: Глана и Шуршака также вызвало заметное оживление среди туземцев, однако никакой враждебности в поведении селян не ощущалось - исключительно банальное любопытство. Похоже, Сколвану здесь доверяли. Коль привел чужаков, значит, оно того стоило.
Как оказалось, практически все ватажники были женаты, у многих имелись дети. Парни подхватывали на руки подбегавших жен и деток и усаживали их на спины своих виверн, что не могло не добавить в царившую вокруг суматоху изрядную толику веселого гомона и радостных детских взвизгов
Внутри огороженного частоколом периметра располагались дома аборигенов. Не какие-нибудь примитивные хижины, а вполне добротные сработанные из бревен и досок крытые толстыми тростниковыми матами здания в несколько комнат. Дома стояли на приличном удалении друг от друга и утопали в сочной зелени деревьев и кустарников. Перед каждым домом очаг для приготовления пищи. Даже легкий запах рыбы и морских водорослей, доносившийся со стороны моря не раздражал, а гармонично переплетался с ароматами цветущих растений.
Прибывших охотников препроводили на центральную и единственную площадь, где располагалось приличных размеров бревенчатое здание - местная ратуша.
Пока добирались, Глан своим наметанным глазом вычленил из толпы весьма приметную особу женского пола. Яркая смуглокожая брюнетка выгодно отличалась от прочих девиц красотой лица и стройностью фигуры. И держалась она с каким-то особым достоинством, свойственным натурам независимым и гордым. Нельзя сказать, что прочие девушки были уродинами, наоборот все они были на удивление статными и симпатичными, и при других обстоятельствах Глан непременно положил бы глаз на любую из них, Однако гордячка сразу же зацепила его, и все прочие красотки отошли на задний план. И как не зацепить, если на тебя смотрят огромные темные глазищи, в которых впору утонуть; если тебе улыбаются губки алые сочные и в них так и хочется впиться своими губами; а на щечках легкий здоровый румянец и забавные ямочки, и все это в пышной раме иссиня черных локонов, свободно ниспадающих ниже плеч прелестницы.
Ух ты! Аж дух захватило и ретивое запрыгало в груди, будто он только что пробежал верст пять, не меньше, по подземным галереям Проклятого рудника.
- Гунго, - Охотник толкнул в бок приятеля, - посмотри-ка, что за чудо такое вон там стоит?
- Что, Глан, зацепило? - радостно оскалился туземец. - Это и есть та самая Марра, про которую я тебе рассказывал.
- И у этой девушки нет мужчины?! - недоуменно воскликнул Глан.
- Дык ведунья же. Нам бы чего попроще…
Однако наш герой уже не слушал пространные рассуждения осмотрительного Гунго. Он во все глаза пялился на красавицу и при этом ничуть не боялся выглядеть нескромным. В свою очередь от внимания Марры не ускользнул интерес к ней со стороны забавного и симпатичного чужеземца. Девушка кокетливо вздернула головкой и покосилась на юношу так, что тот едва не соскочил со спины животного и не помчался знакомиться. Но все-таки удержался от столь бурного выражения эмоций. Вместо этого со значением подмигнул красотке и негромко пробормотал:
- Страна непуганых идиотов - на такую красоту не позариться. Впрочем, это даже и к лучшему…
Перестрелка глазами между Гланом и Маррой продолжалась до центральной площади. Вне всякого сомнения, юноша произвел на девушку самое благоприятное впечатление. Прочие девицы, оскорбленные вопиющим невниманием к ним симпатичного незнакомца, начали потихоньку шушукаться и пересмеиваться. Но Глану и Марре на все их пересуды было наплевать. Ей нравился он, ему - она, и этого было вполне достаточно, чтобы весь остальной мир вокруг отошел даже не на второй, а на десятый или сотый план. Он тонул в её темных как бездонные омуты глазах, она утопала в его синих как предзакатные небеса очах. Кажется поэты и писатели называют подобный феномен любовью с первого взгляда и на протяжении многих веков изо всех сил стараются доказать всему миру, что это вовсе не выдумка и не поэтическая метафора. А доказывать-то ничего не нужно. Вот оно, смотрите, любуйтесь и завидуйте.
Когда отряд уже въезжал на площадь, юноша не выдержал, взял, да и соскользнул со спины ездового животного. Легко просочившись через толпу, он подошел к девушке, улыбнулся и протянул ей руку:
- Глан… Глан эр-Энкин.
- Марра, - улыбнулась в ответ ведунья и как-то естественно вложила свою маленькую ладошку в его большую мужскую ладонь.
И в этот момент (как бы банально это ни звучало) оба поняли, что самой судьбой предназначены друг для друга. Нет, Глан не заключил девушку в крепкие мужские объятия и не стал осыпать её лицо горячими поцелуями, несмотря на то, что именно это ему невыносимо хотелось сделать. Он крепко, но нежно сжал её ладошку и пошагал к центру площади, демонстрируя всем присутствующим, что отныне это ЕГО ЖЕНЩИНА, и если того потребуют обстоятельства, он готов всеми способами отстаивать свое право быть её МУЖЧИНОЙ.
Столь решительный поступок чужестранца заставил толпу притихнуть.
Мужчины одарили Глана уважительными и где-то сочувственными взглядами, мол, околдовали и охомутали парня.
Женщины смотрели на парочку с толикой зависти и не только молодухи, но даже дамы почтенного возраста. "Это за что ж задаваке Марре такое счастье привалило?" - было буквально написано на их лицах. Однако девушка лишь гордо вскинула голову - по Сеньке и шапка и обвела толпу примолкших кумушек ликующим взглядом, дескать, хоть обсудачтесь, а счастье мое - вот оно и никуда от меня не убежит. Впрочем, все это из области женских штучек, для представителей сильного пола непостижимых, да и мало интересных.
Что же касается формика, на этот раз муравей разумный проникся важностью момента и от вопросов, и ненужных философствований воздержался.
Далее последовала торжественная встреча и официальное представление Глана и Шуршака жителям деревни и совету старейшин племени Кайхат-Кахр во главе с руководителем местной администрации Киледдоном и ведуньей Холуэйн. Глан кратко поведал собранию о том, откуда он прибыл и испросил разрешения на проживание в деревне, а заодно и на брак с Маррой. Девушка, разумеется, также дала свое согласие. Вид на жительство он тут же получил, а вот насчет матримониальных дел, нашего героя ждал сюрприз. Нет, Глану не отказали, наоборот отнеслись к его просьбе с большим энтузиазмом, иначе говоря, решили незамедлительно устроить шумную свадьбу. Люди везде одинаковы - подавай им праздник и как можно чаще.