Пообедал я лишь слегка перекусив, и пока солнце не уйдет из зенита, решил отдохнуть, попросив детей разбудить меня.
На форту меня встретил Алексей, поздоровался и одобрительно похлопал по плечу.
– Нормально, Серый, даже более чем.
– Пацанов жалко, молодые совсем.
– Это война, Серый, и не мы ее начали, а на войне да… убивают. Ну идем к Макарычу, тут прояснилось уже кое-что.
– Пошли.
А прояснилось следующее… Да, это были бандиты, те самые "сомалийцы", которые за все время после Волны отгрохали себе в протоке самую настоящую "Тортугу", конечно, нет, не своим трудом, а наживаясь на грабежах, и на море и на суше. Напасть на Сахарный они решили по многим причинам. По Лесному, несомненно, ползли слухи о самом большом острове на архипелаге и о том, что живут там вполне зажиточно по нынешним меркам, опять же наличие хорошего флота их очень раздражало. У них были шпионы в Лесном, а также высаживались наблюдатели на островах. Потом проходил невзрачный мотобот и собирал информацию у наблюдателей. И вот эти наблюдатели и засекли постоянное движение наших кораблей. Некоторое время назад пираты ночью высадили наблюдателей прямо у нас под носом. Поняв, что флот ушел за грузом, и основные силы вместе с ним, они решились на нападение. Но наблюдатели оказались не очень глазастыми, несмотря на наличие у них целого ПНБ-2 пограничного. Да и связной подвел, поняв, что "явка провалилась", он зачем-то подал сигнал к нападению, вероятно рассчитывал на силу пиратского флота и свое скорое освобождение. Но не случилось. Как выяснилось, главой бандитского сообщества был некий Павел Павлович Самохин, он же "Палпалыч" он же "Шпала", ни много ни мало, а до Волны целый депутат районного масштаба, с криминальным прошлым девяностых. Организаторские способности, злой ум и жажда наживы сделали свое дело, и он, имея поддержку в Лунево, создал, как принято говорить, организованное преступное сообщество. В чьем лице была поддержка, выяснить не удалось (допрашиваемый урка умер от болевого шока, переусердствовали Макарыч с Лехой), но известно, что это параллельно две персоны, кто-то из управления в Лунево и из таможенной службы. Таможенники сливали информацию луневским бандитам о грузах, караванах и их владельцах, а пираты их встречали. Они хорошо нажились, пока еще не пошла информация о левой протоке, о том, что там опасно. Затем, они, обзаведясь более сильным флотом, стали выходить в море, нагло, дерзко и жестоко совершая налеты. А дальше как снежный ком, хотелось больше и больше. Численность пиратов теперь снизилась до сорока человек, но там были еще и невольники в количестве пятидесяти человек, которые работали по хозяйству. Основной флот они потеряли у Сахарного. Рискнули, потому что надеялись сорвать тут максимальный куш. Теперь у пиратов осталось какое-то маленькое многоцелевое судно вспомогательного флота, пара мотоботов и несколько плотов и шлюпок.
– Надо наказывать, – сказал я, выслушав доклад Макарыча.
– Однозначно, – кивнул Алексей, – только предлагаю не тянуть самим это все, а поговорить с Асланом, пусть тоже впрягается.
– Опасно, – отрицательно помотал головой Макарыч, – у них человек в Лесном, а то и не один. Аслан начнет подготовку, и информация уйдет.
– А если закрыть временно Лесной? Ну, чтоб не выскочил никто, ни морем ни сушей.
– Аслан на это не пойдет.
– Ну а как по-другому, самим штурмовать? Не, не вопрос, можем и своими силами, карта их логова теперь есть, пару дней бойцов погоняю и "Никто кроме нас!"
– Нет, Леха, думать надо, крепко думать, – сказал я. – Ребята, что вон там на сложенных бревнах лежат, еще не остыли. Не хочу людьми рисковать в порыве мести. Месть такое блюдо, которое подается холодным. И сегодня об этом точно думать не будем.
– Ну, хорошо, не сегодня… Согласен. Что с пленными, кстати, делать будем? – спросил Алексей.
– Для начала восстановят то, что сломали, а там посмотрим, – ответил я и задумался, – где их держать только…
– Так я уже придумал, – оживился Леха, – инструмент выдать и пусть откапывают и чистят подвал крайнего фундамента, потом дверь наварим.
– Вариант, пусть приступают.
– Подожди, Сергей… Николаевич, – поднял руку Макарыч, – тут такое дело, из этих тринадцати… ммм… двенадцати, есть трое, которых в аду уже заждались, и то, что они выжили после Волны, это непростительная ошибка для небесной канцелярии. Пленные мне много чего наговорили, из протоколов допросов и очных ставок понятно.
– Ты предлагаешь казнить тех, у кого руки в крови.
– По локоть! Я не предлагаю, я настаиваю.
Я встал, походил немного по комнате и потом спросил:
– Публично?
– Много чести… выйти в море, камень к ногам и за борт.
– Согласен, – кивнул я. – Когда?
– Да хоть сейчас, вы простите мужики, но руки чешутся, Сергей… тебе дать протоколы почитать?
– Не надо, и так воротит. А раз чешутся, то исполняй, у нас еще траурные мероприятия.
Я вышел из форта и направился к столярке, договориться, чтобы подготовили десяток хороших бревен на сваи для пирса и прочий материал. Услышал несколько гудков "Авроры", она причаливала к новому пирсу задним ходом, пристраивая катамаран с грузом, у эстакады уже открыл аппарель плашкоут, и автокран выставлял "лапы", готовясь к работам по разгрузке.
Все наши стояли полукругом, обступив место кремации. Покойников уложили в ряд на сложенные нетолстые бревна погребального костра, нижние бревна обильно полили бензином.
– Николаич, скажешь что? – спросил у меня Михалыч, подойдя с зажженным факелом в руке.
– Не могу, Михалыч… Ком в горле стоит.
– Ну подержи покамест, я тогда… коротенько.
Михалыч передал мне факел, отступил от основного строя людей и, повернувшись к костру, произнес:
– Простите, ребятки, что не уберегли вас, простите, если обидели мы вас чем при жизни, отправляйтеся, ребятки, с огнем к Отцу Нашему, – потом повернулся к Полине Андреевне и кивнул.
Полина Андреевна запела, плавно, красиво… явно на старославянском, кто-то сзади начал подпевать. Я никогда не слышал ничего подобного, это было не дерущее нервы завывание плакальщиц, а очень красивая и душевная музыка, музыка из голоса… песня была короткая, прозвучало буквально пару куплетов, наверное… но на душе стало даже легче, светлее, что ли, и горечь отступила. Михалыч кивнул мне, и я бросил факел. Огонь вспыхнул, и погребальный костер быстро разгорелся, охватив пламенем тела. Мы еще немного постояли и направились пешком на хутор, где уже был приготовлен поминальный ужин, а завтра на рассвете, пепел погребального костра будет собран и развеян над морем.
292-й день. О. Сахарный
На завтрак собрались у нас дома. Я предупредил об этом Светлану с вечера, и она сегодня встала пораньше, ну и меня разбудила, и я помог ей с приготовлениями. На завтрак пришли Иваныч, Саша, Алексей, Макарыч и Михалыч. Мы позавтракали, скромно, пирожками с зеленым луком и с яйцом. Потом Светлана отправила детей на хутор, поухаживать за Зорькой, нашей телочкой, которой месяц от роду, и сейчас она в общем стаде, а сама Света пошла к Алене. К слову сказать, у Светланы нет никакого образования, кроме школы, ну так случилось… и теперь она очень часто ходит к Алене и учится, так скажем, медицинскому делу, и делает успехи.
– Ну что… товарищи отцы-основатели острова и почетные гости собрания, – сказал я, "пробежав" по всем присутствующим взглядом, – давайте наметим повестку собрания.
– Ага, значит, не просто так ты решил нас пирожками накормить? – сказал Иваныч, набивая трубку ядреным самосадом.
– Нет, не просто так, – ответил я и вкратце изложил присутствующим суть недавнего разговора с Алексеем Макарычем.
– А я думал уже об этом, и не раз, – сказал Алексей и как-то сочувствующе посмотрел на меня.
– Да, мужики, как говорится, проблема назрела, и ее надо решать, – ответил я, – давайте все по-взрослому, Алексей Макарыч, вот вам бумага… ведите протокол собрания. Итак, повестка:
Первое – принять как уже состоявшийся факт, что основателями поселения являются…
Второе – утвердить органы и структуры управления Дальневосточного Архипелага.
Третье – принять свод законов Дальневосточного Архипелага, уж простите за амбиции, но что-то мне подсказывает, что Сахарным мы не ограничимся. Во всяком случае, Васин остров скоро придется заселять, по простой причине – там есть золото, его надо добывать и несомненно охранять.
Четвертое – дать определение гражданина Дальневосточного Архипелага.
На сегодня, думаю, хватит, все остальные решения и проблемы будут решать созданные ведомства. Кто за изложенную мной повестку? Прошу поднять руки… единогласно. Алексей Макарыч, внесите в протокол.
– Уже… – ответил Макарыч, не отрывая глаз от общей тетради и строча протокол.
– Итак, по первому пункту… вопросы, комментарии, пожелания?
– У меня… – поднял руку Алексей, – ну то, что ты, Иваныч и Саня утверждаются как основатели, вопросов нет, но я-то здесь гораздо позже появился…
– Зато много сделал, – сказал, как отрезал Иваныч.
– Неоспоримый факт, – кивнул я.
– Ну раз так, – пожал плечами Алексей, – только я так далек от этой всей административщины и политики.
– Да тут все не слишком к этому близки, так что впрягайся, – улыбнувшись, ответил Саша.
– Голосуем за принятие первого пункта… единогласно.
– Дальше, пункт второй…
– Самый трудный, – сказал Иваныч.
– Это точно, – согласился я, – в любом случае думаю, что получив в одни руки власть, любой правитель начнет ей в конце концов злоупотреблять.
– Ты предлагаешь создать что-то вроде советов? – спросил Макарыч, оторвавшись от записи.
– Да.
– И как это будет выглядеть?
– Я озвучу, а вы потом выскажите свое мнение, – ответил я и на минуту задумался, собираясь с мыслями, – Предлагаю, так скажем, два уровня советов, первый это собственно мужчины, обязательно семейные и обязательно имеющие свое крепкое хозяйство. Иначе, какой смысл слушать в совете болтуна, который семью и хозяйство создать не осилил? На этом совете, назовем к примеру Гражданский Совет, может решаться в принципе любой вопрос и затем это решение передается в Совет Основателей на рассмотрение и утверждение.
– То есть высшим органом управления Архипелага будет совет Основателей? – уточнил Макарыч.
– Да, во всяком случае, на ближайший год, а то и два, пока наш Архипелаг не утвердится в экономической, военной и ресурсной безопасности. А затем наделить Гражданский Совет полномочиями выбирать членов Совета Основателей, скажем на пару лет, ну, чтоб жирком не обрастали и не захворали такой опасной болезнью как власть.
– Разумное зерно в этом есть, – сказал Макарыч, – но сейчас на острове мало семейных, еще меньше тех, кто успел обрасти хозяйством.
– Это понятно, и на первый период можно создать Временный Гражданский Совет, включить в него тех, кто уже проявил себя как ответственный человек, а затем уже пускай самовыдвигаются и решают, и принимают на народном сходе новый состав постоянного Гражданского Совета.
– А мне нравится! – сказал Иваныч и хлопнул по столу ладонью. – Пойду чайник поставлю, а то чую, надолго разговор.
– Идем дальше, – продолжил я, – Совет Основателей утверждает следующие структуры: казначейство, службу безопасности, оборонное ведомство, сельскохозяйственную, медицинскую, научно-образовательную, инженерно-промышленную, хозяйственную службы… по мере необходимости можно еще что-то добавить.
– Это сколько же народа на все это надоть? – спросил Михалыч.
– Так почти все эти службы, по сути, у нас уже есть, – ответил за меня Алексей.
– Точно, – кивнул я, – осталось только ревизионную службу на базе СБ создать.
– Про морскую службу забыл, – крикнул Иваныч, высунувшись из окна кухни.
– Обязательно, без нее никуда, внеси, Макарыч, в протокол… ну что, по второму пункту есть предложения и замечания?
– Даже если они потом и возникнут, то Совет Основателей сможет их рассмотреть и принять решение, – сказал Макарыч, – ну что, голосуем?
– Голосуем, – согласился я, – кто за предложения по второму пункту повестки? Единогласно…
С законами просидели тоже порядком, но как говорится, краткость – сестра таланта, и чем проще для понимания законов, тем лучше для их исполнения. Приняли несколько законов касательно экономики, а именно: все предприятия, уже организованные общими усилиями, являются государственными, и все их работники получают заработную плату, согласно выработке этих предприятий, либо деньгами либо продукцией этого предприятия. Исключения сделали для нескольких ремесленников, которые уже появились у нас, и для харчевни рыбаков. Все виды предпринимательской деятельности облагаются десятипроцентным налогом в пользу казначейства. Приняли закон о земле… каждый гражданин, имеет право на получение в собственность двадцати соток земли на территории архипелага, отведенной под заселение. Все остальные земли архипелага являются государственной собственностью, которая может быть передана в аренду, срочную или бессрочную, на разных условиях. Медицина и образование бесплатное, начальное, ремесленное, военное и высшее. Уголовный кодекс получился кратким, но жестким, мелкое хулиганство и незначительные правонарушения наказывались штрафами и исправительными работами, преступление против собственности частной или государственной наказывались лишением гражданства, конфискацией имущества и изгнанием, убийство наказывалось смертной казнью. Так же государство предоставляло гражданам право самостоятельно защищать свою жизнь, жизнь близких и имущество. Право на оружие… предоставлялось всем совершеннолетним, прошедшим обязательный курс военной подготовки, либо по решению Гражданского Совета. Совершеннолетие гражданина наступало в 18 лет старого летоисчисления или в 15 лет нового. Все преступления, направленные против Дальневосточного Архипелага как государства, наказывались изгнанием или смертной казнью, в зависимости от последствий. Спорные вопросы юридического характера оставили на решение Гражданского Совета. Вид на жительство и гражданство выдавала СБ, по результатам заседания комиссии.
Многие законы, конечно, были приняты с заделом на будущее, которое мы все надеялись, что у нас будет.
На дворе уже было темно, над столом горели светильники, а Света, Алена и дети громыхали на кухне посудой, готовя на всю нашу компанию ужин.
– Как теперь это до людей доводить будем? – спросил Макарыч, когда протокол первого собрания Совета Основателей был подписан.
– А может напечатать? – предложил Саша. – Мы же собрали потом все имущество с того "кенвурта", все на складах лежит, несколько принтеров там точно было.
– Отлично… Макарыч, давай, выдергивай в форт этого системщика, да еще и ЗАСовца, пусть при форте будет, нужный кадр, – сказал я.
– Да, напечатать будет здорово, а бумага?
– Есть… немного, но есть.
292-й день. О. Сахарный
С утра и до обеда мы с Федором проторчали на ремонте пирса, мы решили его сделать длиннее и шире. Техника теперь была, и строить было даже приятно. Из-за строительства нового склада ГСМ, материальных складов и промплощадки недостатка в грунте и скальнике не было. Экскаватор грузил самосвал скалой, и мы немного отсыпали берег для удобства и чуть расширили площадку. Также я настоял на строительстве таможенного поста и башни со стрелковыми ячейками. Потом немного еще подумали над эскизом пирса, обсудили все нюансы, и я оставил Федора командовать, так как Иваныч меня уже два раза вызывал на новый пирс, принимать, так сказать, коллегиальное решение по трофейным посудинам. Я завел катер "монаха" и отправился к Иванычу.
– Серег, ну чего так долго-то? Нам на "железку" уже выходить надо, – крикнул мне Иваныч, сидя на пирсе свесив ноги.
– Не ругайся, надо было с ремонтом пирса все утрясти. Рассказывай, что тут.
– Ну по этому "пожарнику"… в идеальном состоянии, моторист тут грамотный был, где он, кстати?
– Ну… если не мертв и не казнен Макарычем, то на форту.
– Надо будет разузнать.
– Сам договаривайся на этот счет с Макарычем… так что по "пожарнику"?
– А… так в отличном состоянии посудина, резвая. На этом полезные качества заканчиваются. На автономку даже на сутки не приспособлена, запас хода сорок миль, груза не более шести тонн берет.
– А что так? Метров двадцать пять в длину, да и с виду вроде серьезный такой кораблик.
– А и не говорю, что он несерьезный, тут знаешь, сколько оборудования напихано пожарного? Не на один десяток тонн. И самое главное… знаешь, где он приписан был?
– И где?
– Военно-морская база США Апра, остров Гуам, – ответил Иваныч и помахал у меня перед носом звездно-полосатым флажком.
– Да ну… то есть американский, что ли?
– Ага, а сейнер южнокорейский, мотобот, судя по иероглифам, японский.
– Там же вообще много всего плавающего… где оно все?
– Не знаю, Серый, куда это все Волной протащило, течения изменились… болтаются, наверное, по морю, или, как мой СР, где-то по новым берегам торчат. Остается только надеяться, что еще, может, и выловим бесхозное что-то в море.
– Да уж… что по сейнеру?
– Движок в порядке, а вот рубку вы всю ему размолотили, вместе с приборами и органами управления, и течи по корпусу временно заделали.
– Восстанавливаемо?
– Да, только время надо на это.
– Тогда ближе к берегу его, стапеля выложить из бревен и затащить его на берег бульдозером. И ремонтировать удобно, и место у пирса занимать не будет.
– Согласен. По мотоботу тоже дел порядком, но жить, как говорится, будет.
– Ну и его тогда на берег… И кстати, – сказал я, и вылез наконец из катера на пирс, – тут же смотри, как удобно… от пирса до эстакады с рельсами метров сто. Может… сделать здесь что-то вроде своей судоверфи? И ремонтировать удобно, и, глядишь, что-то свое построим.
– Вот за что я тебя уважаю, Николаич, так это за умение нарезать задачи на перспективу, – сказал Иваныч и хлопнул меня по плечу, что я от неожиданности вздрогнул. – Я согласен… я за верфь… но потом, хорошо?
– А я и не говорю, что прямо сейчас.
– Ну что с "пожарником"-то делаем?
– Давай с "железки" придешь и решим.
– Добро, у нас все равно на него даже экипажа нет. Насчет экипажа… ты просил Леху оставить так?
– Да, сходим в Лесной с ним, да с Макарычем… носом, так сказать, поводим.
– Ну там на "железке" его бойцы уже просекли службу, на "Авроре" вроде тоже справляются. Добро, пусть остается.
– Договорились, когда выходите?
– Сейчас плашкоут заправят и выходим.
– Ну, удачи.
– Бывай. И не ввязывайся тут без нас во всякие войнушки.
– Хорошо, хорошо, вы там тоже осторожно, – ответил я и завел двигатель катера.
Чтобы не мешать строительству, на катере дошел до рыбацкой харчевни и оставил его там, привязав к мосткам. Народа в харчевне было немного, кто-то что-то покупал, пара человек сидели за столиком под навесом и ели… надо признать, что-то очень аппетитно выглядящее, я даже слюну сглотнул. Но демонстративно прошел мимо и отправился по тропе к форту, чувствуя затылком взгляды хозяев харчевни. Ничего, пусть подумают еще над своим поведением… но пахнет вкусно, очень вкусно…