Я поднял так и валяющийся на пайолах ПМ, вытащил магазин, передернул затвор, поймал выскочивший патрон. Хотел отдать пистолет хозяйке, но девчонка от выпитой самогонки захмелела. Видимо, ей стало жарко, и она расстегнула жилет, показав на самом деле отличную грудь в облегающем топике. Если учесть еще облегающие шорты, то завлекательная картинка получается. Которую, правда, несколько портила забинтованная голова девушки.
Так что я отсоединил ремешок от пистолета, и положил его в свой рюкзак, в один из карманов. На берегу отдам или ей, или кому-либо из ее знакомых.
Уже на берегу, когда мы вытаскивали рыбу из носового отсека, к нам подошел представительный такой мужик лет пятидесяти.
– Здравствуйте. Вы мою дочку, Настеньку, выловили? – он пожал по очереди нам руки. – Спасибо огромное, мужики. Я ваш должник по жизни. Меня зовут Александр Николаевич Жданов, я инженер, зам главного инженера по системам автоматики ГЭС. Нужна будет какая-либо помощь, обращайтесь, помогу всем, чем смогу.
– На здоровье, Александр Николаевич, – ответил Артемьев. – Но у меня самого две дочки, у Евгения Ивановича три сына в РА служат, а Володя и Малик готовятся отцами стать. Так что как мы могли иначе? Тем более, здесь. Не будем помогать друг другу – долго не проживем.
– Точно, – заметил я, протягивая ПМ Жданову. – Возьмите, это вашей дочери, а то совсем про него забыл. Она вообще молодец, не растерялась, отгоняла чаек выстрелами. Жаль, мы скутер не видели, может, до сих пор где-нибудь по волнам болтается.
– Ничего, железо можно и новое купить. Я его, вообще, когда сюда переезжали, у соседа выкупил по случаю. Знаете, когда продаешь три квартиры сразу, появляются деньги, и немалые. Меня же РА вербовала, так что была возможность все по нормальной цене продать, не торопясь. Так вот я и купил Казанку 5м3 с Сузуки-пятидесяткой и скутер Кавасаки Джет Скай. Казанка с движком почти новая, а скутер 97 года. Так что даже если не найдется, то невелика потеря, главное – дочка жива-здорова. Ох, что-то меня на нервах понесло бог знает куда. Спасибо еще раз, мужики,– и Жданов еще раз пожал нам руки. Поглядел на ПМ в левой руке, засунул его в карман жилета, и пошел в медсанчасть, в которую мы сдали после того, как пришвартовались, спасенную девчонку.
Протекторат РА, Солнцегорск. 23 год, третий месяц, 7. 10-11.
– Так, принимаю, – Иван Иванович, невысокой въедливый мужичок, мастер ремонтной бригады, вылез из-под МИ-2, который мы установили на стапель.– Беритесь за следующий, а на этот я ремонтный план накидаю. Хотя с этим материалом план один – разбирать до болтов, сортировать, перебирать. На утилизацию процентов пятьдесят деталей уходит.
В ремонтном цехе вдоль восточной стены выстроились уже шесть старых вертушек, причем на двух первых уже работали слесаря. Мы же собирали из бруса стапеля, на которые устанавливали эти вертолеты. Осталось еще два собрать, и на этом с МИ-2 наша работа заканчивается. Потом будут перебранные вертолеты снимать, и вывозить на площадку, а на их место устанавливать следующие. Работы мужикам с ними много, хорошо хоть спецов-ремонтников набрали за ленточкой. Только вертолеторемонтников с Оршанского, Улан-Удинского Алматинского авиаремонтных заводов сосватали. Плюс Минский, Быковкий, Арамильский, Чугуевский, Николаевский авиаремонтные, Ростовский и Чистопольский часовые и несколько агрегатных заводов потеряли безвозвратно опытных инженеров, техников и рабочих. Ну а мы приобрели пару сотен классных спецов.
Мужики некоторое время ходили в растерянности, но большое дело быстро всех на рабочий лад повернуло. Некогда теряться, когда на работе по уши загружен, и дома хлопот невпроворот.
– Иван Иванович, ребята, там Аверьянов приехал! На взлетку поехали с нашим начальством. Наверное, скоро ПЕРВЫЙ полет будет!– Верка, подготовительница из ремонтного цеха, как ураган влетела между нами. Высокая, крупная деваха зацепили мастера на развороте, и верх хорошо подогнанного рабочего халата разлетелся, потеряв пару пуговиц. И обнажив высокую грудь размера так пятого, красивую, с розовыми сосками. Девушки у нас при такой жаре особо лифчики не носили, предпочитая минимум белья под рабочей одеждой.
– Верка, ну ты ваще! Ну…– от избытка чувств мастер аж задохнулся.
– Иван Иванович, не нравится – не смотри!– Верка, красная как помидор, затолкала сиськи в халат, и придерживая ворот руками убежала.
– Вы чего ржете, жеребцы? А ну работать! Нашли представление. Все равно раньше полудня испытаний не будет, – мастер разогнал мужиков по рабочим местам, и пошел в свою конторку, бухтя под нос при этом. – Не нравится… Надо же, сказанула! Мне бы лет двадцать скинуть, всех девок бы перетрахал!
В пятнадцать часов народ начал скапливаться на границе летного поля, ставя скамьи около трибуны, на которой расположилось начальство. Причем оное решило, что повод весомый, и само укоротило сегодняшний рабочий день. Все равно есть моменты, когда народ правдами-неправдами постарается выбраться поглядеть. Так что оно взяло этот процесс в руки, и организовало мероприятие городского масштаба. Сейчас сюда и члены семей работников собираются, и просто жители и бизнесмены города. По крайней мере, рядом со мной сидела моя половинка, приехавшая сюда со своими обоими швеями, на соседней скамье сидели наши соседи. С той стороны трибуны стояли три бронемашины Ивеко, на которых приехал Аверьянов. Пара БТР-80 из армейского сопровождения осталась на КПП.
Наконец начальство отошло от стоящего метрах в сто самолета, село в УАЗ-"буханку" и поехало к нам. А возле самолета стали суетиться аэродромные работники. Летчик-испытатель залез в кабину, захлопнул боковую дверцу.
Из остановившейся "буханки" вылез Тугов, Аверьянов, еще четверо заводских и демидовских начальников. Поднялись на трибуну, уселись на скамью. Только Тугов встал около стойки с микрофоном. Поднял рацию к уху, переговорил с кем-то, наверное и летчиком или техниками. Оглянулся на Аверьянова.
– Внимание. Борт 001. От винта! Запуск! – голос директора из громкоговорителей шуганул десяток птиц с крыши завода. Винт самолетика дернулся, крутнулся и превратился в прозрачный круг.
Тугов опять прислушался к докладу из рации, выпрямился. Вытер рукой пот со лба.
– Борт 001, взлет разрешаю!– и наш самолет вроде неторопливо тронулся. Коротко пробежал, оторвался от стриженной травы. И плавно пошел вверх, набирая скорость. Развернулся над Белой, начиная круг над аэродромом. И это все время мы молчали, только рычал двигатель самолета, свистел ветер, орали птицы.
– Борт 001, посадку разрешаю, – самолетик неторопливо зашел на глиссаду, плавно спустился и коснулся шасси грунта. Прокатился, замедляя скорость, проехал на свое место, следуя указаниям дежурного. Заглушил двигатель.
Открылась дверца, и из кабины вылез пилот. Пошел было к нам, и тут началось…
– Ура, мужики! Качать летуна, качать начальство! – раскатился по аэродрому веселый рев здоровенного токаря из механического цеха.
– Ну, шоу начинается, – подмигнул мне Артемьев. – Пошли, поглядим на героя.
Дальше все было, как в фильме то ли про Дикий Запад, то ли про освоение Сибири комсомольцами. Качали летуна, начальников цехов, по неосторожности попавшихся рабочим. Фотографировались возле самолета групповыми снимками, сняли общий городской снимок, с Аверьяном и прочим руководством наверху трибуны, и практически всем пришедшим народом около. Как фотограф собирается панораму делать, не знаю, но снимки каждому на следующей неделе обещали. разбили случайно камеру телеоператору, когда тот полез снимать Аверьяна, толкающего речь с трибуны. Хорошо хоть запасная была.
А потом мы с Олесей слиняли по-английски, так как она устала, и потихоньку пошли домой. Остановились на мосту через небольшой ручей. Внизу искрила вода, порой плескались рыбешки, а иногда и охотящаяся на них кистеперая рыба.
– Олесь, тебе обязательно ложиться в центральный роддом? Ведь вроде все хорошо?– спросил я жену, глядя на ее задумчивое лицо.
– Володь, ты сам сказал – вроде. Меня и ребенка обследуют, все проверят. Сам знаешь, у тебя группа крови вторая, и резус-фактор положительный, у меня третья и отрицательный. У них хорошая, можно сказать, лучшая, УЗИ-лаборатория. И еще много чего. Ты что, переживаешь, что я две недели в больнице полежу? Глупый, я же большая девочка, – улыбнулась жена.
– Ты да, а я себя без тебя маленьким мальчиком ощущаю, – пошутил я. – Ты там мгновенно подругами обзаведешься, а я здесь скучай? Буду к тебе каждый вечер ездить после работы.
– Еще чего. Будешь ночами возвращаться, у меня от психа точно угроза выкидыша будет. Не забывай, особое положение пока не снято. Хватит и пары раз в неделю на часик, будешь засветло успевать, тем более, что на воскресение могут и домой отпустить. Ничего, телефон есть, Скайп адаптировали во внутренней сети, возьму с собой свой ноут, будем переговариваться. И вообще, пошли домой, я рыбы заливной хочу, – супруга потянула меня за руку.
Протекторат РА, Солнцегорск. 23 год, третий месяц,9. 17-01.
– Так, Володя, Малик, Толя и Николай. Вам придется в следующий понедельник ехать в Порто-Франко. Прибудут станки на базу "Северная Америка", необходимо проверить комплектацию, документацию, ЗиПы, инструменты. Кроме того, поможете в Порто-Франко на выгрузке с поезда, и погрузке в порту на наши сухогрузы. Как раз два уголь выгружать будут, так обратным рейсом станки и перевезут. Может быть, и до Солнцегорска получится, какая навигация по Амазонке в нашем течении будет. Нет, выгрузите в Береговом, и на трейлерах сюда. Кроме вас едет Артемьев старшим, и два электронщика из Демидовска, тоже груз получать будут, – Марина дочитала распоряжение, глянула на нас. – Ребят, все ясно? Готовьтесь.
– Марин, елки-моталки! Ты же знаешь, я жену в роддом кладу на обследование! – возопил я, схватив молоток и шарахнув им по верстаку.
– Володь, знаю. Но я что могу сделать? Ваш черед, ребята, ваше дежурство. А насчет Олеси не беспокойся, центральный роддом в Демидовске – крепость. Сам увидишь. Ничего с твоей женой не случится. Ребята, смотрите позитивнее – прокатитесь за счет протектората через весь континент, обратно по морям пройдетесь. Сейчас дороги наши подчистили, конвои намного быстрее ходят. Даже не конвои их сейчас называть стали – караваны. Разницу видите? Зайдете за бумагами и командировочными в пятницу. Пока, мальчики, – Марина ушла.
– Пока, девочка, – пробурчал я, возвращаясь к сборочному чертежу стапеля для СУ-2. – Блин, ну обрадовали, все настроение псу под хвост.
– Не переживай. Ну скатаемся, какие проблемы?– Колян потянулся так, что роба затрещала на могучих мускулах. Он итак парень здоровый был, так еще здесь по новой на "качалку" ходить стал. Набрал мяса на мясной диете, хоть на ринг в Нью-Рино выпускай, в шоу-боях, где друг друга здоровяки на канаты бросают.
– Тебе, Коль, никаких, а мне дом оставить не на кого. Впрочем, это мелочь, найму мальчишек, и огород польют, и кота с псом накормят. Другое дело – жена беременна. И ей лишняя нервотрепка напрочь не нужна. Нужно сегодня с ней переговорить, успокоить, – я снова взялся за чертеж.– И еще Аверьян взялся за нас. Ты погляди, как планами загрузили. При Союзе в том мире так не работали, пожалуй. Мы ведь после обеда станок закончили, а уже новый стапель дали. у меня к концу работы руки отваливаются. Хорошо, сутки длинные, отдыхать получается неплохо.
– Володь, там так не платили, – засмеялся Малик.– Отец рассказывал, что жили в бараках, носили практически рабочую одежду после войны. Разжились к концу пятидесятых немного.
– Кое-где и в восьмидесятые хреново было, – заметил хмурый Семеныч, подошедший к верстаку. – Почему Союз развалился? Не только потому, что три хитрых мужика собрались выпить в Беловежье. Все устали от такой жизни. Потому и понадеялись на лучшее. Ну и пофиг всем было еще, пожрать искали повкуснее хоть что-то.
– Ты чего смурной такой, Семеныч?– поинтересовался у него Толька. -Прям как туча?
– Да в Демидовск ездил, на суд. Игнатьевых судили за вчерашнее. Мужу дали два года на шпалах, жене восемь месяцев исправительных работ на рыбзаводе РА в Береговом, – Семеныч расстроено махнул рукой.– Правда, могут половину срока потом на условно-досрочное заменить, после отсидки.
Вчера и позавчера у нас в городе произошел не очень хороший случай с новоприбывшими. Один из токарей, Сергей Игнатьев, мужик сорока лет, уже три раза попадался выпивший на производстве. Первый раз его просто пропесочили, второй раз вынесли предупреждение. На третий раз штрафанули на ползарплаты. А во вторник, после мероприятия, тот завалился поддатый к Тугову и начал махать "Макаровым", кричать что перестреляет, и так далее. Тугов ранил его в плечо из своего Тауруса. У него не такой как у меня, а на базе Кольта М1911, но калибр тоже 9х19, а как наш директор стреляет, я на стрельбище видел. Мне до него еще расти и расти. Потом директор вызвал медичку из нашей медсанчасти, и патруль из комендатуры. Причем поведение директора никаких отрицательных эмоций у меня, например, не вызвало. Да и у всех старожилов тоже. Новички удивились, но им растолковали, что здесь нельзя угрожать оружием, могут и пристрелить в порядке самообороны. А когда Игнатьева несли в "воронок", приехавший из Демидовска, на комендачей набросилась его жена. Одному попыталась расцарапать лицо, и схватила, дура, его за автомат. Ну и получила ногой в живот, и тоже в "воронок" в наручниках уселась.
– Так Семеныч, это же минимальные срока. Я весь свод законов наизусть выучил, – удивленно сказал Колян. – Чем ты недоволен?
– Я недоволен тем, что должен думать за этих идиотов об их детях! Блин, ну некоторые не понимают, что живут в другой мире и в другой стране! У Игнатьевых два сына и дочь. Куда их девать было? Они, мол, не думали! Ладно, посидели с детьми и родителями после приговора, поговорили. Старшему уже пятнадцать, он готов учеником токаря за станок встать в нашем мехцехе. В результате и зарплата будет, и договор на дом на него переоформили. Плюс пособие для младших будет, ну и земляк их, Варламов с женой, попечителями стать согласились.
Да уж, неприятно. Мир хоть и новый, но люди приезжают из старого, и у многих остаются дурные привычки. Это не здешние парни, которые с молоком матери всосали, что оружие – инструмент для поражения цели. И что ответственность за использование инструмента полностью лежит на пользователе оного.
– Ладно, хоть такие случаи редко случаются, – проворчал профорг. – За прошедшие два года этот второй.
– Ну, зато несчастных случаев с оружием хватает, – заметил я. – В прошлом месяце мальчишка сестру из ПМ подстрелил, помните? Хорошо, хоть не насмерть. Интересно, он хоть живой еще?– новоприбывший семнадцатилетний парень очень серьезно ранил свою родную сестру, играя с пистолетом. Ему судья предложил выбор – или пять лет таскать шпалы, или два года в штрафбате РА. Парень выбрал штрафбат.
– Конечно живой. Ему почти год в учебке предстоит. Правда, штрафную учебную роту гоняют так, что и егерям мало не покажется. А в сам батальон он только уже подготовленным спецом попадет. И на границу с "чехами", в джунгли. Егеря в этих местах посменно, а штрафбат постоянно. Впрочем, больше трех годов штрафбата не дают, и если хочешь, то после срока прямая дорога в егеря. Ну и как у Сталина – искупил кровью – свободен. Ладно, парни, хорош болтать, работайте, – и Семеныч ушел.
А мы принялись раскидывать чертежи на группы. Нужно будет на склад пиломатериалов заявку делать, и ведущему инженеру на подпись тащить. Вообще, за последний месяц с деревом больше, чем с металлом работали.
Уже вечером, когда мы с Маликом шли домой, из недавно открывшегося оружейного магазина под скромным названием "Пороховой погреб" вышел хозяин, Евгений Лысуха. Его мы как раз знали неплохо, вместе поработали в РМЦ. Просто он свой обязательный год отработал, и решил выйти на вольные хлеба. Оказывается, это было мечтой всей его жизни – стать владельцем оружейного магазина. Деньги у него какие-то были, так что Лысуха взял в аренду небольшую лавку на Набережной, зарегистрировал ЧП в поссовете, и навесил вывеску. С тех пор мы уже пару раз покупали у него патроны для автоматов, не нужно просить у шоферов, чтобы привезли из Демидовска или ехать за патронами самим. А стоимость такая же, Евгений на разнице опт-розница зарабатывал. Правда, ассортимент оружия пока блеклый, по другому не скажешь. Пара АКМ, три АК-74, десяток "мосинок" и столько же СКС. Еще пара G3 старого образца, две М16, видимо, на трофейном складе купил.
– Володь, Малик, привет. Зайдите в магазин, ребята, разговор есть на пару минут, – Лысуха приглашающе открыл дверь.
– Здорово, Жень. Что стряслось?– здороваясь с хозяином, поинтересовался я. Зашедший следом Малик тоже пожал руку начинающего торговца оружием.
– Садитесь, разговор минут на десять, а в ногах правды нет, – Лысуха уселся на скамью возле столика под кондиционером (одной из самых дорогих вещей в его магазине). Мы уселись на скамью напротив.
– В общем так, ребята. Мне сказали, что вы в командировку на базу "Северная Америка" едете, так? – он дождался нашего подтверждения.– Парни, сможете купить мне там пулеметы и винтовки вроде М-14 или AR-10 из недорогих? Штук по десять хотя бы? А пулеметов – сколько сможете.
– Жень, а на кой тебе столько пулеметов? – удивился я.– Винтовки ясно, неплохой калибр для охоты и вообще, но у тебя же вон две "немки" стоят. Неужели достать не можешь с трофейного?