Это был не просто корабль. Конечно, Петр не считал себя великим знатоком древнего кораблестроения – это было, во-первых, не нужно, а во-вторых, невозможно. Не нужно потому, что шанс встретить хоть раз в жизни корабль той эпохи стремился к нулю, а на случай, если шанс, отличный от нуля на доли процента, все же сработает, в компьютере любого военного корабля имелись все необходимые справочники, с помощью которых бортовая аппаратура могла идентифицировать корабль без участия человека, причем намного быстрее и качественнее, чем любой эксперт. Ну а невозможно потому, что за тысячелетие освоения космоса люди, и русские, и американцы, и европейцы, и китайцы-японцы, и прочие папуасии, тогда понастроили очень много всякого. Многие корабли вообще строились в единственном экземпляре, а потом еще не раз перестраивались, причем, бывало, на какой-нибудь мелкой верфи с не слишком квалифицированными кадрами. Какие-то и вовсе выпускались в десятке модификаций, разительно отличающихся друг от друга, как, например, русские крейсера типа "Москва", на удачную базу которых навешивали корпуса в исполнении от ракетоносца до малой самоходной орбитальной крепости, или американские "Торнадо", оказавшиеся еще более многофункциональными, чем их русские визави. Информация о большинстве кораблей вообще дошла до потомков только в виде неполных, часто противоречащих друг другу справочников или не дошла вовсе. Словом, рай для историков: верти факты как хочешь – и можешь не бояться высасывать недостающее из пальца, все равно никто и никогда не сможет это проверить. Историки, впрочем, умеют делать подобное и в куда худшей для них ситуации – для того, чтобы это доказать, не надо даже напрягаться, достаточно посчитать количество бессмысленных диссертаций, которые они ежегодно защищают. Впрочем, интеллигенты тоже нужны, хотя бы для того, чтобы нормальные люди на их примере могли видеть, до какого убожества может докатиться человек, искренне считающий себя светочем разума и хранителем культурных ценностей, а всех остальных так же искренне считающий быдлом. И ведь, что интересно, это убогое племя, несмотря на свое пустозвонство и зазнайство, практически неистребимо и способно процветать, паразитируя на любом обществе, как особо зловредный микроб в чашке Петри. Так вот, знатоком металлолома курсант не был и не смог бы не задумываясь сказать, увидев перед собой груду искореженного титана, что это "крейсер типа "Великий дракон" производства КНР, третья модификация, построен в двести восьмом году космической эры, последовательно модифицирован в триста пятнадцатом, шестьсот семнадцатом и семьсот втором годах, участвовал в третьем Сирианском конфликте и приобрел свой неповторимый внешний вид после беседы "за жизнь" с эскадрой США, которые тогда смешали объединенный китайский флот с космическим мусором, переведя его в разряд исторических анекдотов". Зато отличить крейсер от линкора или эсминца он мог вполне уверенно и сейчас прекрасно понимал, как ему повезло. Ибо перед ним был линкор Российской империи. Ну, или линейный крейсер, их порой трудно отличить. На вид совершенно целый, пугающе огромный и невероятно красивый.
Да-да, именно красивый. Красотой, которой может похвастаться лишь боевая техника, оружие, вышедшее из рук человека. Во все времена люди совершенствовали оружие – и вот сейчас перед курсантом стоял если и не венец творения разрушительной человеческой мысли, то, во всяком случае, нечто невероятно близкое к нему. Имперский линкор – чудо, рожденное гением проектировщиков и высокими технологиями прошлого.
Приплюснутый стреловидный корпус длиной в два километра и высотой метров восемьсот был утыкан орудийными башнями, как ежик иголками. Насколько мог понять Петр (а кое-что, надо признать, он действительно понимал), такой корабль мог, даже не задействуя артиллерию главного калибра, расколоть планету размером побольше Земли, как гнилой орех. Ну, или уничтожить полнокровную эскадру современных кораблей. Принцип действия большинства орудий был непонятен – дизайн вооружения заметно отличался от современных образцов, однако было ясно, что все имеющееся на борту корабля разрушительно и смертоносно. В общем, если бы Бог решил создать какого-нибудь ангела смерти, то ему стоило не придумывать что-то новое, а наделить душой такой вот кораблик, и результаты превзошли бы любые ожидания. Оружие, одним лишь существованием своим способное предотвратить войну – вот что это было.
Корпус был темным. Не черным, а именно темным – казалось, он поглощал свет во всем спектре, из-за чего сейчас, ясным днем, очертания корабля скрадывались, выглядели расплывчатыми. В космосе такой корабль очень сложно визуально обнаружить даже вблизи, да и для радаров он трудноразличим. Если уж современные корабли несут вполне эффективную противорадарную защиту, то что уж говорить об этом чуде. А еще Петр не сомневался, что броня корабля в разы превосходит по прочности бюджетный материал, из которого строились корабли-колонизаторы…
Очень хотелось подойти и посмотреть на корабль поближе, но Петр сдержал порыв – в горах на этой широте ночь может опуститься очень быстро, а время было далеко за полдень. Спускаться, конечно, предстояло по дороге, которая, во всяком случае, в начале неплохо сохранилась, но что с ней случилось ниже, было не разглядеть. Идти же предстояло километров пять, не меньше. Далеко не факт, что спуск оказался бы легкой прогулкой, поэтому стоило повременить и пойти к кораблю с утра. Курсанта ожидала еще одна ночь в палатке, но он не переживал, а, напротив, был сегодня бодр и весел… Положительно, это был удачный день.
А вот следующий день был не то чтобы неудачным – он был никаким. Со стороны гор надвинулись тучи, густые и тяжелые, будто накачанные водой, и воду эту вылили как раз там, где стояла палатка курсанта. С чувством вылили, можно сказать потоком. Хорошо еще, Петр, выбирая место для стоянки, разместил палатку под нависающим козырьком скалы, поэтому досталось ему несильно, а вот лошади, которые поначалу упорно не хотели под этот козырек заходить, предпочитая пастись рядом, на небольшом плато с негустой, но чем-то понравившейся им травой, моментально промокли до последней шерстинки. После этого, очевидно плюнув на принципы, они тоже, активно толкаясь, полезли под этот самый козырек, а так как места было маловато, то едва не свернули палатку. Петр даже выскочил из нее, когда его коняга навалился на палатку так, что она прогнулась, и, матерясь, оттолкнул зверюг чуть в сторону. К счастью, русский язык кони понимали, равно как и добрую, можно сказать, душевную интонацию хозяина, и стояли потом смирно – неохота ведь обратно, под ледяные струи.
Дождь и впрямь был очень холодным, да еще и ветер поднялся жуткий. Вот и пригодилась меховая одежда, данная в дорогу боярином, – без нее Петр если и не задубел бы (ну, подготовка все-таки, да и десантный комбез имел слабенький подогрев), то, во всяком случае, его пребывание стало бы окончательно некомфортным даже в палатке. Костер-то потух моментально – дрова здесь и так горели поганенько, видно были сыроваты, а тут еще резко повысилась влажность воздуха – и все, затухли. Да и то сказать, по склонам сразу же полноводные ручьи потекли, словом, мерзейшая погода. Весь день пошел насмарку.
Но главный шок ждал Петра следующим утром, когда он отправился в город. Из укрытия вылез – все вокруг мокрое и противное, по камням шел – чуть ноги не переломал, скользкие, заразы… Подошел к городу – сухо! То есть абсолютно! Как будто ни одна капля до земли не долетела, да и ветер, похоже, тоже до него не достал. Теперь становилась ясной и удивительная сохранность скелетов. Берегло что-то этот город.
Однако войти в город курсанту никто не мешал. Быстрым шагом миновав его, он добрался до спуска к космодрому и с удивлением отметил, что космодром тоже сухой. И дорога к нему сухая, да еще и, как оказалось, в отличном состоянии, вплоть до самого низа. Вот внизу-то и начались неприятности.
Вначале Петр решил, что наблюдает то ли оптический обман, то ли последствия солнечного удара. Ничего удивительного, вчера холодно и дождь, сегодня солнце шпарит и жара, тут и миражей дождаться можно, и проблем со здоровьем. Однако осторожность все же победила, и очки, спешно извлеченные из кармана, рассеяли сомнения – никакого миража, никаких глюков, одна из малых башен линкора действительно медленно, почти незаметно для глаза поворачивалась, держа курсанта под прицелом.
К чести Виноградова, он не стал прыгать за ближайший камень, посрамляя скоростью реакции и дальностью прыжка олимпийских чемпионов, а умением прятаться за маленький камушек легендарных ниндзя. Не потому, что храбрый был, а потому, что понимал – не поможет. К тому же резкие движения могли спровоцировать вполне конкретную реакцию со стороны линкора, а конкретно – открытие огня. Поджаренным же Петр быть не хотел, ни под каким соусом, ценил он почему-то свою шкуру, поэтому, вместо акробатики, он тихонечко пошел назад. Осторожно-осторожно, а то знал он подобные автоматические системы. Никогда не знаешь, на какое действие они настроены, но если уж лопухнулся – будь уверен, получишь по первое число. Корабельные противодесантные орудия, если наводка осуществляется автоматически, способны в один миг залить окружающее пространство морем огня (свинца, плазмы, жесткого излучения, еще хрен знает какой пакости – все зависит от извращенной фантазии их создателя и требований заказчика при конструировании) и никогда не промахиваются.
Едва лишь Петр поднялся обратно на скалу, орудийная башня перестала его отслеживать и потеряла к нему всяческий интерес, как будто он пересек некую невидимую границу. Возможно, кстати, так оно и было – системы корабля могли быть настроены на автоматическое отслеживание и сопровождение любых целей, проникших внутрь охраняемой зоны. Кто эту зону установил, неизвестно, да и, по сути, не важно, просто получается, что сначала нарушившего периметр держат под прицелом, а потом, когда он попытается перейти внутреннюю границу, попросту уничтожают. Быстро, дешево, надежно – Петру на практических занятиях не раз самому приходилось делать подобное, правда, в виртуальном мире. Для того чтобы миновать вторую линию, достаточно быть опознанным корабельным компьютером либо визуально (впрочем, эта опция ненадежна и, как правило, играет роль дублирующей, аварийной функции), либо по пропуску, который может лежать в кармане или быть зажатым в руке, без разницы. В последнее время модной стала настройка систем допуска на вживленный под запястье идентификационный чип. Словом, вариантов масса, результат один – к кораблю так просто не подойти. У имперцев, кстати, насколько помнил Петр, как раз чипы и вживляли, и выходили они из строя сразу же после смерти владельца.
А хорошо все-таки предки корабли строили. За тысячелетие не только не пострадал – он еще и энергией, похоже, залит был под пробку. Ну, или не под пробку – какая разница? Ни один из известных Петру реакторов не проработал бы и трех сотен лет.
Следующие полчаса Петр потратил абсолютно бездарно, сначала вспоминая все известные ему ругательства, а потом азартно придумывая, что бы он сделал с мерзавцем, который в те далекие времена поставил базирующийся рядом с городом линкор в режим долговременной автоматической обороны. Увы, не так уж много ругательств он, оказывается, знал, а высокое искусство составления сложно построенных слов ему всегда давалось весьма посредственно. Выше третьего этажа он никогда не поднимался, что, по словам их боцмана, под хорошее настроение небрежно выдававшего и десятиэтажные загибы, было для будущего офицера космофлота изрядным недостатком. Впрочем, каждому свое, и пускай боцман был непревзойденным виртуозом матерной ругани, но все равно это великое искусство постепенно умирало, уступая место примитивизму. Хотя, как говорили более опытные товарищи, подобное происходило периодически на протяжении всей истории.
С идеями по поводу "что бы сделал" было получше – помогали успешно пройденный курс экспресс-допроса в полевых условиях, читанный когда-то "Молот ведьм" и журналы с картинками непристойного содержания, которые в сопливом детстве (тишком, под одеялом, с фонариком, чтоб родители не увидели да ремня не всыпали) рассматривал, наверное, каждый мальчишка. Оттуда, кстати, идеи были самые интересные… Главное, чтобы виновной была женщина, желательно молодая и красивая, а то, если, не дай бог, мужик, извращением попахивать будет. Впрочем, по слухам, некоторое количество женщин в армии Российской империи в те времена служило, так что шанс оставался…
Петр тряхнул головой. Что за бред! Или опять гормоны взыграли? Вперед, надо выбираться с этой проклятой планеты, а не ерундой заниматься! И выбираться, чтобы стать богатым и здоровым, а не бедным и больным! Кому мы будем нужны бедные и больные? Да никому, кроме своих родителей…
Следующие три дня курсант потратил на то, что пытался подобраться к линкору. И так, и сяк… Наверное, он проверил все возможные подходы, буквально на пузе обползал окрестности космодрома – и всюду в лицо ему неизменно упирались стволы корабельных орудий. Гигантский летающий арсенал, которым, по сути, являлся линкор, тайнами своими делиться решительно отказывался и имел для этого все возможности, а значит, и права. В очередной раз освежив в памяти запас ругательств (за последние дни он весьма продвинулся в искусстве их сопряжения друг с другом), Петр сел и решил поработать над тем, чем надо было действовать с самого начала. Проще говоря, головой.
Итак, очень ли нужен был ему на данном этапе этот корабль? По всему выходило, что нет. Ну в самом деле, чтобы поднять его с планеты и хотя бы сколько-нибудь полноценно управлять, требовался, наверное, экипаж из пары десятков (хорошо, если не пары сотен) человек с квалификацией наверняка более высокой, чем у курсанта. В одиночку же управлять кораблем, даже если у него высокая степень автоматизации, нечего было и думать. Если же учесть, что системы управления наверняка незнакомые… Словом, с этой точки зрения линкор был пока что бесполезен, до дому на нем сейчас было не добраться, а вот угробиться – запросто.
Передать сигнал своим… Каким образом? В Российской империи не пользовались гиперсвязью, она тогда была уже не вчерашним днем, а позапрошлым годом. Их системы были сложнее технологически, но куда более мощными, компактными, обеспечивающими лучшее качество, и, теоретически, посланные с их помощью сообщения не перехватывались конкурентами. Наверняка на линкоре был передатчик, однако что толку? Приемника, который смог бы получить и расшифровать сообщение, все равно ни у кого не было.
Единственно, на корабле могли, да что там могли, наверняка были средства передвижения: планетарные боты, флаеры, да что угодно. Такая машинка очень здорово помогла бы добраться до базы, но до нее и так оставалось совсем немного. Так что лучше не тратить время непонятно на что, а просто идти вперед и вызывать спасателей. Ну а уже потом, с оборудованием, в компании опытных, привыкших ко всему специалистов…
Петр прикрыл глаза. Мечты обрушились на него сладостным потоком. Лет десять назад какой-то корабль обнаружил в космосе изувеченные останки японского эсминца. На премию весь экипаж мог жить не в достатке даже, в богатстве до конца дней своих, а капитан вместо изношенного каботажника приобрел роскошный лайнер и организовал собственную компанию по пассажирским перевозкам. Какова же будет обменная цена неповрежденного имперского линкора? Эскадра современных кораблей-одноклассников? Личная планета? Все это стоило обдумать, но не сейчас, позже, а пока что надо было продолжать путь…
На следующее утро, бросив прощальный взгляд на сулящую ему счастливое будущее долину, Петр толкнул каблуками коня и двинулся дальше.
Нельзя сказать, что поездка была очень приятной. По мере того как он поднимался в горы, дорога, правда, стала лучше, но зато заметно похолодало, да и дождь шел каждый день. Мерзко было, сыро и ветрено, вдобавок один из вьючных коней все же ухитрился сорваться с обрыва и, хотя высота была всего-то метров семь, переломал себе ноги. Животное было жалко до слез, но делать нечего – разряд из бластера в голову разом прекратил его мучения. К счастью, и без того немногочисленные, так еще и изрядно поуменьшившиеся за время пути припасы без проблем смог нести и один конь, но оптимизма это все равно не добавляло.
Теперь Петр с тоской вспоминал старенький отцовский флаер знаменитой чуть ли не с доимперских времен марки "Запежорец". На нем он перелетел бы эти горы в считанные минуты, сейчас же приходилось день за днем перемещаться с помощью то конских четырех, а то и своих двоих. Ночевки на камнях тоже не добавляли хорошего настроения, и к концу четвертого дня Петру уже хотелось кого-нибудь убить. Желательно таргов, из-за которых он попал на эту планету, да побольше… Миллиарда два-три, например, – при помощи планетарных бомб, кстати, вполне осуществимая мечта. Ну а за неимением под рукой таргов можно было бы убить хоть кого-нибудь. Счастье этого "кого-нибудь", что его в пределах досягаемости не наблюдалось.
А потом курсант чуть не погиб. Настолько глупо, кстати, что можно просто развести руками от удивления. Отошел от дороги по нужде, только хотел сесть и подумать обо всем сущем (и не только), как ему на спину обрушилось килограммов сто мышц и когтей. Спас только десантный комбез, в очередной, уже неизвестно какой по счету раз принявший на себя удар, да то, что Петр не успел еще заняться своими делами, безусловно важными и нужными, но при подобном соседстве не очень уместными. Хотя, если честно, он и сам потом не смог бы сказать, как не обделался от неожиданности, когда сильнейший и притом совершенно бесшумный удар сбил его с ног.
Незащищенному человеку такой удар должен был сломать позвоночник, Петра же просто отбросило. Однако, несмотря ни на что, рефлексы сработали – он не только сумел сгруппироваться, но и рванул из кобуры бластер куда быстрее, чем это сделали бы знаменитые ганфайтеры прошлого, даже внушительный вес оружия не помешал. В принципе это его и спасло – зверь явно не сообразил, что противник жив, весь его опыт наверняка говорил об обратном, поэтому сразу не кинулся вторично, а второго шанса Петр ему давать не собирался, саданув прямо от бедра…
Осторожно подойдя, курсант пошевелил зверя носком ботинка. Ноль эмоций, ну да, после такого не выживают. Конечно, оставался еще вариант с мозгами в заднице, как у динозавра, Петр не занимался препарированием всех зверей, которые встречались ему по дороге, поэтому такой шанс оставался, но местные звери были в основном млекопитающими, и кроме шести лап они, похоже, мало чем отличались от земных. Вот и этот – ну прямо неправильный ирбис, сиречь снежный барс-мутант. В смысле лап многовато да на ушах кисточки, как у рыси. И покрупнее, пожалуй, а в остальном очень похож, даже морда почти такая же. Правда, сейчас на морде был виден третий глаз, роль которого играла сквозная дыра от пришедшегося точно в лоб выстрела из бластера. Хорошая все же штука…