Ну да, сорок золотых – тоже деньги. Однако сейчас мне было не до бартера. Я старательно расфокусировал зрение, поймал краем глаза какой-то образ на периферии, ухватился за него и привычным для завсегдатая вирта усилием воли активировал игровой интерфейс. Ого, сколько тут всего! Бары жизни, маны и опыта. Пиктограммы заклинаний, спецумений и комбо-ударов. Карта и мини-радар, вкладки инвентаря и системных настроек, хаотично мигающий сообщениями чат локации. К черту все, где интерфейс группы? Ага, вот оно! Фух, хвала всем богам, экипаж таки оказался объединенным в группу. Кликаю вирткурсором в безжизненно-серое имя мехвода. Ломаю печать.
Перелив колокольчиков, пенье труб Архангелов, – и на поляне появляется плавно вращающаяся хрустальная сфера. Мгновенье – движенье замедляется, сфера со звоном осыпается тысячью льдинок, и веселые глаза Сереги – нашего самого молодого бойца и завзятого игромана в придачу – подмигнули нам.
– Друмир, парни?
– Цифра! – киваю я и помимо воли расплываюсь в улыбке.
Мехвод делает пару быстрых шагов и крепко обнимает нас, сгребая в кучу. Тихо шепчет:
– Спасибо, ребята… Висеть в сером "ничто" и любоваться тикающим недельным таймером было страшновато…
– Не дрейфь, Серега! Будем жить!
Парень внимательно огляделся, с узнаванием покосился на окружающие ландшафты и уверенно кивнул:
– Будем жить!
Сергей Фомичев
Живым или мёртвым, или зомби
1
Микка стал первым новобранцем в их роте за последние несколько месяцев. Он неуклюже вывалился из "Хьюи", точно его выпихнули оттуда пинком, а когда вертолёт взлетел, ругнулся вслед, забросил за плечо вещмешок и направился к мастер-сержанту Олбигану. В базовом лагере "Виктор" тот всегда лично встречал новичков, будь они офицерами или солдатами. Впрочем, новобранцы стали такой редкостью, что посмотреть на пополнение высунулась половина роты. Место гранатомётчика было вакантным в отделении Тараса, так что новобранец предназначался им. Предыдущий парень вышиб себе мозги. Безо всякой видимой причины вышиб: за полчаса до этого он рассуждал о достоинствах стиля кантри. Здесь такое случалось время от времени. Олбиган называл это дезертирством, но с ним мало кто соглашался. Не то чтобы отделение лишилось ключевой позиции – гранатомётчик отвечал за реактивные противотанковые выстрелы, а зомби, как известно, бронетехникой не увлекались, – но во всём должен быть порядок, и если нет гранатомётчика, его функции ложатся на всех остальных.
– Шокер – штука хорошая, – наставлял через час салагу командир отделения штаб-сержант Смит. – Вырубает зомбака на сутки. Одна беда – те редко лезут по одиночке, а на толпу, сам понимаешь, никаких шокеров не напасёшься. Поэтому остаются старые добрые пули. Но хоть они и старые и добрые – это особые пули.
– Серебряные? – предположил новобранец с редким для новичков равнодушием.
Тарас гадал: было ли это следствием игры в крутого парня или редким видом самообладания. Во всяком случае, по одной только интонации Микки нельзя было сказать наверняка, спрашивал ли он о серебре всерьёз или с сарказмом.
– Ты что, солдат, на кровососов сюда приехал охотиться? – сержанта удивить или сбить с толку мало кому удавалось. – Ты, верно, наших милых подопечных с адвокатами и политиками перепутал. Это тебе в Вашингтон или Брюссель надо было ехать. Так вот, слушай, парень: здесь водятся зомби! Их твоя жидкая кровь не интересует. Только мозги. Свежие мозги из вскрытой черепушки. И больше ничего. Бывает, руку оторвут по запарке или ногу, но всё только ради того, чтобы до мозга добраться. Так вот обычные пули им не вредят, как и серебряные. Даже если в голову попадёшь. Поэтому наши пули снабжены конденсатором. Небольшой разряд тока парализует трупака на минуту-две. Немного, но хватит, чтобы убраться подальше. А уж на самый крайний случай на бронетранспортёре стоит крупнокалиберный пулемёт Владимирова – этот просто рвёт на куски… и вдобавок американская версия РПГ-7, который тебе и предстоит таскать.
– Гранатомёт будешь держать в машине, – добавил после ухода сержанта капрал Ли. – Наша задача – не воевать, а следить за порядком. Около двух процентов популяции склонны к рецидиву, и когда их псевдосознание накроет сумрак, не знает никто. Так что будь всегда на стрёме, салага, и уповай на старую добрую автоматическую винтовку.
– Кроме того, мы обязаны сопровождать журналистов и научные группы, – добавил Тарас. – А также вылавливать искателей приключений и прочих нелегалов, проникающих из сопредельных стран.
– Что, и такие встречаются? – усмехнулся новичок.
Его усмешка Тарасу не понравилась.
2
Бронетранспортёры выехали на покрытую песком площадь туземного городка, разошлись под острым углом и остановились. Бойцы попрыгали с брони, разобрали секторы и принялись методично осматривать через прицелы крыши и углы, тёмные провалы окон и дверей. Выучка, как обычно, пропала впустую. Вокруг не было ни души. Пейзаж выглядел таким же, как и в десятке других городков: высохшие деревья, несколько чахлых пальм с клочками такого же чахлого газона под ними; по периметру – дома в два-три этажа с плоскими крышами. Сама площадь представляла собой квартал, обойдённый застройкой. Таким образом, от площади расходилось восемь улиц – по две в каждую из сторон света.
– Чисто. Чисто. Чисто, – отрапортовали бойцы.
Заместитель командира взвода, штаб-сержант Смит раскрыл пластиковый пакетик, отщипнул табаку и начал скручивать сигарету. Из десантного люка второго Страйкера появился и сам взводный. Толстый, тяжело дышащий мужик в камуфляже, покрытом пятнами пота, и выгоревшей до белизны панаме. Ни одна сила в мире не могла заставить его надеть бронежилет или каску. Лейтенант был слишком стар для столь малого звания, но в корпусе по контролю за районами обитания зомби обычные армейские стандарты не действовали. Здесь и рядовые встречались под тридцатник, и лейтенанты под пятьдесят. Людям платят за ту работу, которую они могут выполнить.
Зомби появились минут через двадцать. Ублюдки всегда реагировали с запозданием, и иногда приходилось ждать по часу. Когда они наконец показались из-за углов дальних улочек, Ромку передёрнуло. Вроде бы уже почти год здесь, а привычка не выработалась. Как увидит чёрно-серые рожи, выпученные слепые глаза и рваные раны, так холодок ужаса накатывает вперемежку с тошнотворной брезгливостью. У Ромки с детства на змей и пауков такая же реакция была – страх и отвращение. Но к паукам и змеям он притерпелся, а вот с живыми мертвецами не заладилось.
– Ладно, ребята, давайте займёмся делом, – сказал лейтенант.
Провозгласив это, он уселся в узкую полоску тени под бронёй, передав бразды штаб-сержанту.
– Доставай чёртовы коробки, – приказал тот.
Артур начал выставлять на рампу коробки из десантного отсека; Тарас вскрывал их и потрошил.
Из коробок извлекались тонкие яркие книжки. Картинки всего в два цвета – оранжевый и синий.
– Жуть, – сказал Микка, перелистав одну из книжек. – Как такое вообще можно читать?
– Британские учёные доказали, что зомби воспринимают только эти два цвета, – сообщил Ли. – Так устроено их зрение, их палочки и колбочки.
– Тычинки и пестики, ёлки, – ругнулся незлобно Тарас.
Зомби-детки выглядели неважно, но всё же лучше, чем порой показывают телеканалы. Зритель давно пересытился, и чтобы его впечатлить, репортёры подбирали картинки из стран с повышенной влажностью. Здесь всё было не так запущено. Разложение плоти в Западной пустыне вообще происходит медленно из-за жары и сухого климата – здесь часто находят в песках мумифицированные трупы тысячелетней давности, так что у местных зомбаков разложение по сути останавливалось. Да и вид здешних обитателей был чуть более опрятным, нежели на иных территориях. Никаких гнойных язв, копошащихся червей, как в Приморской провинции или в Дельте. Мухи кружились вокруг, облепляли тела и откладывали яйца в раны, но солнце и горячая пыль стерилизовали их полностью. Тем не менее, требовалось время, чтобы привыкнуть к виду пятен и ран. А мёртвые взгляды детских глаз снились по ночам каждому, за исключением, может быть, взводного и Артура.
Зомби-детки даже умели говорить. Правда, и у взрослых особей лексикон не отличался разнообразием.
– Нет колы, – в сотый раз отвечал Тарас. – Нельзя вам, дурням, колу. Гной потечёт и всё такое. А гной это зараза, а зараза – это опасность. Зачистка. Бомбы. Напалм. Понимаешь?
– Если бы зомби понимали, они не были бы зомби, верно? – заметил Артур.
– Но мы раздаём им эти дурацкие буквари.
– Это программа штатских, солдат, – сказал штаб-сержант Смит. – Не нашего ума дело.
Он втоптал окурок в пыль и принялся крутить ещё одну сигарету. Запах чернослива Тарасу нравился, в отличие от той приторной ванильной хрени, которую курил капитан первой роты.
– Я слышал, кто-то разработал систему, по которой через изучение языка происходит структурирование сознания, – сказал Ли. – У зомби ведь хаос в мыслях, а буквы и текст его некоторым образом упорядочивают.
– Кому-то не терпится, чтобы они стали умнее? – произнёс сквозь зубы Артур. – Хотел бы я, чтобы этот парень оказался здесь, когда поумневшие зомби решат, что настало их время.
Один из зомби-детей, забирая книжку, задел руку Тараса. Его передёрнуло от ледяного прикосновения. Да так, что от неожиданности он выронил оставшиеся три или четыре книжки. Присел, чтобы подобрать их, и чуть не столкнулся с девочкой-зомби лоб в лоб. Она встретила его взгляд своим слепым, и тут его нервы совсем сдали. У Тараса едва хватило сил держать себя под контролем. Он медленно поднялся и отступил в тень машины. Сказалась выучка. Не зря первый сержант натаскивал их на ямах со змеями.
– Сколько они могут так голодать? – спросил ничего не подозревающий Микка.
– Что? – опешил Тарас, но быстро справился с собой.
– Ты думаешь, у них физиологическая потребность в мозгах? – пришёл ему на выручку штаб-сержант.
– А ты хочешь сказать – это психологическая зависимость? – засмеялся новичок.
– Вроде того, – сержант кивнул. – Да. Пожалуй. Наркотик – наиболее близкое понятие. Хотя зомби лишены метаболизма как такового и не нуждаются в пище, это не значит, что некоторые вещества не способны влиять на их поведение. Мы около года экспериментировали в Дельте. Там каждый день самосвалы вываливали на городских площадях груды говяжьих голов. И что ты думаешь? Коровьи мозги их привлекают не больше, чем эти книжонки. Во всяком случае, парного человеческого мозга они точно не заменяют.
– Возможно, тут дело в биотоках?
– Возможно.
Следом за детьми стали подтягиваться и взрослые особи. Лейтенант решил, что им пора убираться.
– Ладно, парни, поехали домой, – сказал он.
Все полезли на броню. Артур прицелился и выстрелил. Старик-зомби, шедший к площади по улочке, упал. Никто из зомби не обратил на это внимания.
– Ты зачем стрелял, идиот? – спросил Тарас.
– Просто так. Мы на войне, и мне нужно упражняться.
– У нас здесь другая задача. Мы пытаемся наладить контакт.
– Зомби никем не признаны как разумные существа. Их интеллект ниже, чем у шимпанзе.
– Если что, тебе могут припаять осквернение мёртвых.
– Ерунда, старик уже поднимается.
Подстреленный Артуром зомби действительно поднялся на ноги и продолжил движение к площади. Обычной пулей зомбаков можно уничтожить, только если разнести голову. Но Артур стрелял пулями с конденсатором. Зомби и электричеством взять не выйдет. Их вообще можно уничтожить, только разорвав на мелкие куски, а лучше – спалив до пепла. Но электричество погружает их в оцепенение на несколько минут или даже часов в зависимости от силы и мощности разряда. Иногда это эффективнее. Можно быстро вырубить огромную толпу и смыться – в зоне ответственности ZFOR обитали мирные особи, убивать которых без особой необходимости не полагалось.
– Урод даже не помнит, что с ним случилось, – прокомментировал Артур и сплюнул.
3
Руку, которой коснулся малыш зомби, как будто жгло кислотой. Всё это, разумеется, являлось обыкновенной психосоматикой, внушением, проекцией предрассудков и мифов. Но Тарас, даже отдавая себе отчёт в абсолютной безопасности прикосновения зомби, не мог избавиться от паники. Он едва вытерпел обратную дорогу до базы, а в домике, где располагалось их отделение, сразу же бросился к тумбочке, вылил на платок камфорного спирта и начал с облегчением протирать руку.
– Что за вонь! – выругался с порога Артур.
– Это камфора.
– Индийские штучки? Терпеть их не могу! Ты бы, брат, выбирал не столь вонючие ароматы.
– Это просто спиртовой раствор, для дезинфекции. Этот тварёныш коснулся моей руки.
Артур опешил и с минуту смотрел на него молча. Потом сказал:
– Парень, если ты так психуешь от всякой мелочи, то что ты вообще делаешь здесь?
* * *
Артур повторил этот вопрос на следующий день, когда их отправили сопровождать шведскую батарею. Две самоходных гаубицы "Арчер" шли в середине колонны, а они парой Страйкеров несли охранение. Зачем? Ну, если бы зомби зачем-то положили глаз на королевские гаубицы, им бы пришлось сперва пройти через трупы пехотинцев.
– Мы не родину тут защищаем, – пожал Тарас плечами. – Не за идеалы воюем. Просто зарабатываем на жизнь.
– Мы защищаем цивилизованный мир от нежити! – возразил капрал Ли. – По-моему, достойный мотив для службы.
– Ерунда! Наши с тобой миры слегка различаются, – несколько зло ответил Тарас. – Ты вернёшься в Штаты, устроишься охранником в супермаркет, будешь жрать пиццу и смотреть телик круглые сутки. А в моей стране для таких, как я, нет ни жилья, ни работы, ни социальных пособий. С точки зрения обычного американца мы не слишком-то отличаемся от зомби. Разве что буквари нам дарят других цветов и с другими буквами.
– Ладно тебе! – примирительно бросил Ли. – С твоим опытом ты всегда найдёшь работу.
– Верно. В местах вроде этого. Так что не надо мне этого бреда про цивилизованный мир. Зомби, террористы, наркокартели, зоны заражения или стихийных бедствий – вот подлинные границы моего мира. Я чернорабочий на обочине вашей утопии.
– Никто тебя не неволил, знаешь ли.
– Не спорю. Но только не надо мне наваливать этого дерьма про цивилизацию. Лично я подписал контракт исключительно из-за денег.
Сержант Смит до этого молчал и в разговор не встревал, но после эмоциональной речи Тараса явно задумался, а потом сказал тихо, насколько позволял шум двигателя:
– Так не бывает, солдат. Чего бы ты сейчас ни думал. Вот увидишь, рано или поздно возникнет ситуация, когда тебе придётся выбирать между деньгами и чем-то иным… честью, если угодно.
– Только бы не спутать честь с понтами, – заметил Тарас.
– Что? – слегка напрягся Смит.
– Да ладно, сержант! – бросил Артур. – Тарас прав. Большинство нанимается в силы по стабилизации, чтобы заработать денег. И это достойный мотив, если подумать. Не хуже любого другого мотива. Неужели парень, что разосрался с любовницей и завербовался в корпус ей назло, морально превосходит Тараса?
– Находятся и такие, которым просто хочется пострелять, – проворчал штаб-сержант. – Как будто в наше время недостаточно компьютерных игр, страйкбола и прочего потребительского дерьма, способного удовлетворить тупые инстинкты.
Он толсто намекал на Артура и был тем более зол, что получил из-за него выволочку. Кто-то настучал ротному на несанкционированную стрельбу Артура по мирным зомби, и первый сержант Олбиган вытащил Смита на ковёр. "Это последний раз, когда я слышу о вашем взводе что-то подобное. Если, не дай бог, стрельба не прекратится, отправитесь патрулировать к дьяволу в задницу!"
Артур, однако, принял замечание штаб-сержанта за чистую монету.
– Но здесь есть возможность попрактиковаться! – пожал он плечами. – Пострелять по живым мишеням.
– Дело в том, что они не живые, Артур. Они зомби.
Ли произнёс это с чувством, в котором сквозили арктические мотивы. Артур не заметил и этого.
– Не знаю, – сказал он. – Думайте что хотите, но я завербовался в ZFOR не для того, чтобы пострелять. И не из-за денег. Мне хотелось себя проверить. На что я гожусь.
– Из таких вот энтузиастов настоящие сержанты со временем и выходят, – буркнул Тарас.
Смит усмехнулся, то ли соглашаясь, то ли оставляя тему открытой, и принялся крутить сигаретку. Внутри бронетранспортёра он не курил, даже оставаясь за главного, но делал сигаретки про запас, закладывая их за ухо или оставляя в пакетике с табаком.