- Это и есть Первая революция, она же Первое восстание. В конце концов каким-то образом правительственные войска все же взяли верх. Учебники и монографии невнятны, в архивах я, студент, разумеется, не копался, но там и сям упоминались фамилии нескольких генералов и чиновников, которые, судя по всему, оказались достаточно компетентными, чтобы перехватить бесхозные вожжи и разгромить революционные отряды. Видимо, империю спасло еще и то, что доля рабочих в населении не превышала тридцати процентов, а крестьяне бунты в основном не поддержали. В общем, следующие десять лет ситуация постепенно успокаивалась, но тут Ростания внезапно оказалась втянутой в полномасштабную войну с Сахарой. На пустом месте втянутой. Нельзя сказать, что мы с ней дружили - соперничество за колонии, за влияние на сателлитов, на нервы друг другу действовали маневрами у границы, все такое. Но и к войне не готовились ни там, ни у нас. И вдруг в течение нескольких недель - кризис Перешейка, боевая готовность в войсках, мобилизация и - ба-бах! - война. Три года воевали, около ста тысяч человек в позиционных боях положили, экономика на военных рельсах - и тут снова восстания рабочих по всей стране. Последнее, что успело сделать имперское правительство - заключить с Сахарой мир. Через неделю вместо него заправляло уже правительство Народной справедливости. Вот, примерно так.
- А что за Перешеек? - казалось, мысли Зубатова витали где-то далеко.
- В вашей географии примерно соответствует району Аравийского полуострова, если я правильно запомнил название. Палестина, да? Относительно узкая полоса суши, соединяющая два континента, плодородная, с мягким климатом, сельскохозяйственная и курортная зона. Население исторически не любило ни Ростанию, ни Сахару. Обе сверхдержавы столетиями с переменным успехом пытались втянуть Перешеек в свою сферу влияния… да и сегодня пытаются. Формально Перешеек сейчас в составе Ростании, фактически - сам по себе. Буферная зона. Самое главное, что историки до сих пор гадают, в чем же причина войны. Формальные требования Сахары об отводе ростанийских войск от границы Перешейка предъявлялись регулярно, но никто никогда не воспринимал их всерьез. А во время кризиса все правительства словно с ума посходили…
- Интересно, - Зубатов побарабанил пальцами по столу. - Но у нас все же немного иначе. Точных цифр у меня нет, но, полагаю, рабочих от населения у нас около пяти процентов. Очень сильно удивлюсь, если больше десяти. Даже если все разом взбунтуются, сомнительно, что смогут опрокинуть государство. Сельская у нас страна, Олег Захарович, аграрная. Крестьянские бунты куда опаснее пролетарских. К счастью, одна из двух наиболее опасных подпольных организаций - социал-демократов - сосредоточилась исключительно на городских рабочих, да и вторая, социалисты-революционеры, тоже как-то от деревни отдалилась в последнее время, все больше в городах терроризмом занимается. Так что деревенские бунты стихийны, неорганизованны и, в общем-то, легко подавляются.
- Как у вас говорят, не стоит ждать, пока жареный петух клюнет, - хмыкнул Олег. - Атмосфера у вас в точности та же, что и у нас перед Первой революцией. Учитывая, что международная политическая ситуация здесь… так скажем, много богаче нашей, даже небольшая внутренняя нестабильность может привести для Российской империи к серьезным проблемам на мировой арене, а потом, по принципу обратного резонанса, усилить проблемы внутренние. Япония, которой вы проиграли войну, как я понимаю, относительно небольшая страна. А представьте, что в войну вступят ваши западные соседи?
- Небольшая-то небольшая, да только по территории, не по населению. А насчет Запада - у нас хватает союзников в Европе… - без особой уверенности в голосе заявил Зубатов.
- Ой, да бросьте, Сергей Васильевич, - поморщился Олег. - В политике нет друзей или врагов. Даже у нас, где с Ростанией и Сахарой ссориться опасно для здоровья, страны-сателлиты постоянно занимаются политическими интригами. А уж у вас с вашими десятками крупных государств наверняка все во много раз хуже. И ваше имперское правительство, судя по газетам, я пока что не могу упрекнуть в излишней честности и компетентности. В общем, хочу попытаться кое-что сделать. Многого не обещаю, опыт политического руководства у меня куцый, подковерных игр - и того меньший, но попытка не пытка. И обещаю - ничего с вашей драгоценной монархией не случится.
- Змея-искусителя у вас в роду ненароком не затесалось? - усмехнулся Зубатов. - Что именно вы хотите сделать?
- Уже разговор! - одобрил Олег. - Вчерашняя экскурсия по заводу оказалась весьма полезной. Я составил себе представление об уровне вашей технологии. Признаться, я мечтал пройтись по цехам этаким пророком, небрежно тыкая пальцем в недостатки и делясь откровениями, от которых у всех челюсти отвисают. Не вышло. Не мне, гуманитарию, вашим технарям указывать, как шестеренки точить, здесь они мне фору в сто очков дадут, пусть даже я и не совсем профан по технической части. Что я могу сделать реально, так это поделиться концепциями. Но мне потребуются хорошие инженеры, способные понять мой детский лепет и довести его до железного воплощения. Мне потребуются исследователи и в других областях - в органической химии, например. Концепция пластических масс у меня в голове еще в школе застряла, но создавать технологию их производства придется с нуля. Антибиотики, опять же, вертолеты-геликоптеры…
Он встал и принялся расхаживать по комнате, загибая пальцы.
- Нужно, во-первых, обзавестись производственной базой. Вероятно, в виде уже существующих заводов и мастерских. Заводы и мастерские, во-вторых, необходимо освободить от революционных настроений - делать мне больше нечего, кроме как бунтующих работяг успокаивать! Добиться такого можно только человеческими условиями труда и нормальной зарплатой. Разумеется, Охранное отделение не сможет ее выплачивать, следовательно, нагрузка ложится на владельцев завода. Отсюда, в-третьих, мне потребуется авторитет Охранного отделения, а еще лучше - какого-то более нейтрального ведомства, чтобы убедить владельцев провести экспериментальные реформы. Впоследствии, когда владельцы убедятся в росте своих прибылей, нужда во внеэкономических факторах принуждения отпадет, так что ведомство может быть и фиктивным. Охранное отделение, полагаю, вполне способно сфабриковать соответствующие печати и официальные бланки.
Он остановился и на секунду задумался.
- Что еще? Ах, да. В-четвертых, мне потребуется сотрудничество университетского профессорского состава. Кроме того, неплохо бы подобрать с десяток способных студентов разных специальностей, с тем, чтобы вырастить из них нужных специалистов. Обеспечьте мне доступ к личным делам и оперативным материалам по персоналу математического, химического, физического, а заодно и исторического факультетов МГУ или их аналогов…
- К каким еще личным делам? - удивился Зубатов. - У нас дела, извините, только на тех, кто в разработке. Что-то ни одного неблагонадежного профессора я вот так сходу и не припомню. Студенты - да, таких достаточно, но преподаватели - люди солидные…
Олег ошарашенно посмотрел на него.
- Вы хотите сказать, - медленно произнес он, - что вы не ведете превентивный сбор материала? Извините, что лезу не в свое дело, Сергей Васильевич, но это серьезное упущение в деятельности вашего ведомства. Необходимо иметь хотя бы базовые сведения о всех заметных доцентах, профессорах и преподавателях, имеющих возможность формировать мировоззрение молодежи. Не говоря уж о постоянном отслеживании настроений в студенческой среде. Ладно, оставим тему для отдельного разговора. Выкрутимся и без личных дел. Ну и, наконец, мне потребуется прикрытие с вашей стороны. Учитывая расхлябанность и бардак в вашей государственной машине, особенно стараться не придется. Меня больше волнуют революционные пропагандисты и иностранные шпионы, но здесь уже, видимо, придется придумывать что-то самому.
- Ну, как раз с пропагандистами-то я вам помочь смогу… - Зубатов задумчиво сложил ладони перед собой, но тут же встряхнулся и фыркнул: - То есть, смог бы, если бы решил помогать в вашей безумной авантюре. Скажите, чего же вы хотите добиться в конечном итоге?
- Сложный вопрос, - улыбнулся Олег. - Может, мне удастся продемонстрировать вашим заводчикам, как нужно правильно вести дела с рабочими. Может, технологии, которые ваши инженеры разработают с моей помощью, что-то улучшат в вашем мире. Пока не знаю. Но у меня чувство, что стоит только взяться как следует, а уж результаты появятся. У меня, знаете ли, талант - ловить рыбку в мутной воде. В прошлой жизни развернуться ему оказалось особенно негде, но здесь…
Зубатов молча смотрел на него, что-то прикидывая. Потом медленно кивнул.
- Видите ли, Олег Захарович, - задумчиво произнес он, - вчера я уже объяснил, почему не намерен вам помогать. И продолжаю придерживаться того же мнения - серьезной помощи от меня вы не получите. Однако же и мешать вам я не намерен… пока. Проблема, однако ж, в том, что я не могу вынести никакого суждения о степени вашей компетенции в тонких научных материях. Не специалист я, мягко говоря. И привлечь кого-то сложно - недолюбливает интеллигенция Охранное отделение. Какие-то фамилии я назову, но действовать вам придется самостоятельно. Попробуйте убедить каких-нибудь ученых, что не совсем чушь городите. Выгорит дело - подумаем о способах поддержки. Дерзайте.
Он прошелся по комнате.
- Однако же - два условия.
- Слушаю вас.
- Условие первое - вы абсолютно честны со мной. Доводите до моего сведения каждую деталь, держите в курсе всех своих дел. Условие второе - если я говорю "стоп", вы немедленно прекращаете свою деятельность, частично или полностью. Согласны?
- А у меня есть выбор? - Олег спокойно посмотрел директору Охранки в глаза. - С чисто практической точки зрения я здесь все еще - слепой котенок. Куда я без вас, сами подумайте? Обещаю, что всегда стану принимать ваши советы настолько близко к сердцу, насколько возможно. Надеюсь лишь, что стоп-сигнал вы без действительной нужды выбрасывать не станете.
- Уж постараюсь, - холодно улыбнулся Зубатов. - Итак, с чего же вы намерены начать? У вас уже есть какой-то план? Или так… абстрактные прожекты?
- Нужно лично пообщаться с Гакенталем - вчера он, к сожалению, отсутствовал на заводе. Он кажется мне весьма перспективной фигурой. Хорошо понимает механическое дело - золотые медали на выставках заводам просто так не дают. Увлечен своей работой и не слишком гнобит рабочих, судя по моим вчерашним впечатлениям. Далее, мне потребуется список высших и средних учебных заведений Москвы. Надеюсь, Михаил справится. Наконец, Оксана…
- А при чем здесь Оксана? - насторожился директор.
- При том, что она попалась мне явно не случайно. Почему-то я перестал верить в совпадения. Зачем она здесь, я и намерен выяснить, если получится. Не забудьте, кстати, о своем намерении разослать телеграммы по отделениям. И хоть вы и не хотите мне пока помогать, бумага, удостоверяющая мою принадлежность к Департаменту технического надзора Московской городской управы, мне все же потребуется. Если что - вы здесь ни при чем, я ее на улице нашел.
- Хорошо. Бумагу сделаем. Однако… Что с вами, Олег Захарович?!
Комната каруселью поплыла вокруг Олега. Столешница выскользнула из-под ладоней и улетела куда-то к потолку. В глазах потемнело. Твердые руки взяли его за плечи, и он ухватился за них, как за последнюю надежду. К горлу подкатила тошнота.
- Что с вами, Олег Захарович? - голос Зубатова прорывался словно сквозь вату. - Послать за доктором?
Комната совершила еще один кульбит вокруг Олега и медленно и неохотно приняла правильное положение. Сердце колотилось, словно муха о стекло.
- Кажется, уже все, - с трудом произнес он, разжимая свои пальцы на запястьях Зубатова. - Видимо, бессонная ночь. Или последствия вчерашнего переутомления. Простите.
- Вы бы поаккуратнее со своим здоровьем, - неодобрительно произнес директор, отпуская Олега. - Какой-то вы бледный сегодня. Вам бы в постель да вздремнуть как следует.
- В постели Оксана, - вяло улыбнулся тот. - Боюсь, она меня неправильно поймет, когда проснется. Не беспокойтесь, я попрошу у квартирного хозяина организовать здесь, в кабинете, еще какую-нибудь койку. Хорошо, что изначально двухкомнатную квартиру снял. Давайте, однако, вернемся к нашему разговору…
Когда за Зубатовым закрылась дверь, а под окнами прогрохотали колеса пролетки, Олег приоткрыл дверь в смежную комнату и посмотрел на Оксану. Девушка не спала. Она лежала неподвижно, открытые глаза уставлены в потолок. Услышав скрип петель, она медленно повернула голову и уставилась на Олега.
- Доброе утро, красавица, - мягко улыбнулся он, широко раскрывая дверь и входя в спальню. - Как спалось?
- Я в тюрьме? - хрипло спросила девушка. - Что вы со мной делаете? У меня бред…
- Вы не в тюрьме, - Олег прикоснулся к ее лбу, пытаясь определить температуру. Вроде бы жар спал, хотя кожу усыпали мелкие бисеринки пота. - Что же до бреда, то это интересный оккультный и теологический вопрос. Погодите, сейчас позову Варю, она организует бульон. Доктор сказал, что вам пока твердое есть…
- Погодите! - Оксана выпростала из-под одеяла руку и протянула ее к Олегу. Худое запястье, казалось, просвечивало насквозь. - Возьмите меня за руку!
Олег удивленно взял ее кисть в свои ладони.
- Что-то не так? - осведомился он.
- Не знаю… Вы ведь Народный Председатель? Олег Захарович Кислицын?
Олег громко хмыкнул.
- Одно время я так и полагал. Сейчас - уже нет. Впрочем, ваше появление многое меняет.
- Если… если вы Нарпред… ой, простите, Народный Председатель, то… я арестована? И другие тоже? Но мы же честно ничего плохого не делали! - ее пальцы стиснули руку Олега с неожиданной силой. - Мы же только собирались… слушали музыку… мы ничего плохого не замышляли! Берест и остальные… ничего противозаконного! Я правду говорю!..
- Ти-хо! - раздельно сказал Олег. Оксана покорно замолчала, глядя на него огромными сухими глазами. Не красавица, но личико кажется вполне милым… если бы скулы так не выпирали сквозь кожу. Сколько же она голодала? - Оксана, прошу вас, не беспокойтесь ни о чем. Вы не под арестом. Все куда…
Проще? Лучше? Ага, щаз. Все куда лучше, девушка, вы в неизвестно каком мире и, вероятно, никогда не вернетесь домой, так что ни о чем не беспокойтесь. Следил бы уж за языком, дубина.
- В общем, пока вам не о чем беспокоиться, - закончил он. - Вы вне опасности, ничего плохого больше не случится. Ни о чем не думайте, вам нужно восстанавливать силы.
Девушка едва заметно кивнула, ее глаза закрылись. Пальцы разжались, худая рука выскользнула из олеговых ладоней и бессильно свесилась к полу. Олег аккуратно положил ее поверх одеяла и ласково погладил иссиня-черные волосы.
- Схожу за бульоном, - на всякий случай сказал он, повернулся и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Интересно, о каких "других" она говорила?
15 сентября 1583 г. Мокола
- Спасибо, Дмитрий Рафович, пока все, - Бегемот кивнул, отпуская подчиненного. Подполковник Полозков кивнул в ответ, по-военному четко повернулся и вышел.
- Умница парень, - задумчиво проговорил Шварцман. - Не голова - золото. А ведь из какого зачуханного гарнизона я его вытащил в свое время… Молодец, коллега, разбираешься в людях. Я перед… в общем, год назад все собирался представление на очередное звание отправить, да так и не собрался. Не до того оказалось.
- Ну, не мне, дилетанту, подвергать сомнению выбор старших опытных товарищей, - слегка язвительно пробормотал Павел. - Мы люди временные…
- Приятно видеть такую идиллию, - хмыкнул Олег, задумчиво перелистывая хрустящие страницы невзрачной серой папочки. - Старый мудрый наставник отечески наставляет молодого преемника. Давайте-ка, тезки дорогие, о деле поговорим.
- Давай, - беспечно откликнулся Бирон. - Я тут такого классного повара обнаружил… - Поймав негодующий взгляд Олега, он кисло улыбнулся. - Слушаю вас, господин Народный Председатель.
- Кончай паясничать, - поморщился Кислыцын. - У меня, к сведению, опять желудок болит, и спал я сегодня плохо. Сны какие-то дурацкие… Так что не до шуточек мне. А хочу я довести до вашего сведения, господа, что мы в глубокой жопе.
- И в чем новость? - бывший начальник Канцелярии поудобнее устроил свою тушу в мягком плюшевом кресле. - Мне оно давно известно, даром что я на Листвянских дачах под охраной сидел. Для нашего народного хозяйства в последние лет пять - нормальное состояние. Что конкретно не так сейчас?
- Конкретно сейчас, Павел Семенович, вот вам папочка, - Олег с отвращением швырнул означенный предмет на стол. - Ознакомьтесь на досуге, как время появится. Пашка уже в курсе… в курсе, Бегемотина?
- Ну, листал вчера, - Бирон пожал плечами. - Только Полозков сегодня утром что-то еще строчил на машинке, что - не видел. Скажи словами, если не трудно.
- Деятель… - с отвращением фыркнул Олег. - Ладно, чтобы у всех было в голове одно и то же, озвучу вслух. Итак, проект "Голубое пламя" корпорацией "Зилания" успешно завершен, о чем официально заявлено вчера вечером на пресс-конференции в присутствии всем нам известного господина Мио Матанбы, министра экономического развития Сахары. Новые автомобильные электрогенераторы с гибридным газо-бензиновым впрыском, к производству которых "Зилания" приступает с текущего месяца, на тридцать процентов эффективнее и гораздо дешевле в эксплуатации, чем предыдущие модели. Сам Матанба выступил с прочувствованной речью на предмет неисчислимых выгод, которые получит Сахара благодаря самоотверженной работе инженеров и исследований корпорации. Для нас интереснее всего сообщение о паритетном государственном финансировании строительства сети газовых заправок, начинающегося со следующего месяца в двенадцати крупнейших городах Сахары.
- Молодцы ребята, - одобрил Бирон, скучающе разглядывая ногти. - Не то, что наши умники…
- Молодцы, ничего не скажешь, - согласно кивнул Олег. - Однако с учетом того, что газом, в отличие от нефти, Сахара обеспечивает себя на семьдесят процентов, а также с учетом интенсивно ведущегося освоения месторождений газового конденсата на Южном шельфе, есть шанс, что нам небо с овчинку покажется. Вот то, что Полозков строчил, как ты выражаешься, сегодня утром. Сводка-прогноз потребления нашей нефти Сахарой в ближайшие пять лет. Ознакомься, будь добр.
Начальник Канцелярии лениво взял лист бумаги и тупо уставился на него. Несколько секунд он смотрел на документ неподвижным взглядом. Внезапно он подобрался и со свистом втянул в себя воздух.
- Мать вашу за ногу… - пробормотал он. - Чтоб я сдох!
- Вот именно, - согласился Олег. - Сокращение на пятнадцать тире двадцать пять процентов.
Шварцман изумленно взглянул на него.
- Двадцать пять процентов? - прохрипел он. - Быть того не может. Ну-ка, дай сюда!
Наклонившись вперед, он почти вырвал из рук Бирона бумагу и впился в нее глазами. Его глаза забегали, впитывая информацию. Наконец он снова откинулся на спину кресла и аккуратно положил прогноз на стол.
- Да, Олег, - задумчиво проговорил он. - Хочется не поверить, да не получится. Уж полозковский-то отдел точно по-крупному ошибиться не мог. Сколько мы теряем?