Старший прапорщик Володя их тогда, в "Полянке", не обманул. И предложение сделал по наступившим временам более чем заманчивое. Укрепленная территория за высоким забором и вне города, вооруженные люди в охране… Да, с размещением – не очень. Все-таки Учебный центр МВД, а не пятизвездочный отель по системе "олл инклюзив". Зато оружие не отобрали, а, наоборот, патронов для "укорота" подкинули. Но тут уж Юра сам не сплоховал. Еще по дороге в гаишную учебку, уговорив Чугаева ехать в его "буханке", он всю дорогу расспрашивал милиционера о том, как там, в этом центре, жизнь обустраивается. На вопрос, откуда собираются брать продовольствие, Чугаев ненадолго задумался и, почесав бритый затылок, ответил, что пока сидят на запасах учебки, но планируют в ближайшее время начать вывозить из наиболее удачно расположенных супермаркетов. В ответ Пак только презрительно фыркнул, заявив, что в супермаркете продуктов почти никогда нет, только то, что на полках стоит. Товар туда завозят ежедневно. И если что и нужно обносить, то это разные оптовые продовольственные базы. Володя, подумав пару мгновений, согласился, но посетовал на то, что сейчас не середина девяностых и мелкооптовые продовольственные ярмарки на каждом углу не стоят. Нет, были у них в Управлении офицеры ОБЭП, которые про такие склады наверняка знали. Да только где они сейчас и живы ли вообще? И тогда Юра понял, что, похоже, ухватил-таки удачу за хвост. Не зря же он у Жмыхова за целой кучей мелких торговых точек приглядывал. Уж что-что, а где для них товар брать, он знал отлично. О чем и сказал Володе.
Несмотря на известные Юре координаты нескольких продовольственных складов, начать все же решили с супермаркетов. Грех бросать лежащую неподалеку относительно легкую добычу. Почему легкую? Ну, как сказать… Все же большая часть магазинов, когда все только начиналось, успела закрыться. А вот утром открывать их было уже или некому, или незачем, а то и оба пункта совмещались. И лежит за их темными витринами еда, которая очень даже не лишней будет для людей, что в центре спасения обосновались. Да и поучиться новому для всех "ремеслу" их начинающей мародерской бригаде тоже нужно; как Чугаев сказал: "Боевое слаживание провести". Вот они и слаживаются, "тренируются на кошках".
Словом, почти мгновенно, благодаря всего паре вовремя сказанных фраз, Пак превратился из "беженца", подобранного по милости спасителей, в нужного человека, обладающего ценной информацией. Со всеми вытекающими бонусами и повышением в статусе. И все бы ничего, но было одно существенное "но": корейцу категорически не нравились люди, которые взяли в центре спасения власть. Неприятные это были люди, хоть и знакомые Паку еще по прошлой жизни. Именно к ним, сидевшим в разных кабинетах городской администрации и УВД, он не так давно ходил "решать вопросы". Именно им передавал за разные услуги пухлые конверты. Да, такие вот гнилые продажные людишки очень нужны и чрезвычайно полезны при спокойной жизни. За энную сумму в вечнозеленой американской валюте или родимых "деревянных" они готовы были помочь почти в любом вопросе. Мрази, понятное дело, но мрази нужные, при условии, что это ты им платишь, а они для тебя за это "мечутся". А вот быть под началом у таких людей, когда вокруг полная и беспросветная задница… В общем – чревато оно может быть, очень чревато.
В учебке – какие-то непонятки. Света, вроде бы немного успокоившаяся за последние пару-тройку дней, выглядит взвинченной и напряженной. На попытку Пака выяснить причины такого состояния только коротко и излишне резко бросает:
– Все в порядке!
У-у, нет, девочка, так дело не пойдет. То, что Пак в свои неполные сорок еще не женат – вовсе не повод, чтобы таким макаром ему баки забивать. Такие вот сказки ровесникам своим можешь рассказывать, а вот Юре – не стоит. Он уже старый и, если и не мудрый, то уж точно опытный и циничный. "С волками жить – по-волчьи выть" – права народная поговорка. А Пак в лихие девяностые не просто уживался, а терки тер, базары базарил и прочие рамсы разводил с такими волчарами… В общем, Светик, лучше тебе даже и не знать, что такие упыри вообще на свете живут! Так что пытаться наколоть прожженного корейца – дело изначально безнадежное.
Слово за слово, и вот уже через пару минут примерная, самая общая канва событий Паку ясна и понятна: пришел, сделал весьма нескромное и откровенно оскорбительное предложение, после отказа попытался распустить руки, немного позанимался созерцанием дульного отверстия направленного ему точно в лоб ТТ, обматерил и, пообещав многочисленные проблемы, удалился. Осталось выяснить одну-единственную, но при этом чрезвычайно важную мелочь…
– Кто?
Света, немного помявшись, называет фамилию. О как! Ну надо же, какая честь нам оказана! Любимый сы́ночка, получается; так сказать, отпрыск и наследник…
М-да… и ведь не сказать, что для Пака произошедшее – большой сюрприз. Узнав, кто в учебке всем заправляет, Юра как чувствовал, что чем-то подобным все рано или поздно может закончиться. Если людишки прогнившие, то они свое нутро вонючее в экстремальной обстановке очень быстро покажут. Об этом ему еще много лет назад рассказывал бывший десантник Леха Лохматый, пытавшийся тогда наладить в бригаде Жмыха хоть какое-то подобие боевой подготовки. Не срослось – остальные "быки" были категорически против муштры. Тогда Лохматый некоторое время тренировал только тех, кто подобно Паку, сам захотел чему-то научиться, а чуть позже махнул на все рукой и вовсе из бригады ушел. Но именно он и поделился во время тренировок с Паком этой нехитрой, в общем, солдатской мудростью: на гражданке гнилой человек может годами свою сучность скрывать и изображать офигительного парня, но вот на войне, стоит только жизни такого чуть-чуть прижать, все дерьмо из него наружу так и полезет. Пак не был на войне, да и в армии не служил, но видеть самых разных людей в сложных жизненных обстоятельствах ему тоже доводилось. И с бывшим сержантом ДШБ он был полностью согласен. А тут, в гаишной учебке, прогнившие еще и при власти оказались. Не могло тут как-то иначе закончиться. Вопрос был только во времени. Правда, Пак предполагал, что возрождение феодализма в худших его проявлениях, вроде права первой ночи для новоявленных "сеньоров" по отношению к привлекательным "пейзанкам", займет несколько больше времени, и рассчитывал к тому светлому мигу приподняться достаточно, чтобы его и Свету все эти блудняки не касались. Похоже – не успел. Хотя, возможно, это просто у одного отдельно взятого придурка в мозгах короткое замыкание приключилось и, как говорится, "мнение редакции может не совпадать с мнением автора", – в смысле, все произошедшее – личная инициатива сы́ночки… Вот, пожалуй, и проверим…
В кабинет, раньше принадлежавший начальнику Учебного центра, а сейчас ставший своего рода штабом прибравших к рукам власть в лагере спасения "шишек" из Ивантеевского УВД и городской администрации, Юра вломился, словно маленький, но очень злой бульдозер. Попытавшегося было встать на его пути секретаря (а может, учитывая обстоятельства, ординарца) он срубил хорошо поставленным еще в юности хуком, да и дверь распахнул едва ли не ногой.
– Ну и какого рожна этот урод себе позволяет, я не понял? – с порога рявкнул он, поправляя висящий на плече "укорот". – Я спрашиваю: у него что, как у того кота, девять жизней в запасе? Может, еще и проверить хочет?
Судя по выражениям лиц четырех сидящих за столом мужчин, они уже в курсе произошедшего. Еще бы, вон в углу кабинета, на небольшом кожаном диванчике, больше на кресло-переросток похожем, как раз сам сы́ночка и устроился. Сидит, сука, ручки на коленочках сложил. Пай-мальчик, мать его! Только рожа уж больно бледная, да глазки бегают, словно у пойманного за руку базарного карманника. Чует кошка, чье мясо съела.
– Спокойно, Юрий, не стоит делать необдуманных поступков и говорить опрометчивые слова, – неторопливо и веско бросает один из сидящих за столом. Бывший зам ивантеевского мэра, папа провинившегося. – Думаю, никто не хочет, чтобы сейчас произошло что-то, о чем мы все потом будем жалеть. Ведь так?
– Допустим, – с прищуром оглядел четверку "шишек" Пак.
Так, кто тут у нас? Заместитель мэра Гапонов, старый знакомец; не один раз Пак к нему с пухлыми конвертами захаживал. Он тут явно за старшего. Двое в милицейской форме: начальник УВД и начальник этого самого Учебного центра. Плюс Скороходько – один из самых крупных и влиятельных городских бизнесменов. Ага, вроде Жмыхова, такой же "меценат и благотворитель", блин. В девяностые бригада Скорохода крышевала несколько рынков в Пушкино. В Ивантеевку Скороход благоразумно не лез, понимая, что со Жмыхом ему не тягаться, а когда жмыховской братве некисло накернили азербайджанцы, времена уже переменились и вопросы решались совсем не на "стрелках". В общем, Жмыхов со Скороходько во вражде не состояли, да и конкурентами не были, хотя и союзниками их назвать было сложно. Так, просто "в одном сегменте рынка" работали. Что для Юры было совсем не плохо, как-то не с руки ему было иметь врагов среди властей "лагеря спасения". А тут как раз собрались если и не все, то, пожалуй, самые влиятельные, "деловые". Если они что-то решат, то остальные противиться не смогут, даже если захотят, что вряд ли. Ну, значит, будем договариваться.
– Я действительно не хочу ни с кем портить отношения, но и себя за лоха и терпилу держать не дам. Это понятно?
– Вполне, – кивнул старший "деловых".
– А раз понятно, то пусть твой не в меру общительный отпрыск зарубит себе на носу: еще раз он подойдет к Свете хотя бы на десять метров, с ним сотворю что-нибудь нехорошее. Предупреждаю заранее и предельно ясно. Надеюсь, это тоже понятно?
Сы́ночка попытался было подорваться со своего диванчика, но по резкому жесту руки Гапонова снова рухнул на мягкое сиденье.
– Он все понял, Юрий, – сказал заместитель мэра (хотя скорее уже бывший заместитель, ведь уже скоро две недели как нет ни мэра, ни самой Ивантеевки). – Больше подобное не повторится. Я даю слово.
– Хорошо, – мотнул головой Пак. – Я понял.
Интересно, Гапонов действительно что-то полушепотом сказал, стоило Паку закрыть за собой дверь, или это Юре просто померещилось? Кто знает… Но что-то подсказывало ушлому корейцу, что лучше ему считать эти слова произнесенными и готовиться к последствиям с максимальной обстоятельностью и серьезностью. Потому как если слух Пака не подвел, то, когда дверь закрылась у него за спиной, заместитель мэра, будто змея, прошипел кому-то (да отпрыску своему, кому же еще!): "Сидеть! Позже…"
Едва выйдя из штабного корпуса, Юра быстрым шагом направился к курсантской казарме, превращенной в общежитие для семейных. Ему нужно было срочно поговорить с Чугаевым.
– Владимир, открой мне страшную военную тайну, – начал он прямо с порога, даже не войдя толком в один из крошечных кубриков, в которых раньше по двое жили курсанты, а теперь были расселены семейные эвакуанты. В этом кроме самого старшего прапорщика ютились еще и его жена с двумя детьми. – А есть в вашей героической структуре какая-нибудь фиговина, позволяющая легко вскрывать закрытые металлические двери?
Старший прапорщик явно не ожидал такого вопроса, но задумался не больше чем на секунду.
– Разумеется, есть, Юра. Только не "фиговина", а "специальное средство". Называется "Ключ-М". Хорошая штука, но сейфовую дверь не возьмет – сразу предупреждаю.
– Сейфовую и не нужно, – чешет в затылке Пак. – А квартирную возьмет?
– Почти наверняка, – пожимает плечами Владимир. – Не возьмет с первого раза – второй заряд наложить можно будет. Только на кой оно тебе вообще?
– Тогда переходим к следующему пункту повестки. – Юра делает вид, что вопроса, заданного старшим прапорщиком, не услышал. – Есть у тебя на примете несколько по-настоящему надежных людей? Таких, чтоб ты с ними готов был в огонь и воду? И был уверен, что не бросят и не предадут?
– Нормально ты спросил… – мрачнеет Чугаев. – Так, пойдем-ка на улицу, покурим, заодно и расскажешь, во что ты без меня вляпаться успел…
г. Дмитров, учебный центр "Пламя",
30 марта, пятница, утро
– Сделаем, тащ полковник, не вопрос, – рапортую я в трубку "Иридиума" и отключаюсь.
Парни выжидающе смотрят на меня. О том, что во время разговора я какие-то новые вводные получил, они и по моим фразам догадались – не маленькие. Но всем явно интересно узнать: что конкретно для них любимое начальство приготовило?
– Не делайте таких лиц, мужики, а то я сейчас прямо распла́чусь, ей-богу, – брюзгливо ворчу, убирая спутниковый телефон назад в мародерку. – Сейчас все расскажу…
О результатах нашей вчерашней, аж до полуночи затянувшейся беседы с Пантелеевым я сразу же, несмотря на позднее время, доложил Львову. Выслушав полный расклад здешних дел, Батя порекомендовал ночью назад не ехать, ну, если, конечно, принимающая сторона силой со двора не погонит, а утром еще раз перезвонить, мол, есть на наш счет у руководства соображения. А нам что? Мы ж исполнительные военные: скажут – копаем, не скажут – соответственно, не копаем… Из "Пламени" нас, понятное дело, никуда не погнали. Наоборот, разместили на ночлег в здании, еще пару недель назад бывшем гостиницей для проходивших обучение в центре офицеров. Правда, затрамбовали всех четверых в один номер, который по размерам ну никак на президентский люкс не тянул. Ну так я говорил уже – мы непривередливые и к отсутствию комфорта привычные. Сверху не каплет? С боков не дует? Снизу не подмораживает? Вот и ладненько, благодарим судьбу, ведь могло быть и хуже. Опять же, в обмен на полученную от меня информацию расщедрившийся Пантелеев даже распорядился с утра залить нас горючим под пробку. Тоже ни разу не мелочь и очень приятно!
УАЗ по нынешним временам – просто подарок, а не машина. Ну, может, не прямо сейчас, но в ближайшее время это будет становиться все заметнее. Потому как чем дальше – тем меньше будет деталей к очень комфортным, но дико технологичным иномаркам. Плюс с крутыми фирменными автосервисами, с их профессиональным оборудованием теперь реальная напряженка. В общем, не так уж много осталось до времен, когда красивые и удобные "Мицубиси", "Тойоты", "Шевроле" и прочие "Роверы" будут отправляться в утиль из-за невозможности добыть на замену какую-нибудь совершеннейшую фиговину вроде термостата, регулятора тормозной колодки, а то и вовсе разнесчастного болта крепления ГБЦ. Потому как новых запчастей никто из Европы, Америки и Японии не привезет. А УАЗ… А что УАЗ? Его еще в мехдворах колхозов советской поры чинили матерным словом и кувалдой. Ну, может, не совсем все так просто было, но тем не менее тот же "Хантер", случись что, в чувство привести будет в тысячу раз проще, чем какой-нибудь "БМВ Икс-Пять". Вот только прожорливое оно, это чудо ульяновского автопрома. Впрочем, те же БМВ тоже скромными аппетитами не отличались никогда… В общем, помощь с топливом мы приняли с благодарностью. А багровый от натуги Солоха, кроме того, еще и три под пробку залитых "девяносто вторым" канистры по два десятка литров откуда-то приволок. И как он их упер в одиночку? Рук-то всего две… На мои вопросы – мол, "откуда дровишки?" и "за чей, собственно, счет весь этот банкет?" – Андрюха только хитро один глаз зажмурил и изобразил на своей наглой физиономии нечто этакое… Из серии: "Много будешь знать – скоро состаришься". Да и бог бы с ним! То, что наш хохол своего не упустит, я и так знаю. Вряд ли обмен был неравноценным. А канистры, да еще и с топливом, при нашей нынешней деятельности точно лишними не будут.
– Ладно, парни, расклады такие: в обратный путь нам все-таки придется через Клин и Дмитров возвращаться. Командир очень просил на обстановку в тех краях поглядеть, мало ли. Как ни крути – соседи. Случись чего – а мы ненакрашенные.
– С одной стороны – верно, – хмуро морщит лоб Буров. – С другой – очень аккуратно нужно. Ты по пути сюда сильно прав был – проблемные это города, учитывая происходящее. Улицы не шибко широкие, обзор вокруг плохой, да еще и мост через канал имени Москвы в Дмитрове. Очень осторожно ехать придется.
– Да ладно, – скептически приподнял правую бровь Гумаров, – где наша не пропадала!
– Вот-вот, – в тон ему ехидно поддакивает Солоха. – И там пропадала, и сям пропадала… Все верно тезка говорит: осторожно нужно. Там кое-где реально такие места есть: грамотно человек засаду устроит – и фиг ты куда денешься.
– Лады, заканчиваем прения сторон, – подвожу итог я. – Если настоящий профессионал засаду устроит, то почти где угодно фиг куда денешься. Приказ выполнять все равно надо. Сказали: произвести первичную разведку и оценку обстановки – будем производить и оценивать. Не забывая при этом о личной безопасности. Вопросы?
– Никак нет, сэр! – продолжает паясничать Солоха. – Не извольте сумлеваться, барин, чай оно не в первый раз. Сделаем…
– Раз вопросов нет – по коням! В гостях, конечно, хорошо, но дома все равно лучше.
Фраза избитая и банальная, спору нет, но возражений со стороны парней не последовало. Что неудивительно. Это я – бобыль: молодой-красивый, холостой-неженатый, а их на базе ждут: Андреев – их семьи, Тимура – любимая девушка.
Уже сев за руль, я еще раз напоминаю:
– Не расслабляемся, мужики. Сколько хороших парней в Чечне сгинуло из-за того, что бдительность не вовремя теряли! Нам оно не нужно.