В назначенное время Рогов подъехал к отделению милиции, где собрались уже практически все участники предстоящего события. В каждую машину выдали рацию, изъяв их у сотрудников, остающихся в селе.
– Ну парни, с Богом! – попрощался со всеми Бебешко.
До развилки, где и предстояло разъехаться в разные стороны, добрались без проблем. Основная дорога поворачивала налево, к Херсону, ответвление, ведущее к Новой Каховке, уходило направо. При этом дорожное покрытие оставляло желать лучшего, что по одному направлению, что по другому. Дороги разве что слегка отличались цветом.
Группы разделились, не делая остановки, – просто разъехались каждая в свою сторону, пожелав друг другу удачи по рациям.
Теперь у каждого была своя дорога и своя миссия, выполнение или невыполнение которой решало если не все, то очень многое.
– Может, хоть познакомимся? – предложил Степан своему попутчику. – А то едем в полном молчании.
– Да можно… – с готовностью кивнул парень, которому от силы было лет двадцать. Может, двадцать два. – Серега!
– Степан, – представился парень. – Ты по каким соображениям вызвался?
– Да просто. Я сам не местный…
– Да я тоже. К тетке переехал.
– Не-э-э. Я с корешем армейским перебрался.
– А! Я что-то слышал, что прибилось пятеро молодчиков армейских. А ты вроде постарше выглядишь, чем срочник.
– Да! – отмахнулся пацан. – Я с третьего курса слетел – сессию не сдал. А тут и дяди в погонах. Вот и получилось, как в песне "Ю ин зэ арми нау!" – пропел старый хит парень, подбивая ритм ладонью по цевью автомата, лежащего у него на коленях. – Прослужил полсрока, а тут эта хрень случилась.
– А что, вот так вот вас просто отпустили? С оружием?
– Да, – абсолютно серьезно кивнул Серега.
– Прикольно. А мне, чтобы один ствол раздобыть, пришлось в такую задницу вляпаться… Чудом из нее выбрался.
– А что случилось?
– Да! Потом расскажу! Долгая история.
– Так и мы никуда не опаздываем. Ехать до города минут сорок. Не меньше.
– Меня другое интересует – где искать-то этих вэвэшников?
Ответить на интересующий Степана вопрос Сергей не успел – затрещала рация.
– Эй, там, в "шевроле"! Прием!
– Прием-прием! – ответил Серега. – Что случилось?
– Впереди села, их будем объезжать.
– Принято.
– Ну вот… опять ходовую убивать… – пробурчал Степан, переключая передачу.
Милицейский уазик, обогнав "шевроле", выскочил вперед и припустил, увеличив скорость.
Ехать было скучно, "шевроле" прыгал по кочкам грунтовки, тарахтя двигателем. Поля да поля, поэтому Рогов все же рассказал свою историю. О том, как подобрал бывшего одноклассника на дороге и как потом тот его подставил…
Проскочив Раденск, группа снова вырулила на трассу. Теперь от Херсона их отделял только Цюрупинск – небольшой городок-спутник областного центра. Снова заскрипела рация.
– Парни, прием! Перехватили разговоры по рациям. Кажись, это те, кого мы ищем.
Степан и не ожидал, что все так удачно сложится, думал, что все будет намного сложнее. А тут такая удача!
– Ну так связывайтесь с ними!
– Ну так не тупее некоторых. Пытаемся связаться.
– Понятно. Ну а дальнейший план действий?
– Пока едем прямо. Если что-то изменится – я сообщу, – буркнула рация и отключилась.
– Ну хоть какие-то продвижки! – воспрянул духом Степан, обдумывая, где и как искать сестрицу. Да и был ли смысл? В городах такое творилось, что шансы выжить в этом сумасшествии у одинокой молодой девчонки граничили с нижней отметкой.
Хотя он же тетке с дядькой обещал, так что хоть у вояк, но поспрашивать нужно.
– Серег, запроси по рации, что там?
Парень послушно взял пластиковую коробочку, нажал на кнопку и что-то туда пробурчал – что именно, Степан не прислушивался, за дорогой нужно было следить, чтобы не угодить в очередную яму на дороге.
– Сказали, что следуем к какому-то заводу под Це… Цу… Цери…
– Цюрупинском, наверное, – подсказал Степан название городка.
– Точно! Ну и названьице.
– А что за завод?
– Не знаю…
Леса по обе стороны дороги снова сменились полем, которое в свою очередь начало плавно заболачиваться, что свойственно землям близ больших рек, таких, как Днепр. Сотни маленьких озер, речушек и ручьев, впадающих в главную водяную артерию страны, питали деревья и кустарники живительной влагой, такой дорогой в жарком климате Южной Украины.
Колонна проскочила заброшенную заправочную станцию, на которой стояли несколько пустых автомобилей и одинокий неподвижный зомби, непонятно как сюда попавший. Дальше на дорожной развязке свернули направо и уперлись в два перегородивших дорогу БТРа, на которых восседали люди в черной униформе.
Головной УАЗ, заскрипев тормозами, остановился, и из него выскочили двое парней. Водитель остался сидеть в кабине, передав по внутренней рации, чтобы Степан с Серегой не выходили и были начеку. На всякий случай.
Парни-милиционеры, вышедшие из уазика, поздоровались с встречающими их вэвэшниками.
– О чем они говорят? – ерзал на своем кресле Серега.
– Да откуда я знаю? – пожал плечами Рогов, тарабаня пальцами по рулю и пытаясь понять настроение вояк – благосклонно они отнеслись к визитерам или нет? По крайней мере, за оружие не хватались и огонь не открывали.
Мужчины снова пожали друг другу руки и разошлись.
Рация сообщила, что пока все нормально, решено ехать в лагерь.
8 апреля
11.00. Херсонское шоссе
Степан Рогов
Обратная дорога протекала веселей, да и быстрее как-то. Все же голова не была забита тревожными мыслями, наоборот, от того, что все получилось – и Женька нашлась живая и здоровая, и военные согласились помочь селянам отбиться от местных рэкетиров, да и вообще – и солнце светило радостней, и трава была зеленее. А дорога, хоть и не стала менее ухабистой, уже так не раздражала.
Женька тихо посапывала на заднем сиденье, завалившись набок, а Серега все так же глядел вперед.
– Ты чего такой напряженный? – задал вопрос Степан.
– Да не знаю… как-то не по себе, – пожал плечами парень.
– Да ну! Все же хорошо. Вон вояки на БТРе…
– Да это понятно, но как-то тревожно на душе. И не могу объяснить, почему все так. Был бы бабой – списал бы на ПМС.
– Ты знаешь, меня немного пугают твои сексуальные фантазии… – хохотнул Степан.
– Да ну тебя!
Плохое предчувствие не обмануло парня – еще издали были замечены столбы дыма, поднимавшиеся к небу. Как раз в том месте, где была Николаевка.
– Прием! Парни! Вы видите это? – схватил рацию Серега.
– Прием! Видим. Пытаемся связаться с базой, но никто не отвечает.
– Хлопцы, мне это не нравится.
– А то мы в восторге!
– Тогда, может, поднажмем?
– Согласен!
Головной уазик прибавил ходу, а вслед за ним и Степа надавил на газ, заметив в зеркале заднего обзора, как резко начали удаляться "коробочка" и вэвэшная "шишига" с болотно-зеленым тентом и тремя бойцами внутри, не считая водителя с сопровождающим. Но расстояние быстро сократилось – вояки не стали пасти задних.
Парни проскочили насосную станцию, на которой работал Иван Собко – дядя Степана, впереди показались тополя, обрамлявшие дорогу, соединяющую трассу, по которой двигались машины, с поселком.
– Как думаешь, что произошло? – ерзал в кресле Серега.
– Да откуда я знаю? Это же ты накаркал – тревожно-тревожно…
– Да я чего?! – немного обиделся парень, крутя свой АК в руках.
– Ты вот что… Автомат на предохранитель поставь, а то, не дай бог, пальнешь в меня.
– Не боись… Я с него и не снимал.
Колонна на всех парах влетела в село – пока не было ничего странного. Но запах гари тут же ударил в нос.
Первые признаки того, что здесь что-то произошло, появились возле пищевкусовой фабрики – чуть ли не посреди дороги стоял зомбак с пулевыми ранениями в груди – на форменной милицейской куртке расплылось огромное кровавое пятно. Явно не своей смертью умер мент.
– Держись! – крикнул Степан и резко затормозил, уходя от столкновения с впередиидущим уазиком, который тоже дал по тормозам.
Парни выскочили из машины и кинулись к умершему и воскресшему товарищу, сбросившему оцепенение и сейчас неуверенными покачивающимися шагами направляющемуся к внезапно показавшейся пище. Один из парней вынул из набедренной кобуры табельное оружие и выстрелил, упокаивая мертвеца.
– Не стрелять! – гаркнул подскочивший лейтенант-вэвэшник. – Идиоты! Сейчас все будут в курсе, что мы в селе! Черт!
– Его убили – вон, в груди четыре отверстия, – присмотрелся один из милиционеров.
– Да что ты говоришь? А мы-то и не заметили… – съязвил лейтенант. Володя вроде бы… припомнил его имя Степан. – Так, парни, не исключена вероятность, что ваши вымогатели могли раньше времени пожаловать в село.
– Вполне… – задумчиво протянул Степа. – Поста-то на дороге не было, а раньше там мужики дежурили. Да и на улицах непривычно пусто.
– Так что делать-то будем? – поинтересовался водитель милицейского уазика.
– Сначала перестраиваемся. "Коробочка" идет первой, вы двое в середине, "шишига" замыкающая. Всем держать уши востро. Скорее всего, придется повоевать. Все, по машинам!
Следующих зомбаков встретили на перекрестке с единственным на весь поселок светофором – их было человек двадцать… Или лучше говорить "штук", потому что мертвецы формально людьми уже не являлись. Там имелись и мужики, и бабы, и даже пацаненок лет десяти, одетый в ярко-синий спортивный костюм с бурыми разводами на уровне тощей груди. И все с пулевыми ранениями.
От светофора до отделения милиции было рукой подать – начался центр поселка. Вот там-то и разыгралось, судя по всему, основное кровавое действо.
Окна здания были побиты – остались только острые осколки, торчащие из старых деревянных рам. На стенах, облицованных цветной мозаикой, теперь уже битой, были явно видны отверстия от автоматных очередей, на земле и тротуарной дорожке, ведущей мимо отделения, кровь и трупы, лежащие навзничь, уже окончательно упокоенные, судя по раздробленным головам.
Среди лежащих на земле тел было много мужчин, что вступили в колхоз, рядом с ними валялись уже ненужные ружья среди россыпи использованных автоматных гильз.
– Черт! – непроизвольно вырвалось у Степана, когда он увидел бесцельно бредущего к упокоенному телу покачивающейся мертвой походкой лейтенанта милиции Воронина, который частенько заменял Фомина на посту дежурного.
Воронина не стали упокаивать, вспомнив слова вэвэшника про скрытность и внезапность. Хотя какая скрытность может быть у БТРа, тарахтящего движком на всю округу?
Еще час парни метались по поселку, пытаясь понять, что же здесь произошло, хотя не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы разобраться в этом. На поселок напали. Была перестрелка – об этом говорили трупы парней из ополчения. Селяне не смогли противостоять нападавшим – сказался тот факт, что большая часть вооруженных людей просто отсутствовала, как практически отсутствовало и автоматическое оружие. Но, судя по трупам, убивали не только вооруженных сопротивленцев, среди жертв имелись и обыкновенные мирные жители.
– Их же просто расстреляли… – прошептал Сергей, сжимая до белых костяшек цевье автомата и рискуя продавить твердое лакированное дерево. – Они же… фашисты! Сволочи! Суки! Там ведь старики были! Ты видел, Степа? Видел? И пацан… Суки! Вот они кто!
Степан молчал. Не потому, что у него было черствое сердце или стальные нервы… Просто не хотел, чтобы Серега распалился еще больше. А тот был на взводе. Степан уже подумывал, под каким предлогом забрать у пацана автомат.
Что случилось с Бебешко, Фоминым, Федотовым, Ивасюком, Марченко – было неизвестно, но их трупов парни не видели и среди зомбаков их не встретили. Оставалась надежда, что те еще живы.
– Прием! Вижу впереди чужую машину! – прокряхтела рация.
И правда, возле одного из дворов был припаркован один из тех самых внедорожников, что приезжали к отделению милиции еще вчера. Само авто беспечно бросили возле ворот, ни часового, ни охранника не наблюдалось. И это было на руку.
"Восьмидесятка" остановилась прямо напротив ворот, полностью перегородив выезд из них как стоявшему авто, так и любому другому, которое могло попытаться вырваться. Зато стрелку бронированной машины весь двор раскрывался как на ладони. В том числе и все входы-выходы из него.
Группа бойцов спецназа внутренних войск МВД Украины в черных форменных костюмах и с автоматами наперевес выскочила из нутра "коробочки", как только приоткрылись двустворчатые бортовые двери, располагавшиеся сразу за башней, верхняя крышка которой откинулась вперед, а нижняя – вниз, став подножкой для бойцов.
Семь бойцов из БТРа и трое из "шишиги" составляли внушительную ударную команду… Лейтенант-вэвэшник только показал ополченцам оставаться на месте и контролировать окружающее пространство, чтобы никто не мог застигнуть врасплох, и дал парням команду на штурм дома.
В Украине всегда шутили, что малая численность армейцев компенсируется утроенной численностью милиционеров, к коим и причислялись бойцы внутренних войск, являясь если не самым боеспособным подразделением на территории Нэзалэжной, то как минимум одним из самых.
Парни показали все, что умели.
Степану, который все же выбрался из-за руля, держа под присмотром свой сектор, было не очень хорошо видно, что же там происходило. Скорее все было слышно. Пес, как ни странно, не лаял, а это говорило лишь о том, что собаку пристрелили, чтобы не голосила, потому как собачка в этом дворе точно была – с того места, где стоял Рогов, хорошо просматривалась небольшая будка с железной миской с водой возле нее. Оставалось надеяться, что стрелявшие упокоили пса, иначе парни рисковали получить зомбособаку под самым носом, что являлось не самой лучшей перспективой…
То, что и животные обращаются, Степан узнал только здесь, в деревне. В городе было как-то не до того… Единственное, что он понял про собак, это то, что они чувствуют мертвечину и очень эмоционально на нее реагируют, предупреждая окружающих громким лаем. Именно так самого Степана еще в городе, на Приморском бульваре, спасла от нападения первого мертвяка дворняжка, которую потом мужчина приютил.
Не только собаки восставали, но и свиньи. Вчера утром в поселке произошел такой случай: мужики решили забить хрюшку несмотря на то, что не осень на дворе, когда, как правило, свинок и колют, и все пошло не так, как обычно… Обычно это делалось как? Точным ударом прямо в сердце опытный мужик колол свинку, давал крови стечь в подставленную емкость, ну а потом уже обжигали щетину и отскребали темную корку, после чего вынимали внутренности и делили тушу.
А тут все пошло наперекосяк. Вроде и оглушили животину, и нож точно в сердце всадили, но когда начали обжигать, обложив соломой, животина начала дергаться, а потом и вовсе поднялась на ноги, словно живой факел. Мужики, предварительно перекрестившись, начали было грешить на кольщика, что, мол, криворукий, не смог точно в сердце попасть, но тот клялся-божился, что все сделал в лучшем виде. А вот когда свинка с догорающей соломой на боку и обуглившимся брюхом неуверенным шагом, не издавая при этом всех необходимых для раненого зверя звуков, пошла на людей и попыталась их укусить, тут селяне поняли, что что-то не то… Особенно когда сам кольщик заметил помутневшие глаза хрюшки. Вот тогда до всех и дошло, что перед ними свинозомб или зомбосвин.
Стали мужики думать, что же предпринять, попутно уходя с траектории движения зомбопятачка. Собака, которую заранее привязали, дабы не лезла под руки, неистово билась в истерике, сбежавшиеся на халявное мясо коты шипели, выгибая дугой спины, а восставший из мертвых Фунтик знай себе пытался поймать хоть кого-нибудь…
Все решил хозяин хрюшки – сбегал в амбар, вернувшись с топором и зайдя свинозомбу за спину, хорошо приложил его по темечку, проломив череп и упокоив уже наверняка. Зомбохрюк затих и грохнулся на бок прямо на том самом месте, где и стоял.
Мужики матерились и теперь уже начали спорить, что же делать с центнером мяса, которое восстало из мертвых. Есть было страшно – а ну таким же станешь, а выкидывать рука не поднималась.
Решили провести эксперимент на котах и дворовых собаках. Если уж помрут, то хоть не так жалко… Тушу даже обжигать не стали – отпанахали кусок задней ноги с копытцем и кусочки скормили животинам. Коты с урчанием накинулись на свежее, еще теплое мясо и поглощали его с неимоверной скоростью, а вот пес есть не стал… Собаку-то не обманешь – носом чувствовал, что что-то здесь не так…
Для чистоты эксперимента котов закрыли в пустующей клетке для кроликов. Мало ли что, вдруг тоже озомбятся, и лови их потом по чердакам да по подвалам. А сами мужики отправились восстанавливать нервные клетки, заливать желудки сорокаградусной местного производства в качестве успокоительного, похоронив надежду отведать свеженького шашлыка.
Коты, к слову, не подохли, только нагло и надрывно орали – то ли добавки просили, то ли требовали "свободы попугаям"… А собака так и не стала есть.
…Звякнули разбившиеся стекла, и тут же затрещали выстрелы атакующих, кто-то в доме пытался отстреливаться, судя по звуку, из пистолета. Но и этот очаг сопротивления был сломлен.
Не ожидали разбойнички, что кто-то их будет атаковать, а тут на тебе… гостинчик в виде десяти парней с автоматами прилетел. Вернее, приехал.
На пороге дома показался лейтенант и крикнул, чтобы кто-нибудь подошел к нему. И тут же во двор забежал старший этой группы – эмчээсник Леха Покровский. Он до всего этого в пожарной службе работал, а потом решил присоединиться к милиционерам.
Как потом оказалось, эти парни задержались в поселке после массового разгрома исключительно по зову сердца… ну или другого органа, его заменяющего. Когда вэвэшники вломились в дом, бандиты как раз разложили парочку девиц и пользовали тех практически на столе, даже не очистив тот от остатков жратвы и пустых бутылок. Девки уже даже не брыкались – видимо, сил не осталось… Ну а для голозадых бандюков новоприбывшие стали большим сюрпризом… К тому же расслабляясь с девочками и бухлом, те даже не удосужились хоть какой-то караул выставить – настолько были уверены в собственной безопасности после расстрела оставшихся в поселке милиционеров и других ополченцев.
После предварительного допроса удалось узнать, что бандиты нагрянули в поселок сегодня утром, когда их не ждали. Откуда они узнали о двух группах, направившихся за помощью к военным, захваченные мужики не знали – тряслись, но ничего не могли сказать, кроме того, что командование передумало и с утра погнало своих бойцов на Николаевку, разрешив для устрашения местных жителей делать все, что бандитам взбредет в голову.