В первый же день работы по очистке корпуса танка от грязи рядовой Ломакин настолько ею увлекся, что даже пропустил ужин. На голодный желудок ему пришлось ложиться спать в подсобном техническом помещении, которое тоже было не подарком. Оно было завалено различным хламьем, на полу растеклись масляные пятна, повсюду валялась грязная, использованная ветошь. Проснувшись следующим утром, Прошка первым делом смотался в свою батальонную столовку, где под шумок наступающего Нового Года сухим пайком получил продуктов питание на два последующих новогодних дня.
Вернувшись в подсобное техническое помещение, Прошка не поленился и принялся наводить в нем марафет. Очистил подсобку от масляных пятен, грязную ветошь хотел отправить в утилизатор, но тот оказывается, сейчас не работал. Пару часов ушло на его ремонт, утилизатор заработал после трех долгих лет простоя. Собрал и аккуратно разложил по полкам различные инструменты для ремонта танка. Собрал и в стиральной машине перестирал комбинезоны трех остальных членов экипажа своего танка, а затем аккуратно разложил перестиранные комбинезоны по отдельным личным шкафчикам. Канистры и другую тару с горюче-смазочными материалами расставил по полкам специального стеллажа.
Вскоре техническая подсобка засверкала умопомрачительной для российской армии чистотой и порядком! Парень горделиво прошелся по помещению, принялся за строительство четырех топчанов для отдыха и, в случае такой необходимости, для ночлега. Топчаны получились великолепными, на них было удобно полежать, побездельничать. Но тут Прошка спохватился и вспомнил, что уже в течение нескольких часов не выходил к своему танку, не занимался чисткой его корпуса.
Тогда Прошка быстро разделся, в течение пары минут принял контрастный душ и, натянув на плечи чистую солдатскую робу, старый танковый комбинезон, отправился в депо, чтобы приняться за очистку и мытье специальным шампунем танкового корпуса. В какой-то момент Прошке показалось, что его возвращение танк воспринял с очень недовольным видом, слишком уж долго он отсутствовал и не занимался своим танком.
Но его последующая возня и мытье корпуса танка специальным шампунем мгновенно исправили настроение этого танка.
Первый праздничный день Нового года с раннего утра и до позднего вечера Прошка посвятил продолжению процесса помывки танка. Но тут выяснилось, что танк невозможно хорошо помыть и очистить, если одновременно не производить очистка и отладка танкового орудия, пулеметов, приборов управления, а также внутренних агрегатов двигателя. Делать было нечего, для этой работы требовалось получить допуск к внутренним помещениям танка, но он не знал, как это можно было бы сделать.
Рядовой Ломакин стоял в задумчивость у танка, облокотясь плечом на его гусеницу. В этот момент к этому стальному мастодонту парень первогодок почувствовал ласку и нежность. Ведь, этот танк, как и он, был полная безотцовщина! От избытка чувств Прошка приложил к броне танка ладонь своей руки, чтобы тут же почувствовать ответное тепло и понимание. А в его голове, рядового танкиста, тут же послышался мелодичный женский голос, который вежливо произнес:
- Принято, рядовой Прохор Ломакин, воинская специальность - командир танка. С этого момента вы, рядовой Прохор Ломакин, являетесь штатным членом экипажа танка Т-100, государственный номер которого 1244231.
- Ну, кореш, ты даешь! Не спрашивая моего разрешения, решил сам зарегистрироваться членом экипажа моего же танка? Ты ж еще даже школы подготовки одиночного бойца не прошел.
Тут же послышался за спиной молодого бойца хриплый голос старшего сержанта Беглова:
- Но прежде, чем тебя наказать, как молодого бойца, я должен обосновать и командиру взвода объяснить обоснованность этого наказания. Давай-ка, кореш, веди и показывай, что ты без меня успел натворить?
А у Прошки в этот момент, чуть ли слезы не появились на глазах. Так хорошо у него с этим танком получалось, он многое о нем узнал, а главное своими руками очищал его от просто грязи и воспоминаний прошлого. Рядовой, подобно лунатику на ночной прогулке, развернулся и принялся старшему сержанту Беглову демонстрировать результаты своей работы. Увидев новое техническое подсобное помещение, старший сержант прикусил язык, перестал балагурить, а внимательно осмотрел подсобное помещение. Пальчиком проводя в тех местах, грязь не смывалась и всегда была, но сержантский пальчик оставался чистым! Затем он вернулся в танковое депо и миллиметр за миллиметром начал изучать корпус Т-100. Через два часа завершив осмотр корпуса танка, Беглов развернулся лицом к рядовому Прохору Ломакину и, одобрительно кивнув головой, произнес:
- Неплохо, очень неплохо поработал, молокосос! Танки, видимо, любишь и умеешь ими заниматься. В некоторых местах видны огрехи, но это потому, что грязь там можно убрать, только разобрав орудие. До двигателя твои руки еще не дошли, вот и он несколько грязноват в механических соединениях. Ну, что я могу сказать, впереди у тебя еще полтора дня праздников, давай, трудись, рядовой, и дальше. А на вечерней поверке я тебя прикрою, чтобы тебя случайно не записали бы в дезертиры.
С этими словами старший сержант Беглов ловко развернулся на каблуках сапог и мгновенно исчез в казарменных переходах. От пережитого волнения Прошка прошел в подсобку, вскипятил себе чайник чая и парой солдатских галет расслабился чайком. Его впервые за все время пребывания в армии похвали, эта первая похвала молодому парню была особенно приятна. Через некоторое время Прошка вернулся в депо и снова принялся за свой Т-100, отдраивая его от масленых и грязевых пятен, накипей и копоти. Он безбоязненно разбирал и собирал пушечный затвор, а затем систему автоматической подачи снаряда в танковую стодвадцатидвух миллиметровую пушку довел до полного ума, чтобы не было бы случайных осечек или заминок при стрельбе из танкового орудия.
В тот момент рядовой Прошка Ломакин не знал, да и не мог об этом знать, что его появление в депо и помывка танка уже давно находилась под пристальным наблюдением самого командира дивизии, генерал майора Прошина.
Весь секрет, почему командир дивизии обратил внимание на молодого бойца, заключался в том, что в этом танковом депо были собраны новейшие образцы секретных танков, которые были только что получены его дивизией. Приписной молодняк в это танковое депо совсем не допускался, там с танками работали одни только опытные офицеры. Когда телеметрия донесла о внезапном появлении в танковом депо бойца первогодка, то генерал хотел было вызвать караул и этого сопляка первогодка отправить на гауптвахту. В тот момент генерал Прошин собирался покинуть свой кабинет и отправляться на празднование встречи Нового Года. Он только на пару минут задержался в кабинете, чтобы по телеметрии посмотреть, что же сейчас происходить на территории своей дивизии. Сутки прошли с того момента!
Генералу Прошину так и не смог покинуть своего кабинета. Выйти к офицерам, собравшимся в дивизионной офицерской столовой, чтобы вместе с ними встретить Новый Год хорошим шампанским. Он так там и не появился в положенное время. Офицеры его же дивизии, разумеется, тут заметили отсутствие своего командира. Они начали потихонечку покидать своих жен и подруг, потихоньку отчаливая в кабинет командира дивизии, где генерал-майор Прошин сидел перед большим экраном и наблюдал за тем, как какой-то там рядовой чистит и моет секретный танк Т-100. Они незаметно присоединялись к генералу, чтобы уже вместе с ним наблюдать за этим странным пареньком первогодком, который вытворял с танком самые невероятные вещи.
Электронная аппаратура бесстрастно информировала генерала и окружающих его офицеров о том, что, как только этот рядовой завершал очистку танковой брони от грязи и масляных пятен, то на поверхности брони танкового корпуса появлялась тончайшая патина. Толщина этой патины была менее микрона, она покрывала весь танковый корпус, превращая его в абсолютно непробиваемую преграду для любых типов снарядов. Орудийная башня танка под руками этого бойца первогодка приняла вытянутую и подобную крокодильей головы треугольную форму. Она была вся испещрена маленькими жаберными насечками, каждая из которых была установлена под различными углами отражения снарядов. Когда заместитель командира дивизии по технической части, полковник Петров, на своем компьютере просчитал отражающий угол поверхности этих жаберных насечек башни, то руками он схватился за голову. Его расчеты показывали, что от такой орудийной башни с жаберными насечками будут рикошетить любые типы вражеских снарядов.
Генерал Прошин приказал лейтенанту Чернышеву, командиру взвода, к которому был причислен этот рядовой первогодок, чтобы тот срочно нашел и направил бы старшего сержанта Беглова к этому бойцу со специальным приказом. В этом приказе говорилось о том, чтобы рядовой Ломакину занялся бы очисткой и протиркой двигателя этого танка. Командир дивизии очень надеялся на то, что рядовой Прохор Ломакин сможет, и сам двигатель танка довести до полного ума, так как этот двигатель слегка не дотягивал до положенных технических параметров.
На второй праздничный день Прошка занимался очисткой дизельного двигателя своего танка. Но, как бы он не подступал к этому двигателю, ничего у него не получалось. Этот дизельный движок, будучи помыт и очищен, явно не хотел работать, он упрямо отказывался заводиться. Тогда Прошка задумался и отправился в подсобку, где из сухого пайка приготовил себе обед и отлично пообедал. После хорошего обеда у него голова всегда хорошо работала.
Прошка вернулся в депо и занялся переборкой двигателя. Это дело с самого начало пошло, руки парня так и замелькали в воздухе, соединяя различные детали в силовые блоки, в механические узлы и в агрегаты. Парень много внимания уделял плотности стыков, соединений и уплотнений, чтобы не было масляных протечек и не возникали бы воздушные пробки. Одну деталь бойцу пришлось заказывать на стороне и долго ожидать ее прибытия экспресс-почтой. Когда экспресс-почта выплюнула ожидаемую посылку, то Прошка в мгновения ока новый распредвал двигателя установил по месту.
Когда последняя деталь также легла на положенное ей место, то только сейчас рядовой Ломакин обратил внимания на то, что вновь собранный им движок по своим размерам оказался раза в полтора меньше размеров старого двигателя. В этой связи Прошке пришлось заняться электросваркой, чтобы заново переваривать месторасположение укрепительных кронштейнов, держателей и креплений моторного отсека танка Т-100. При этом рядовой Ломакин даже не коснулся сварочного аппарата, которым было оснащено это танковое депо. С электродами сварочного аппарата было слишком трудно и неудобно работать, подлезть к каким-нибудь трудно достижимым узлам или креплениям. Прошке проще и удобнее было свести большой и указательные пальцы правой руки вместе и инициировать возникновение между ними сварочной дуги, чтобы приварить кронштейн к новому месту.
Одним словом, к полуночи второго праздничного дня рядовой Прохор Ломакин завершил работу по полной очистке Т-100 от грязи. После этой работы танк смотрелся прекрасным лебедем на фоне гадких утят. Прохор несколько раз обошел вокруг своего танка, с каждым таким проходом на душе у него становилось плохо и отвратительно. Он больше не хотел возвращаться к своей прошлой армейской жизни, ежедневно чистить и мыть туалеты в казарме. Но парень также хорошо понимал, что ему одному в драке не удастся противостоять всем своим сослуживцам по взводу, когда те снова соберутся его бить. Ему совершенно не хотелось недели и месяца проводить на больничной койке госпиталей после таких схваток-драк со своими товарищами по взводу.
В тот момент Прохору Ломакину страшно хотелось, оказаться в каком-нибудь таком месте, где бы его никто ни трогал, где он мог бы заниматься одними своими любимыми танками. Прошка снова отправился в подсобку, чтобы в чистоте и не в обиде ему было приятно испить чайку, а затем можно было возвращаться обратно в казарму. Но, когда открыл дверь, то над его головой почему-то догорал закат летнего солнца, а под ногами лежала по пояс заросшая травой лесная дорога. По инерции Прошка сделал пару шагов по этой дороге, а за его спиной послышался стук захлопнувшейся двери. Когда он развернулся и посмотрел себе за спину, то ничего, кроме леса, там уже не увидел. Танковое депо и подсобка бесследно исчезли. Парню потребовалось до минуты времени, чтобы осознать несуразность положения, в котором он внезапно оказался.
**************************************
Прошка еще в своей деревенской жизни привык к тому, что к нему липнут все жизненные напасти, существующие в этом мире. Поэтому он не стал удивляться тому, что каким-то неведомым путем оказался на незнакомой проселочной сельской дороге. Он нагнулся, снял шикарные армейские берцы, перекинул их через плечо и босяком бодро зашагал по заросшей травой дороге.
Главное, что сейчас он был предоставлен самому себе, что был не в той армии, с которой не нашел общего языка!
Рядовой Ломакин до пуза расстегнул липучки рабочей робы танкиста, которая в прошлом носила гордое название "танковый комбинезон" и, по-деревенски загребая босыми ногами, зашагал по дороге, куда глаза глядят. Но очень скоро ему пришлось остановиться, дорога привела Прошку к перекрестку, где пересекались три дороги, которые еще не были знакомы ни с асфальтом, ни с бетонокерамзитом, ни со стекловолокном, популярными во времена Прошки Ломакина твердыми покрытиями дорог. Парень долго ломал голову, пятерней чесал затылок, решая, по которой дороге ему идти дальше, но ничего дельного не лезло в его лысую голову. Тогда Прошка поступил, как всегда поступал, пошел налево, то есть отправился по крайней левой дороге, которая вскоре его привела к большой реке. С высокого берега было хорошо, что ранее по реке курсировал паром, который перевозил транспортные средства и народ с одного берега и на другой. Но в данный момент паром стоял, приткнувшись носом в берег, выглядел почему-то полусгоревшим, а народа, которого можно было бы поспрашивать о том, как перебраться на другой берег, нигде поблизости не было видно.
Прохор Ломакин немного постоял на берегу реки, до этого места он уже прошел километров десять, возвращаться назад было бы глупо, ничего интересного или привлекательного за спиной не было. Все интересное и непознанное сейчас скрывалось на другом берегу, но плыть через такую широкую реку Прошка опасался. Как все крестьянские сыны, он умел плавать, но мог уверенно продержаться на поверхности реки не более десяти-пятнадцати саженей. Поэтому Прошка Ломакин прежде, чем принимать окончательное решение о форсировании водной преграды, решил немного поспать в прибрежных кустиках.
Он подобрал себе очень хорошее и удобное местечко в разросшихся прибрежных кустах и, подложив под голову пилотку, быстро заснул, не обращая внимания, на какой-то странный гул и временами громкую трескотню, доносившиеся со всех сторон.
Рядовой Прохор Ломакин проснулся от звуков простого человеческого голоса, который слышался поблизости от его места ночлега. Но этот голос был каким-то странным и совершенно ему непонятным, он имел странные стреляющие фразы. Прежде всего, Прошка пришел к выводу о том, что это был не русский язык. Русским языком он владел с детства и хорошо его понимал, вырос на нем, будучи гражданином великого Советского Союза. От совершенной непонятности всего происходящего вокруг него, Прошка оторвал от земли свою буйную головушку. Еще не выспавшимся человеком, он покинул свой кустик и вышел на белый свет, чтобы обозреть окрестности и разобраться в том, что за дела вокруг него сейчас происходят. Его пилотка, берцы остались в кустах, а Прошка в танкистском черном комбинезоне вдруг нос к носу столкнулся с каким-то парнем, который был одет в мышиную цвета военную форму.
Если судить по выражению лица этого парня, тот был страшно удивлен неожиданным появлением из кустов Прошки Ломакина. Этот парень отступил на шаг, чему-то весело заржал и, демонстрируя отлично ухоженные белые зубы, наставил винтовку на Прошку и пальчиком поманил его к себе, что-то произнося на своем лающем языке:
- Gefeihrten, schauen Sie, ein zusДtzliches Pheinomen der russischen Ivan Leute. Anscheinend denn wir ist es notwendiger, gesamter Tag des Gefangenen zu erfassen. He, ist Ivan, genegend zu schlafen und dieser Krieg, den Sie verschlafen. Gehen Sie zu uns, arbeiten Sie hier for Sie wird lokalisiert.
Прошка ни черта не понял из того, что же произнес этот тявкающий на него немец. Немецкий язык он учил только в сельской школе, причем, школьная преподавательница немецкого языка как-то не совсем так произносила все эти немецкие слова. Поэтому он продолжал стоять, недоуменно помаргивая своими глазами, а немец явно начал терять терпение. От нетерпения и не понимания обстановки, он задвигал затвором винтовки. В этот момент откуда-то снизу донесся еще один немецкий голос, который что-то советовал своему товарищу:
- Heinrich, zu Ihnen ist genЭgend mit den Russen unterhalten zu werden. Wir mЭssen diese Herde von RAMas zur BehДlterunterseite der russischen Abteilung heute abtreiben. Dort finden sie Arbeit durch sie, und wir studieren unsere direkte Angelegenheit. Damit Verfolgung, die nicht hier dieses gekonnt wird zum Krieg russischer Ivan diese ist.
Прошка Ломакин перевел свои глаза вниз и ахнул от удивления. Громадная колонна людей, одетая в хорошо знакомую ему красноармейскую форму, рассыпалась вдоль речного берега, люди пили речную воду. Некоторые красноармейцы стояли на коленях, ладонями зачерпывая воду, пили речную воду. Другие же красноармейцы зашли в реку и, склонив голову к реке, по-собачьи лакали эту воду. Третьи же красноармейцы, но таких было очень мало, снимали с поясов котелки и ими черпали воду из речной стремнины, чтобы напиться.
Над колонной стоял гул голосов. Она состояла из одних только красноармейцев. Из простых, как и Прошка Ломакин, русских парней, которые говорили на великом русском языке. Наблюдая за этой картиной, любой человек мог бы догадаться о том, что это немцы перегоняют колонну военнопленных с одного на другое место их размещения. Но такие большие колонны русских военнопленных немцы захватывали только в начале Великой Отечественной войны, которую, если судить по памяти Прошки, Советский Союз вел с нацистской Германией более ста лет тому назад. Разумеется, в своей провинциальной жизни Прошка Ломакин многое знал о Великой Отечественной войне. Учитель истории в свое время Прошкин класс возил в Сталинград, город, полностью разрушенный той войной.