***
Был уже поздний вечер. Вся столица оделась в пеструю мантию разноцветных огней и налилась характерными для этого времени звуками, доносившихся из общественных заведений, в которые хлынули освободившиеся от рабочих будней москвичи. Небо мерцало огнями аэромобилей над всем городом, и только над Красной площадью оно было чистым, поскольку это была закрытая для полетов частного транспорта зона. Но зато она была свободна для пеших прогулок. По площади сновали десятки людей. В основном приезжие. Встречались и представители внеземных рас.
Недалеко от мавзолея мерил шагами небольшой участок площади молодой человек, который, судя по всему, был из местных, поскольку мало обращал внимание на многовековое величие и восхищающую красоту этого места. Очевидно, привык и к виду Кремля, и к собору Василия Блаженного, и к тому ощущению могущества и великой истории, которое дарит посетителям Красная площадь. Но этот симпатичный, худощавый молодой человек, роста чуть выше среднего, больше обращал внимание на проходящих мимо девушек. Определенно он был жителем Москвы. Звали этого элегантно одетого брюнета Алекс Крюгер. Это было обычное имя для многих граждан Великой многонациональной Державы, коей являлась Россия. Ведь имя его друга, которого он здесь ждал, тоже было своеобразным. Друга звали Симон Ди Рэйв.
Алекс взглянул на часы, очевидно Симон задерживался. Хотя нет. Вот он медленно шагает со стороны величественного собора. Улыбнулся, глядя на фотографирующуюся возле мавзолея группу молодых азиатов. Увидев Крюгера, махнул рукой и ускорил шаг. Друзья обнялись, приветствуя друг друга.
– Давно ждешь? – поинтересовался Симон.
– Минут пятнадцать. Как добрался? – Крюгер хлопнул товарища по плечу.
– Весело, – многозначительно хмыкнул Ди Рэйв. – Итак, какие у нас планы на вечер?
– Сейчас, дождемся одного деятеля и будем решать.
– Ермак? – радостно воскликнул Симон.
– Он самый. На службе что-то задерживается. Сегодня он не на Лубянке, а здесь.
Симон удивленно посмотрел на друга и, состроив вопросительную гримасу, кивнул на кремль.
– Здесь?!
– Именно. Круто поднялся, да? – усмехнулся Крюгер.
– Ничего себе. Может, он в мое отсутствие президентом стал?
– Пока еще нет, – засмеялся Алекс. – Но кто знает, что будет дальше. Кстати, – Крюгер посмотрел в сторону Спасской башни, – кажется он.
Ди Рэйв повернул голову. Из ворот башни выехала черная представительская 'Волга' и, повернув, не спеша двинулась в их сторону.
– Капитан госбезопасности, Роман Ермак, собственной персоной, – торжественно произнес Алекс, когда автомобиль остановился.
Водительское стекло опустилось, и оттуда высунулась коротко стриженая голова с парой больших черных глаз и неповторимой улыбкой чеширского кота.
– Такси на Дубровку заказывали? – засмеялся Ермак.
– Чур, я на переднем сидении, – воскликнул Алекс.
– Да пожалуйста, – хмыкнул Симон, открывая дверь за водителем. – Просто самые авторитетные люди всегда ездят на заднем сидении.
– Кто спорит, – хихикнул Крюгер, прыгая вперед.
'Волга' рванула с места. Роман протянул назад руку. Ди Рэйв пожал ее.
– Слушай, Симон, сколько же мы с тобой не виделись? – спросил Ермак. В его голосе была нескрываемая радость.
– Года полтора, – закивал головой киномагнат, после небольшой паузы. Очевидно, вспоминал срок, который он отсутствовал в России.
– Мы уж думали, ты забыл про нас, – укоризненно произнес Алекс, – совсем американцем стал.
– Кстати! – снова подал голос Роман. – Смотрел на днях твой новый фильм. 'Звездная сага'. Так и не понял, кого ты там играл?
– Идите вы все к черту, – буркнул киномагнат.
***
– Тебе это место понравится, – улыбнулся Алекс, когда они вышли из черной 'Волги'. Симон на это ничего не ответил. Самочувствие у него резко ухудшилось по дороге. Очевидно, выпитые за день виски, вино, водка и шампанское, наконец встретились в его организме и стали выяснять отношения. Но Ди Рэйв старался не подавать вида, что он неважно себя чувствует, ведь 'святой долг' обязывал заявиться с друзьями в какое-нибудь увеселительное заведение и выпить с ними за встречу. Заведение они уже нашли. Это был ночной бар 'Афродита' на Тверской. Осталось дело за малым. Пить.
Друзья зашли в бар. Громкая музыка, прокуренный воздух и духота сломали волю Ди Рэйва, который сопротивлялся попыткам выпитого за день алкоголя взять контроль над ним в свои руки. Его зашатало.
– Зачем здесь эта труба? – киномагнат схватился за хромированный столб, подпирающий потолок в центре круглого зала.
Алекс схватил его за руку и потащил за собой, приговаривая:
– Поверь мне, дружище, лучше не трогай. Это не для тебя.
Периметр круглого зала опоясывали стоящие вдоль стены столики, по обе стороны которых находились мягкие диваны. Уходящие к потолку перегородки разделяли это столики с диванами на кабинки. За один из пустующих столов и сели друзья.
– Слушайте, братья, мне что-то совсем плохо. – простонал Ди Рэйв уткнувшись лицом в ладони.
– Ну, начинается! – Сидевший напротив Симона Крюгер откинулся на спинку дивана разводя руками. – Мы столько времени не виделись. Ты нас полтора года игнорировал. В кой-то веки мы встретились, и ты не хочешь отметить это дело?
– Ну, держись. – угрожающе произнес Ди Рэйв, – я-то помню, как ты морду воротишь от водки, я сейчас закажу ее, родимую. И попробуй отказаться.
– Ради такого дела выпью, – Алекс улыбнулся.
К столу подошла официантка.
– Здравствуйте, молодые люди. Чего желаете?
– Водки много! – крякнул киномагнат.
– Может не стоит пить? Глянь на него, – тихо сказал Ермак, обращаясь к Алексу и кивая на Симона.
– Нормально все, – отмахнулся от них услышавший это Ди Рэйв.
– Молодой человек, по правилам нашего заведения мы даем не больше трехсот грамм водки на человека. В качестве исключения – литр водки на троих. Вас устроит?
– Нет конечно! – поморщился Симон.
– Простите, но ничем не могу вам помочь…
– Нормально, нормально! – вмешался Крюгер подняв руку, – Нам хватит. Еще принесите нам бутылку минералки без газа. Пол-литра яблочного сока и…
– …пельмени-и, – мотнул головой Ди Рэйв.
Алекс посмотрел на Романа. Тот утвердительно кивнул.
– И пельмени, – кивнул Крюгер, – ваши самые лучшие. Сибирские.
– Хорошо, – официантка отметила все в своем блокноте и удалилась.
– Один литр, – пробормотал Симон, – это же просто СМЕШНО! – последнее слово он выкрикнул.
– Тихо, брат. У нас все под контролем, – заговорщицким тоном произнес Алекс, доставая из внутреннего кармана своего белого пиджака серебряную фляжку. – Стопроцентный гавайский ром!
– Хе-хе-хе! – выразил свою радость Ди Рэйв и достал из такого же кармана своего черного пиджака золотую фляжку, – пятизвездочный армянский коньяк!
– А что у тебя за пазухой? – Крюгер взглянул на сидящего справа от него Романа.
– Шестнадцатизарядный 'Стечкин', – без доли намека на шутку ответил Ермак.
***
– Как мне там все надоело, – выдавил Ди Рэйв, пытаясь насадить на вилку скользкий пельмень. – Они же барыги все! Для них иссс… иксс.. искусство – бизнес!
– А для тебя? – усмехнулся Крюгер, намекая на огромные денежные средства, которыми обладал киномагнат.
– Погоди, Алекс, ты прекрасно знаешь, откуда у меня столько денег. И ты, Роман, знаешь. А то, что я актером стал, это вообще дикая случайность. И об этом вы тоже в курсе. А что касается моих гонораров за фильмы, так это зарплата, – Симон вздохнул и поучительным тоном добавил. – Пока за хлеб насущный надо платить, деньги нужны будут даже мне. Хотя я их глубоко презираю.
– Интересно слышать это от человека, который входит в сотню самых богатых людей в мире! – засмеялся Ермак. – Даже в журнале 'Форбс' отметился.
– Я же сказал, – это было случайностью. Этот чертов камень просто лежал в тяжелой пыли этой, богом забытой, планеты. Что мне было делать? Пройти мимо? – Ди Рэйв усмехнулся. – Кто бы из вас прошел мимо ксибериума размером с кулак?
– Да что мы спорим? – сказал Ермак, поднимая рюмку. – Давайте выпьем за нас.
– Трезвая мысль, – заплетающимся языком пробормотал киномагнат. Они чокнулись и выпили.
– Вообще, ребята, я вам скажу, – продолжал Симон, закусывая, – деньги – это тлен. Это далеко не самое главное в нашей бренной жизни.
– А что самое главное? – поинтересовался Крюгер.
– Водка… – Ди Рэйв поморщился и замотал головой, – тоже не самое главное.
– Ну, так что же?
– Представь себе. Ты стоишь на берегу моря и смотришь на алый закат. А море неспокойно. Оно не спит, приветствуя вас большими волнами, бьющими в берег у ваших ног. Ты стоишь не один. В твоих объятиях прекрасная нимфа. Ты прижал ее к себе, обняв со спины, и вы вместе смотрите на тонущее в море солнце. На его блики в неспокойной воде. Наслаждаетесь пением бушующего моря. И вы не смотрите в разные стороны, и вы не смотрите друг на друга, вы смотрите в одном направлении – на закат. Ведь мудрый Экзюпери однажды произнес: 'Любить – это не значит смотреть друг на друга, любить – значит вместе смотреть в одном направлении'. И вы проводили солнце. Вот оно зашло за горизонт. Вы приветствуете улыбками полную луну и зажигаете взглядом первые звезды. И в их неярком интимном свете вы наслаждаетесь друг другом, не скупясь на ласки, не стесняясь страсти. Вы щедры друг для друга на искренние нежные слова. Всю ночь. А потом вы так же, как провожали солнце, встречаете его. И он своими первыми лучами словно подмигивает вам, вопрошая: 'чем это вы там занимались в мое отсутствие'?
– Красиво глаголешь, – мечтательно вздохнул Крюгер.
– А Жанна, такая необыкновенная, – всхлипнул Ди Рэйв. – Ей бы это понравилось. Я уверен.
– Что за Жанна? – Ермак словно очнулся от спячки.
– Какая Жанна? – Симон понял, что сболтнул лишнее.
– Тебе ведь лучше знать. Ты о ней упомянул, – пожал плечами Роман.
– Да это я так, гоню что-то, – отмахнулся киномагнат.
– Короче говоря, – покачал головой Алекс, – тебе, дружище, уже давно пора жениться.
– Ни в коем случае, – поморщился Ди Рэйв.
– Что так? – спросил Ермак, разливая спиртное.
– Да не мое это. Ну, какой из меня муж? Нет. Я… мне… ну… – Симон замялся, – хреновый я человек, пацаны! – воскликнул вдруг он.
Два более трезвых друга переглянулись. Что-то неладное творилось с Ди Рэйвом. Для него было не типичным, чтобы после изрядного возлияния на него нападала меланхолия. Он мог быть агрессивным, или чересчур веселым, но, это теперешнее его состояние – что-то новенькое.
– Чувство вины основывается на нашем преувеличенном представлении о собственной значимости, – послышался голос из соседней кабинки.
Сидевший с краю Алекс высунулся и посмотрел назад, чтобы разглядеть того, кто это сказал, и наткнулся на сидевшего к нему спиной, но повернувшего в его сторону голову, человека. Он был немного похож на его голливудского друга. Тот же возраст, тяжелый взгляд и ухмылка. Правда, по комплекции он выигрывал у поправившегося от своей богемной жизни Ди Рэйва и был ярким блондином, в отличие от его друга брюнета.
– Что-то не так? – ухмыльнулся незнакомец, обнажая крупные клыки.
– Чего вы тут только что сказали? – нахмурился Крюгер.
– Это не я сказал. Это Дэн Готлиб.
– Что-то я его здесь не вижу, – Алекс был резок.
– Он это сказал, а я через столетия повторил. Ваше здоровье, – блондин поднял свой бокал.
– Очень не вежливо с вашей стороны, – тон Крюгера стал угрожающим.
– Вы, любезный, лучше бы поучили хорошим манерам своего друга, который орет на весь бар, – незнакомец тоже ответил резко.
Ермак начал понимать, что назревает скандал и, толкнул Алекса локтем.
– Отстань от него.
– Но он же дерзит выше меры…
– Алекс, угомонись, я тебе говорю, – настойчиво произнес Роман.
– Ладно, – Крюгер вздохнул и отвернулся.
Блондин по имени Дэвид тихо засмеялся, подмигивая сидящему напротив Ловскому.
– Одного из них мы, кажется, сегодня днем видели в Калининграде, – произнес Рональд. – По-моему в 'С-13'.
Дэвид молча кивнул и добавил вслух:
– Вселенная велика, но тесен мир, не так ли? Не обращайте внимания на них. Мы просто отдыхаем.
Ровно в полночь освещение в баре изменилось. Стало совсем темно. Теперь освещались только кабинки. Но освещение это было тусклым. Еще включился мутный лунный свет у основания хромированного столба и на потолке прямо над ним. Этот свет освещал только полуобнаженную девушку, обхватившую этот столб руками и медленно покачивающую бедрами в такт вступительным аккордам включившейся громкой музыки. Из всей одежды на ней были только черные туфельки и черное нижнее белье. Еще кружевная резинка для денег на левом бедре. Тоже черная.
Теперь стало ясно, для чего здесь эта труба, но Ди Рэйв вряд ли помнил об этом. Он был совершенно пьян и не думал ни о чем, да и не видел ничего, кроме виртуозно делающей свою работу стриптизерши. Он глядел на нее как завороженный и даже не моргал.
Крюгер толкнул в бок Романа и, кивнув на Симона, усмехнувшись, сказал:
– Глянь на него! Я же говорил, что ему здесь понравиться!
– Дурная затея была, – озабоченно пробормотал Ермак, который начал предчувствовать что-то неладное.
Дэвид мельком взглянул через плечо на киномагната и обратился к Ловскому:
– Кажется, сейчас что-то будет.
Танцовщица уловила его взгляд. Она поняла, что этот человек сейчас в ее абсолютной власти, а это значит – он с радостью сейчас отдаст всю свою наличность ей.
Это была большая глупость с ее стороны.
Девушка с каждым своим завораживающим движением, дюйм за дюймом, приближалась к этому пьяному молодому человеку, глядящему на нее обалделым взглядом темно карих глаз, покрытых масляной поволокой, вызванной обуревавшим его низменным желанием.
Вот она уже рядом с ним. Это уже приватный танец, посвященный ему. И хотя выпитый алкоголь не дает Ди Рэйву разобраться в том, что происходит, он все же отчетливо ощущает запах ее тела. Симон тщетно силился разглядеть ее лицо, но толи резкость взора он не мог настроить, из-за возлияния алкоголем, толи освещение в баре специально было таким, чтобы из лица танцовщицы был виден только блеск больших миндалевидных глаз. Тогда он, видимо, решил, что будет лучше разглядывать более близкие его взору части тела стриптизерши, едва прикрытые нескромными кружевами.
Она продолжала свои соблазнительные движения, но денег от него пока так и не последовало. Тогда танцовщица стала действовать более настойчиво. Подойдя к нему вплотную, она стала в своем танце тереться об Ди Рэйва. Сработало! Особенно после того, как она вскользь коснулась грудью его лица.
Пьяный актер что-то пробубнил и, вытащив из кармана розовую купюру, показал ее девушке.
– Куда это… деть… а?
В ответ она выставила перед ним левое бедро с резинкой и продолжала свои движения, сохраняя эту позу. Ди Рэйв несколько раз попытался засунуть купюру за резинку, но все попытки были тщетны из-за того, что стриптизерша двигалась, и ее левое бедро мелькало перед его глазами.
– Да стой ты спокойно! – брякнул он и, обхватив ее ноги свободной от денег левой рукой, прижал девушку к себе. Она вскрикнула от неожиданности.
– Не ори. Щас все сделаю… – Симон с великим трудом засунул деньги за резинку и отпустил ее. Она собралась было удалиться от этого столика, но вовремя заметила, что Ди Рэйв опять полез в карман пиджака за деньгами. Танцовщица снова вернулась к нему, продолжая свой танец. Киномагнат помахал перед ней зажатой двумя пальцами, сверкающей перламутром купюрой. Она поняла, что у него в руке денежный знак достоинством десять тысяч галаксов. Деньги немалые.
– Может быть, для этого у тебя найдется местечко поукромнее? – ухмыльнулся он.
Девушка лизнула свой указательный палец и, медленно ведя им по своему телу вниз, указала на свои трусики. Затем слегка оттянул их и, дернув вверх бровью, дала понять, что там самое место для такой ценной банкноты.
Ди Рэйв встал. Его при этом очень сильно шатало. Но он все же устоял. Затем он протянул руку с банкнотой к 'укромному местечку', и вдруг ноги у него подкосились, и он рухнул на пол, при этом зацепив рукой ее трусики и стянув их. Мало того, падая, он довольно сильно ткнулся лицом в ее грудь и своим крупным южным носом расстегнул ее бюстгальтер. Ловкий трюк, достойный бурных оваций. В баре действительно кто-то зааплодировал.
Девушка завизжала, прикрывая руками свои прелести, а Ди Рэйв, ворочаясь на полу, кряхтя и пытаясь подняться, воскликнул: