Черный человек врал. На самом деле, был третий вариант. Антон увидел его внезапно, как за несколько минут до этого увидел силуэт незнакомца в подъезде. Серия образов промелькнула в его голове, сформулировав безупречно-четкий план. Еще мгновение, и раздался сигнал. На кухне оглушительно загрохотали упавшие с полок кастрюли. Незнакомец на долю секунды метнул взгляд в сторону источника шума, и этого оказалось достаточно для бегства. Антон рванулся в кухню. Услышав за спиной шлепок еще одной пули в пластик пола, он перемахнул через груду рассыпанной посуды, одним прыжком взлетел на стол, и оттуда, следом за рыжей пушистой молнией, спрыгнул через форточку на балкон.
Сверху посыпались крошки пробитого пулей стекла. Антон прижал уши и скользнул за кошкой в просвет между наставленными коробками. Через узкую щель в углу они проникли на смежный балкон. Дальше надо было прыгать на карниз, и по карнизу идти до угла. Проблема состояла в том, что карниз, по прихоти архитектора, не доходил до балкона. "Вперед!"- скомандовала кошка. Однако Антон понял, что преодолеть метр пустого пространства на высоте пятого этажа он просто не в силах. Спас их обычный голубь, при виде кошек шумно вылетевший откуда-то из глубин балконного хлама. Послышалось торопливое "пак-пак-пак" автоматического пистолета с глушителем. В щелку было видно, как птица, задетая пулей, взмахивая сломанным крылом, комом перьев упала на тротуар и забилась в агонии.
"Он ушел,- услышал Антон.- Он возьмет птицу. Он поймет, что ошибся. Он вернется. Нужно прыгнуть. Нужно пройти по карнизу. Тогда мы спрячемся".
Перед Антоном мелькнуло видение раскрытого слухового окна, ведущего на крышу. Он взглянул на карниз, и его снова сковал страх высоты.
"Давай! Давай! - приказывала кошка.- Подбери лапы! Оттолкнись! Сильно!".
Черный человек на тротуаре пошевелил ногой мертвую птицу, взглянул наверх и снова нырнул в подъезд. Антон подобрался, приготовился, но перед самым прыжком тело снова как будто онемело. Кошка зарычала от бешенства: "Он возвращается! Не успеть!"
Вздохнув поглубже, Антон напряг лапы и оттолкнулся. Врезавшись в кирпичную стену, он инстинктивно впился в нее когтями, не удержался, и стал рывками сползать вниз. Как он очутился на карнизе, Антон и сам не понял. Должно быть, прыгнул слишком высоко, и просто упал куда нужно. Однако оказаться на узком выступе было только половиной дела. Оставалось пройти около восьми метров до угла, за которым была пожарная лестница. "Быстрее! Быстрее!"- подгоняла кошка. Антон немного осмелел и пополз быстрей. С истинно кошачьей гибкостью он обогнул угол и остановился, ожидая свою спутницу. Но кошка не появлялась. Подождав с минуту, Антон осторожно развернулся, прополз обратно и выглянул из-за угла. Карниз был пуст, не считая пятен крови и клочка рыжей шерсти. В следующее мгновение пуля выбила оранжевую пыль из кирпича над головой Антона. Пришлось спрятаться и ползти задом до самой лестницы, потому что разворачиваться вторично показалось ему слишком страшно.
Оставаться на крыше было нельзя: чердачный люк не мог задержать пришельца надолго. Антон пересек крышу по диагонали и, немного поколебавшись, спрыгнул на балкон с противоположной стороны дома. Больше находиться в кошачьем облике не представлялось возможным. Антон нащупал на запястье кнопки управления. "Corvus corone, Pica pica, Ardea cinerea",- предлагал варианты птиц компьютер. Антон остановился на голубе. Генератор поля заработал. Свет померк. Зрение пропало. Сознание привычно повисло в черной пустоте, потом привычно растворилось в этой пустоте и стало ее частью. Это было странно - находиться везде и нигде одновременно. Сначала кажется, что привыкнуть к этому невозможно. Потом проходит вечность, и сознание адаптируется. Потом проходит еще одна вечность, и ощущаешь, что предыдущая длилась только мгновение. Потом возвращается сила тяжести. С ней приходит боль. С болью - ощущение реальности. Потом возвращается слух, и реальность обретает объем. Потом возвращается зрение и ощущение себя в пространстве, но вне пространства. А мир видится совсем не тем, каким его ожидаешь увидеть, и сознание протестует против этой ирреальности. Перед глазами все плывет, картинка не складывается в голове в единое целое. Потому что это дико для человека - смотреть в разные стороны птичьими глазами и не видеть того, что впереди.
Белый голубь осторожно подошел к краю балкона и посмотрел вниз попеременно правым и левым глазом. Голова у него кружилась так, что земля и небо периодически менялись местами. У Антона уже был опыт полета с высоты лабораторного стола. С пятого этажа - совсем иное дело. Даже при мысли об этом спина холодеет, а к горлу подступает ком. Но лететь надо, потому что с начала трансформации прошло уже больше десяти минут, и черный человек наверняка обыскивает чердак в поисках дымчатого кота.
Голубь расправил крылья, медленно перенес центр тяжести вперед и оторвался от края балкона. Воздух принял его на себя, как снежная горка принимает лыжника. Не рискуя махать крыльями, Антон просто планировал вниз, пытаясь отвернуть от деревьев. С большим трудом это ему удалось, но приземление было жестким, так как погасить скорость он не сумел. Перекувырнувшись пару раз через голову, белый голубь с трудом поднялся и захромал в ближайшие кусты. О том, что в таком виде его запросто могла сцапать кошка, Антон подумал потом, когда снова включил генератор дисперс-поля и начал привычно уже погружаться в небытие, чтобы вернуться в совершенно ином облике.
***
У черного пса было бесхитростное имя - Черныш. Антон часто встречал его по дороге в институт. Пес в поисках насущного куска хлеба профессионально обыскивал помойки, а также держал пост у бакалейного магазина, ожидая, когда какой-нибудь сердобольный покупатель бросит ему пирожок или отломит кусок батона. От особо сердобольных псу перепадала даже кровяная колбаса. Но таких дней было мало. Черныш помнил их наперечет, и смаковал эти воспоминания в самые голодные времена.
Он был из тех дворняг, что давно утратили последние признаки чистых кровей, обезличившись внешне, но взамен обретя личность изнутри. Крапчатый был иного рода. Его Антон видел впервые. Крапчатый имел длинные уши, улепленные репьями колтуны и гордую кличку Чарли. Дворняга в первом поколении, он был слишком робок и нежен для уличной собаки, оттого и привязался к более опытному Чернышу.
Это знание пришло к Антону в первое мгновение встречи, сразу, целиком. Так же, сразу, все о нем узнали собаки. Странно, но вести такую беседу оказалось очень тяжело. Антон ловил себя на ощущении, что говорит с кем-то несоизмеримо мудрее себя, с тем, кто знает ответы на еще не заданные вопросы.
"Не удивляйся,- посоветовал черный пес,- просто прими это. Так устроен мир. Так было до нас. Так будет после нас. Вы, люди, пытаетесь все объяснить словами. Это так же глупо, как ползти на брюхе там, где нужно бежать. Глупо тратить столько сил, чтобы стать одним из нас. Ты и есть один из нас. Глупо перепрыгивать высокий забор, если рядом дыра. Ты понимаешь, о чем я говорю?"
"Кажется, да",- ответил Антон.
Крапчатый вывалил из пасти розовый язык и довольно заулыбался:
"Ты теперь с нами?"
"Дурачок,- поморщился Черныш,- это мы с ним. Ты думаешь, тот человек пройдет именно здесь?"
Антон представил дорогу в институт.
"Вижу,- заметил черный.- Где он прячет нужную вещь?"
Антон вспомнил, как убийца вталкивал архивы в карман. Подумал, что и компакт-компьютер он положит туда же. Потом Антон подумал о пистолете.
"Вижу,- отозвался черный.- Не бойся. Мы схватим его за руки. Мелкий - за ногу, он знает, куда. Когда человек упадет, бери свою вещь и беги. Ты знаешь, что с ней сделать. Теперь знаешь".
"Да,- ответил Антон.- Теперь знаю".
***
Они лежали в засаде у тропинки, слушая, как опадают последние листья. Воздух по-сентябрьски пах сыростью, прелью и грибами. Затем следовали более тонкие запахи. Антон пытался их разгадать, жалея, что никогда раньше, так вот, не лежал в осеннем лесу, слушая листопад. И удивлялся, как раньше не заметил прихода осени.
"Думай о главном,- приказал черный.- Не думай о том, чего не было. Не думай о том, что может быть. Не думай о том, чего не будет. Живи сейчас. Не кажись тем, кто ты не есть. У людей много личин. Так много, что через них не видно мир. Чтобы познать мир, не нужны личины. В тебе есть все, чтобы познать его. Смотри в себя. Не пытайся перепрыгнуть забор, если можешь войти в дыру".
"Почему ты это мне говоришь?"- спросил Антон.
"Потому что ты человек. Потому что, как все люди, ты любишь все усложнять. Чтобы объяснить сложные вещи, нужны слова. Чтобы познать сложные вещи, нужны все более сложные вещи. Сложные вещи несут смерть. Сколько успела убить твоя?"
Антон вспомнил голубя и рыжую кошку. Потом подумал обо всех мышах, распыленных на субэлементарные частицы за время экспериментов над свойствами поля.
"Много…"
"А если эта вещь останется у черного человека?"
"Не знаю. Я не знаю, как он будет ее использовать. Вряд ли во благо…"
"Все сложные вещи придуманы, чтобы убивать… Подумай об этом, если у тебя будет время… А сейчас думай о главном. Ты чувствуешь его?.."
Антон прикрыл глаза и увидел своего врага. Черный человек быстро приближался, видный сквозь призрачные ряды деревьев и дождь опадающей листвы.
"Не пытайся перескочить забор, ищи дыру",- в последний раз предупредил черный.
Он прыгнул первым. Антон следом. Крапчатый тоже прыгнул. Человек не ожидал нападения. Он подогнул прокушенную крапчатым ногу и упал на спину. Флэш-блоки и другие вещи вывалились, когда он выдернул руку из кармана. Почувствовав на языке сладкий привкус крови, Антон разжал зубы, отпустив кисть врага, подхватил архивы вместе с компакт-компьютером за шнуры и бросился в лес.
Кусты нещадно захлестали Антона по лапам, глазам и ушам. Звериное, взахлеб, рычание Черныша, пытавшегося добраться до горла врага, осталось позади. Потом, уже издалека, Антон услышал истошный визг Чарли. Когда визг внезапно умолк, Антон понял, что вновь остался один. Затолкав свою ношу под поваленное дерево, загреб ее листьями и побрел прочь. Отойдя на несколько шагов, он прикрыл глаза и вновь осмотрел лес. Враг был достаточно далеко. Он был слаб и ранен. Однако был жив и направлялся в сторону тайника, время от времени приостанавливаясь, чтобы просканировать местность. И тут Антон услышал марш. Тот же триумфальный марш из "Аиды". Марш нарастал и растекался по лесу. Человек сунул сканер в карман и побежал на звук.
"Ты знаешь, что делать? - подумал Антон. И сам себе ответил,- знаю. Теперь знаю".
Разбросав листья, он принялся перекусывать блоки памяти. Оболочки флэш-блоков и начинка ломались с сухарным хрустом, с ними было быстро покончено. Однако титановые накладки компьютера зубам почти не поддавались. Антон, в безотчетном бешенстве ломая зубы, рвал корпус в клочья, но музыка продолжала и продолжала играть. Бежать? Но лапы словно увязли в трясине, отказываясь подчиняться. А враг - вот он, рядом, окровавленный, страшный… Антон обернулся, из последних сил рванулся навстречу своей пуле…
…и открыл глаза. Видеофон продолжал наяривать марш. Рыжий Рулет вскочил, раздраженно прижав уши, и умчался в туалет.
Сердце готово было выпрыгнуть из горла. Да уж, у котов, действительно, странные сны… Антон вспрыгнул на стол, к миске с водой, чтобы сделать несколько глотков и прийти в себя. И замер от странного предчувствия. Вызов шел из таксофона. На дисплее маячил черный безликий силуэт. Кто мог звонить ему инкогнито? Повинуясь странному чувству, Антон прикрыл глаза и посмотрел сквозь веки, занавески и стены домов… И увидел, где в заборе дыра…
3. На войне, как на войне.
Линкор был обречен. Некипелов, нервно теребя мочку уха, ждал последнего выстрела. Левушкин с ехидной улыбкой легонько стукнул электронным пером по монитору телеконтроллера. Корабль Виктора замигал красным и растворился, пустив по экрану концентрические круги. Олег еще несколько раз ткнул пером в поле битвы, и остатки Некипеловской эскадры растаяли, как дым. Виктор задохнулся от возмущения, схватил перо и торопливо настрочил на своем экране: "Ты взломал мою карту! Так нечестно!" На что Левушкин, нимало не задумавшись, настрочил в ответ:
"От чести, друг мой, мало толку.
Для проигравшего - вдвойне.
Ведь на войне - как на войне,
И чтобы впредь не быть на дне,
Ты честь свою поставь на полку!"
Майор Мудрищев подозрительно покосился в сторону игроков. Достав носовой платок легкомысленно-розового цвета с изображением Чебурашки, майор оглушительно в него чихнул, шумно высморкался и продолжил плановую вводную:
- Таким образом, данная модель пятого поколения дезинтеграторов, представленная данной моделью, получила, в этом плане, новые возможности…
"Мудищев начихал на Чебурашку!"- настрочил на экране Некипелов. Все присутствующие, кроме Штольца, так и прыснули со смеху.
- Данная модель,- заметил Мудрищев, продолжая монотонный доклад,- сохранив боевые свойства предыдущих моделей, как-то: сетчатый электрошокер, гарпунный электошокер, разрывные дисперсно-угольные заряды, а также средне и крупнокалиберные заряды с вольфрамовым сердечником, в этом плане оснащена дополнительно пакетом самонаводящихся ракет, обладающих кумулятивным действием и предназначенных для уничтожения объектов третьего и четвертого классов опасности. Однако лейтенанта Некипелова данный факт не интересует. Он собирается, в этом плане, истреблять объекты четвертого класса опасности голыми руками.
- У меня допуска нет на деактивацию выше третьего.
- Тем не менее.
- Лейтенант Некипелов к зачету на знание новых видов оружия готов!- дурашливо гаркнул Виктор во всю мощь легких.- Варфоломей Модестович, эти данные уже два месяца, как висят в Интернете, их каждый курсант наизусть знает.
- Вот я и посмотрю, Некипелов, как эти знания помогут вам, в этом плане, сдать зачет по стрельбе из нового дезинтегратора. Сержант Левушкин, это и вас, в этом плане, касается. Не знаю, за какие заслуги вас так ценит полковник Семашко, надеюсь, не за эти ваши… стишки. Явитесь также на зачет по стрельбе. А вы, Бочин, верните экспонат в оружейную комнату.
Мудрищев подхватил свою папочку и заковылял к выходу, едва не столкнувшись в дверях со стюардом. Бэрримор благоразумно откатился в сторону, и майор понес драгоценные "Отчоты" в архив.
Робот выждал, пока майор не скроется за поворотом коридора, и поехал развозить утренний кофе. Некипелов, принюхавшись, удивленно заметил:
- Или у меня сегодня что-то с обонянием, или наш стюард побывал в кофейной лавке! Эй, Бэрримор, угости-ка нас!
Стюард с готовностью зажужжал и выдал Виктору стаканчик напитка.
- М-м-м… Черт возьми!- Некипелов причмокнул от удовольствия.- Ты не такая уж старая жестянка: можешь, когда захочешь… Или…
- Спроси его, что это,- посоветовал Олег.
- Ну… Гм…- замялся Виктор, подозревая подвох,- что же это, Бэрримор?
- Овсянка, сэр!- невозмутимо пояснил стюард голосом Адабашьяна.
Виктор захихикал:
- Слушай, молодец, ловко ты его наладил, я и не заметил, когда. У тебя все как-то тихо и незаметно. Однако я не понимаю, как ты проник в мой контроллер. Защиту взломать, конечно, можно, но тревогу бы я услышал!
- Элементарно, Ватсон,- ответил Левушкин.- Не всегда следует атаковать в лоб. Подумай, и догадаешься, откуда я проник.
У Виктора округлились глаза:
- Ты что, взломал машину диспетчера?
- Ты не такая уж старая жестянка: можешь, когда хочешь.
Некипелов забарабанил пальцами по столу:
- Сложный ты человек, Левушкин. Головоломка. Почти месяц уже с тобой работаю, а собрать никак не могу. Деталей не хватает.
- Это потому, что атакуешь в лоб, как бык на корриде,- сказал Олег, смакуя кофе.- Голова, Виктор, дана, чтобы думать, а не чтобы стены ей пробивать. Мудрищев, к примеру, это стена. Железобетонная.
- Да уж…- вздохнул Некипелов,- непробиваемая.
Из гаражной двери в отделение вошел вернувшийся с вызова лейтенант Грозных. Стюард немедленно всучил ему кофе и бутерброд.
- Везет же некоторым,- шутливо заметил Виктор,- которым выпадает… э-э-эм… почетная обязанность спасения человечества от э-э-эм… взбесившихся торговых автоматов, тогда как простые смертные должны в это же время выслушивать скучные лекции Мудрищева о э-э-э… пополнении в рядах потенциального противника и новых способах его практического, в этом плане, истребления…
Грозных взглянул на Виктора с какой-то странной тоской, как на несмышленого ребенка, засмеявшегося на похоронах. Он обнаружил вдруг в своих руках горячий стаканчик и равнодушно бросил его в утилизатор, вместе с бутербродом. "Воды",- приказал он. Выпив залпом, попросил еще.
- Ярослав, что случилось?- уже серьезно спросил Виктор.- Где Шилов?
- В порядке Шилов,- ответил Грозных тихо, выпив еще стакан.- Машину моет: стошнило его.
Виктор заметил, что стакан в пальцах Ярослава подрагивает.
- Иди сюда, за стол,- сказал Виктор.- Сядь, Ярик. Бэрримор, еще воды!
- Да хватит мне воды, что я, лошадь, что ли?- буркнул Грозных.- Зубы уже ломит.
- Ну, говори тогда, откуда ты в таком виде.
- У вас профсобрание?- пошутил вернувшийся Бочин.- А по какому… Черт… А что случилось-то?
- Да ничего не случилось, чего вы все…- нервно сказал Ярослав.- Ну, стало парню плохо, бывает. Съездили в автоинспекцию, сняли данные с памяти двух автомашин. Шикарные тачки, обе - спорт-класса, "Кабриолет-Шарк" последней модели. Сам о такой мечтал… С первой управились без проблем, а вот вторая…- Грозных включил свой контроллер.- Слушайте сами…