- О, а это чё за хрень? - удивился я, проводя металлоискателем по шероховатому валуну.
- Горячий камешек13? - спросил Толик. Только за сегодняшний день мы несколько раз встречались с подобным эффектом.
- Не похоже, - ответил я, водя прибором из стороны в сторону. - Пищит только здесь, - я указал место. - Дальше тишина. И сигнал мощный, устойчивый... Ну-ка, ну-ка... - Я присел на корточки и прикоснулся рукой к заляпанному грязью камню. Затем достал из сумки ополовиненную бутылку воды и смыл грязь.
- Дай гляну, - оттеснил меня в сторону Толик, выуживая из кармана складной нож. Он ковырнул влажный камень лезвием ножа и сорвал кусок то ли затирки, то ли штукатурки. - Опачки! А здесь-то, похоже, деревянная затычка!
- Точно, деревяшка! - согласился я.
Подгнившая древесина легко выковыривалась из углубления в камне.
Я тоже расчехлил ножичек и принялся подрезать заглушку с другой стороны. Вскоре раскрошенный чопик был удален из отверстия. Я тут же засунул туда руку, благо, размеры позволяли - диаметр отверстия был сантиметров пятнадцать.
- Ну, есть там чего? А, Вован? - суетился вокруг меня Толик.
- Есть что-то... - не смея поверить в удачу, произнес я. - Ща достану.
- Ну-у-у? - изнывал Толик. - Ну-у-у?
Я вытащил из тайника тяжелый круглый предмет, завернутый в какие-то хрупкие ошметки.
- По ходу, в кожу заворачивали, - дрожа от нетерпения, прошептал Толян.
- Здесь что-то круглое и тяжелое...
- Неужели зеркало? Вот свезло!
Я бережно положил находку на камень и принялся осторожно снимать с нее остатки гнилой заскорузлой кожи. Истлевшие слои обертки склеились от времени, пришлось просто их разорвать.
- Вот это да! - с придыханием произнес Толик, когда находка предстала перед нами во всей своей красе, блестя на солнце. - Не знаю, из чего это сделано, но явно не из бронзы!
Глава 2
Пятый месяц третьего года
под девизом правления14 "Жень-ань"
Священномудрого Государя Да Уи (723 г.н.э.).
Южные рубежи государства
Бальхэ15.
Солнечный диск уже спрятал свой светлый лик за погрузившимися в темноту сопками, когда боцзиле16 Учунь наконец распорядился устроить привал. Если бы была возможность двигаться и ночью, он бы, не раздумывая, отдал такой приказ. Но в этих лесистых землях хэйшуй-мохэ17, изобилующих чащобами и буреломами, легко было потерять лошадей. Несмотря на избыток животных (каждый воин Учуня на сегодняшний день имел заводного коня), сотник не хотел рисковать - без лошадей важная миссия, возложенная на Учуня самим Сыном Неба18, окажется невыполнимой. Но если с лошадьми все было не так уж плохо, то людей остро не хватало. От большого отряда, во главе которого Учунь покинул несколько месяцев назад Верхнюю Столицу19, осталось едва ли десяток бойцов. Еще одно нападение, и отряд исчезнет, растворится в дикой тайге, не сумев добраться до Девяти Ступеней Императорского Дворца20.
- Саньду, Дун-энь, вы первые сегодня в карауле! - распорядился бодзиле, спрыгивая с коня.
- Хорошо, командир! - Измученные тяжелой дорогой воины не роптали, понимая всю важность возложенной на них миссии. Не сговариваясь, они разошлись в разные стороны - обойти территорию ночной стоянки.
Остальные бойцы, спешившись, принялись обустраивать место для ночлега: рубить лапник для лежанок, собирать сушняк для костра, готовить еду...
Когда походный котел опустел, а едва-едва насытившиеся воины попадали на лежанки, прилег на пахучие ветки и Учунь. Но сон не шел к сотнику: он раз за разом возвращался к тому давнему разговору с владыкой Бальхэ... В тот поистине великий день Сын Неба Да Уи21 вызвал его к себе во дворец. Для Учаня, потомка некогда сильного, но со временем захудавшего рода, это была великая честь. Чести такой бодзиле Учань удостоился после нескольких удачных военных рейдов, после которых под руку Императора перешло три не самых слабых рода хэйшуй-мохэ. Тот знаменательный день, когда ему удалось припасть к стопам Сына Неба, он помнил до мелочей... Помнил, как почтительно расступались перед ним облаченные в фиолетовые одежды чиновники третьего и второго ранга, когда Сын Неба пообещал ему титул "Стража - Бурого Медведя"22, если он сумеет выполнить возложенную на него миссию. На первый взгляд задание Императора не выглядело слишком сложным: во главе сильного отряда добраться до небольшой крепости, находящейся где-то на востоке. Добравшись до места, передать племенному вождю Хочжо верительную бирку-рыбку - пайцзы, гласящую, что эта крепость отныне находится под защитой самого Государя и её хозяин в любой момент может надеяться на военную помощь Бальхэ, если возникнет такая необходимость. Но это, как сказал Император, не самое главное. После вручения пайцзы, Хочжо должен был провести Учаня в одно маленькое, затерявшееся в лесах селение, цучжан-староста которого хранил одну древнюю вещицу - амулет, доставшийся ему от пращуров. Именно за обладание этой вещью ван23 Да Уи и пообещал военную помощь и поддержку вождю Хочжо, и именно этот амулет стоило незамедлительно доставить в Верхнюю столицу государства в целости и сохранности. Поначалу все складывалось хорошо: несмотря на морозы (Сын Неба потребовал от Учаня отправиться в путь немедля, не дожидаясь весны), к весне сотник со своим отрядом практически без потерь добрался до городища Хочжо. Их встретили с почестями, кормили-поили, словно дорогих гостей, невзирая на то, что на дворе стояла весна, а продуктов катастрофически не хватало. После недельного "загула", сопровождавшего обильной едой, признаниями в "любви и дружбе", Учань потребовал от Хочжо выполнения обязательств договора. Вождь быстро собрался и, прихватив с собой малый отряд преданных воинов, отправился за обещанной Сыну Неба древней святыней. Сотник с десятком бойцов решил присоединиться к Хочжо - за неделю пиршества он растолстел - нужно было растрясти жирок перед дальней дорогой в Столицу. Добраться до деревни, в которой хранился амулет, действительно оказалось непросто. Она была спрятана в таких дебрях, что если бы не проводник - бывший житель поселения, сам Хочжо никогда бы её не обнаружил. К вечеру отряд таки добрался до места. Селение было маленьким, не защищенным ни валом, ни даже частоколом. Встречали их всей деревней: из пропахших дымом и гарью землянок выбрались даже древние старики - таких высоких гостей здесь сроду не бывало. Один из воинов Хочжо, тот самый проводник, спешившись, громко крикнул, обращаясь к селянам:
- Где цучжан24 Хэсэбунь? Что-то я его не вижу.
- Дедушка Хэсэбунь с вечера в тайгу ушел, - ответил проводнику бойкий чумазый мальчуган лет десяти. - Обещался к утру быть, да нету пока...
- Вот не сидится на месте старому козлу, - недовольно буркнул проводник. - А ты никак внук цучжана?
- Правнук, Саньда меня зовут... Дядь, а дай копье подержать.
- Держи, малец, - воин протянул мальчишке тяжелое копье, за которое тот схватился обеими руками.
- Видали? - потрясая оружием, закричал малец. - Я теперь как сам "Правый Свирепый"25...
- Господин, цучжан в тайге... - доложил вождю проводник.
- Я слышал, - ответил Хочжо. - Что ж, будем готовиться к ночлегу. Надеюсь, что завтра этот Хэсэбунь появиться. Приношу свои извинения за задержку, уважаемый боцзиле, - повернувшись к Учуню, произнес Ходжо со скорбным выражением лица. - И за неудобства, причиненные вам и вашим людям...
- Не стоит, моуке26! - успокоил вождя Учунь. - Мои люди - не дворцовые неженки, а настоящие воины. Главное - чтобы я получил амулет, иначе все наши договоренности будут считаться расторгнутыми.
- Я понимаю... Как только цучжан объявится, реликвия будет у вас. Я это обещаю!
- Иначе и быть не может, - согласно кивнул Учунь.
Командиры расположились на ночлег в самой большой хижине цучжана, единственной в селении оборудованной каном. Воины же, за исключением караульных, которых по сложившейся привычке назначил Учунь, разбрелись на постой по землянкам простых поселян. Ночь прошла спокойно, а на утро вернулся из леса цучжан, притащивший полный мешок кабаньего мяса.
- А старик-то еще что-то может, - довольно сообщил Хочжо проводник, разглядывая добычу Хэсэбуня.
- Долгих лет жизни, моуке Хочжо, - с поклоном произнес староста, - и людям вашим... Почто такая честь выпала нашей деревне?
- Я слышал, цуджан, что хранишь ты у себя древнюю реликвию, пращурами тебе завещанную, - ответил Хочжо. - Амулет Хадо. Что скажешь, старик?
- Наговаривают люди, господин, - не дрогнув ни единым мускулом, произнес цуджан. - Слышал я в детстве от старого шамана Кумлыкая об этом амулете, но в глаза его никогда не видел. Да и шаманов после него в нашем селении не было, бедные мы - не прокормим...
- Не темни, старик! - грозно прикрикнул на старосту Хочжо. - Мне другое ведомо - у тебя сия реликвия находится! Енгэ амулет в руках держал...
Старик зло сверкнул глазами в сторону улыбающегося проводника:
- Мал тогда был Енгэ, мал и неразумен! Где ж ему упомнить... Зеркало то было: одно из девяти, оставшихся от Кумлыкая...
- Так покажи мне его, - потребовал моуке. - Может, действительно перепутал Енгэ.
- Господин! - обиженно протянул проводник.
- Помолчи, Енгэ! - остановил бойца властным жестом Хочжо. - Так покажешь, или нет? - настаивал моуке.
- Так потерялось то зеркало, - юлил старик.
- А может, его и не было никогда? Так, чуцжан, я устал препираться, - со вздохом заявил вождь. - Я пока прошу по-хорошему! Этот бодзиле, - он указал на Учуня, - посланник самого Сына Неба. Кому, как не самому Государю, стать хранителем "амулета Хадо", раз в вашем селении нет даже шамана? Так что отдай амулет, старик, и мы уйдем.
- Нет у меня его, - не сдавался цучжун. - И никогда не было!
- Что ж, ты сам виноват, старик, - горестно вздохнув, произнес моуке. - Хоть мы и одной крови, но, чтобы не нарушить договор с ваном, я готов на все... Без поддержки Императора нас сомнут. Поэтому лучше потерять малое, чем все... Для начала отрубим ноги твоему внуку! - сквозь зубы произнес Хочжо, играя желваками на скуластом лице. - Потом руки! Потом - твоей дочери и сыну, невестке, родичам... Дома - предадим огню! Начинайте! - Моуке взмахнул рукой.
- Остановись, господин! - поняв, что моуке выполнит обещанное, старик упал на колени перед вождем. - Не трогай родичей! Казни меня! Они ведь не виноваты...
- Нет, старик, ты умрешь, но умрешь последним! Я отрежу тебе веки, чтобы ты не смог закрыть глаза... Чтобы ты видел, как гибнет все, что ты любил и для чего жил! Начинайте! - нетерпеливо выкрикнул он.
Женщины заголосили и кинулись врассыпную, хватая детишек под руки. Но воины Хочжо и Учаня уже окружили селян, загородив дорогу копьями. Енгэ, вычленив в толпе внука цучжана, схватил Саньда за шкирку и бросил мальчишку к ногам старика.
- Приступай, Енгэ! - распорядился Хочжо.
- Слушаюсь, господин! - Воин с шелестом выдернул меч из ножен и замахнулся на ребенка.
- Нет! - испуганно закричал старик, закрывая внука телом. - Я отдам, отдам, только пощади! - взмолился цучжан.
- Если отдашь, не трону твоих сородичей! - торжественно пообещал моуке.
- Сейчас, сейчас... - дрожа всем телом, шептал старик обескровленными губами. - Сейчас принесу! - старик поднялся на ноги и засеменил к своей хижине.
- Енгэ, Суминь, за ним! - приказал Хочжо. - И смотрите у меня! Смотрите в оба, чтобы старый чего с собой не сотворил...
- Хорошо, господин! - Воины поспешили за стариком.
Хэсэбунь не стал заходить в дом, он остановился возле ямы, в которую ссыпали золу из очага. Старик встал на колени и руками принялся отгребать золу в сторону. Через несколько минут он докопался до большого камня. Зацепив каменюку кончиками пальцев, цучжан легко приподнял её - камень оказался тонким, в пару пальцев, отщепом-крышкой. В углублении, так же облицованным каменной плиткой, лежал кожаный мешочек. Енгэ грубо отпихнул старика и, схватив мешочек, подбросил его в руке.
- Тяжелый! - довольно ощерился он. Распустив тесемки, стягивающие горловину, проводник вытряхнул на ладонь блестящий металлический кругляк, который помнил с детства. - Есть, господин! - радостно закричал он, потрясая находкой. - Это тот самый амулет!
- Точно? - переспросил Хочжо, принимая из рук Енгэ мешочек с реликвией.
- Чтобы забрал меня Владыка Буни! - Проводник скрестил пальцы в охранном знаке.
- Господин, господин! - плаксиво воздел руки к вождю Хэсэбунь. - Нельзя чтобы реликвия попала в руки Исконного Врага... Нельзя, чтобы о ней узнали... Этот амулет принесет много горя детям Хадо, если попадет не в те руки...
- Заткнись, старик! - брезгливо произнес моуке. - Бодзиле Учунь, примите эту реликвию. Передайте Сыну Неба: моуке Хочжо всегда свято выполняет обещанное...
- Обязательно передам, моуке! - заверил Хочжо сотник.
- По коням! - рявкнул Хочжо. - Мы возвращаемся!
- Ты даже не накажешь цучжаня за дерзость? - удивленно спросил Учунь, поудобнее устраиваясь в седле.
- Пожалуй, ты прав, - согласно кивнул Хочжо, разворачивая жеребца. - Это нельзя прощать. - Он привычно обнажил лезвие меча и отточенным движением снес старику голову. Фонтанирующее кровью безголовое тело цучжаня какое-то время стояло, покачиваясь, а затем рухнуло на землю.
- Вперед! - выкрикнул Хочжо и ударил плашмя жеребца окровавленным мечом.
По прибытии в городище Ходжо, для Учаня и его воинов вновь был устроен пир, с обильной едой и морем хмельных напитков. Вспомнив о блюдах, которыми его потчевал перед отъездом радушный хозяин, Учань едва не захлебнулся слюной - последние пару недель они питались впроголодь. Все съестные припасы отряд потерял во время третьего нападения неизвестных преследователей, как, впрочем, и добрую четверть бойцов. Охотиться было некогда - время дорого! Сначала съели лишних коней, но мясо от тепла быстро портилось - приходилось выбрасывать. Им повезло позавчерашним вечером - прямо под копыта коней выскочил годовалый олешек - его-то и ели эти два дня. Еще пять-шесть дневных переходов, и остатки отряда Учаня должны были добраться до охраняемых рубежей Бальхэ. Потом можно будет отдохнуть и расслабиться... Вообще, неудачи их начали преследовать почти сразу после отъезда из городища Хочжо. Неудачи? Нет, это были четко спланированные диверсии! Сначала кто-то отравил часть припасов - в жутких муках скончались два десятка бойцов. Затем, на одной из стоянок, был отравлен источник - еще три дюжины долой. Учунь искал предателя в своих рядах, но не смог вычислить ренегата. А потом начались засады... Враги нападали исподтишка, под прикрытием лесного массива. Выскочат, покусают, заберут с собой пару-тройку жизней - и в лес. Учунь юлил, каждый день менял направление движения, стараясь сбить врага со следа, но не много в этом преуспел. Они всегда знали, где он, всегда были хорошо подготовлены. Отряд таял, словно снег под весенним солнцем. Но, в конце концов, преследователи тоже изрядно выдохлись. Последние несколько дней бодзиле умудрялся обходить все ловушки. А может быть, сказывалась близость границ государства. Только бы выдержать и дойти, билась в голове Учаня одна-единственная мысль, с которой он и уснул.
Рассвета несостоявшийся "Страж - Бурый Медведь" так и не увидел - его холодное, обгрызенное лесными зверями тело с перерезанным от уха до уха горлом, так и осталось лежать на пахучем лапнике в окружении десятка мертвых бойцов. Рядом валялось распотрошенное "ночными грабителями" седло, в которое бодзиле Учунь зашил завещанную Прародителем древнюю реликвию - "амулет Хадо".
Наши дни.
Синельниково-2,
Октябрьский район
Приморского края.
Находка блестела под лучами солнца, переливаясь всеми цветами радуги. Мы вырывали её друг у друга и рассматривали, ахая и роняя слюни.
- Вот свезло! - не переставая, твердил Толян. - Неужели золото? Столько лет пролежала, а блестит, словно только-только отлили и шлифанули. Никакой тебе патины!
- Да, окислов нет, - согласился я. - А не окисляются только благородные металлы. Нужели, Толян, действительно свезло?
- Ага! - глупо улыбаясь, кивнул дружбан. - Говорят же, что новичкам везет...
- Угу, или дуракам, - философски заметил я. - Что же это все-таки за штуковина?
- На зеркало не похоже, - сказал Толик, вращая находку в руках. - Обе стороны с рисунком.
Рельефное литье на находке действительно присутствовало с обеих сторон: на одной были изображены три свастики, причем одна - правосторонняя, большего размера - в центре, и две левосторонних, поменьше - по краям. По ободку между левосторонними свастиками тянулся ряд непонятных символов. Оборотная сторона предмета украшена художественным литьем. Сюжетная композиция, подобна бытовым сценкам на бронзовых зеркалах: стоявший на фоне мирового дерева суровый узкоглазый воин натягивал лук, целясь острой стрелой в одно из трех солнц, сияющих на небосводе. У корней дерева притаился какой-то зубастый зверь: то ли дракон, то ли крокодил-переросток, недовольно косящийся на стреляющего аборигена.
- Красота! - произнес Толян. - Интересно, ценная вещица?
- А то! Ты, вообще, такое когда-нибудь видел?
- Не-а, - мотнул головой Толян. - Хоть и поковырялся на форумах изрядно...
- Что с этой штукенцией делать-то будем? - спросил я. - Надо как-то определиться, что за вещь надыбали.
- Делов-то! Выложим на форумах, - просто ответил Толик. - На "Домонголе", или на "Ревью", "Кладоискатель" еще есть.
- Знаешь, как-то не охота светиться, - произнес я после небольшой заминки. - Вдруг очень ценная вещь... Как бы на нас с тобой потом "белые архи" за этот "рарик" всех собак не спустили.
- Хм, - задумался приятель. - Давай так, - предложил он, подумав, - сначала определим, золото это или нет. Есть у меня корефуля в ломбарде, он пробы сделает. Если не золото - уже проще - тогда выкладываем медяшку, и все дела. Вот только сохран у нее - явно не медь... Да и бронза тут рядом не валялась! Вон, какой сохран.
- Давай фотку не будем выкладывать в сеть, пока точно не атрибутируем, - произнес я. - Скопируем рисунок на кальку, и забросим: так, мол, и так, нашли рисунок в сетях...
- Ага, - закивал друг, - типа, интересно, что за штука. Точно, так и поступим! Чё, еще бродить будем? - спросил он меня.
- В принципе, можно... Давай здесь еще все как следует проверим.
- Ок! - произнес Толик, забирая у меня прибор.
- Погоди, - попросил я приятеля, - сниму все на фотик. Место, саму находку для наглядности...
В камеру объектива попало все: и камень, и отверстие, и чопик, и поеденные временем ошметки кожи
Последующих два часа мы шерстили округу, кидаясь на каждое срабатывание металлодетектора, но ничего стоящего нам больше не попадалось. Площадь древнего поселения была пробита давным-давно. В одном месте, в кустах у самой реки, мы наткнулись на свежий раскоп - кто-то несколько дней назад шурфил земельку. В квадрате два на два метра земля была вынута до самой скальной породы, корневища кустарников и деревьев вырублены.
- Кто-то основательно потрудился, - хохотнул Толик.
- Интересно, а здесь что нашли? - риторически спросил я.
- Ну, - пожал плечами Толян, - видать подняли что-то. Ты бы стал такую яму рыть просто так?
- Нет.