Она намек поняла, глаза ее в ответ ехидно сверкнули. Ага, так она меня и послушалась! Кажется, я сам того не ведая, подставил Хуана Карлоса, теперь она будет заигрывать с ним назло мне. Этого нет в ее приказе и в обязанностях, ей просто интересно сразиться с мальчиком. В корпусе с мальчиками напряженка, а я особый случай, поскольку сам претендую на то, чтобы стать частью корпуса.
"Тем более это не противоречит приказам Катюши, а наоборот", – добавил внутренний голос.
– Великолепное! Рад приветствовать вас, сеньорита! – Изобретатель ничего не понял из наших гляделок, уловив лишь нечто неладное, но не подал виду. Поклонился, поцеловал кончики ее пальцев. Да с такой грацией, что на мгновение я даже почувствовал укол ревности, все-таки девушка условно "моя". Только после этого мне был отправлен невербальный сигнал, означающий: "Кто это? У вас что-то есть?"
Врать не было смысла. Я еле заметно отрицательно мотнул головой, скривив губы. "Нет, мы просто друзья".
Его вздох облегчения, наверное, слышно было на противоположной стороне монумента. Что не понравилось мне совсем.
Следующие пять минут подтвердили самые нехорошие мои предположения. Беседа шла в основном в направлении "Хуан Карлос" – "моя знакомая", и я никак не мог повлиять на это. Мы с "феечками" выпали из разговора, несмотря на то что они всячески пытались переводить его на нужные им рельсы, то есть на меня и происшествие в школе.
Говорить о том, что произошло тогда, я не хотел, тем более что-то рассказывать о себе. "Феечек" вообще считал детьми и, не видя вариантов дальнейших действий, принял решение как можно скорее закончить диалог, утащив эту дрянь подальше от Хуана Карлоса. Мне показалось это самой разумной стратегией.
– Ладно, давай, дружище! Нам надо идти! – Я оборвал заливающегося соловьем друга на полуслове. Улыбка с его лица моментально слетела.
– Как идти? Куда-то спешите? Я думал, вы просто гуляете?
Его глаза пронзили меня гневным взглядом: "Хуанито, ты чего? Зачем ломаешь кайф?"
Я не стал отвечать, скосив, будто не понял.
– Да, спешим, извини. – И мило-мило улыбнулся, протянув руку для пожатия.
– Может, вас проводить? – пробовал он зацепиться за лазейку, одновременно пытаясь понять мое поведение. – Вам в какую сторону идете?
– Мы…
И тут моя спутница показала зубки.
– Мы хотели бы пообедать. Я не ела со вчерашнего вечера. Сеньор не подскажет хорошие и недорогие места, где можно это сделать?
Ее глаза стрельнули, брови выразительно выгнулись. У Хуана Карлоса, как у какого-то сопливого мальчишки, отвисла челюсть от восторга, он несколько секунд не мог ничего сказать. Я же про себя поклялся, что к концу вечера удавлю эту дрянь.
"М-да, а кто говорил, что будет легко", – рассмеялся я про себя.
– Конечно! Конечно, сеньорита! Сеньорита Пенелопа не будет так любезна последовать за мной в кафе к старому Хезусу? Тут рядом? Я угощаю! – Хуан Карлос бросил на меня уничтожающий взгляд.
Я понял, что попал меж двух огней, и, похоже, переоценил себя, ситуация уверенно выходила из-под контроля. Оставался последний аргумент – встать и уйти. Она помчится следом, оставив бедного изобретателя в покое, у нее приказ быть рядом со мной. Но это резервный вариант, ибо, кроме слабости, выкажу этим, какая я свинья, а этого бы не хотелось.
Мое молчание тактичной Маркизой, соблюдающей внешние приличия, было воспринято как подтверждение, она кивнула, не забыв одарить конструктора очередной сногсшибательной улыбкой:
– Конечно, сеньор! С большим удовольствием!
Я скрипнул зубами.
Лишь позже, фактически плетясь вслед за другом, ведущим мою спутницу в кафе неподалеку, поймал себя на мысли, что тот еще кабальеро, не смог сам предложить ей где-нибудь перекусить до этого! Пусть она ангелок, но ведь девушка же! А обычную девушку я повел бы в кафе в первую очередь, даже не зная, голодна она или нет. Просто потому, что она девушка. Да уж!
Это походило на поединок. Он флиртовал с ней всю дорогу, и в кафе за столиком тоже. Я же активно "отбивал" ее, заявляя на эту девушку какие-то мифические права. Сама же "Пенелопа" удивленно смотрела то на меня, то на него, получая от игры удовольствие и не вмешиваясь. Впрочем, честно говоря, потакать его ухаживаниям она не собиралась, разыгрывая роль то ли дурочки, то ли девочки, скованной обычаями своей культуры, но ухаживания принимала, а на его достаточно специфичные шутки с научным уклоном реагировала улыбкой.
Хуана Карлоса такая ситуация выводила из себя. Когда наконец принесли заказ и моя спутница набросилась на еду (похоже, правда, давно не ела), взял меня за локоток и попросил отойти. Маркиза проводила нас понимающим взглядом, но ничего не сказала. Лишь когда я многозначительно посмотрел в упор, легонько качнула головой из стороны в сторону.
– Слушай, старик! Что происходит? – вспыхнул Хуан Карлос.
Я не придумал в ответ ничего более умного, чем включить дурака.
– А что такое?
– Что такое? – От возмущения он потерял дар речи. – Это ты меня спрашиваешь, что такое? Если что-то не так – скажи! Возьми и скажи! "У нас с ней ничего нет, но она мне нравится!" И я уйду! Развернусь и уйду!
Я неловко опустил глаза.
– Это твоя девочка, ты ее привел, тебе и рулить. Не маленькие ведь, понимаю все. Ты же мутишь что-то непонятное: то ли хочешь с ней зажечь, то ли не хочешь. Определись, Хуанито, старина! И скажи честно, как есть! Я же говорю, не буду мешать!
Из моей груди вырвался обреченный вздох. Я не знал, что сказать, банально не придумывались слова.
– Прости, дружище. У нас с ней ничего нет, и у меня нет на нее планов. Просто я…
– Вот и не веди себя как мудак, Хуанито! – перебил изобретатель, вновь вспыхнув. – Не будь уродом!
Он рванулся назад, но я схватил его за руку.
– Дружище, поверь, не стоит зажигать с ней.
Он хотел вырваться, оскорбить, надерзить, но, видимо, у меня был такой взгляд, что осекся.
– Это не тот человек, которого можно крутить, – продолжил я похоронным голосом. – Не связывайся с ней.
– Почему? – выдавил он. – Что в ней такого?
– Не могу сказать. Просто поверь.
Он надолго задумался, затем посмотрел на меня одновременно с удивлением, тревогой и превосходством.
– Ты не прав! Она не такая!
Я вновь не знал, что ему ответить, ибо к аргументу, на который он намекнул, готов не был.
– Она, безусловно, странная, дружище, но не шлюха. Я все свои модели готов поставить, не было у нее никаких контрактов, ни одного. Хочешь, докажу тебе?
– Я не это имел в виду… Не совсем это… – Я попытался поправиться, но безуспешно.
– Старик, давай договоримся? – усмехнулся он, не зло, но с металлом в голосе. – Если у тебя с ней ничего, ты не лезешь и не мешаешь мне. Я вижу всех их насквозь, у нее свои заморочки, но это ерунда. И сейчас докажу тебе это.
– Но…
Я снова попробовал возразить, но он не стал меня слушать, развернулся и пошел на место.
– Так вы говорите, сеньорита…
– Пенелопа. И можно на "ты". – Маркиза улыбнулась и ему, и мне.
– Пенелопа, – расцвел изобретатель.
А меня не покидало ощущение, что я опоздал. Безнадежно опоздал. Лучше бы мы не подходили к ним совсем. Оставалась надежда только на ее благоразумие. Что, выиграв поединок со мной, она не станет разбивать сердце ему. Потому я занял выжидательную позицию, наблюдая за происходящим, даже получая от этого некое удовольствие. Читать в людях что-то – всегда удовольствие, особенно когда видишь, что эти люди не врут. Нет, врать пытался Хуан Карлос, преувеличивал, пускал пыль в глаза, но следил я не за его ужимками. Она же, с поправкой на секреты собственной организации, не соврала за весь разговор ни разу. Более того, намеренно открывалась, как бы демонстрируя мне, что честна.
– …Конечно, подрабатываю! Как прожить студенту в Альфе, не работая? – разводила она руками.
– И кем, если не секрет? – Конструктор честно выполнял обещание и провоцировал ее на эмоции, которые я смогу прочитать. Да и он, в общем, тоже, у него схожий талант, правда, в отличие от меня, читать он умеет только девчонок. И только в такой вот беседе.
– Да так, в одной охранной фирме. – Взгляд на меня, полный мольбы, просьбы о помощи.
– И кем? – Хуан Карлос заинтересовался.
– А кем девушка может работать в охранной фирме? – Она попыталась уйти от ответа. Не вышло.
– За пультом связи сидишь?
– Да нет, киллер она! Боевик! Ходит и людей мочит! – встрял я, внимая. Не тот случай, не стоит пользоваться ТАКИМИ моментами, даже если речь о благе друга. Иногда лекарство хуже болезни.
Хуан Карлос, как я и ожидал, покатился со смеху. Она же бросила на меня благодарный взгляд, я не соврал, не выпустил зло в мир, и не дал соврать ей.
– …Да, Санта-Фе. Это в Авроре. Сейчас живу у родственников здесь, в Альфе, – продолжала рассказывать она о себе. Спокойно, неторопливо, изредка бросая на меня контрольные взгляды, не прекратил ли следить за ней? "Если совру, говори", – читалось в ее глазах с вызовом.
Я пропустил про "родственников", если корпус – семья, то в каком-то смысле так и есть, они ее родственники. Единственные!
– Значит, родители…
– Да, погибли. Я осталась одна.
– Соболезную. – В голосе Хуана Карлоса появилась горечь. Еще одно очко в ее копилку.
– …А учишься где? И на кого? – не отставал изобретатель, выжимая из нее все соки, все подробности. Да, такого напора от него я не ожидал.
– В Государственном техническом. Имени Евы Веласкес. – Девушка улыбнулась.
Конструктор от этого названия присвистнул, и правильно. Техника – его стезя.
– И кем будешь?
– Инженером купольных систем и коммуникаций жизнеобеспечения. – Ее улыбка стала почти от уха до уха. Ел аза же у конструктора полезли на лоб.
– Ничего себе!!! И как там?
– Хорошо.
Далее из уст моего ангелочка полился поток научной терминологии, я понял: она действительно там учится, это не легенда. Это ТОЖЕ не легенда. М-да, ангелочек и инженер купольных систем? Такое бывает? Моя челюсть заметно приблизилась к полу.
Ничто в ее словах не было легендой, либо вымысел слишком хорошо переплетался с правдой, становясь частью правды. Она не соврала ни разу. НИ РАЗУ!!! Конечно, я мог предположить, что ангелочков учат владеть собой в любой ситуации и она такой специалист по втиранию очков, что заткнет за пояс даже мою интуицию. Однако склонялся к мысли, что учат в корпусе несколько иному. Они не суперагенты, они бойцы, мясо, а мясу этого не требуется. Читать же чувства у меня получалось даже у всемогущей Катарины, имеющей богатый-пребогатый жизненный опыт. Вряд ли сопливая девчонка подготовлена лучше боевого офицера.
Под конец допроса, ибо мы все трое понимали, что это допрос, она купила Хуна Карлоса настолько, что, заикнись она о свадьбе, он мигом потащил бы ее в брачную контору. Шучу, конечно, но под конец беседы он смотрел на нее откровенно влюбленными глазами. На меня же бросал взгляды, полные превосходства: "Я же тебе говорил, старик! Я же говорил!"
Я… Мне было тошно. Так тошно, что, когда на горизонте появилась розовая "эсперанса", я вздохнул с облегчением, хотя какой-то час назад хотел порвать на куски ее владелицу. Поскольку за показной честностью Маркизы уловил нечто не просто не понравившееся – меня это убило. Разорвало, уничтожило, втоптало в землю. Она открывалась, видя, что я ее сканирую, открывалась намеренно, но это был запрос. Запрос разрешения. На то, чтобы встречаться с моим другом.
"Запрос разрешения", – медленно проговорил я про себя. Она спрашивала меня, понимая, что я могу отнестись к этому плохо, зная, кто она такая. И демонстрировала открытость, честность. Порядочность. Моя интуиция, мое умение читать у людей в душах не нашло ни одной зацепки, ни одного конфликта – ничего, за что можно было бы зацепиться, чтобы послать ее подальше. Послать, ибо я понял, что, пошли я ее сейчас, она пойдет. Ведь я "свой", а эта зависимость обоюдная. Во всяком случае, в данный момент пойдет, а что потом – одному Всевышнему ведомо.
– Кажется, твоя знакомая, – нахмурился конструктор, кивая на "эсперансу" напротив кафе возле дороги. Он недолюбливал Катарину, но, как я подозревал, лишь за баснословно дорогую машину.
– Да, это за мной, – согласился я.
– Она "красноперая", – проговорил вдруг он, отвернувшись в сторону, ни к кому не обращаясь.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять смысл, скрытый за этими словами. Он копал под нее, чтобы предупредить. И нашел какое-то ее дно, не скажу какое. Маркиза же, услышав эти слова, закашлялась от неожиданности.
– Я знаю. – Я пожал плечами, так же ни к кому не обращаясь.
– Будь осторожен. – В голосе изобретателя слышалось неодобрение. Но он понимал, что большего сделать не может.
– Хорошо.
Бросив взгляд на девушку, ловящую каждое слово, я улыбнулся и поднялся.
– Давайте, ребята! Удачи!
Хуан Карлос пожал мне руку, задержав ее на мгновение.
– Точно все нормально?
В глазах его сквозила тревога. Я бросил взгляд на теперь уже его спутницу и выдавил вымученную улыбку.
– Да. Все нормально. Удачи!
– Хуан!
Я обернулся. Глаза Маркизы-Пенелопы были полны благодарности.
– Спасибо, Хуан. Ты знаешь за что.
Я снова улыбнулся, на сей раз более искренне.
– Это тебе спасибо. И ты тоже знаешь за что.
И медленно, никуда не торопясь, побрел к машине, к ждущей внутри женщине. Я не ненавидел ее, больше нет. Я был разбит, убит, уничтожен. А какая ненависть может быть в этом состоянии?
Я до сих пор не знаю, что произвело на меня большее впечатление. Плачущий ли Бенито со скованными за спиной руками рядом с бойцами в черно-синих доспехах? Угроза ли, исходящая от дула пистолета бандита в супермаркете? Или девочка-убийца за столиком с моим лучшим другом, воркующая с ним, как самая обычная сеньорита из самого обычного района. Возможно, она всего лишь стала соломинкой, перешибающей спину донельзя груженного верблюда, но грешу на то, что, несмотря на силовые выкладки Катарины, организованные ею погони и стрельбы, ножи и залпы деструкторов, именно вид этой парочки с панели задней камеры машины-трансформера заставил меня сказать это пресловутое "да".
Cherchez la femme!
Глава 8
ЗАКОНЫ ПОБЕДЫ
Четырьмя днями ранее
– Пройдемся…
Он взял Габриеля за плечо и потянул к виднеющемуся посреди сквера памятнику. Машины с недоуменной охраной остались позади.
Сергей любил это место. Частенько приезжал сюда посидеть, подышать воздухом. Даже не ради встреч и разговоров, просто так. На Венере мало рекреаций, еще меньше с свежим и чистым воздухом. И почти нет тех, где отдаленной частью сознания можно почувствовать себя дома.
Дом. Сказочное место, куда ему закрыта дорога. Он не был там много лет и вряд ли когда-нибудь побывает. Не с официальным визитом, не ради переговоров, а просто отдохнуть, полюбоваться красотами, душевно посидеть. Проехаться по местам, где провел детство. Порыбачить на Волге, достав старинную дедову надувную лодку. Пожарить шашлычок на открытой полянке среди лесочка, под светлым голубым небом. Похлопать обнаглевших до безобразия комаров…
Мечты!
Его жизнь навсегда связана с этой планетой. Ее судьба давно стала его судьбой. Более того, он сам творит судьбы, и свою и планеты, уже много лет. Но любил он это место не только за красоту и свежесть, оно обладало еще одним незаменимым качеством, благодаря которому именно этот сквер среди множества прочих был избран в качестве любимого. Речь идет о памятнике нелатинскому писателю Эрнесто Хемингуэю в самом центре сквера, обнесенному невысокой декоративной оградкой.
Мало кто из гуляющих здесь людей знает, кто такой Хемингуэй, еще меньше его читало. Слова "Старик и море" у подавляющего большинства обывателей вызовут ассоциации абстрактного моря и абстрактного старика. Он и сам, если честно, не читал, некогда было. Но главное в памятнике не человек, а постамент. На самом деле это мощнейшая установка электронного подавления, смонтированная здесь на случай войны или переворота. Таких установок в городе много, на каждом шагу, но сочетание функциональности и красоты сквера дали Сергею ощущение незабываемой полноты, без которой неуютно.
Все установки включаются нажатием единственной кнопки, расположенной в подземном бункере Золотого дворца. Каждую из них по отдельности можно включить специальным электронным ключом, принадлежащим лично главе государства. Юридически, конечно, принадлежащим, практически же уже много лет нет от него секретов, и он всячески пользуется благами небожителей, являясь небожителем сам.
Сергей обернулся и участливо улыбнулся пыхтящей от злости Даниеле. Ничего, пусть позлится, шавка! Он не знал, сколько на нем следящей аппаратуры, какие жучки удается выключить с помощью обычных средств подавления, какие нет. Памятник же выключал всё. И она ничего, абсолютно ничего не могла с этим поделать! Палец нащупал в кармане переключатель ключа, заранее выставленного на малую мощность, метров на сто в радиусе. Раздался еле слышимый щелчок, и беруши, в фоновом режиме транслирующие переговоры его охраны на всех трех каналах, замолчали. Как и вся электроника в зоне подавления.
Обыватели вокруг всполошились, в один момент отказали все навигаторы, все внешние функции браслетов и системы связи. По статистике, в любой момент времени в сетях сидит около половины жителей королевства, с кем-то разговаривая, ведя поиск, слушая радио и делая много чего еще. Сорок процентов оставшихся эксплуатируют приборы в ждущем режиме, и только одна десятая населения может не заметить, как где-то что-то отключили. Сергей про себя усмехнулся: переживут!
– Ее высочество заменила ангелочков собственными людьми, – произнес он, вдыхая воздух полной грудью. В данный момент не существовало силы, способной записать или передать куда-либо их разговор.
– Утечка? – задумчиво спросил боец.
Сергей отрицательно покачал головой:
– Скорее перестраховка. Она что-то подозревает, но это лишь необоснованные подозрения. В случае утечки она повела бы себя по-другому.
– Понятно. И что теперь делать, сеньор?
– Приказ тот же. Лишь небольшая поправка. Открывать огонь, только если гвардейцы первыми начнут стрелять в бандитов. Или с их стороны последует недвусмысленная провокация. Это не ангелочки, мы не можем стрелять в своих, какие бы интересы за этим ни стояли.
– А если они все же откроют огонь? – Габриель опасно прищурился.
– Если откроют, мы не властны перед обстоятельствами.
Пауза. По лицу Габриеля нельзя было понять ничего, но Сергей знал, что творится у того в душе.
– Прости, мне самому тяжело. Но их необходимо остановить.
Габриель понимал. Опытный боец, не первый год варится в этой каше, привык ко всякому. Но если Сергей не объяснится с ним сейчас по душам, а спустит команду стрелять в своих сверху, он не сможет больше рассчитывать на него и его взвод. На их преданность. А возможно, и на остальные подразделения своей службы.
– Понимаю.