– Гальванер Михаил Гуляев, ваше императорское величество, – испуганно выдохнул оторванный от строя матрос. – Призван из запаса в сентябре прошлого года.
– Семья есть?
Ну, и так далее: "задушевная беседа императора с простым матросом"…
С вопросами о семье, детях и прочем, касающемся крестьянского быта.
Что характерно – все то же самое повторилось и на "Гневном", и на "Беспокойном", и на "Пронзительном".
Особо умилил Андрея очередной поясной поклон правителя Всея Руси матросам последнего эсминца – ночью им командующий флотом кланялся, днем – сам император. Этак скоро нижние чины начнут считать поклон от адмирала и выше аналогом отдания чести, а штаб– и обер-офицеры таки просто перед ними на колени будут обязаны падать после успешного боя…
Закончилось "мероприятие" на "Кагуле". Все повторилось, но пришло еще и время обеда.
И государь пожелал разделить его с командой крейсера.
Слегка охреневший Остроградский распорядился подать пробу.
Понятно, что в тарелку постарались начерпать побольше мясца со дна котла, что поснимали с поверхности того же котла побольше жирка…
Николай Александрович погрузил ложку в миску, слегка перемешал, зачерпнул варево и, отправив в рот, принялся жевать. Кагульский кок с напряжением и потенциальным ужасом смотрел на монарха…
– Борщ хорош, братец, – наконец произнес самодержец. – Но вот только лаврового листа жалеешь. Не чувствую. Но к раздаче обед одобряю.
"Ах, ты ж, мать твою, Марию Федоровну, чтобы жить ей долго и счастливо… – Это Андрей озвучить, конечно, не посмел. – Миллионы солдат в окопах чечевичной похлебке рады, а он тут, понимаешь, жопу морщит: "Лаврового листа в борще не чувствую…"
Захотелось, чтобы кок ответил фразой из старого анекдота: "Да клал я им раньше этого лаврового листу, ваше величество, – все равно ведь не едят, в тарелках оставляют…"
Но ошалевший от ужаса корабельный кулинар только испуганно лепетал:
– Прощения просим… Обещаю: в будущем не пожалею…
Не хватало только: "Не вели казнить, царь-батюшка!.."
Но "царь-батюшка" в ответ улыбнулся и покровительственно похлопал кагульского кока по плечу:
– Не тушуйся, братец, у любого ошибки по службе случаются. А обед ты добрый приготовил. Держи червонец, – и император, выудив из кармана золотой империал, вложил его в руку полуживого судового повара.
Учитывая, что простой матрос получал от казны два рубля в месяц (а в мирное время – рубль с ничтожным "хвостиком"), то подарок был действительно "царским".
И, главное, на глазах у почти всего экипажа крейсера.
Большая глупость. Все земные поклоны, что сегодня отбил император перед "матросней", пропали даром. Теперь весь флот узнает, что бывшим в бою, раненым в нем государь не отжалел ни копейки, а корабельному коку пожаловал целый червонец перед строем. За простое исполнение своих должностных обязанностей.
Облажались императорские "пиарщики" по полной.
Андрей подумал о том, как исправлять монаршую глупость ему.
Придется найти финансовые резервы и реально, рублем отблагодарить матросов, участвовавших в бою. И не только матросов, кстати – офицеры тоже своими жизнями рисковали.
Стоит подсказать императору идею о материальной благодарности воюющим россиянам за их ратные подвиги.
Даже в совершенно "бессеребряном" в этом плане СССР полагались немалые денежные премии за каждый уничтоженный вражеский объект. За самолет, за танк, за транспортное судно, за миноносец, подводную лодку… Больше всего – за линкор. Но последняя позиция осталась невостребованной – линкоров у Германии тогда было немного, и достались они на зуб союзникам…
Но "здесь" – не "там". Здесь наши моряки-черноморцы уничтожили оба самых современных корабля вражеского флота. Так что "вынь да положь", ваше императорское величество, хоть какое-нибудь материальное выражение своей благодарности…
Отобедать на крейсере государь вежливо отказался, сославшись на неотложные дела. Даже позволил себе пошутить: "Матросикам больше достанется".
Катера под императорским штандартом и флагом командующего отвалили от борта "Кагула" и направились в сторону штабного "Георгия Победоносца".
Ветерок, гулявший по рейду, давно уже сбил с Андрея остатки сонливости, но чувство адской усталости так и не оставляло адмирала. Совершенно явственно ощущалось, что как только измученное напряжением последних суток сознание поймет, что нет особой необходимости находиться в состоянии сверхнагрузок, последует конкретный "отрубон". Часов этак на десять. Это как минимум. А скорее всего просто до следующего утра…
Глава 19. Планы, планы, планы…
На этот раз беседа о планировании дальнейших действий Черноморского флота происходила не с глазу на глаз с царем, а в присутствии морского министра. Причем не столько "в присутствии", сколько под его руководством.
– Андрей Августович, – начал это "совещание в узком кругу" Григорович, – союзники, по нашей просьбе, скоро начнут операцию в Дарданеллах. Как только Ройял Нэви соберут свой старый хлам в виде броненосцев к проливу с всевозможных дальних станций, – начнут. Силы ожидаются весьма внушительные – около двух десятков только линейных кораблей. Причем возглавит эту армаду новейший сверхдредноут англичан "Куин Элизабет". Наша и в основном ваша задача – одновременно или почти одновременно атаковать Босфор. Это заставит турок разбросать свои силы, и у нас появляются прекрасные перспективы захватить не только сам Босфор, но и Константинополь.
– Что скажете? – император вопросительно посмотрел на командующего флотом.
– Пока мне сказать нечего, ваше величество. Я должен знать сроки и, главное, силы, которыми располагаю для данной операции. Одним флотом Босфора не взять…
– Англичане как раз собираются взять Дарданеллы практически только силами флота, – встрял Григорович.
– Если так, Иван Константинович, то они, несомненно, потерпят поражение. Вспомните Порт-Артур. Без блокады с суши крепость могла бы держаться бесконечно долго, разве не так?
– Вам-то мы такого не предлагаем, – парировал Григорович. – Черноморскому флоту как раз и надлежит обеспечить то, что смогли сделать японцы, высадившие десанты в Бицзыво. Причем подвергаясь значительно большей опасности – артурская эскадра была тогда значительно боеспособней, чем турецкий флот в данный момент. Не так ли?
А ведь срезал так срезал…
– Несомненно. Но что требуется от меня, от флота? Подавить несколько имеющихся у противника на черноморском побережье батарей? – Извольте, сделаем. С огромным расходом снарядов, конечно… Обеспечить проводку к турецким берегам транспортов с войсками? – Обеспечим. С минимальным риском. Расчистить коридоры в минных заграждениях? – Расчистим…
– Вы очень эмоциональны, Андрей Августович, – встрял в беседу адмиралов царь. – У вас самого есть конкретные предложения по дальнейшему ведению войны здесь, на Черном море?
– Есть, ваше величество.
– Мы вас слушаем.
Ну что, ныряем в омут с головой…
– Ваше величество, Иван Константинович, – Андрей встал и обозначил поклоны императору и министру. – Я прекрасно понимаю, что для России жизненно важен контроль над проливами как вообще, так и в данной войне. Но необходимо учитывать и сложившуюся ситуацию – на фронтах огромное напряжение. Напряжение, готовое вот-вот взорваться. В такой момент снимать с Юго-Западного фронта или отводить из резервов, для него предназначенных, целый корпус (а меньшими силами десантироваться на турецкое побережье нет никакого смысла) весьма и весьма опасно. Кроме того, захват Босфора, пусть даже вместе с Константинополем, решит проблему проливов лишь частично, закрыв дверь для чужих флотов, но не открывая дорогу для своего. Чтобы обеспечить себе действительно прочный выход из Черного моря, России необходимо захватить контроль и над Дарданеллами, и над западным побережьем Малоазиатского побережья хотя бы с теми островами, что пока остаются под контролем Турции. Я считаю эту задачу решаемой, но она потребует проведения операции стратегического масштаба, далеко выходящей за пределы моей компетенции, и флот там будет играть не самую главную роль. В первой фазе десантной операции потребуется высаживать войска на неподготовленный берег, и я не уверен, что простые пехотные части справятся с этой задачей без предварительных учений, а нынешняя численность Гвардейского экипажа явно недостаточна. По моему мнению, для гарантии успеха первой фазы операции необходимо сформировать полноценную дивизию морской пехоты.
Николай и Григорович смотрели на Эбергарда с практически одинаковыми выражениями лиц, а именно – с весьма скептическими выражениями. Но пока не перебивали.
– И еще… Я очень опасаюсь неудачи, ваше величество. Даже не самой неудачи как таковой – просто она, эта самая неудача, может привести кого-нибудь к решению, которое пока еще не принято…
– Например?.. – не выдержал государь.
– Например, царь Фердинанд все-таки решит выступить на стороне Германии в этой войне.
– Болгария? – презрительно скривился Николай Александрович.
Император подержал паузу, и Эдергард попытался ею воспользоваться:
– Да, Болгария, ваше императорское величество! Не буду касаться сухопутного фронта, хотя эта страна способна выставить до полумиллиона бойцов. Отменнейших бойцов. Лучших на Балканах. И они это доказали в последней войне, когда сражались с пятью, – Андрей с трудом сдержался от перехода на крик, – государствами. И нам не стоит пренебрежительно относиться к их полкам. Гораздо больше меня беспокоит то, что Варна и еще пара портов Болгарии – прекрасные места базирования для германских подводных лодок, которые немцы немедленно направят сюда, на Черное море. И наше безоговорочное господство в этих водах будет утрачено.
– Вы боитесь этих "нырялок", Андрей Августович? – Григорович посмотрел на командующего Черноморским флотом слегка иронически.
– Нет, я не боюсь субмарин, в умеренном количестве, конечно, но их наличие значительно осложнит действие флота и все морские перевозки. Ведь доставить к берегам Турции предстоит никак не менее корпуса, не так ли? С соответствующим, и даже, я надеюсь, большим количеством артиллерии. С лошадьми, с пищевыми запасами, со всем полагающимся инженерным обеспечением, вплоть до палаток и шанцевого инструмента… Мы предоставим необходимое количество судов для этого. Но имеющихся миноносцев категорически не хватит, чтобы обеспечить такой армаде небоевых судов эффективное противолодочное прикрытие.
– Но при чем тут Болгария?
– Во-первых, туда значительно легче доставлять малые подлодки по железной дороге и потом собирать их на месте. Во-вторых, устье Босфора уже и сейчас представляет собой "суп с фрикадельками". "Фрикадельками" являются наши мины. И выбраться оттуда на просторы Черного моря – весьма непростая задача для вражеских кораблей. Тем более что теперь, при отсутствии у противника сил, которые могут представлять для нас реальную опасность, очень легко контролировать данный район и не допускать возможности его траления. Одного дивизиона миноносцев вполне достаточно, чтобы контролировать как и сам Босфор, так и ворота Зонгулдака, где турки, конечно, попытаются поднять с морского дна наши брандеры. А имеется пять таких дивизионов. Первый, правда, на данный момент нуждается в серьезном ремонте, но пока будут приводить в порядок героев сегодняшней ночи, остальные вполне способны держать под контролем как угольный район, так и выход из Босфора…
– Достаточно, – прервал эмоциональную речь Эбергарда Николай, – это я понял. Подводные лодки, конечно, представляют известную опасность. Но Болгария в войну пока еще не вступила. И в обозримом будущем не вступит, поверьте мне.
– Не смею сомневаться в ваших словах, ваше величество, – встал и лишний раз поклонился Андрей.
– Сядьте, Андрей Августович. Но неужели вы с вашим штабом вообще до сих пор не рассматривали возможностей и перспектив "Босфорской операции"?
– Разумеется, рассматривали, ваше величество. Разрешите пригласить начальника моего штаба, адмирала Плансона, и мы вам расскажем о планах и перспективах.
– Думаю, не стоит пока. Опишите вкратце…
– Извольте, ваше величество, вкратце. Начать рекомендуется где-то в конце июля – начале августа. Когда англичане и французы оттянут на Галлиполи основные силы турок…
– Не понял, – встрял Григорович. – Откуда вы знаете, когда это произойдет?
– Я предполагаю, Иван Константинович. Но дело даже не в этом: операция в принципе возможна только тогда, когда противник отведет большую часть своих резервов от Босфора. К чему, я очень надеюсь, приложит руку и наша Кавказская армия. Мы очень хорошо ладим с генералом Юденичем с самого начала войны, и я уверен, что он сумеет к лету подготовить удар по туркам на Кавказе. А уж "приморский фланг" наш флот ему "обеспечит"…
– Вернемся к Босфору, Андрей Августович, – прервал адмирала император. – Так что вы предлагаете?
– Прошу прощения у вашего величества за то, что отвлекся. Итак: Первая дивизия линкоров бомбардирует вражеские батареи Эльмас и Рива-Калеси. Вторая действует по европейскому побережью, по орудиям на мысе Узуньяр. Но это будет только демонстрацией. Высадка десанта произойдет на азиатском берегу. На мой взгляд, разумнее всего это сделать в рыбацком порту Шиле. Флот обеспечит прикрытие силами крейсеров и миноносцев. Первая волна высадившихся захватывает городок и порт, и на этот плацдарм десантируются уже основные силы. Они же позже атакуют с тыла батареи анатолийского побережья Босфора…
– А противодействия со стороны турок вы не опасаетесь?
– Разумеется, следует учесть и это. Но не думаю, что у противника в данном районе имеются достаточные силы. Почти уверен, что серьезный резерв они будут держать именно в Румелии, а перебрасывать войска через пролив или Мраморное море задача непростая и не может быть осуществлена за небольшой промежуток времени.
– А как вы видите дальнейшие действия нашего флота?
– Почти не вижу, ваше величество. Только подавление батарей на морском побережье. Если, как я надеюсь, уже войдет в строй "Императрица Мария" – можно попробовать пострелять по укреплениям Юм-Бурну и Пайрас, но только при наличии качественной корректировки огня.
– В собственно пролив входить не планируете? – вмешался в диалог Григорович.
– Ни в коем случае. Длинноствольные корабельные пушки, даже при стрельбе уменьшенными зарядами, никак не подходят для обстрела замаскированных, спрятанных в складках гористого ландшафта батарей. Морские артиллерийские системы созданы для стрельбы по ясно видимой цели. К тому же минная опасность… Даже если мы успеем перевооружить, например", "Синоп" и "Георгий Победоносец" мортирами, обучить расчеты навесной стрельбе, – все равно в пролив входить нельзя. Тем более, повторяю: мины!
– Их вытралить можно…
– Нельзя, Иван Константинович. Босфор – не внешний рейд Порт-Артура. Это там наш тралящий караван находился под защитой своих береговых батарей. А вот от Черного моря и до Константинополя наши тральщики будут обстреливаться как раз вражескими. И мы не имеем возможности их прикрыть огнем. Даже если захватим укрепления восточного побережья. Да и тральщиков у меня практически нет.
Андрей ожидал, что министр тут же вскинется, что и произошло:
– То есть как "нет"?
– А вот так. Есть только мобилизованные шаланды. Да, они способны под прикрытием огня "больших дядек" тралить побережье, подходы к нему… Но соваться этими лоханками в пролив, где они еле-еле смогут управляться, находясь в его течении, – самоубийство. У меня пока есть только три тральщика специальной постройки. "Альбатрос", "Баклан" и "Чайка". Есть еще и Шестой дивизион миноносцев, что обучен тралению. Но это все, что мы можем ввести в устье Босфора, чтобы расчистить проход главным силам флота. Даже при обстреле только с румелийского побережья – это закончится полным крахом.
– То есть, адмирал, – император, как обычно, не нервничал – выглядел милым и приветливым, – вы категорически отрицаете возможность захвата нашими войсками Константинополя?
Вот, блин!
– Не категорически, ваше величество. Но потребуются силы куда более корпуса. Склонить Турцию на мир, это одно. И для этого я готов приложить все силы – и свои, и флота. На самый выгодный для нас мир. Я обещаю обеспечить высадку наших войск на побережье противника, обещаю обеспечить их снабжение на этом плацдарме. Но я – моряк. Я не могу воевать вдали от побережья. Как действовать десанту дальше – должна решить Ставка. Одно обещаю твердо: в пролив я корабли не поведу и не пошлю. Если получу прямой приказ это сделать – подам в отставку. Прошу меня понять и простить, ваше величество…
– Отставка ваша принята не будет, Андрей Августович. – Государь продолжал смотреть весьма благожелательно на распсиховавшегося адмирала. – И не надо так нервничать. Нам с Иваном Константиновичем просто нужно узнать и ваше мнение о возможности захвата Босфора, и оно, несомненно, будет учтено. Вам сообщат, когда будет нужно направить в Ставку доверенного офицера, который и примет участие в разработке операции. Так что начинайте со своим штабом работать в этом направлении.
Андрей молча поклонился.
– А что планирует делать флот в ближайшее время? – продолжил император.
– Ваше величество, уничтожение "Бреслау" серьезно изменило обстановку на Черном море. Мы еще не успели обсудить открывшиеся перед нами новые возможности. Только если очень начерно…
– Прошу, прошу…
– Во-первых, и это было бы в любом случае, обеспечить переход в Севастополь "Императрицы Марии", которая почти уже готова вступить в строй, чтобы никаких сюрпризов вроде атаки подводной лодкой…
– У турок уже имеются субмарины?
– Не знаю, ваше величество, но теоретически они могли пройти Дарданеллы, раз в Средиземном море германские лодки имеются. Я обязан допускать самое худшее.
– Хорошо, слушаю дальше.