Что делать советскому директору, если, скажем, в сложном заграничном станке "встает" уникальное устройство управления? Это же проблема на полгода в самом лучшем случае! Работа для десятков людей, необъятная гора бумаг. А тут едва ли не пацан в течение десяти минут находит нужное в США, тут же покупает с мгновенной оплатой электронными деньгами, и через неделю станок опять в работе. Петр еще жаловался, живи он не в России, а к примеру, в Гонконге или Австралии – нужное устройство вообще пришло на следующий день. Даже показывал на страничке место под галочку overnight.
Да что там… Есть факт, никакие ЭВМ в ближайшие полсотни лет не справятся с всеобъемлющим планированием. Кто в этом больше виноват, люди или недостаток вычислительной мощности, гость из будущего сказать затрудняется. Но в любом случае, финал известен – "Косыгинская" реформа в истории Петра провалились. Сможет ли Глушков построить в СССР систему лучше чем у капиталистов 2010 года? Премьер еще раз живо представил, как по кабинетам Старой площади, Кремля и Охотного ряда руководители разных рангов утрясают, доказывают, согласовывают, планируют, утверждают, подписывают кипы бумаг…
Ох, не зря Вознесенский в свое время прощупывал дорогу к "социалистическим" ярмаркам. Какой умный был мужик, по праву стал академиком…
- Я готов попробовать построить математическую модель распределения фондов! - неожиданно "вернулся" Глушков.
- Что-то мы далеко от темы ушли, - вернул математика на землю Премьер. - Ты про другое подумай, зачем вообще что-то точно планировать, если это все равно минимум наполовину не выполняется?
- В смысле, на производстве резервы все равно догружают под согласования снабженцев?
- Разумеется. Ну или простаивают, что еще хуже.
- Есть вариант прогнозирования по неполным данным, - оживился Глушков. - Причем с хорошей статистической точностью!
- Только это уже не планирование выходит, а… - Косыгин на секунду замялся, припомнив рассказы Петра, и все же решился отойти от привычных догм. - Регулирование!
- В смысле? - поразился Глушков. - Это как в системах автоматики что ли?
- Примерно! Ну тебе лучше знать, как это будет работать.
- Выходит… - Глушков поднял глаза к далекому потолку, и отрешенно посмотрел сквозь великолепный хрусталь люстры времен царя-освободителя. - Не надо особой точности, и контролировать придется всего несколько сотен, максимум тысяч интегральных показателей. Зато высокая скорость выдачи управляющих воздействий… В смысле, рекомендаций для руководителей.
Виктор Михайлович снова замер, не донеся чашку до стола.
Эту минуту Премьер использовал, чтобы прикинуть, насколько рассмотренный вариант укладывается в коммунистическую идеологию в общем, и в частности – постановления мартовского и сентябрьского Пленумов 65-го года.
Первая задача, а именно перевод руководства промышленностью обратно на отраслевой принцип, с образованием союзных министерств, решена удивительно гладко. За какой-то год министерства вернули себе контроль над большинством заводов. Хорошее доказательство правильного и осмысленного характера реформ. Тут очень удачно все сложилось, теперь есть система, которую можно централизованно "регулировать". Если, конечно, Глушков сможет ее создать.
Продвижение хозрасчета как основного принципа социалистического производства вообще являлось косметической надстройкой, позволяющей заинтересовать работников предприятия не только в самом выполнении плана, но и в эффективности процесса. Дали директорам возможность за счет прибыли формировать фонды развития производства, жилищного строительства, и прочий соцкультбыт. Кроме того, через формирование встречных планов предприятиям заметно добавили права по формированию номенклатуры, еще более сократили количество директивных плановых показателей.
Более никаких принципиальных вопросов экономическая реформа 1965 года не решала. После разговоров с гостем из будущего Косыгин понимал это совершенно отчетливо. Даже Вознесенский в 1949 году, будучи председателем Госплана, делал более смелое предложение – дать право руководителям предприятий продавать на рынке товаров на 3–5 % от стоимости произведенной ими продукции. Но повторять его путь желающих в ЦК было мало.
Что до основных положений коммунистической теории… Косыгин за сорок лет успел пережить столько поворотов, что переход от планирования к регулированию казался не слишком значительным изменением. Для объяснения идеологам даже не придется напрягаться, есть готовая формула: "при росте социалистической сознательности управляющих кадров у партии появляется возможность перейти к более эффективным и гибким методам руководства народным хозяйствам. Больше подлинной инициативы на местах, товарищи!".
- Есть только одна проблема. - Переварил очередную порцию информации академик. - Цены неправильные.
- Это как?! - удивился Алексей Николаевич. - В каком смысле?
- Они математически необоснованные. И сложные в расчете, памяти на ЭВМ много займут.
- Ну ты даешь! - Косыгин рассмеялся мелким стариковским смехом. - Не в бровь, а в глаз!
- Почему? - на этот раз не понял Премьера Глушков.
- Сейчас как раз Совмин в большом секрете разрабатывает новые оптовые цены.
- И каким будет принцип их формирования?
- Еще и принцип тебе вынь да положь! Впрочем…
В СССР, из-за отсутствия рынка, цены были установлены в незапамятные времена приказом Совмина и ЦК ВКП(б). Когда-то кто-то придумал по стандартному русскому способу "пальцем в небо", потом долго и мучительно правили результат. Кто-то жаловался и требовал увеличить, другие, наоборот, писали просьбы о снижении. Полностью цены обновляли последний раз в 52-м году. За более чем десять лет накопилась целая кипа корректировочных коэффициентов и поправочных таблиц, что резко усложняло народно-хозяйственные расчеты.
Но теперь, в отличие от всех прошлых "реформ", экономисты предлагали внедрить расчет от себестоимости, что должно было достоверно выравнять накопившиеся в экономике дисбалансы. Понятно, что при всей внешней научности, метод имел в своей основе умозрительную базу, опирающуюся в конечном итоге на "принятые за негласный эталон" зарубежные цены базовых ресурсов. Но ничего более совершенного советская наука придумать не смогла, да и не нужно это было по большому счету.
- Будет тебе, Виктор, математический расчет цены от себестоимости продукции, с учетом норматива рентабельности.
- Но тогда зачем вообще нужно устанавливать цены?! - немедленно возразил Глушков.
- И правда… - от такого вывода Косыгин на мгновение оторопел. - Не, ты не путай! Себестоимость на разных заводах может быть отличаться. Или даже норматив по министерствам. Да что там, у нас на многие социально важные продукты установлены полностью искусственные цены.
- А это нельзя это упорядочить с помощью более общих коэффициентов? Хотя у вас, вероятно, много разных тонких политических моментов учтено при расчете.
- Теоретически реально… - пришла очередь задуматься всерьез Косыгину. - Налог с оборота на предметы роскоши, типа водки, золота и меха уже установлен. Дотации на хлеб и молоко отдельно не прописаны, но это технический вопрос. Думаю, тут скрывать нечего, советский народ поддержит подобную политику коммунистической партии.
- Математика наука точная… - улыбнулся Глушков. - Но на самом деле для реального регулирования в технике всегда используются усредненные данные.
- Зато в бухгалтерии "сколько нужно, столько и будет"… - пошутил в ответ Косыгин. - Может быть ты прав, зачем нам отдельно устанавливать цены? Если они все равно жестко привязаны к себестоимости плюс-минус пара процентов?!
Собеседники замолчали. В кабинете уже слегка стемнело, но люстру никто не включал. Каждый думал о своем, рассмотренные за несколько часов вопросы вполне тянули на небольшую революцию в области управления одной шестой части суши. Или на расстрельную статью, если вспомнить времена всего лишь десятилетней давности.
- Весь чай выпили, - наконец подвел итог Косыгин. - Давай закончим на сегодня. Ты сможешь подготовить свой черновой вариант решения до конца недели?
- Постараюсь, Алексей Николаевич. Только в самом общем виде, серьезно тут надо не один месяц думать. - Глушков с силой потер ладонями лицо, и добавил: – все планы перевернули. Но мне кажется, в лучшую сторону!
- Да! - вдруг вспомнил Алексей Николаевич. - Отчет считай секретным. Думаю, с ним имеет смысл ознакомить только членов ЦК. Так что срочно сдавай все материалы в канцелярию Президиума и делай соответствующие выводы.
* * *
После съезда в СССР наступило затишье в несколько месяцев. Ведь готовились загодя, все что могли – запустили в космос, построили, сдали, закончили. Фильмы выпустили в прокат, книги издали, по открытиям отчитались. Значительные достижения записали в подарки к съезду. Обычными привычно прикрылись перед обкомами и горкомами. А тут еще и лето наступило… На крымских госдачах было не протолкнуться от поправляющих нервы партаппаратчиков и прочих видных деятелей науки и культуры.
Лучший переговорщик и снабженец страны, Анастас Иванович Микоян никак не мог привыкнуть к новой роли Генерального Секретаря ЦК КПСС. Чуть не полсотни лет в тени более сильного лидера невольно наложили свой неизгладимый отпечаток. Но положение обязывает. Свою роль арбитра в отношениях Шелепин-Брежнев Анастас Иванович осознавал прекрасно, опыта старому коммунисту было не занимать. Присутствовало и понимание, что влияние "союза противоположностей", как называли за глаза Шелепина-Косыгина-Воронова, вполне может хватить не только для смещения высокого поста, но и вообще, для отправки на пенсию. Если не хуже.
Нужно было лавировать между сложившимися центрами силы в ЦК, любой ценой сохраняя дистанцию от любого из них. Конечно, идеальным был бы вариант постепенного усиления собственного влияния, и быть может, обретение реальной власти. Мечта оказалось необыкновенно близкой. Но Анастас Иванович не питал иллюзий, на восьмом десятке сколачивать свою группу поздно. Да и компромата многовато скопилось у "соратников", начиная от чудесного спасения из роли "27-го бакинского комиссара" и организации продаж ценностей Эрмитажа, до подписей под расстрельными списками времен Иосифа Виссарионовича. Последнее было не слишком страшно при Хрущеве, то поколение партаппаратчиков физически не могло миновать кровавой карусели. Но "комсомольцы" в ней практически не успели принять участие, а документы на этот счет в ведомстве Семичастного водились поистине "убойные".
Основная цель товарища Брежнева была более-менее понятна любому в ЦК. Официально – вести СССР к новым успехам, свершениям и прочему торжеству коммунизма. Реально – без надрыва работать самому и не мешать другим по мелочам. Цинично, но что греха таить, очень востребовано на пятидесятом году советской власти. Люди просто устали от метаний и страха, ЦК ощутимо постарел, средний возраст перевалил за 60 лет. Но отказаться от постов никто не пытался, за каждым тянется настоящий шлейф соратников. Они же первые не поймут, затопчут, как промахнувшегося вожака волчьей стаи. И будут по своему правы – при невообразимом выходе на пенсию члену Президиума оставят хотя бы дачу и спецснабжение. Но для обычного члена ЦК КПСС надеяться на что-то большее, чем персональная пенсия и квартира не стоит. Триста рублей в месяц, это неплохо, но… Совсем не то.
С другой, стороны, истинные планы Шелепина были совершенно непонятны. Вернее, все казалось очевидным еще в прошлом году. Микоян даже немного сочувствовал "комсомольцам", наблюдая как опытный Леонид Ильич последовательно вышибает из-под их ног опору за опорой. Неожиданно ситуация перевернулась с ног на голову. Бывшие соперники стали соратниками. Непримиримые враги действуют в одной команде. Главное, сам "Железный Шурик" изменился до неузнаваемости, стал намного гибче, ближе к людям, целеустремленнее. В нем пробудился настоящий дар предвидения. Куда-то делась политическая наивность и идеализм, а вместе с ней исчез так пугающий советскую номенклатуру сталинизм. По ЦК кто-то даже пустил не смешную шутку, что Шелепин, не иначе, увидел призраков, как Эбенезер Скрудж.
Поэтому Анастас Иванович считал необходимым срочно "прояснить позиции" несколько глубже общения в коридорах и кабинетах Старой площади. И лучше всего это сделать с Косыгиным, все же почти четверть века в одной упряжке. В то время как Шелепина Микоян почти не знал, и немного опасался. А Воронов всегда был товарищем ограниченным и излишне прямым. Если что не так – упрется как осел, нипочем не договориться.
Случай не заставил себя долго ждать. Из-за нового поста Генерального секретаря ЦК КПСС, введенного параллельно с Первым секретарем, вышел небольшой казус с Крымскими госдачами. Основную, № 1 в Нижней Ореанде, построенную в 1955 для Хрущева, Брежнев отдавать не захотел. Надеялся, что Шелепин поссорится с Микояном из-за президентской "двойки" – заметно более удобной, однако не такой статусной. Но не получилось, Александр Николаевич с удовольствием остался в привычной "семерке" Чаира. В свою очередь Анастас Иванович, в жесте взаимной уступки, выразил готовность в любой момент отдыхать в привычной "обычным" секретарям ЦК "семерке", хотя бы и прямо в этом году.
Подгадать свой отпуск ко времени "косыгинского" было несложно. А любимая Алексеем Николаевичем "пятерка" граничила заборами с "семеркой". В общем, летом 1966 года можно было частенько видеть Премьера и Генсека лежащими рядом на пляже или в длительных совместных прогулках по живописным окрестностям. Нельзя сказать, что лидеры СССР часто говорили о политике или экономике, скорее наоборот. Но порой там, где рядовые советские отпускники видели лишь повод перекинуться парой-тройкой слов, вожди походя намечали грядущий курс огромной страны.
…Тяжело отдыхающему миновать "Набережную Русалки" в Мисхоре, получившую свое название благодаря выступающей из моря еще с дореволюционных времен бронзовой фигуры обнаженной женщины-русалки с ребенком на руках. Анастас Иванович знал – прошедшая война оставила в скульптуре более 140 пулевых и осколочных ранений. Впрочем, с асфальтированной дорожки тротуара отрывался вид только на уходящую в бесконечность пашню моря. Сама достопримечательность, как и плотно заваленная загорающими телами узкая полоска галечного пляжа, были надежно прикрыты широкой полосой зеленых кустарников. Настолько плотных, что помет чаек неряшливо лежал прямо поверх переплетения неровно остриженных веток.
Внимание членов Президиума ЦК привлекло недавно построенное кафе "Русалка", которое радовало взгляд и желудок отдыхающих почти напротив одноименной скульптуры. Монументальное бетонное сооружение, с большим, вынесенным далеко вперед открытым балконом второго этажа. От лучей солнца посетителей прикрывала крыша из коричневого брезента, закрепленного на ажурном переплетении металлических балок.
- Анастас, ведь еще в прошлом году этого не было! - удивился Косыгин.
- Точно! - Микоян повел по ветру внушительным носом, ловя аромат готовящейся пищи. - Не вижу, почему бы благородным донам…
- Отказываться от обеда! - закончил со смехом Алексей Николаевич. - Смотрю, ты тоже прочитал Стругацких.
- Пойдем есть! - отбросил колебания Анастас Иванович. Обернулся, махнул рукой остановившимся метрах в двадцати позади охранникам в сторону скамейки. - Подождите тут!
Миновав три марша сумрачной неприветливой лестницы, члены Президиума уперлись в небольшую очередь человек на двадцать, вытянувшуюся вдоль засиженной мухами витрины.
- М-да, - тихо заметил Микоян. - Это, похоже, надолго.
- Пойдем отсюда, быстрее будем дома. - поддержал Премьер разворачиваясь.
Но маневр не удался, зашедшая следом пожилая женщина с мальчиком лет восьми удивленно вскинула глаза на одетого в франтоватый белый пиджак Генерального секретаря:
- Товарищ Микоян!