– Похоже.
– Значит, где-то в этом месте наверняка торчит верхушка опоры из воды, а может и две… можно пришвартоваться и на ночлег встать.
– Так что, решили? Алексей с разведкой берегом, а "Аврора" сюда, до просеки? – уточнил я.
– Пока да, а после ночевки решим уже, как дальше, – кивнул Иваныч.
– По местам тогда.
Мы с Иванычем поднялись в рубку, где стоял вахтенный и на малом ходу вел "Аврору" вдоль берега, на удалении в километр.
– Боевым постам! Внимательно, продолжаем движение, – скомандовал Иваныч по громкой и обратился к вахтенному: – Ну-ка, партия, дай порулить.
И вот мы достигли устья, я поднялся на открытый мостик и стал наблюдать в бинокль. Устье не такое широкое, как у Новой, приблизительно километр, и потом резко сужается до трехсот – четырехсот метров, течение приличное, слева берег пологий, справа обрывистый и река делает небольшой поворот налево. Я спустился в рубку, куда минуту назад прошел Алексей.
– Где-то вон там будем сходить, – сказал Алексей.
– Да, там и берег пониже и наверняка глубже, вплотную почти подойдем. Скоростью течение поймаю, – ответил Иваныч и спросил в рацию: – Боцман, сходни готовы?
– Так точно, блок на мачте закрепили, готовы перекинуть по команде.
– Добро, ждите.
– Ну мы пошли, – сказал Алексей, подмигнул мне и сбежал по трапу на палубу, где его уже ждал Яковлев.
Разведчики накинули рюкзаки и проверились. Яковлев был вооружен АКМом, у Алексея за спиной висел его "Беркут" с оптикой, а на груди был закреплен АКСУ, два велосипеда лежали рядом на палубе.
– Готовы, – услышал я голос Алексея в рации.
– Боцман, сходни! – скомандовал Иваныч, когда "Аврора" замерла в течении метрах в шести от берега, который был выше палубы на полтора метра.
Три человека боцманской команды побежали вдоль палубы, натягивая канат на блоках, подвешенных на мачте, а матросы удерживали линь, закрепленный за край сходней. Край сходней поднялся над палубой, матросы потянули линь, и сходни развернуло перпендикулярно борту.
– Опускай!
– Есть!
Сходни стукнулись о берег, смяв кусты.
– Десант пошел!
– Есть!
Разведчики сбежали по сходням на берег, удерживая перед собой велосипеды за рамы, Леха развернулся, показал рукой "ОК" и они скрылись за деревьями. Операцию со сходнями повторили в обратном порядке, и "Аврора", набирая скорость, отошла от берега.
– 22-й в канале проверка…
– Здесь 11-й, слышу хорошо, – отозвался я.
– Много сухого хвойника, высокая трава и кустарник… будем продираться.
– Удачи.
– Отбой.
"Аврора" шла вверх по течению на средней скорости, Иваныч внимательно следил за приборами, а берега сузились до двухсот метров.
– Метров пятнадцать в среднем глубина, Серег, отметь на карте, ну и ширину укажи… смотри на экран, повторить рисунок сможешь?
– Попробую, – ответил я, склонившись над небольшим столиком с картой.
– Ты хоть немного в масштаб попадай… Пикассо.
– О, вот хороший ориентир, – сказал я, указав на невысокую сопку справа, на вершине которой можно было разглядеть риппер.
– Отлично, так, здесь 22 градуса, отметку на риппер делай. Ну вот, а этот башковитый наш из форта уже поправит потом.
– 22-й в канале, вышли на тропу, она вывела на дорогу… грунтовка. Отметку на карте сделал… Все, мы в седле, поехали.
– Аккуратно там.
– Принял.
Через полчаса плавно вошли в поворот реки, в этом месте она немного расширилась, а впереди, на левом берегу показались несколько строений.
– Смотри, что там, – сказал Иваныч, чуть сбавив ход.
– Новоделы… навесы, сараи, мостки, плот и лодка… Шесть человек, два ребенка, женщина и три мужика. Увидели нас… смотрят, спокойно ведут себя.
– Ну мы-то явно здесь не первые идем, вот и не проявляют особого интереса.
– О, мужик машет нам… ну что, швартуемся?
– Давай познакомимся да поинтересуемся нашим мотоботом.
Было видно, что суда размером побольше плота и шлюпки тут швартуются. Невысокий мужичок пробежал до края мостков и прокричал:
– Кидай конец!
Матрос, размахнувшись, перекинул швартовый, мужичок его подхватил и быстро перебежал на берег, где метрах в пяти от воды из земли торчал солидный такой пень, сантиметров шестьдесят в диаметре и в высоту метр.
– Подтягиваем, – скомандовал Иваныч по громкой, – сходни на левый борт.
Боцманская команда забегала, кто-то влез на мачту, перецепив блоки, и через пять минут сходни опустились на землю. На берег сошли я, Иваныч и один ополченец, прикрывал нас расчет "Утеса" с открытого мостика.
– Приветствую вас, – сказал пожилой мужчина, подходя к нам, – в первый раз в наших местах? Не видел я такого корабля тут прежде.
– И вам здравствовать, – ответил я и протянул руку: – Сергей.
– Владимир Иванович, – ответил дед и поздоровался.
– И как называются ваши места?
– Митрофановка, – улыбнулся дед, – по фамилии нашей, Митрофановы мы тут все, два сына, невестка да внучки вот. Рыбу ловим, на ночлег пускаем, накормить можем… не бесплатно, конечно.
– Ну это понятно, – согласился я, – давно вы тут? Строения, смотрю, не так давно стоят.
– Аккурат опосля Волны мы сюда пришли, деревню-то нашу волной всю разбило, а мы на пасеке были всем семейством, вот и уцелели. Переживали сначала, что река тут появилась, но то поначалу… уже приспособились с Божьей помощью, и хозяйством обросли, и река кормит, и вот путники заходят, бывает.
– И часто?
– Не редко. И катер, бывает, пройдет, и лодки, и плот бывает, а то несколько лодок сразу.
– А мотобот не проходил тут недавно? – спросил я и как можно подробнее описал мотобот и его пассажиров.
– Были такие… позавчера утром прошли, не стали они останавливаться, так, спросили, мол, правильно ли они к артели идут. Ну сказал, что правильно, верст семьдесят… так, говорят.
– А вы сами там не были, что ли?
– Почему, бывал как-то, до Волны еще… так тож посуху добирался, а сейчас Господь поменял землю, да так, что и не знаешь, какими дорогами ходить. Река теперь наша дорога, и она же кормилица, рыба с моря заходит, какую и не видел никогда, и с верховий идет.
– А как вы на этом вверх выгребаете? – спросил Иваныч, показав на плот и шлюпку.
– Так, а вот кто с мотором попутно вверх, у тех и просимся, ну, чтоб, стало быть, на буксир-то, а оттудова уже сплавом. Сынки бывает ходють, сменять чего аль продать. Там, не доходя до самой артели, тьфу, прости Господи… срамоты этой, ниже есть еще поселок, всякие люди живут, ну, и базар там есть, не большой, конечно, но торговля худо-бедно идет.
– А этот на мотоботе именно про артель спрашивал?
– Да, тудой ему надо было.
– Ну и нам значит туда же.
– Так стемнеет скоро, как вы ночью-то?
– Ну часа полтора у нас есть до темна, а там у ж пришвартуемся где-нибудь на ночь.
– Догоняете его?
– Догоняем, Владимир Иванович, убийца он… а девчонка, что с ним, не по своей воле.
– То-то, я смотрю, он психованный какой-то.
– Ага… так что если обратно мимо вас пойдет, можете валить его смело, считайте он в розыске и вне закона, – сказал Иваныч, – а от нас в этом случае еще и премия будет вам.
– Точно, – кивнул я, – в виде мотобота.
Глаза у деда заблестели, и он сказал, прищурившись:
– А побожитесь.
– Слово офицера, Владимир Иванович, – ответил Иваныч.
– Ну раз так… хорошо, раз так. – Удовлетворил деда ответ Иваныча.
– Обратно пойдем на дольше задержимся, – сказал я, – надо нам догонять эту паскуду.
– Ну храни Господь… храни Господь… Гриш, спроводь хлопцев-то.
Семейство Митрофановых стояло на берегу и прощалось с "Авророй", которая, набирая скорость, снова вывернула на середину реки и пошла вверх по течению Северной. Иваныч включил пару раз сирену на прощание и сказал:
– Простые добрые люди, как мне показалось.
– Может, и добрые, но непростые… дальше берега нас не пустили, навес для постояльцев на самом берегу, у сарая мотоцикл, да и у парня, что самый молодой, трое часов на руке недешевых.
– Хм… мотоцикл я не заметил, значит, как дед сказал, "посуху" все же дорога куда-то есть от них.
– Вот и я о том же.
– Да ладно, для общения с незнакомыми людьми они более чем дружелюбны для нынешних условий.
– Может быть, и от доброты… а может, и от наличия расчета "Утеса" на мостике у них дружелюбие такое… не знаю, Иваныч, поубавилось во мне доверия.
– Понимаю, – громко вздохнул он, – запроси десантуру, что там у них.
– 22-й ответь 11-му…
– 22-й…
– В канале 22-й.
– Что у вас?
– Задницы поотбивали себе, а так в целом спокойно, по дороге явно ездят, но пока никто не попадался, ни по пути, ни навстречу. Навскидку километров двадцать пять проехали, один сгоревший остов грузовика нашли в кювете и микроавтобус, весь распотрошенный… ни двигателя, ни панели, даже двери поснимали и стекла, видать, такой же как наш Саня, орудовал… давно тут он, в салоне слой иголок с сосны, что рядом, а она уже скелетом тут стоит сухая.
– Понял, не забывайте отметки по карте делать… и заметите людей, сначала доложитесь.
– Принял… отбой.
– Стемнеет скоро, – пыхтя трубкой, сказал Иваныч, – кстати, глубина изменилась.
– Мельче?
– Ага, восемь – десять метров.
– Если верить пленным, то есть карте, то ЛЭП совсем рядом.
– Понятно, глядим в оба, сумерки наступают уже, – ответил Иваныч и щелкнул тумблером.
Носовой прожектор включился, и свет широким лучом упал на воду метрах в пятидесяти от нас.
– Боцман, задери прожектор немного, чтобы на сотню бил, – сказал Иваныч в микрофон громкой, – и поставь на носу впередсмотрящего.
Кто-то пробежал к прожектору, немного приподнял его и остался стоять рядом.
– Справа на час препятствие вижу, – доложил боцман по рации, – торчит что-то из воды.
– Принял, молодец, смотри в оба, – ответил Иваныч и уже обратился ко мне: – Похоже, опора ЛЭП, отметь сразу в карте… по приборам 21 миля, считай сорок километров прошли.
– Хорошо, – ответил я и вывел цифры рядом с отметкой опоры ЛЭП.
– Боцман, швартуемся тут, за опору, готовься.
– 22-й ответь 11-му.
– В канале.
– Темнеет, швартуемся у опоры ЛЭП, как и планировали… Вы там тоже вставайте на ночлег.
– Принял, проедем немного еще немного, пока дорогу видно. Встанем на ночевку, доложусь.
– Принял.
– Отбой.
"Аврора" пришвартовалась к опоре, торчащей метров на восемь из воды и немного под углом. Проводов на изоляторах не было, да и собственно самих изоляторов почти не осталось, только с одной стороны болталась одинокая стеклянная гирлянда. После швартовки линь немного стравили, и корабль теперь плавно раскачивался в течении на десятиметровом расстоянии от железной конструкции прошлого мира.
– Вахтенным, тридцать минут на ужин, затем занять места согласно графику, охранению заступить в караул, остальному экипажу отдыхать, – пробубнил Иваныч в микрофон и потом сказал мне: – Дождемся вахтенного и пойдем поужинаем.
– Да не отказался бы, что-то проголодался.
Спустя полчаса Алексей доложил, что они сошли с грунтовки в лес и встали на ночлег в овраге, пройдено около пятидесяти километров.
335-й день. Река Северная
Утренняя вахта, по какой-то уже сложившейся традиции, Иваныч специально, что ли… в общем, под утро вахта была моя. Было еще темно, энергообеспечение "Авроры" было переведено на мощные аккумуляторы, что сняли с поезда, подключенные к инвертору. Радар раз в десять секунд отбрасывал картинку на зеленом экране, и я при свете тусклой лампы сидел в высоком штурманском кресле и пил третью чашку уже остывшего растворимого кофе. Гадость, скажу я вам, но резкость в окружающий мир немного добавляет.
– Сергей Николаич, я отойду на ют перекурить… и отлить? – просунул голову в дверь один из ополченцев, что был в карауле, явно деревенский парень, что выбран Алексеем чисто по физическим показателям.
– Добро, – ответил я по-флотски, подражая Иванычу, но вспомнив устав караульной службы, мысленно поставил себе жирный минус, но пацана жалко, четвертый час мается, с ноги на ногу припадает часа два точно.
Вообще чем больше от Иваныча я узнавал о традициях и истории флота, тем больше уважения у меня вызывала эта служба. Не важно, кто ты, капитан, старпом, моторист, боцман или матрос, все члены экипажа находятся как бы в одной плоскости ответственности… и сейчас, отпустив бойца в туалет, я взял на себя часть его ответственности, поднялся на открытый мостик, прильнул к ночному прицелу "Утеса" и осмотрел горизонт на 360 градусов. Все спокойно, звездное небо, равномерное раскачивание "Авроры" в течении и плюхающая вода о борта.
– Все, я тут, – доложился боец спустя пару минут, – спасибо большое, только товарищу майору не говорите.
– Хорошо, поглядывай по берегам, и в следующий раз перед вахтой в туалет сходи и накурись.
– Есть поглядывать.
Ну что, где она? Ага… вот, лежит набитая… ядреный все-таки в Лесном самосад продают… утопил прикуриватель на панели, через несколько секунд он щелкнул и выскочил… раскурил трубку… Да, что-то тянется эта вахта, наверное, оттого, что место незнакомое. И автомат уже вычистил до блеска, и ТТшник… дробовик в креплении у двери не трогал – вахтенный ствол… уже и журнал записал, и кофе весь выпил почти, даже немного перешил свой пояс, который давно сильно изменился, и подсумки кожаные, заказанные у нашего скорняка и плечевые ремни с нормальными пряжками, а не на завязках "бантиком", кобуры под обрез и ТТ вообще, можно сказать, произведение искусства нового времени. В открытом море уже, наверное, видно восход, а тут сопки, но за ними уже видно, как рассвет вступил в битву с темнотой, отбрасывая еле заметные, светло оранжевые всполохи на небе. Сделать больше трех затяжек я так и не смог, и положил трубку на место, набезобразничал и хватит. Подождал еще полчаса… ага, вот он самый любимый момент в моих утренних вахтах – ревун, самый настоящий корабельный, снятый Иванычем с СРа, тот самый, который мертвого поднимет… я выждал время до секунды, нажал кнопку и отпустил секунд через десять.
Утро нового дня началось, забегал народ, пошли доклады и переговоры по громкой. Через полчаса после побудки в рубку вошел коренастый парнишка из боцманской команды, круглолицый, с азиатскими глазами… то ли казах, то ли бурят.
– Доброе утро, – сказал он, и принялся листать журнал. – Все спокойно?
– Да, за время несения службы происшествий не случилось, – ответил я по-уставному.
– Там капитан вас на завтрак ждет, – сказал он.
– Понял, спасибо, – ответил я и, выдернув рацию из зарядного устройства, расписался в вахтенном журнале и направился в кают-компанию.
Я сходил, умылся и заявился в кают-компанию, где на столе уже "заждались" гренки и какао с молоком…
– И где только Вовка это все достает?
– У меня с Фимой негласная договоренность о поставках дефицита в первую очередь на флот.
– Жук ты Иваныч, покруче Фимы.
– Я знаю, – с довольной миной ответил он, – что там, разведка проснулась?
– Сейчас узнаем, – ответил я и достал из кармана рацию, – 22-й 11-му…
– В канале, – ответил почти сразу Леха.
– Как у вас?
– Позавтракали, выдвигаемся.
– Мы тоже через полчаса продолжим путь.
Пройдя с десяток километров вверх, "Аврора" немного сбавила ход, течение ослабло, и глубина теперь "прыгала" от пяти до пятнадцати метров.
– И что это за чехарда? – спросил я у Иваныча.
– Не знаю, – пожал он плечами, – скорее всего просто грунт разный тут, где песок, где песчаник, а где просто землю вымыло.
– Возможно… скоро дорога будет по которой разведка идет, надо место искать, где принять их.
– Ага, – ответил Иваныч, вглядываясь вперед, – и судя по карте, километров через десять будет это поселение с рынком.
– Швартуемся обязательно, надо расспросить про нашего беглого.
– Надо.
– 22-й в канале…
– Слушаю, 22-й.
– Полчаса назад проехали две развилки… в лес уходят вправо и влево, продолжили движение по основной, дорога поворачивает, тут просека и хорошо укатанная дорога, явно свежая.
– Мы ищем место, где подбирать вас.
– Не надо, у нас контакт, впереди с просеки гужевая повозка, один человек, попробуем поговорить.
– Слушай легенду… вы из Лесного… прости, Аслан… недалеко от Митрофановых кончилось топливо, едете в артель, найти где заправиться, развлечься и поискать работу.
– Вот ты Штирлиц, блин… принял… А денег на развлечься у нас есть?
– Совсем голяк?
– Не, ну на какой-нибудь дорожный или городской сбор у нас найдется, но не больше.
– Да… не подумали про это. Ну пистолет продай, если что.
– Я лучше автомат продам или патроны с магазинов повыщелкиваю, пистолетов шесть штук осталось на складе… все, отбой связи, рацию выключаю.
– И что делаем? – спросил Иваныч, поймав скоростью течение, и "Аврора" замерла.
– Дальше идем, к рынку этому.
– Понятно, к рынку так к рынку.
Чем-то это место напоминало Лесной и его пристани, но в уменьшенном варианте, раза в четыре. "Аврора" пришвартовалась в небольшом рукаве, образованном распадком, где было целых три пирса. И только у одного их них была возможность пришвартоваться, что говорило о том, что большие суда здесь не частые гости. Я и Иваныч сошли на берег, от местных узнал, то место, где мы находимся, называется "торговая слобода", то есть независимая от артельщиков территория. Торговые ряды, у самой воды, людей не очень много, в основном хозяева лавок и торговцы, одинокие покупатели скучающе прогуливаются по рядам. От рядов идут широкая натоптанная тропа и чуть в стороне дорога через просеку. Мы с Иванычем пошли по тропе выше лесом, и через пять минут неспешного шага вышли на огромную вырубленную поляну.
– Ого, у них тут строитель поклонник славянского зодчества прям, – сказал Иваныч.
– Да, красиво и аккуратно, – согласился я, – и глянь, заборов нет, только вон выгон для скота огорожен.
– Угу… о, это к нам, наверное.
Из небольшого рубленого домика, больше напоминающего скворечник с узкими окнами, вышли два парня, у обоих дробовики за спиной, но лица вроде не обещающие неприятностей.
– Здравствуйте, – сказал один из парней, что постарше.
– Добрый день, – поздоровался я в ответ, – мы впервые у вас. Никакой таможни на пристани нет, вот и решили прогуляться и найти, так сказать, представителей местной власти.
– Да у нас тут особо власти нет, люди свободные сообща живут, а рынок на пристанях для тех, кто тут по округе разбросан и живут семьями да артелями.
– И много так живет?
– Достаточно. Вы сами-то откуда?
Иваныч достал карту и ткнул неопределенно в районе прорисованного архипелага.
– Ох ты ж! А мы, получается…
– Вот тут, – провел Иваныч пальцем по реке и остановил его на точке с надписью "Торговая слобода".
– А где вы такую карту взяли? Продадите, может, мы с людьми поговорим, скинемся… за сколько отдадите?