- Связь с тем миром все крепче, учитель. С каждым разом заклинание проникает все глубже, отнимает все меньше энергии. Словно подпитывается извне, - сказал Визард, проверяя интенсивность потока. Обыватель не мог заметить, что от руки мага отходит полупрозрачный жгут, сейчас прикрепленный к шару. По нему, словно по трубе, шла энергия. Небольшой голубоватой струйкой, подобно чистой воде, она проникала в шар и трансформировалась в картинку. Постепенно истощая мага.
- Нити энергии ищут подпитки. Как мы и предполагали, энергии в том мире множество, - кивнул учитель.
- Но ведь мы проверяли, там нет магов. Или их настолько мало, что в общем фоне они незаметны, - ответил Визард, поглаживая шар.
- Или они просто не знают, на что способны, - не согласился учитель и сосредоточился на проекции магического шара.
Там, в туманном облаке, отражался юноша. Чуть выше остальных, стоящих рядом. Шар концентрировался на одном парне, остальные люди в проекции казались размытыми, не резкими.
- И'го'рр… - пробормотал учитель, старательно выговаривая непривычные слога. - Странное имя.
- Как и все там. Грубое, жесткое. Не несущее в себе смысла, - согласился Визард. Изображение зарябило, сместилось, заплыло туманом. Маг закрыл на мгновение глаза, восстановил сбившийся поток энергии. Улыбнулся краем рта, увидев, что проекция вновь обрела четкость. - Но его так и не называют. Чаще - просто Лис.
- Лис? Как животное? - удивился старик.
- Да. Я читал его - он и сам о себе думает так же. Когда медитирует, когда мыслит, то обращается к себе не иначе, чем Лис, - заявил Визард, чуть сдвигая ладонь. Шар демонстрировал начало тренировки Лиса - юноша принялся бежать, то медленно, практически шагая, то разгоняясь, широко размахивая руками и опустив грудь ниже обычного.
- Что же в них похожего? - спросил старик, не отрывая глаз от шара. Действительно, между Лисом и хищным зверьком было мало общего на первый взгляд. Разве что цвет короткого "ежика" на голове парня походил на окрас шкуры лис. Но только на первый взгляд.
Старик не отрывался от проекции. Смотрел за юношей, но не на юношу. Следил не за лицом, не за общей картиной, а за деталями. Наблюдал, как двигаются ноги Лиса - мягко, пружинисто, по-кошачьи гибко. Заметил руки и плечи юноши - не раскаченные бесполезным объемом, а сухие, жилистые. Всмотрелся в глаза - Лис как раз вступил в спарринг. Взгляд, до этого добродушный и даже где-то простоватый, превратился в хищный.
Лис, подобно кошке с взъерошенной шерстью, стоял в чудной стойке. Ноги чуть согнуты в коленях, тело покачивается - короткий шаг вперед, короткий шаг назад. Спина немного сгорблена, голова прижата к плечам. Руки закрывают половину лица и грудь. Незащищенный живот напряжен, готовый встретится с кулаком. Лис сжался, будто ожидая сильнейшего удара, и еще не зная, что предпринять.
Старик с удивлением наблюдал, как противник, на десяток килограмм больше, выше на голову, наступает на Лиса. Размахивая пудовыми кулаками, он заставлял юношу крутиться на татами. Вдруг, после очередного широкого замаха, тело Лиса словно взорвалось. Он выпрямился - старику почудилось, что он услышал хруст застоявшихся суставов. Перенеся корпус чуть вперед, Лис оттолкнулся ногами и кошкой кинулся на бойца. Вытянутые вперед руки толкнули противника. Один кулак угодил в подбородок, другой - в солнечное сплетение. Мужчина закашлялся, пытался контратаковать, но Лис успел раньше.
Юноша восстановил равновесие, отправив руки за спину в широком замахе. Правая ладонь сжалась в кулак и врезалась противнику в ухо. Нырок, еще один - удары дезориентированного противника приходились на воздух. Пока боец замахивался, Лис уже был на шаг впереди. Левый кулак - два удара в шею, быстрых, стремительных. Словно разведав обстановку, Лис окончательно выпрямился, встал в классическую стойку рукопашника - левая нога вперед, к противнику боком.
Удары посыпались градом - боец успевал лишь мычать, получая очередной хук. Уже не пытался отмахиваться, а просто стоял и ждал, пока силы покинут его. Удар ногой перед собой. Даже не удар - скорее, Лис просто подпрыгнул и толкнул стоящую перед собой махину. Боец отлетел спиной вперед, упал за татами. Лис остался в центре площадки, тяжело дыша. Взбудораженный, он еще приходил в себя после боя.
- Путь воина - это не просто занятия боевыми искусствами, - буркнул Визард, обрывая передачу. На лбу мага выступили капли пота - слишком долго пришлось поддерживать проекцию, слишком долго приходилось истощать резервы энергии.
- Конечно, - легко согласился учитель. - Путь воина для их мира - это ежедневные занятия боевыми искусствами. Ты видел, как он сражался. Лис не просто копит силу, он идет не напролом. Сложности в том, чтобы накопить энергию, нет. Проблемы начинаются, когда ты пытаешься ее использовать.
- Мы не видели энергии, мы видели парня, который оказался жилистее и сильнее, - покачал головой маг, поглаживая магический шар. Жануар и Вайн едва слышно отошли от книжного шкафа и прислушивались к диалогу.
- Конечно, энергию мы не видели. Да и откуда - хоть в юноше и есть потенциал, развивать его, размахивая кулаками, придется полсотни зим. Но общий принцип он уловил. Почувствуй, как он использовал свою силу.
- Напролом? - недоумевающе покачал головой Визард. Жануар чуть улыбнулся - его младший коллега хоть и был развит сильнее его магически, но обладал вспыльчивым характером и не любил концентрироваться на размышлениях и анализе.
- Скорее, рационально. У Лиса после боя остались силы. Он не стал использовать всю энергию, хотя ее хватило бы, чтобы расправиться с противником, - медленно проговорил Жануар, словно подбирая слова.
- Продолжай, - старик ободряюще кивнул.
- Смысл здесь не в том, что Лис сильный или нет. Смысл в общем принципе. Можно накопить чан энергии, и выпить его весь за раз, проливая лишнее, а потом мучиться жаждой. А можно использовать лишь часть - напор будет меньше, а эффект такой же. И останется запас, - закончил Жануар и вопросительно посмотрел на учителя. Тот похлопал ученика по плечу.
- Аналогия не столь хороша, как должна быть, но смысл ты уловил верно. Есть люди, которые пользуются всей силой, не пытаясь ею управлять, соизмерять ее. Такие никогда не смогут понять принципа управления магией. У этого же парня есть все шансы - если найдется толковый наставник, - сказал старик.
- Только где ему найтись, в их отсталом мире, - скорее по инерции решил высказаться Визард. Маг ненавистно смотрел на Жануара, втайне завидуя его рассудительности.
- В их мире может и нет. Самостоятельно юноша не сможет пройти путь инициации мага - мало знаний, мало способностей, - улыбнулся старик. - Но нам это и не нужно. Продолжайте наблюдения. Для наших целей его потенциала хватит, сейчас важнее, каков он внутри. Следите за ним, смотрите, как он относится к друзьям, родным. Ко всем, кто в его жизни что-то значит. Я хочу знать всю подноготную этого парня и остальных, которые вы отобрали. Хорошая работа.
Маги расступились, пропуская учителя. На стенах отражались тысячи его копий-теней, созданных огнем свечей.
Глава 2
Удар о землю был такой силы, что я все-таки потерял сознание. Сейчас глаза открылись, но взору предстала лишь черная бесполезная пелена. По позвонкам пробежали липкие лапки холодного страха. Мороз обволакивал спину, сковывал течение крови. Это и есть смерть?
Я попытался пошевелить пальцами. Попытался поднять руку перед собой, рассмотреть ее во тьме. Ничего. Все тот же черный цвет. Тревога размножалась в сознании миллиардами паучьих лапок. Что еще ожидать от воли в такой момент?
В глазах потемнело еще больше - теперь тьма вовсе не имела оттенков, лишь где-то вдалеке мерцала точка. Теплая - это я чувствовал. В затылок вонзилась ледяная игла. Словно весь холод, сковывающий меня, воспротивился возможности согреться. Морщась, стараясь игнорировать пульсирующую боль в висках, я поплыл по черной вате тумана к звездочке. Которая уже казалась не просто искрой, а скорее сгустком пламени. Таким, какой бывает на огарке свечи.
Холод был против. Кожа горела, словно ее, обжигая, обложили льдом. Кровь замерзла? Я не чувствовал тела, но понимал, что двигаюсь в верном направлении. Я просто не мог остаться в холоде и страхе. Холод жег, заставлял действовать. Страх отметал нерешительность. Страх стал другом.
Стало теплее, но намного сложнее. Лицо покрылось влагой, пот залил глаза. Я возликовал - то, что я почувствовал глаза, понял, как щиплет царапины от соли, уже значило, что я жив. Теперь сомнений не было - я ускорился, стремясь к огарку. Где-то там, вдалеке, стояла свеча. Казалось, что я превратился в бесформенную массу, частицы меня разбухли, разбуженные теплом. Я понимал каждую молекулу, что сейчас в хаосе пытались воссоздать мое тело.
Злость, агрессия, импульсивность - холод демонстративно играл на худших чувствах. Я двигал фантомными руками, словно плыл сквозь черное желе. Ноги пронзило судорогой. Боль. Первый раз я радовался боли. Не старался ее игнорировать, не стремился забыть, представить, что это лишь воображение и выдумка. Нет, я наслаждался болью.
Я чувствовал себя малой частью, песчинкой непроглядного мертвого хаоса вокруг. Человек? Или просто душа, цепляющаяся за жизнь? Кем я был? Или чем я был? Жить может лишь тот, кто не умеет умирать.
Сознание поблекло. Я не чувствовал, а чуял, как распадаюсь на кусочки этой великой космической темноты. Как меня подхватывают силы, настолько чуждые, что все рефлексы, выработанные за жизнь, возопили от паники. Я ощущал запах боли. Мог видеть вкус огня. Гладить несуществующей рукой черный цвет. Все смешалось.
Огонь вдалеке вспыхнул. Словно рождение сверхновой, он прорвал материю вокруг, сверкнул пылью искр и ринулся ко мне. Я взорвался следом. Из серых нематериальных губ вырвался крик, выпуская склизкую змею страха, что поселилась во мне. Только пустота, только рождение. Рождение вновь.
Хоровод звезд вокруг сгустился, устремился в меня. Грубо, словно неопытный ремесленник, тьма собрала меня в единое целое.
- Смерти нет. Жизни нет. Есть только момент, - прошептал я. Губы не слушались, вместо слов вырвалось сипение. Я слышу себя! Вдохнул - аромат зелени. Прикусил губу - металлический, солоноватый привкус крови. Жив.
* * *
Глаза открылись с трудом. Веки не хотели подниматься. Я поднатужился, словно отрывал тяжелый груз от земли. Выступили слезы. Как это удивительно - видеть. Все верно - живой. Надо мной - голубое, без единого облачка, небо. Чуть повернул голову, с хрустом в затекшей шее. С наслаждением потянулся - позвонки со звоном и ломотой встали на нужное место.
Рывком, не обращая внимания на стрельнувшую боль меж ребер, поднял корпус, сел.
Вокруг - бескрайнее море зелени. Я на поляне, трава на некоторых участках доходит до пояса. Сзади - не тронутый человеком лес, лишь узкая тропинка скромно вторгается в чащу. Впереди - поле, занятое каким-то злаком. Пшеница, или рожь - да кто его знает. На горизонте, примерно в получасе ходьбы, виднеются две темных точки. Я сфокусировал зрение - похоже, покосившиеся деревянные домики. Деревня?
Покачал головой, схватился ладонями за виски, надавил пальцами, стараясь заглушить пульсирующую боль. Что со мной было? Из памяти медленно стирались обрывки - водоворот звезд, пламя свечи. Сознание очистилось?
Кряхтя, я поднялся. Осмотрел себя - одежда та же. Только новенькие расклешенные джинсы превратились в лохмотья со странно бурыми пятнами на коленях, а футболка украсилась широким разрезом на груди. Дотронулся онемевшими пальцами до дырки - влажная. На коже - розоватый шрам с корочкой крови.
Сколько я здесь провалялся? Что это вообще? Природотерапия? Нет, я помнил, как упал с крыши, затем - только темнота. Попытался воспроизвести видения… Хаоса? Нет!
Голову пронзила жердь ледяной боли. Кровь будто сворачивалась, сосуды расширились. Череп, словно наполненный газом, рисковал лопнуть, выпустив воспоминания наружу. Я согнулся, рывком вдохнул, глотая свежий воздух. Похоже, рано мне пытаться вспоминать.
Покачиваясь, пошел в сторону деревни. Домики - значит, люди, ведь так? Или я просто свихнулся, и сейчас лежу в больнице, в коме, и все это плод больного воображения? Если ударился головой - а хруст проломленного затылка отчетливо помню - значит, я не мог выжить?
Потянулся ладонью к голове. Провел по волосам - нет, следов крови нет. Только песок вперемешку с землей, да корочка давней раны сзади, над шеей. В плече кольнуло, сустав ошпарило будто кипятком. Охнув, я опустил руку. Да, таким поломанным я не ощущал себя с того знаменательного боя… Опять воспоминания… Нет! Боль!
В этот раз я не выдержал, упал на траву, завалился набок, засучил ногами. Подавил желание взвыть и расплакаться. Череп разрывался, я чувствовал, как внутри мечется взволнованный еж. Острые иголки царапали, животное никак не хотелось успокаиваться. Лучше не вспоминать. Выбросить все из головы.
Я провел языком по сухому нёбу. Действительно, сначала доберусь до деревни. Узнаю, где я, напьюсь воды. А потом уже буду разбираться, что со мной вышло, и как я очутился здесь.
Когда в последний раз я был на природе? Года три назад, тогда сенсей решил устроить нам недельный марафон тренировок в Карелии. Я улыбнулся - вот тогда я природы хлебнул по самое не хочу. Схватки по пояс в ледяной воде бурной горной речки - то еще удовольствие.
Я улыбнулся - все-таки непробиваемая у нас психика. Спокоен, могу смеяться, даже над собой. И даже не думаю, что могу сейчас лежать на больничной койке, пускать слюни и ходить под себя.
Под ногами хрустела высохшая трава. Песок забился в обувь. Я, чертыхаясь, снял один кроссовок, попытался выбить грязь, но закачался, поморщившись от боли в колене. Хорошо же меня приложило.
- Нет! - раздался крик из-за леса. Даже не крик - скорее, женский слабый вздох, но слух отреагировал, почуял тревогу. Затем я услышал треск - так стонет дерево, падая от ударов дровосека. Понял, что не шутка, не розыгрыш. Я завертел головой. Прочь от деревеньки, бежать в сторону леса, туда, где дорога заворачивает за чащу.
Пейзаж вытянулся, стал смазанным. Деревья, шурша, провожали меня взглядом. Ветерок дул в спину, холодком пробегая по незакрытой одеждой коже. Прихрамывая на одну ногу, я добрался до места. Идеальная локация для засады.
Узкий поворот в чаще, дорогу перегородила поваленная коряга. Вокруг - непролазный лес, всаднику деваться некуда. Около деревянной преграды - лежащая на боку кибитка, такие я видел разве что в старых фильмах-вестернах. Две тяговые лошади неподалеку - замученные, сгорбленные, их легко можно было отличить от гордых обитателей прерий.
Завернув в проулок, я услышал лязг мечей. Трое рыцарей на мощных скакунах окружили кибитку, скрестили оружие с нападавшими. Лезвия сверкали на солнце, соприкасаясь друг с другом, выбивали снопы искр. Слышались сдавленные ругательства.
Я остановился, ошарашенный происходящим. Настолько реальной казалась картина, настолько она отличалась от увиденного раньше на фестивалях рекоконструкторов - что сразу стало ясно, все наяву. Я на самом деле вижу трех рыцарей, обороняющихся от… разбойников?
Нападавшие не походили на грабителей. Оборванцы, в тряпье, с кривыми кинжалами - вот как должны выглядеть джентльмены ножа и топора. Или это просто стереотип из множества просмотренных фильмов? Но всадники, теснившие рыцарей, были на таких же великолепных жеребцах, в дорогих, сверкающих доспехах. Они отличались от защищающихся разве что разными цветами на лентах, которые опоясывали грудной панцирь - у атакованных он был красного цвета, с треугольным гербом. У нападавших - синего, с ромбом. Я потер глаза, но издалека не смог разглядеть, что же нарисовано на кусочках ткани.
Выходит, я попал на местную разборку? Четыре всадника с одной стороны, три - с другой. Рядом с всадниками стояла троица пеших мечников, с такими же синими лентами, как и у нападавших, но в бой пока не стремились. Один из них держал под руку девушку - так вот кто кричал - в длинном свободном, до пят, платье. Она сопротивлялась, извивалась, пыталась освободиться, ударив мечника в лицо, но тот играючи сдерживал позывы пленной. Я медленно, осторожно переступая, стараясь не привлечь внимания, двинулся вперед.
Один из нападавших, закованный в монолитную броню так, что наружу из шлема торчали лишь редкие рыжие волосы, ударил коня шпорами в бока. Жеребец поднялся на дыбы, заржал. Остальные прекратили бой, стараясь увернуться от копыт взбешенного коня. Нападавшие направили коней назад, не поворачиваясь спиной к защитникам кибитки, очерчивая мечами длинные дуги.
- Назад! Все назад! - закричал рыцарь с красной лентой и гербом, похоже, старший, указывая на пеших. Но не успел.
Мечник уже выступил вперед и метнул камень, обернутый в тлеющую тряпку. Снаряд пролетел по дуге, оставляя в воздухе дымчатый след, упал под ноги гордого коня. Ткань вспыхнула, защитников заволокло дымом.
Пехота бросилась в бой, поддерживаемая кавалерией, передав пленницу рыжему рыцарю. Тот с неохотой спешился, вцепился в локоток девушки.
- Молчать, тварь, - буркнул ставший охранников рыцарь. Девушка заверещала, нашла расщелину между забралом шлема, и вцепилась ногтями в лицо обидчика. Я усмехнулся - какая боевая дама. Дым рассеялся - лошади, испуганный местной "дымовой шашкой", разбежались, и тактика боя поменялась. Рыцарь, первым увидевший снаряд у нападавших, оказался без коня. Его жеребец, грузно дыша, с хрипом, лежал у ног хозяина. Из горла животного хлестала кровь.
- Сволочи! - завопил рыцарь, пытаясь защищаться. Вращал мечом, с уже обагренным кровью лезвием, не давая подступиться наседавшей троицы пехоты. Рядом, один на один, сражались всадники. Я засмотрелся на одного рыцаря-защитника. Мужчина весом, наверное, под сотню килограмм, играючи управлялся клинком, свободной рукой держась за поводья. Сделав пару обманных выпадов, он привстал на стременах и обрушил на противника меч сверху. Тот осадил коня, жеребец попятился назад и ударил крупом спешившегося рыцаря.
Я замер. Воспользовавшись тем, что воин отвлекся на коня, один из мечников не потерял шанс и бросился вперед. Меч ударил рыцаря в прогал между грудным панцирем и плечом, но не прямо, а наискосок. Мечник навалился на оружие, двумя руками продвинул его вперед. Лезвие прошло дальше, вглубь тела рыцаря. Мужчина качнулся, захрипел, изо рта тонкой струей хлынула кровь. Меч зашел в тело по гарду, похоже, пробив оба легких. Я увидел, как глаза рыцаря померкли. Мощное тело закачалось, из руки выпал меч. Мужчина прижал ладони к ране, дернул клинок, оставляя на коже глубокие порезы. Но сил было слишком мало.
- Ну что, доблестный? Ты не ждал этого? - захохотал мечник и уперся ботинком в бок противника. Обеими руками покачал меч в рыцаре из стороны в сторону, поднатужился, дернул. Лезвие с хрустом вышло из тела, перекрасившись в бурый цвет. Из раны брызнула темная густая кровь, заливая доспех мечника.
- Руфус!!! - лес пронзил воющий крик пленницы. Вздрогнули даже всадники, увлеченные горячкой боя. Старший рыцарь закрыл глаза, упал - сначала на колени, затем рухнул на живот. Ударился лицом о землю, но ничего не почувствовал, даже не дернулся. Погиб.