- Ты, Паша, пока еще действительно только начинающий телепат. Многого ты не умеешь и многого еще не знаешь! Но первое, что ты должен запомнить, так это то, что настоящий и опытный телепат никогда не бывает одиноким. У него повсюду друзья и товарищи! Но это совершенно не означает, что ко всем этим людям ты можешь без спроса залезать в сознание! Телепат имеет одно преимущество, ему гораздо проще устанавливать отношения с тем или иным человеком! Ведь, помимо того, что телепат может вести мысленную беседу с любым другим разумным существом, гуманоидом, он еще и чувствует его настроение. Это уже несколько другая наука и называется она эмпатией, но она позволяет телепату ощущать хочет или не хочет другое существо поддерживать с тобой дружеские отношения.
- Какой ты умный человек, Прохор! Такой молодой и так много знаешь. Но вот хотел бы тебя спросить, а кроме того, чтобы быть постоянно погруженным в мысли и размышления человеком, можешь ли ты еще чем-нибудь заниматься?
- Да, чем угодно, Павел! Я такой же, как и все люди, человек! Очень люблю возиться с танками и автомобилями. Могу любой танк и автомобиль собрать и разобрать с закрытыми глазами. Но сейчас тяжелые времена для моей родины, вот приходится думать о том, как решить ту или иную боевую проблему. Сейчас вот думаю о том, как немцев выгнать из поселка Ржавец. И, кажется, у меня появилась очень интересная идея, надо бы завтра попробовать ее осуществить.
Немецкое командование придало большое значение удачным действиям спецгруппы майора Бэке, захватившей понтонный мост и поселок Ржавец. Уже утром следующего дня в поселок по мосту переправился немецкий батальон моторизованной пехоты и танки 6-й и 19-й танковой дивизии. Командир 6-й танковой дивизии генерал-лейтенант Вальтер фон Хюнесдорфф лично прибыл в поселок Ржавец. Он хотел поздравить с достигнутым успехом и наградить отличительными знаками и поощрительными наградами участников ночного рейда. Генерал-лейтенант хотел также провести небольшое совещание о дальнейшем развитии достигнутого тактического успеха его танковой дивизией. Вальтер фон Хюнесдорфф был кадровым офицером вермахта и человеком простых правил, совещание он решил проводить прямо на открытом воздухе рядом со своей командной машиной.
Совещание офицеров 6-й танковой дивизии было в самом разгаре, когда над поселком Ржавец появилась большая группа бомбардировщиков "Хейнкель 111". Не обращая ни малейшего внимания на том, что на бортах всех немецких танках и грузовиках были нанесены тевтонские кресты, бомбардировщики вставали на крыло и из бомболюков вываливали свой опасный груз авиабомб. В результате этого авианалета немецких бомбардировщиков "Хейнкель 111" 6-я и 19-я танковые дивизии 3-го танкового корпуса потеряли практически все свои танки, которые в тот момент находились в только что захваченном поселке Ржавец. Были тяжело ранены полковник Герман фон Оппельна-Брониковски, командир полка в котором служил удачливый майор Бэке, а также генерал-лейтенант Вальтер фон Хюнесдорфф, командир 6-й танковой дивизии через несколько дней умер в харьковском госпитале. Погибли пятнадцать высших офицеров штабистов 6-танковой дивизии, а сорок девять офицером получили ранения. Таким образом, 6-я танковая дивизия была, чуть ли не полностью, обезглавлена в самый разгар боев на Курской дуге.
В суматохе, возникшей из-за налета и бомбежки собственной авиацией поселка Ржавец, ни один немецкий наблюдатель так не заметил присутствия двух красноармейцев, которые в этот момент прятались в окопе на вершине одного из курганов, расположенного чуть ли не на окраине поселка Ржавец. Один из этих красноармейцев, поднимаясь из окопа и отряхивая обмундирование, а это был наводчик танкового орудия Михаил Кувалдин, вполголоса говорил другому красноармейцу:
- Ну, Проша, ты и даешь! Я даже не знал о том, что ты умеешь так ловко шпарить на немецком языке! Может быть, и меня ему научишь?! Представляешь, вернусь к братьям в Комарово, и с ними по-немецки буду шпарить! Может быть, тогда Агафон и драться перестанет!
Глава 10
**************************************
Командующий Воронежским фронтом генерал армии Николай Федорович Ватутин находился один в своем кабинете. Он сидел за столом и внимательно всматривался в топографическую карту, растеленную перед ним на столе. Ватутин специально приказал своим адъютантам никого до него не допускать и не соединять по телефону в течение часа, который ему потребуется для того, чтобы обдумать положение на левом фланге своего фронта. Ему не давала спокойствия одна разведывательная информация, в свое время присланная в штаб Воронежского фронта командармом 69-й армии Крюченкиным.
Генерал армии Ватутин в то время был очень занят, немецкие танковые дивизии СС одну за другой рвали оборонительные линии его 6-й и 7-й гвардейских армий, в этой связи ему надо было принимать какие-то кардинальные решения. Немцы шли на Обоянь, стараясь выйти на оперативный простор и в дальнейшем прорываться к Курску. Следует признать, что, получив своевременную информацию о готовящемся немецком наступлении, Воронежский фронт отлично использовал двухмесячную передышку, строя линии оборонительных укреплений. И вот сейчас немецкие танковые дивизии СС одну за другой прорывали эти оборонительные линии, они уже на тридцать километров углубились в оборону Воронежского фронта, окружив 6-ю армию генерала Чистякова и 1-ю танковую армию генерала Катукова.
Это была полоса главного удара, который можно было бы сказать, был весьма успешным, немецких дивизий. Этот удар и прорыв фронта отнимали все время, внимание и силы генерала армии Ватутина. Тогда он практически не обращал внимания на вспомогательный удар, наносимый немецкой оперативной группой "Кемпф" по левому флангу Воронежского фронта. Он полагал, что немецкое командование, в лице генералов Гота и Манштейна, старалось отвлечь его личное внимание и, растянув силы фронта на отражение вспомогательного удара, ослабить его войска на главном направлении. Но, когда танковые дивизии группы "Кемпф" высадили десант и захватили плацдармы на Северском Донце, а затем в течение пары дней взломали и прорвали оборону 7-й армии генерала Шумилова, то только тогда Николай Федорович Ватутин обратил внимание на это направление наступления немецких дивизий армейской группы "Кемпф".
Незадолго до этого времени к нему и поступила разведывательная информация, в которой говорилось, что в ближайшие дни оперативная группа "Кемпф" изменит направление своего, якобы, вспомогательного удара. Через Мелихово, Шахово ее танковые и пехотные дивизии пойдут в наступление по направлению железнодорожного полустанка Прохоровка. Там они должны были соединиться с наступавшими на Обоянь танковыми дивизиями СС "Великая Германия", "Мертвая голова" и "Адольф Гитлер" и все вместе прорываться на Курск. Генерал-лейтенант Крюченкин, командарм 69-й армии, к этой информации сделал приписку со своим мнением, в котором утверждал, что источник информации ненадежен, что нельзя верить всему, о чем в ней говорилось. В этой приписке он также писал о том, что его армия выдержит любой удар немецких дивизий.
Но сегодня, несколько часов назад в штаб Воронежского фронта поступила информация о прорыве фронта 69-й армии в районе поселка Ржавец, о наступлении 6-й, 7-й и 19-й танковых дивизий в направлении на Шахово. Вот и пришлось Николаю Федоровичу Ватутину запереться в своем кабинете и размышлять о том, как остановить наступающие с Севера и Юга на Прохоровку немецкие танковые дивизии.
Тихо приоткрылась дверь кабинета и показалась голова майора Семикова, адъютанта командующего фронтом, который тихо прошептал:
- Николай Федорович, Сталин на проводе и хотел бы с вами переговорить!
- Хорошо, - произнес Ватутин, отрывая голову от карты, - иду!
Он уже принял решение по вопросу противодействия наступлению танковых дивизий СС и группы "Кемпф" на Прохоровку. Для этого требовалось, получить разрешение Сталина, на передачу от Ивана Конева, командующего Степным фронтом, в его распоряжение двух армий, 5-й общевойсковой армии Алексея Жадова и 5-й танковой армии Павла Ротмистрова. Этими армиями можно было бы нанести контрудар по наступающим дивизиям немцев, их остановить и попытаться повернуть вспять. 700 танков Т-34 армии Павла Ротмистрова, чего-нибудь да значат! Конечно, было бы более благоразумно эти танки закопать в землю и, используя их из засад, встречать Тигры VI, идущие в авангарде немецких танковых колонн. Но генерал армии Ватутин всегда предпочитал наступать, чем стоять в обороне. Одним словом, звонок Сталина для него оказался, как нельзя кстати! У Сталина он получит разрешение не только на передачу двух армий из Степного фронта, но и на контратаку танками Павла Ротмистрова наступающих немцев под Прохоровкой.
Генерал армии Ватутин совершенно не ожидал, что Сталин примет такое решение о передачи ответственности за сражение под Прохоровкой двум своим маршалам Георгию Жукову и Александру Василевскому. Главнокомандующий оказался недоволен положением, к этому времени сложившемуся на Воронежском фронте. К тому он был в курсе того, что командарм Крюченкин вовремя проинформировал командующего фронтом генерала армии Ватутина о возможном прорыве оперативной группы "Кемпф" на его левом фланге. Сталин полагал, что Ватутин допустил важную, существенную ошибку, так как ожидал, что главные танковые дивизии немцев будут наступать на правом фланге фронта, а они незаметно для него перенесли тяжесть боев на левый фланг фронта. В этой связи, Иосиф Сталин приказал маршалам Георгию Жукову и Александру Василевскому взять по свой контроль положение под Прохоровкой с 11 июля 1943 года.
Теперь на этих маршалов смотрели и от них ждали указаний генералы Павел Ротмистров и Алексей Жадов, готовясь к контрнаступлению. Красноармейцы 5-й общевойсковой армии Алексея Жадова прямо с марша вступали в бой на линии фронта между Прохоровкой и Обоянью. Немало красноармейцев полегло, смысл их жертвы заключался только в одном, дать время танкистам Ротмистрова выдвинуться к фронту и вступить в бой с немецкими танковыми дивизиями. К тому же немцам подготовили неприятный сюрприз, две бригады в танковой армии Павла Ротмистрова были оснащены новыми самоходными установками САУ-85 с прекрасной 85 мм пушкой. Эти САУ-85 были нашим ответом на появление немецких Тигров.
В ночь на двенадцатое июля снова прошел летний дождь, но он не был тем ливнем, который прошел в ночь с четвертого на пятое июля, когда тяжелый танк КВ рядового Прохора Ломакина выдвигался на берег Северского Донца. Это был настоящий летний дождь. Прохор стоял и, подняв лицо кверху, губами пытался поймать дождевые капельки себе в рот. Но, как бы он не старался, ни одна капелька так и не попала ему в рот. Только одна скользнула по высохшей губе парня и тут же исчезла в его трехдневной щетине. Но, когда Прохор ладонями провел по лицу сверху вниз, то дождевые капельки так и зачастили капать ему в глаза, на нос и на губы.
В этот момент он вдруг почувствовал, что к нему подошел Серега Мышенков. Его присутствие выдал этот непередаваемый аромат махорки, а может быть, этот аромат было бы лучше называть словом "смрад", который издавал табак горлодер. Прохор немного подождал, думая, что механик-водитель первым задаст ему вопрос, но тот молчал, только изредка потчуя своего друга ароматом-смрадом своего вдоха и выдоха.
- Это ты, Серега? - На всякий случай поинтересовался Прохор. - Чего хочешь сказать?
- Знаешь, Прохор Владимирович, но мне сегодня как-то не хочется умирать. Мне ведь только-только исполнилось двадцать пять лет. Кроме Рязани и армии я так ничего и не повидал! У меня даже своей девушки нет!
- Тогда оставайся здесь, Сергей! Не ходи в бой! Сегодня утром не садись за рычаги управления танком, а стану механиком-водителем и наш КВ поведу в бой. Я сделаю так, чтобы никто и никогда не смог бы обвинить тебя в дезертирстве или уклонении от боя.
- Нет, Прохор Владимирович, то, что ты предлагаешь, - это не для меня! Мне хочется жить полной жизнью, людям смело и честно смотреть в глаза. Возможно, люди забудут, не будут помнить, что именно я был механиком водителем погибшего танка КВ под Прохоровкой. Но я буду помнить об этом дне, о разговоре с тобой, Прохор! Моя совесть не позволит мне жить спокойно и размеренно, когда мои товарищи по танковому экипажу, мои друзья, погибнут сегодня в бою за свободу родины.
Михаил Кувалдин тенью подобрался к ведущим беседу Прохору Ломакину и Сергею Мышенкову. Он стоял немного в стороне и внимательно прислушивался к тому, о чем говорили оба его друга и товарища.
Пару часов назад Прохор собрал свой танковый экипаж и в мысленном диапазоне поведал друзьям о том, что завтра их ожидает. Их танк КВ погибнет от снаряда, выпущенного Тигром VI, в четырнадцать часов шестнадцать минут. Вместе с танком погибнут, но их тела не будут найдены, командир танка рядовой красноармеец Прохор Ломакин, а также механик-водитель танка рядовой красноармеец Сергей Мышенков. Неподалеку от подбитого танка найдут тело наводчика рядового красноармейца Михаила Кувалдина, который еще будет подавать признаки жизни. Михаила Кувалдина доставят в госпиталь, после долго лечения он вернется на фронт. Дослужится до гвардии капитана танковых войск, а после войны в родное Комарово он вернется заслуженным ветераном с ворохом боевых наград.
Михаил Кувалдин до глубины души был поражен этой новостью, но тогда он не стал задавать каких либо вопросов Прохору Владимировичу. Новость, поведанную Прохором Владимирович, следовало обдумать. Он с головой погрузился в готовку ужина для своего танкового экипажа, стараясь не думать о том, откуда у Прохора Владимировича могла появиться такая ужасная информация?! Почему Прохор так спокойно на нее реагирует, ведь завтра он погибнет? Но, чем больше проходило времени с момента встречи и разговора, тем больше Михаил начинал беспокоиться по этому поводу. Он вдруг понял, что настолько сжился с двумя своими друзьями, что сейчас не представляет, как можно дальше жить без них. Михаил Кувалдин вскочил на ноги от костерка и бросился на розыск своих друзей. Через несколько шагов Михаил наткнулся на Прохора и Сергея, беседующих в мысленном диапазоне. Он хорошо слышал ответ Сергея Мышенкова на предложение Прохора Владимировича и в душе был с ним полностью согласен.
- Прохор Владимирович, позвольте мне заменить Серегу? Пускай его ранят и заберут в госпиталь, а я останусь вместе с вами.
На это внезапное вмешательство в разговор Малыша, как иногда Прохор мысленно называл Михаила, привело в полное замешательство и Прохора Ломакина, и Сергея Мышенкова. Последний никак не ожидал от Михаила столь внезапного проявления искренних чувств дружбы и верности. А главное Сергей Мышенков не хотел, чтобы Михаил знал о том, что он не хочет умирать. Поэтому он сильно сконфузился, привычно полез в карман красноармейских галифе за табаком горлодером. Прохору пришлось отвечать своему младшему товарищу и другу:
- Михаил, не сотрясай понапрасну воздух и так не говори! Этим ты можешь только его оскорбить! Серега не изменит своего решения, просто ему нужна наша поддержка и дружба. Только наш танк КВ и три десятка Т-34 с 88 мм орудиями могут более или менее на равных противостоять этим немецким монстрам. Мы все вместе будем драться до конца с немецкими Тиграми VI. Случилось так, что именно тебе выпала честь остаться живым и продолжить наши дела на Земле. Может быть, когда-нибудь наши пути снова пересекутся!
**************************************
С немецкой пунктуальностью в небе над Прохоровкой первый немецкий разведывательный самолет появился ровно в шесть часов тридцать минут утра. "Рама" закружила над прохоровском полем, ее экипаж собирал информацию о расположении советских и немецких войск. Информация об артиллеристских позициях и расположении танков советской стороны уходила немецким бомбардировщикам и штурмовикам для использования в сегодняшней работе. Информация же о расположении немецких войск передавалась в штаб войск группы ЮГ, чтобы генералы Гот и Манштейн знали о действительной расстановке своих пехотных и танковых дивизий на этот день немецкого наступления на Курской дуге.
Дождь еще продолжался, когда утром в атаку пошли танковые корпуса 5-й гвардейской танковой армии Павла Ротмистрова. Прохор и члены экипажа танка КВ по бортовой танковой рации услышали незнакомый, искажаемый радиопомехами мужской голос, который несколько раз повторил слово:
- Сталь, сталь!
Эта команда означала о переходе в атаку всех корпусов, дивизий и бригад 5-й танковой армии!
Прохор, используя виртуальный шлемофон, внимательно всматривался прохоровское поле, которое еще не успело стать знаменитым! Пока оно было обычным колхозным полем, площадью, примерно, семь на пять километров. Он уже знал о том, что маршал Жуков распорядился выдвинуть из резервов десять артиллеристских полков, их огневые позиции развернуть вокруг Прохоровки. Именно в этот момент первые советские орудия открыли артиллерийский огонь по расположению немецких танковых дивизий, которые перед атакой сосредотачивались в леску на противоположной стороне поля от артиллеристских позиций советских войск. Артиллеристская подготовка длилась очень короткое время, она завершилась единым залпом всех стационарных и передвижных установок "катюш".
Получив команду своего командарма, тридцатьчетверки 5-й армии генерала Павла Ротмистрова начали покидать свои позиции, чтобы четырьмя колоннами устремиться в атаку на танковую дивизию СС "Адольф Гитлер", наступавшей вдоль реки Псел. Время было восемь часов тридцать пять минут двенадцатого июля одна тысяча девятьсот сорок третьего года.
Танк ветеран КВ стоял на высоте 253.2, одной из самых высоких точек прохоровского поля и, словно русский богатырь, осматривал поле предстоящего сражения. Его экипаж, молодые парни танкисты, затаив дыхание, наблюдал за разворачивающимся танковым сражением. Механик-водитель Сергей Мышенков, пользуясь свободной минуткой, также воспользовался виртуальным шлемофоном. Пока еще не начавшееся танковое сражение он сначала наблюдал с высоты птичьего полета. Такая точка наблюдения предоставляла ему возможность видеть практически все поле, все, что на нем происходило. Но одновременно эта верхняя точка сильно искажала перспективу, орудия и танки на этой панораме выглядели настоящими детскими игрушками. В такой перспективе танки Т-34 не производили должного впечатления не своим общим количеством, ни стремительностью своего бега. Просто танки коробочки с двух противоположных сторон одного поля медленно сближались друг с другом.
Прохор же, который в свое время много читал об этом грандиозном танковом сражении двадцатого века, свое внимание концентрировал на отдельных фрагментах танкового встречного боя. Сейчас он внимательно наблюдал за тем, как танковая дивизия СС "Адольф Гитлер", выстраивала свои походно-боевые колонны. По общему настрою немецких танкистов можно было судить о том, что они пока еще ничего не знали о появившихся советских тридцатьчетверках, которые двигались им навстречу. Но вот, видимо, от пилотов "Рамы" поступила информация о советских танках! Немецкие танкисты тут же принялись расползаться в разные стороны от дороги своего следования, заблаговременно выбирая удобные огневые позиции для встречи советских танков Т-34.
- Внимание, экипажу! Всем быть готовым к выдвижению в передовые порядки наших атакующих тридцатьчетверок!