* * *
Капитан Миша разделил своё отделение на пары и, объяснив бойцам задачу, занялся обеспечением Матвеевской избы всем необходимым. Как оказалось, запасов у Матвея было не много. Точнее, совсем не было, а прокормить трёх здоровых мужиков, и крупную собаку было не так просто.
Капитан каким‑то образом умудрился выбить своему отделению машину, на которой и привёз Матвея домой, и теперь, носился на ней по всему городку, добывая продукты, боеприпасы, и различные жизненные мелочи. Появление в доме новых жильцов, Рой воспринял как личное оскорбление, и принялся всячески отравлять бойцам жизнь.
Понимая, что такое противостояние может плохо закончиться, Матвей принялся сглаживать острые углы, но однажды, не уследил за собакой, и был вынужден разнимать телохранителя и разъярённого пса. Ухватив собаку за задние лапы, он оттащил Роя в сторону, и перекрывая его лай, рявкнул:
- Рой, фу !
Он старался редко использовать эту команду, но в подобной ситуации, другого выхода не было. Крякнув, Матвей вскинул кобеля на руки и, вынеся в сад, поставил на землю. Присев на корточки, он твёрдой рукой взял его за морду, и жёстко встряхнув, решительно, в голос сказал:
- Ещё раз так сделаешь, будешь сидеть в вольере.
- Они плохо. Мешают, - услышал он в ответ обиженную мысль.
- Чем они тебе мешают? - удивился Матвей, заметно успокоившись.
- Я хочу говорить. Они мешают. Они лишний.
- Вот оно что. Да ты приятель просто ревнуешь, - улыбнулся Матвей, сообразив, по какой причине кобель так люто невзлюбил бойцов.
- Я хочу говорить, они мешают. Прогони их, - решительно потребовал Рой.
- Я не могу их прогнать. Они охраняют нас от врагов.
- Я охранять нас от врагов, - возразил Рой.
- Малыш, нам придётся терпеть их. Мы не можем их прогнать. Давай просто отдохнём, и потом опять пойдём убивать врагов. Никто не будет мешать нам, говорить. Даже они. Ты и я, всегда будем вместе, пока не умрём. Так что, перестань злиться, и просто представь, что их нет.
- Что есть, представь? - тут же спросил Рой.
- Сделай вид, что их нет, - перефразировал свою просьбу Матвей. – Просто веди себя так, словно не видишь их. Они хорошие ребята, не надо их обижать.
- Я не обжать их. Я кусать их.
- Нет. Ты не будешь их трогать. Они, наши друзья. Мы вместе с ними будем убивать врагов. Ты же умный пёс, Ройка. Думай, что они пришли к нам в гости, как приходят Маша и Бак.
- Гости, хорошо. Гости, весело. Они не кусать, играть, - ответил Рой, испустив прямо таки мученический вздох сомнения.
- Вот именно. И ты можешь с ними играть и говорить, - быстро ответил Матвей.
- Они не слышать меня, - снова вздохнул Рой.
- Жаль. Я надеялся, что, разговаривая с другими людьми, ты научишься лучше говорить, - задумчиво протянул Матвей.
- Я плохо говорить ?
- Нет, просто иногда мне трудно тебя понять. Особенно, когда ты торопишься или волнуешься.
- Что есть волнуешься? - тут же последовал вопрос.
Матвей давно уже заметил за ним эту особенность. Пёс регулярно задавал ему разные вопросы, словно стремился побольше узнать об окружающем мире и людях. Но их разговоры обычно сводились к нескольким фразам, после чего, Рой отправлялся в сад по своим собачьим делам.
Вообще, пёс всё больше поражал Матвея своими данными. Ему сложно было оперировать абстрактными понятиями, но во всём, что касалось естественного, окружающего, точнее, вещного мира, всё было просто. Он с первого раза запоминал названия предметов и серьёзных машин, и легко отличал их от всех остальных.
Кроме того, он и сам вполне мог указать проводнику не только направление, в котором следовало искать противника, но и сориентировать его на местности. Так, например, во время тренировок, он легко определял, где именно прятался пленный гуманоид и, не сходя с места, выводил бойцов прямо на него, твёрдо называя те, или иные ориентиры.
Эти тренировки, проводимые при участии нескольких, облечённых доверием головастиков, занимали почти всё время боевой пары, но им обоим было этого мало. И Рой и Матвей, мечтали снова оказаться в настоящем деле, и проводник регулярно донимал генерала просьбами, отправить их на задание.
Но в ответ, оба слышали только категорические отказы. Однажды, Рою это всё надоело, и во время очередной тренировки, он устроил настоящую итальянскую забастовку. Дождавшись, когда пленный гуманоид скроется в лесу, он, вместо того, чтобы начать ментально сканировать окрестности, просто улёгся у ног Матвея, и прикрыл глаза.
Внимательно наблюдавшие за ним головастики снимали каждое их движение и, увидев такое безобразие, дружно подступили к Матвею, требуя немедленно начать демонстрацию. Небрежно отмахнувшись от них, как от назойливых мух, Матвей опустился на колени рядом с собакой и, заглянув Рою в глаза, тихо спросил:
- Что с тобой, мальчик? Ты не хочешь ловить врагов.
- Я его ловить уже пять раз. Он живой. Мы убивать врагов. Зачем ловить, если не убивать? - вполне резонно ответил пёс, даже не делая попыток подняться.
Подошедший к ним Лоскутов, насторожено покосился на собаку и, повернувшись к Матвею, спросил:
- Что происходит, Матвей Иванович ?
- Сидячая забастовка. Он этого ксеноса уже пять, раз ловил, и теперь вполне резонно интересуется, зачем его ловить, если всё равно отпустят, - устало улыбнулся Матвей.
Ему и самому давно уже надоели эти глупые игры. По мнению проводника, и тех повторений, что уже у учёных были, было вполне достаточно, чтобы получить исходные материалы для изучения. Но головастики не унимались, требуя от них всё новых и новых доказательств способности Роя к общению. Но сегодня, пёс решил сделать всё по–своему.
Растеряно глядя на Матвея, генерал попытался выяснить, с чего вдруг пёс вздумал бунтовать, но одни из стоявших рядом учёных всё испортил. Подступив к собаке, он ухватил Роя за ошейник, и дёрнув, приказал:
- А ну встать, цирк блошиный.
В следующую секунду, тихо дремавший пёс превратился в разъярённого монстра, вцепившегося в локоть державшей его за ошейник руки. Вой укушенного головастика, рёв собаки, и треск сломанной кости слились в один кошмарный концерт. Рой сбил головастика с ног и, вцепившись в горло, с огромным удовольствием сжал зубы.
Матвей удивился, когда неожиданно понял, что пёс действительно получает удовольствие от драки, даже такой жалкой. В этот момент, ещё один головастик выхватил пистолет, и неловко передёрнув затвор, вскинул оружие, целясь в собаку. Роя спасла только неопытность учёного и реакция Матвея. Одним движением выхватив пистолет, он приставил его к голове головастика, и во весь голос заорал:
- Брось оружие, тварь или я тебе сейчас мозги вышибу! Быстрее, сука !
Тычок срезом ствола оказался так силён, что провал кожу на голове учёного. По, разом побледневшему лицу медленно стекла струйка крови, и головастик растеряно опустил пистолет. Выхватив оружие из его ослабевшей руки, Матвей стволом своего пистолета оттолкнул его в сторону, и с ненавистью глядя учёному в глаза, тихо прошипел:
- Ты, погань дешёвая, посмел на мою собаку ствол поднять ?
- Он убивает человека! - завопил в ответ перепуганный головастик.
- Он? Нет, это я убил его, - ответил Матвей и, не глядя, всадил пулю в голову лежащего на земле учёного.
Все стоящие рядом дружно охнули, когда воцарившуюся было, тишину разорвал неожиданный выстрел, и девяти миллиметровая пуля расплескала по молодой траве кровь и мозговое вещество головастика.
- Никто больше не убьёт мою собаку, - повторил Матвей, медленно поднимая пистолет.
Глаза стоявшего перед ним учёного медленно вылезали из орбит от испуга, когда он неожиданно для себя понял, что сейчас будет убит. Стоявший перед ним человек, был сумасшедшим. В его глазах плескалась дикая смесь ненависти, боли и злости. Вскидывая пистолет, Матвей несколько раз повторил, словно заклинание:
- Никто больше не убьёт мою собаку. Никто больше….
- Матвей! - прозвучало в воздухе как щелчок хлыста.
Шагнув вперёд, генерал встал между учёным и проводником, пытаясь заглянуть ему в глаза. Неожиданно, он вдруг получил поддержку от самого виновника этого скандала. Рой, отскочивший в сторону сразу после выстрела, быстро подошёл к Матвею, и уперевшись огромной башкой в бедро проводника, тихо заурчал.
Во всяком случае, со стороны выглядело именно так. Только его урчание больше напоминало работу дизельного двигателя на холостых оборотах. Не ожидавшие такого буйства стихий спецназовцы растеряно замерли в стороне, насторожено поглядывая на генерала, и ожидая команды к действию. Толчок Роя, вывел Матвея из состояния буйного помешательства, и он, тяжело помотав головой, уронил руку с пистолетом.
- Ты хоть понимаешь, что натворил? - тихо спросил Лоскутов, заглядывая ему в глаза.
- Никто не убьёт мою собаку, - тихо повторил Матвей, прижимая голову Роя к своему бедру.
- Всё, всё, старина. Всё закончилось, - быстро ответил генерал, протягивая руку за пистолетом.
Заметив его жест, Матвей поставил оружие на предохранитель и, сунув в кобуру, тихо, но решительно ответил:
- Если хотите отдать меня под трибунал, то не напрягайтесь.
- Что ты хочешь сказать? - растерялся генерал.
- Я застрелю Роя и застрелюсь сам, но в тюрьму не сяду. Идёт война, а мы, два лучше всех подготовленных бойца вынуждены развлекать каких‑то узколобых клоунов. Мы солдаты, а не подопытные кролики.
- Матвей, мы должны знать, что умеют эти собаки, - попытался объяснить ему генерал, но Матвей упрямо покачал головой.
- Всё, что они умеют, мы можем выяснить в поиске, а не сидя здесь, прячась за спинами других солдат.
- Эта собака, принадлежит не вам. Она, часть эксперимента, - как всегда вовремя влез в разговор один из головастиков.
Круто развернувшись, Матвей решительно подошёл к говорившему, и не долго думая, со всего размаху врезал ему кулаком по челюсти, одним ударом отправив в нокаут.
- Это моя собака, - зарычал он, стоя над поверженным учёным. – Моя, и никто не заберёт его у меня.
- Господа, вам всем лучше дружно заткнуться и исчезнуть отсюда, пока я сам за оружие не взялся, - громко сказал генерал, жестом приказывая капитану Мише забирать Матвея.
Подскочившие к проводнику спецназовцы, аккуратно зажали его с двух сторон, и крепко взяв за локти, повели к машине. Внимательно следивший за каждым их движением Рой, поспешил следом. Едва они оказались в машине, как пёс, подойдя вплотную к проводнику, принялся старательно вылизывать ему лоб и виски.
Насторожено глазевшие на них спецназовцы удивлённо переглянулись, и один из бойцов осторожно спросил:
- Чего это он делает ?
- Пытается меня успокоить, - грустно улыбнулся Матвей.
- Слушай, а чего вы вообще завелись? Ну поймали бы эту тварь ещё раз, и что? Жалко, что ли? Пусть подавятся, - обезоруживающе усмехнувшись, спросил боец.
- Ему надоело бессмысленное повторение. Понимаешь, он отлично знает, что сбежать отсюда, ксенос не может, и ловить его просто так, не хочет. Понимаешь, Рой не обычная собака. Он отлично знает, чем отличается бой от тренировки, а тренировка, от дурацких повторений.
Но всё бы это ничего, если бы этот придурок не вздумал хватать Роя, и пытаться заставить его работать. Этот пёс, не та собака, с которой можно так обращаться. А самое главное, он не должен был доставать оружие. Это мой пёс, и его никто не может убить, по крайней мере, пока я жив, - тихо закончил Матвей, прижимая голову собаки к груди.
- Да уж, побуянили вы, - растеряно вздохнул боец. – Чего теперь будет‑то ?
- А какая разница? - равнодушно пожал плечами Матвей. – У меня, кроме этого пса, ни одной живой души рядом не осталось. Так что, лет через девять, двенадцать, и моя очередь придёт.
- В каком смысле? - не понял боец.
- В прямом. Собаки мало живут. Так что… - он снова пожал плечами.
Растеряно посмотрев на него, боец удивлённо кивнул, сообразив, о чём он говорит и, помолчав, тихо ответил:
- Дело конечно хозяйское, но зачем так торопиться? Да и война это, ещё неизвестно когда закончится. Такие бойцы как ты, на вес золота. Мы с вами всего пяток раз в поиске были, но всегда с добычей возвращались, а главное, все.
- Это не я. Это всё он, - грустно улыбнулся Матвей.
- Да какая разница, кто именно. Ты, он. Вы оба выводите нас на пришельцев и помогаете вернуться на базу живыми. Он их находит, а ты переводишь всё это на человеческий язык. Так какое мне дело, кто именно это делает? Главное, что вы с нами.
- Может и так, - вздохнул Матвей. – Да видно не судьба нам больше в поиск вместе сходить. После сегодняшнего, у нас с Роем один путь. Свалить отсюда подальше, пока генерал не решил меня под трибунал отдать. Благо, и власти и поводов для этого у него больше чем надо. Только я под трибунал не пойду. Учтите парни, если кто‑то за мной явится, будем отбиваться. Я и Рой. На что он способен, вы знаете, а я… В общем, не влезайте. Не хочу я на совести ваши жизни иметь.
- Ну, это ты, конечно, загнул, - растеряно усмехнулся боец, - но могу тебе только одно пообещать, ни кто из нас против вас не пойдёт. Так что, если за тобой прокурорские явятся, выкручивайся сам. Наше дело, вас охранять, а не арестовывать.
Сидевшие в машине бойцы, дружно закивали головами, соглашаясь со своим делегатом. Опустив глаза, Матвей неожиданно понял, что так и продолжает сжимать в руке пистолет, выхваченный у учёного. Почему бойцы так и не забрали его, он так и не понял, но, подумав, быстро сунул оружие за пояс, под куртку.
Дверь открылась, и в машину заглянул капитан Миша. Обведя всёх сидящих внимательным взглядом, он повернулся к Матвею и, подумав, осторожно спросил:
- Как ты? Успокоился ?
- Что, там уже прокурорские копытом землю роют? - криво усмехнулся Матвей.
- Не заводись. Не будет прокурорских, - отмахнулся капитан, влезая в машину.
От этого простого движения вся машина закачалась, и в салоне сразу стало тесно. Усевшись на узкое, жёсткое сидение, он поёрзал, устраиваясь поудобнее, и посмотрев на Матвея, чуть усмехнулся:
- Значит так, псих отмороженный. Генерал за тебя горой встал. Сумел всё так повернуть, что эти головастики оказались сами во всём виноваты. Хотя, честно тебе признаюсь, дел ты натворил серьёзных.
- Не повторяй, я это уже слышал, - мрачно усмехнулся Матвей, кивая на внимательно слушавших командира бойцов.
- Ничего, повторить не помешает. В общем, принято решение, на время оставить вас в покое. Но учти, если что, командование может принять решение забрать у тебя собаку. Вот только за пистолет не хватайся, - быстро добавил он, заметив, как Матвей дёрнулся. – Я тебе не враг. Сам понимаешь, твой пёс, часть проекта, а всё, что армии принадлежит, можно только или украсть, или сломать.
- Смеёшься? Я в это чучело всю душу вложил, и теперь должен отдать его? Ну, уж нет. Лучше я и его и себя положу. Да и не сможет он с другим проводником работать. Не потому, что не хочет, а потому, что не умеет. Не учил я его этому. Так что, можешь им так и передать. Даже найдя толкового кинолога, они не смогут передать собаку. Мы связаны не только физически, но и эмоционально.
- Ну, что‑то такое генерал им и говорил, - задумчиво кивнул Миша.
- Кому им? - насторожился Матвей.
- А, ты же ничего не знаешь, - кивнул капитан. – Сегодня, в эксперименте участвовал представитель генштаба. Хотел лично убедиться, что все записи, что ему крутили, не фикция. А вместо демонстрации, получил смертоубийство. Хотя, нужно сказать, что именно его забастовка больше всего убедила проверяющего, - усмехнулся Миша, ткнув пальцем в Роя.
- В чём? - не понял Матвей.
- В том, что это не обычный пёс. А вообще, эти головастики давно уже у всего генштаба в печёнках сидят. Проверяющий когда услышал, что твоего пса, ну, того, первого, предатель застрелил, сам за пистолет схватился. Его же перед демонстрацией с твоим полным досье ознакомили. В общем, споров много было, но Лоскутов тебя отстоял.
- И что теперь? - задумчиво спросил Матвей.
- Завтра у вас встреча с проверяющим, а там видно будет.
- А с проверяющим‑то зачем? - не понял Матвей.
- Высокое начальство желает лично побеседовать с человеком, который умеет разговаривать со своей собакой. Короче, помни один из главных постулатов армии, что начальник, царь и бог и ешь его глазами.
- Ага, я помню, что подчинённый перед начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим начальство не смущать, - усмехнулся Матвей.
Услышав эту старую хохму, бойцы дружно расхохотались. Дверь машины в очередной раз распахнулась, и в салон заглянул сам генерал Лоскутов. С интересом, оглядев веселящихся бойцов, он чуть усмехнулся и, найдя глазами Матвея, кивнул, показывая на Роя:
- Вылезайте. Пошли с начальством беседовать.
- Вот только его мне сейчас и не хватало, - проворчал Матвей, пристёгивая поводок к ошейнику собаки.
Генерал привёл их к замаскированному в кустах джипу иностранного производства, и лихо, откозыряв невысокому, худощавому мужчине в камуфляже без знаков различия, бодро доложил:
- Вот, привел, как приказали, господин генерал–лейтенант.
- Александр Юрьевич, давайте без официоза, - чуть поморщившись, ответил мужчина, с интересом разглядывая Роя и проводника. – Значит, это и есть самый знаменитый в стране говорящий пёс? Интересно, он ведь ни чем внешне не отличается от других собак. Может, чуть побольше и всё.
- Так и есть. Он крупнее довоенных стандартов, но это даже хорошо. Легче справляться с ксеносами. Но самое главное не в этом. Мы связаны с ним эмоционально. Так что, любая попытка передать его другому кинологу, может плохо закончиться, - быстро произнёс Матвей, подсознательно заговорив о самом главном для себя.
- Хорошо дрессированная собака должна выполнять отданные ей команды, - влез в разговор, незаметно подошедший мужчина.
Матвей сразу узнал одного из головастиков. В драке он не участвовал, но, судя по наглости, в научном мире кое–какой вес имел.
- Ага, отданные её проводником, - презрительно фыркнул Матвей. – Что это за служебная собака, которая выполняет команды первого встречного? А это, не просто служебный, это боевой пёс. И воспитывал его, я, прежде всего как настоящего бойца, а не подопытную крысу.
Сообразив, что ляпнул очевидную глупость, головастик оскалился, демонстрируя крупные, жёлтые зубы. Судя по всему, это должно было означать свирепый оскал. Презрительно скривившись, Матвей демонстративно отвернулся от учёного, сосредоточив всё своё внимание на высокопоставленном проверяющем. Полюбовавшись на это противостояние с иронической улыбкой, тот снова опустил глаза, внимательно рассматривая собаку.
- Вы действительно говорите с ним, Матвей Иванович? - спросил он после долгого молчания. – Я имею в виду, словами, а не эмоциями или просто образами.
- Говорю именно словами, - кивнул Матвей. – Впрочем, вы и сами можете это проверить.
- Как ?
- Одну минуту, - ответил Матвей, и присев перед Роем, заглянул ему в глаза. – Ройка, ты слышишь этого человека ?
- Да.
- Он сейчас попросит принести что‑нибудь, и это надо сделать. Понимаешь ?
- Зачем ?