Гутамо воспринял не слишком завуалированную угрозу с видом тонущего человека, который почувствовал, что начался дождь. Он прикрыл глаза, а потом снова медленно поднял взгляд на лицо Кальпурнии. Ей доводилось смотреть в глаза многим приговоренным, но все же тяжесть двуцветного взгляда Гутамо едва не заставила ее сделать шаг назад.
- Из того, что я увидел в коммюнике из Врат, - сказал он, - следует, что капитан де Жонси предлагает самому возглавить слушания и немедленно привести приговоры в исполнение. Ходят разговоры о казнях без следствия, которые, возможно, уже состоялись. Это все, что я могу открыть вам, арбитр-сеньорис Кальпурния, не подвергая себя еще большему риску из-за возможных неточностей. При текущем положении моя семья будет получать обеспечение после того, как я понесу наказание за то, что случилось во время моего дежурства. Если же я сделаю это положение хуже, они могут остаться без него. Думаю, вы понимаете.
Она понимала, но отмела это в сторону как не имеющее отношения к делу. Ее внезапно обуяло желание добраться до Внутренних Харисийских Врат, прежде чем след саботеров, кто бы они ни были, не остыл. Она отдала кратчайший из формальных салютов арбитратора, на что Гутамо отсалютовал согнутой ладонью, как принято в Линейном флоте Пацификус, а затем дернула головой, приказывая Баннону следовать за собой.
- Мы не собираемся его арестовывать? - прошептал тот, когда они маршировали обратно через покои Гутамо под взглядами сотрудников купола. Она не отвечала ему, пока они не отошли достаточно далеко к своему катеру, грохоча сапогами по коридорам из тусклого, казавшегося необработанным железа, чьи стены были пронизаны тяжелыми балками и усеяны огромными заклепками с головками вдвое больше кулака Кальпурнии.
Когда они выходили в очередной коридор или на лестничную площадку, то видели, как небольшие группы работников станции поспешно рассыпаются и торопливо скрываются из виду, не желая попадаться на глаза высокопоставленному арбитратору после столь ужасного недавнего преступления.
- Гутамо никуда не денется. Он понимает свой долг, и я уверена, что он его выполнит. И мы достаточно близко к Гидрафуру, чтобы его можно было арестовать, если это окажется нужным. Но тебя разве не волнует, что внутренние врата - это же так вы называете это кольцо крепостей, которое находится сразу за максимальной орбитой, внутренние врата, да? Ну вот. Внутренние врата, которые могут быть в этом замешаны, - это ядро эскадры, которая дала дромону разрешение на пролет, и в считанные часы после этого командующий станции арестовал всех связанных с этим делом членов экипажа, так что он может вышвырнуть их из шлюза с болтом в затылке, если захочет, и больше никто не в состоянии ни допросить их, ни опровергнуть любые его слова? Тебя ничего из этого не беспокоит?
- Может быть, нам следует скооперироваться с флотскими властями во время процесса? Возможно, мы бы могли отправить своего представителя…
- Это было бы хорошим решением, если этот де Жонси просто проявляет энтузиазм, - ответила Кальпурния, шагая вниз по уже движущемуся эскалатору, - но абсолютно бесполезным, если он делает то, что подозревает мой неприглядный арбитраторский разум. Какой план действий мы записали до вылета с Крест-Семь? Я, кажется, дала тебе его сформулировать, не так ли?
- Э, хм. Мы сообщили, что, эм, немедленно произведем допрос капитана караула, затем приступим к тем действиям, которые сочтем необходимым, на борту Кольца, в то же время дожидаясь, пока не прибудет более крупная целевая группа судей и правовых савантов, чтобы начать переговоры касательно перекрывающих друг друга юрисдикций, - голос Баннона становился увереннее по мере того, как он постепенно вспоминал то, что написал.
- Верно. Хорошо. И сейчас я это отменяю. Нет, - добавила она, увидев выражение его лица, - ты все правильно сделал, ты сделал именно то, что от тебя требовалось. Просто это "действие, которое мы сочтем необходимым" только что стало немного более срочным.
- Мы отправимся на эту станцию прямо сейчас, не дожидаясь целевой группы?
- Я знаю, что это такое, набирать целевую группу. Пройдут часы, прежде чем они будут готовы выдвигаться, а мне надо быть на станции сейчас. Одному Трону известно, что де Жонси успеет сделать, если он что-то скрывает.
- Проблемы с юрисдикцией…
- На орбите Дон-Круа, - холодно сказала Кальпурния, перепрыгивая через ступени крутой решетчатой лестницы, ведущей на уровни доков, - мы по-настоящему взяли на абордаж крейсер Флота, потому что у нас была причина считать, что он заражен ксеносами, скрываемыми экипажем. Не пытайся убедить меня, что когда-либо жил и дышал хотя бы один-единственный офицер Флота, который был за пределами власти Закона. Что тебя заставляли распевать на плацу каждое утро во время введения в должность, Баннон?
- Мы определяем виновных. Мы назначаем наказание.
- И это, черт возьми, правда. И мне приятно слышать, что есть вещи, которые неизменны в любом уголке галактики. Так или иначе, мы, кажется, ненамеренно добились расположения Флота, когда остановили "Санктус", так что, может быть, это поможет, когда мы явимся к ним и протолкнемся на борт.
"Я говорю как Дворов", - уныло подумала она, потом снова гаркнула на Баннона:
- Пойдешь впереди нас. Прикажи, чтоб наш катер готовили к отлету. Пусть пилот проложит курс к вратам, а операторы Кольца расчистят нам путь. Действуй от моего лица, это делегация четвертого уровня. Беги!
Он умчался от нее как ошпаренный.
На какое-то время она оказалась одна на вершине причального колодца и взяла паузу, чтобы перевести дух. Она осознала, что даже не понимала, на какое путешествие подписалась. Может быть, она может затребовать дромон для личного пользования… но нет. Лучше послать сообщение во врата, как только они полетят, и не рисковать, а то можно тут увязнуть в пререканиях с капитаном, если не найдется готового к вылету корабля. Если бы только "Горн Правосудия" все еще оставался на Кольце… но после перехвата "Аурум Санктус" маленький транспортник отозвали на операцию подавления на краю Круговорота Аурукон, и он мог вернуться на Гидрафур только через несколько недель.
На миг Кальпурнии захотелось, чтобы она чувствовала себя так же уверенно, как вела себя с Банноном, потом она сказала себе, что думает слишком пессимистично. Она - Адептус Арбитрес, на ее стороне благоволение Флота, и это все, что она знает. Нападение на Кольцо было нападением на обе организации. Когда она начала спускаться по ступеням и услышала, как от шума подготовки корабля начинают дрожать стены, то сказала себе, что это будет несложно.
- Не думайте, что вам позволят здесь остаться, - рыкнул голос по вокс-каналу Харисийских Врат, как только по корпусу снаружи громыхнули захваты. - Мы принимаем вас лишь из милости. Ваш транспорт будет заправлен, а его анима сможет отдохнуть, после чего вы продолжите свой путь под вооруженным эскортом, пока не достигнете Кольца. Так гласят особые инструкции капитана-привратника.
Слишком оторопев, чтобы ответить сразу, Кальпурния откинулась на защитное кресло, когда катер бесцеремонно рвануло в сторону дока Внутренних Харисийских Врат. Трескучий голос из вокс-решетки грубо окатил ее прежний оптимизм ведром ледяной воды.
Вдруг ей стало неудобно и неловко, и словно по сигналу, узел шрамовой ткани на ее правом бедре как будто напрягся и отвердел.
В системах юго-восточной окраины, где служила Кальпурния, крепости, занимавшие жизненно важные позиции в эклиптике системы, назывались пунктами, на Гидрафуре же они именовались вратами. Они парили в гравитационном колодце в тех местах, где, как правило, концентрировалось основное движение транспорта, где проще всего было перескочить с одного Круговорота на другой, или обойти крупнейшие газовые гиганты, или проскользнуть мимо густых астероидных поясов, которые изгибались и скручивались в петли по всей системе. Это и делало станции настоящими вратами - практически каждый корабль, который хотел проникнуть в систему по безопасному и стабильному пути, должен был рано или поздно пройти через участок космоса, который контролировался станцией-вратами.
Внутренние Харисийские Врата были небольшими - не самостоятельная крепость, но лишь часть ряда платформ и станций, которые висели над орбитой, формируя второе, несплошное Кольцо из пушек и доков малых боевых кораблей. Может быть, по стандартам более далеких станций-гигантов она и была маленькой, но все же она заполнила собой окно кабины, когда Кальпурния проскользнула вперед, чтобы посмотреть, как их корабль приближается. Станция качалась и вращалась перед ними, пока пилот прокладывал путь между громоздящимися вокруг минными полями и огневыми линиями турелей на аутриггерах. Почти невидимые силуэты дремлющих мин и голодные пасти орудийных амбразур сами по себе были знаком того, что они вошли в чужие владения. Вскоре врата заполнили собой все углы иллюминатора - толстое, покрытое выбоинами яйцо астероида, поблескивающее окнами, окольцованное рядами причалов и шипов, поддерживающих пустотные щиты, покрытое огромными многоярусными шпилями из укрепленного адамантия, что выдавались вверх и вниз.
Еще на Кольце она отдала приказы, чтобы астропатов врат предупредили об их прибытии, и, когда они приблизились, обмен приветствиями прошел гладко и коротко. Только когда из вокс-решетки на нее внезапно рявкнул голос диспетчера, ее ощущения насчет этого визита внезапно ухудшились. Она оглянулась на свою команду, сидящую в катере: Баннон и два арбитра, которых она прихватила из Крест-Семь, когда поняла, что ей стоило бы обзавестись эскортом. Катер содрогнулся и зазвенел, когда его туго прижал к себе причальный захват станции, и Кальпурния подумала об огромном пустом пространстве, разделяющем ее и ближайшие подкрепления Арбитрес.
Ничего не оставалось, кроме как расправить плечи, понизить температуру взгляда, придав ему подобающую властность, поправить знаки отличия и подняться по лестничному колодцу. Наблюдателю снаружи могло бы показаться, что длинный металлический плавник, тянущийся от станции, схватил катер и прижался к его верхней поверхности, изнутри же этот полый "плавник" выглядел высокой башней, полом которой оказалась верхняя часть катера. Теперь Кальпурния стояла на заиндевевшем металле его корпуса и смотрела вверх.
Доковый уровень атаковал все органы чувств. Металл вокруг был столь же холодным, как корпус под ее ногами, и она видела, как дыхание клубами срывается с губ, а роса превращается в изморозь на стенах, помостах и гигантских цепях, которые выскользнули из пасти причала и закрепились на корпусе катера. Сощурившись от прожекторов наверху, Кальпурния смогла разглядеть громадные цилиндры, на которые, как она поняла, наматывались цепи. Грохот механизмов бил подобно молоту.
Пилоты остались в кабине, так что в башне рядом с ней стояли только Баннон и импровизированный эскорт из двух арбитров. Кальпурния улыбнулась про себя, глядя, как они пыхтят, переминаются с ноги на ногу и похлопывают себя по коже от холода: они все привыкли к климатам Гидрафура, в то время как ей прохлада приятно напомнила об океанских утесах Талассара и единственном визите - наполовину паломничестве - на полюса Макрагга. Потом она тихо приказала им прекратить и взять себя в руки. Несомненно, за ними наблюдали, и надо было вести себя соответствующе.
Это, в свою очередь, навело ее на мысль, что они уже долго здесь стоят. Она запрокинула голову и прокричала:
- Я Шира Кальпурния, арбитр-сеньорис Адептус Арбитрес. Я желаю, чтобы меня официально встретил офицер этой базы, чтобы я могла приступить к своим делам в этом месте. Вы заставляете меня ждать.
Ее голос был чистым и сильным и перекрыл грохот и лязг механизмов. Либо ее тон заставил встречающих подскочить, либо они и так уже собирались спуститься, но через миг стало видно решетчатую кабину, которая, дребезжа, опускалась по покрытой изморозью стене. Она ровно снижалась, пока не оказалась на уровне в два-три человеческих роста, потом со скрежетом понизила скорость и преодолела остаток пути с мучительной медлительностью. Над дверью кабины со звоном загорелись огни, озарив арбитров ярким светом, и Кальпурнии пришлось забрать у Баннона свой шлем и надеть его. Теперь, сквозь поляризующие линзы, она смогла как следует разглядеть группу внутри подъемника.
Это было негостеприимное зрелище. В середине кабины, занимая большую часть пространства, несмотря на сдержанную, компактную позу, обычную для тех, кто все время путешествует в космосе, стоял офицер Флота в зеленой униформе до колен, украшенной красными полосками наград за заслуги в корабельных сражениях. По бокам висели сабля и тяжелый флотский пистолет, правая сторона его нижней челюсти состояла из аугметической стали, которая блестела на свету. По сторонам от него стояли двое рядовых, скрытых под тяжелыми прорезиненными рабочими накидками и капюшонами, и держали в руках массивные древки, увенчанные мощными цепными клинками, предназначенными для того, чтоб с одинаковой легкостью прорубаться сквозь смятые переборки, перепутанные кабели и плоть врагов. Боец флотской службы безопасности в униформе, которая почти зеркально отражала форму арбитраторов, замыкал группу, держа наготове огнемет с горящим запалом. Было очевидно, какое впечатление они пытаются произвести - и какое пренебрежительное отношение за этим стоит. Кальпурния скрипнула зубами. Она - арбитр-сеньорис, четвертый по статусу блюститель Имперского Закона в этой треклятой системе, она будет вести себя соответствующе званию, и никому ее не запугать. Она широкими шагами подошла к дверям кабины и глядела на младшего офицера сквозь прутья решетки, пока те со скрежетом не разошлись.
- Я и мои спутники прибыли сюда, чтобы произвести арест виновных в саботаже и гибели людей на Гидрафурском Кольце. Будьте любезны сопроводить нас на борт станции. Капитан-привратник де Жонси должен быть оповещен о нашем прибытии и ожидать нас.
- Если вы здесь, мадам, то вы знаете, что люди, стоящие за этим деянием, уже арестованы. Арестованы и привезены сюда. Вам больше не о чем беспокоиться. Мы даже казни произведем за вас.
Речь человека звучала странно - синтетическая губа на искусственной части его нижней челюсти не очень хорошо играла свою роль в формировании слов. Его выражение лица напоминало презрительную усмешку.
- Виновники происшествия, арест которых вы взяли на себя, нужны не только Флоту, - ответила она. - Они замешаны… - она сделала паузу, достаточно долгую, чтобы задать себе вопрос, не слишком ли сильное это слово, "замешаны", чтобы быть правдивым, а затем решила, что не собирается оправдываться перед младшим офицером, - …в планетарных делах, которые я собираюсь обсудить с капитаном-привратником. Если вы - не он, то я попрошу вас организовать мне встречу с ним.
- Вы - не офицер Флота. За пределами Гидрафурского Кольца вся система - и миры, и луны, и космическое пространство - это вотчина Флота.
Его выражение лица стало угрюмым, и это Кальпурнии понравилось. Это указывало на то, что у него не было полномочий, чтобы приказать ей убираться со станции, несмотря на все его желание и действия, говорящие об обратном. Не забывая про сохранение достоинства, она просто пристально смотрела на него, пока он не начал беспокойно переминаться с ноги на ногу в морозном воздухе, и махнула рукой своим сопровождающим, чтобы они проследовали в кабину, когда он нехотя отступил в сторону. Теперь, когда от флотского отряда ее отделяли другие Арбитрес, она смотрела между решетками, ни к чему особо не приглядываясь, пока клетка не пролязгала вверх, к вершине башни, и они смогли, преодолев ряд воздушных шлюзов, войти на саму станцию.
Несмотря на то, как их приняли, Кальпурния расслабилась, пока они шли через станцию. Внешне она казалась ей такой же экзотической, как большая часть Гидрафура, с этими заостренными арками дверей и проходами, больше похожими на вереницы комнат со сводчатыми потолками, чем на простые коридоры. Но, как и галереи Собора или рабочие уровни Стены, это было рабочее место, не из тех, что существуют ради одного лишь своего величия. Она была полна офицеров в изумрудно-зеленой униформе, рядовых и сержантов в грубой серо-зеленой одежде, которые спешили куда-то, подчиняясь крикам вышестоящих чинов, закабаленных рабочих с клеймами на лицах и ртами, закрытыми пересаженной тканью. Раз или два она мельком увидела других Адептус - магосов Механикус, которые обслуживали тайные системы станции, и ряды шаркающих ногами, опустивших головы астропатов в капюшонах или пси-притупляющих металлических клетках на головах. На станции попросту не было достаточно пространства, чтобы выделить место под бесполезные церемониальные нужды, и во вратах царил комфортный бедлам места, занятого работой.
Когда они поднялись из центральной скалы в один из шпилей, и стены вокруг перешли из камня в сталь, толпы тоже изменились. Здесь было больше офицеров, а матросы носили лучшие униформы, и их осанка была более гордой. Это были не массово и насильно загнанные на флот рабочие низшего уровня, которые трудились до тех пор, пока их не раздавливало в механизмах, не зажаривало или убивало током неисправное оборудование, после чего их заменяли в обычном порядке. Это был опытный экипаж, те, кто распоряжался работой двигателей или нацеливал оборонительные орудия, кто следил за бормотанием астропатов или потрескивающими генераторами пустотных щитов.
Кальпурния думала, что их ведут на мостик, но их недовольный проводник вместо этого направился к двойным закрытым дверям, по бокам от которых стояли еще два бойца службы корабельной безопасности, держа в руках хеллганы, направленные толстыми стволами в коридор. Провожатый кивнул им, распахнул двери, без церемоний провел Арбитрес внутрь и снова захлопнул двери, не произнеся и слова.
Они оказались в планетарии. Сферическое помещение было настолько большим, что галерея, в которую они вошли, висела в нескольких метрах над полом, или, по крайней мере, над нижним полюсом сферы. Стены были выкрашены в полночно-синий цвет, а в середине висело солнце - шарообразный светильник из затемненного дымчато-оранжевого стекла. Вокруг него пересекались серебряные кольца, изображающие двойную эклиптику Гидрафура, а вдоль них с тихим шипением скользили металлические шары планет и лун. Пылевые облака стали тонкими сетями из проволоки, растянутыми между маленькими серебряными полукругами, астероидные пояса - нитками хрустальных бус. Кальпурния разглядывала их, искренне восхищаясь сдержанной элегантностью и сложностью дизайна. Капитан-привратник Самбен де Жонси облокотился на перила, стоя к ним спиной. Это был худощавый и невысокий человек, но его горделивая осанка создавала впечатление большого роста. У него были короткие шелковистые черные волосы, смуглая кожа, по-кошачьи грациозные движения, и, когда он повернулся лицом, стало видно столь же по-кошачьи внимательные глаза. Он не носил церемониальной сабли, только узкий кинжал на плетеном золотом шнурке на шее. На высоком воротнике его униформы виднелась богато украшенная вышитая эмблема - как предположила Кальпурния, семейный герб.
- Вы испытываете мое терпение, мадам арбитр, - начал он без преамбул, - запас которого, между тем, сегодня не так уж и велик. Итак, поведайте мне, что я должен сделать, чтобы вы покинули мою станцию и ушли своей дорогой?
- Я прибыла сюда, чтобы найти тех, кто устроил на Кольце саботаж, уничтожив два корабля, погубив множество жизней и подвергнув опасности еще больше.
Кальпурния подумала, что его тон звучит пренебрежительно, и постаралась говорить холодно и ровно.